Психонавтика · «abreg ad habra»

Легендарный магазин HappyStuff теперь в телеграамм!

У нас Вы можете приобрести товар по приятным ценам, не жертвуя при этом качеством!

Качественная поддержка 24 часа в сутки!

Мы ответим на любой ваш вопрос и подскажем в выборе товара и района!

Telegram:

(ВНИМАНИЕ!!! В ТЕЛЕГРАМ ЗАХОДИТЬ ТОЛЬКО ПО ССЫЛКЕ, В ПОИСКЕ НАС НЕТ!)

купить кокаин, продам кокс, куплю кокаин, сколько стоит кокаин, кокаин цена в россии, кокаин цена спб, купить где кокаин цена, кокаин цена в москве, вкус кокаин, передозировка кокаин, крэк эффект, действует кокаин, употребление кокаин, последствия употребления кокаина, из чего сделан кокаин, как влияет кокаин, как курить кокаин, кокаин эффект, последствия употребления кокаина, кокаин внутривенно, чистый кокаин, как сделать кокаин, наркотик крэк, как варить крэк, как приготовить кокаин, как готовят кокаин, как правильно нюхать кокаин, из чего делают кокаин, кокаин эффект, кокаин наркотик, кокаин доза, дозировка кокаина, кокаин спб цена, как правильно употреблять кокаин, как проверить качество кокаина, как определить качество кокаина, купить кокаин цена, купить кокаин в москве, кокаин купить цена, продам кокаин, где купить кокс в москве, куплю кокаин, где достать кокс, где можно купить кокаин, купить кокс, где взять кокаин, купить кокаин спб, купить кокаин в москве, кокс и кокаин, как сделать кокаин, как достать кокаин, как правильно нюхать кокаин, кокаин эффект, последствия употребления кокаина, сколько стоит кокаин, крэк наркотик, из чего делают кокаин, из чего делают кокаин, все действие кокаина, дозировка кокаина, употребление кокаина, вред кокаина, действие кокаина на мозг, производство кокаина, купить кокаин в москве, купить кокаин спб, купить кокаин москва, продам кокаин, куплю кокаин, где купить кокаин, где купить кокаин в москве, кокаин купить в москве, кокаин купить москва, кокаин купить спб, купить куст коки, купить кокс в москве, кокс в москве, кокаин москва купить, где можно заказать, купить кокаин, кокаиновый куст купить, стоимость кокаина в москве, кокаин купить цена, продам кокаин, где купить кокс в москве, куплю кокаин, где достать кокс, где можно купить кокаин, купить кокс, где взять кокаин, последствия употребления кокаина

Я стал точечным источником сознания, сияния. После этого на веревке медленно спускалось сияние, которое, дойдя до помоста, стоящего на полу церкви, закреплялось при помощи болта. Куда и откуда смотрит человек, когда думает, будто смотрит в себя? Литература по этому вопросу, разумеется, огромна. Мы выберем работу Д. Они интересны не только для психиатра. Отметим ее основные вехи. Это наука рационального исследования человека, открывающая доступ к его внутренней природе методами естествознания. Этот подход уже реализован наиболее отважными исследователями, побывавшими в глубинах человека с помощью психотропных средств навигации. Так вот, читатель, эти люди — единственные, кого сегодня еще стоит слушать. Обеспечивая полное отключение человека от внешней реальности, подобная техника используется в экспериментальной и прикладной психологии, в частности, при подготовке космонавтов. Лилли применял ванну с солевым раствором, имеющим температуру и плотность человеческого тела. Из ощущений человека, погруженного в нее, она исключает воздействие даже гравитации и температурного перепада, сигнализирующих о наличии внешнего мира. Теперь ничто не мешает человеку остаться наедине с собой. Перед нами лабораторная метафизика. Вот несколько избранных фрагментов. В самом первом из опытов с ЛСД солевой ванны еще не было, а сенсорную изоляцию гарантировали два стереодинамика, из которых звучала на полную мощность 9-я симфония Бетховена. Я увидел Бога на высоком троне, как огромного, мудрого, древнего Человека. Вторая половина эксперимента не так банальна. Тут зияет провал в памяти. В чреве я становился все меньше и меньше, пока … не стал оплодотворенным яйцом. Вдруг я стал двумя: Время обратилось, и они внезапно объединились. Итак, уже первый эксперимент Лилли обнажает державную ось, духовную вертикаль современного человека. Она напряжена между полюсами самоидентификации: В других наркотических экспедициях Лилли благополучно одолевает научный барьер, разделяющий живое и неживое, и опускается по страницам школьной физики еще глубже к таинствам собственной личности. В странствии вглубь собственного тела, протискиваясь среди клеток и нейронов, он приближается ко все более тонким состояниям материи и видит, наконец, игру блаженных атомов в облаках орбитальных электронов. Это первое приближение к опыту паскалевой бездны , который углубляется в другом наркотическом трансе, теперь уже в солевой ванне. В мире величин, соразмерных человеку, куда как уютней. А вот и опыт машины , без которого современный человек уже невозможен. Итак, перед нами увлекательное странствие по страницам научно-популярных изданий, рассказывающих о внешнем мире, но собираемых в более или менее связную картину психики. Далее описываются групповые эксперименты, суммирующие познавательную энергию энергию сознания, сияния и любви сподвижников Лилли в духе новой теории сознания. Исходные идеи этой теории, как и ее предмет, буквально носятся в воздухе. Их должны излучать негуманоиды, соседние галактики, звезды, космическая пыль, внеземные цивилизации, опередившие нас на тысячи и миллионы лет научно-технического развития. Сигналы космоса можно усилить, если объединить множество малых контуров в единый приемник. И вот венчающий ее эксперимент. В одном из типичных сеансов показания разделились на 5 групп: Книга завершается описанием сотрудничества Лилли с другим бывалым психонавтом, Оскаром Итазо из Чили. В систематике применяются гурджиевские вибрационные числа. В эпилоге Лилли еще раз подчеркивает свою преданность науке. Сохранилась ли в беглом изложении опытов Лилли их фантастичность? Начать с того, что смысл жизни ищется на путях естествознания и в строгом, по мере сил, следовании его методу, хотя, с другой стороны, его результаты отвергаются прямо с порога: Дело выглядит так, будто через лет после рождения Христа Лилли заново открывает внутреннего человека силами передовой науки. Все это еще недавно казалось немыслимым, и тем не менее он сам, а также его сподвижники, взволнованные и отчасти даже напуганные грандиозностью своих открытий открытий всей глубины нашего неведенья по части смысла жизни — это факт нашей культуры. Хорошо, забудем о странностях постановки задачи. Но опыт Лилли доказывает прямо противоположное его намерениям. Он свидетельствует, что за исключением искусства, какому инженер, конечно, доверять не может, мы не имеем никакого языка для описания мира внутреннего. Внутреннее мы видим на внешнем. Отсюда следует также, что все, окружающее нас, способно стать символом — свидетельствовать о человеке внутреннем. Человек — это существо символическое. Опыт Лилли подтверждает наглядно, что внутри современного человека гнездятся символы, и только символы. Вся психонавтика сводится к интенсивному переживанию расхожих образов популярной культуры. Обращаясь к себе, человек отправляется в обиходную культуру, и можно заранее предсказать, кого он там встретит — это Бездна, Обезьяна, Машина. Единственное, что отличает опыт Лилли от среднестатистического, так это короткое знакомство с понятиями электротехники. Инженер еще не успел ознакомиться с Карлом-Густавом Юнгом. Можно ли нагляднее описать, как переживается в жизненном мире нашего современника и становится его духовной опорой все, что сообщает ему наука? Это свидетельство тем более убедительно, что Лилли ставил перед собой совсем другую задачу. Поставь он ее сознательно, он быстро запутался бы в сплетениях многосложных научных условностей и едва ли сумел бы выделить их основные узлы. Образно переживается человеческое содержание бесчеловечной науки — акция, какую нельзя запретить, как нельзя запретить пищеварение. Так выглядит сегодня паломничество образованного человека к его собственным истокам — с Фрейдом в роли Вергилия. Так связывается воедино все то, что разделяется различными, давно позабывшими о родстве, научными дисциплинами. В другой традиции будут другие узлы бессознательного неважно, Лотос, Яйцо или Пузырь , другая экстатическая техника аскеза, медитация , но наше бессознательное пропитано наукой. Словом, если это и безумие, то в нем есть система, и очень жестокая. С искренним пафосом Лилли бросает фарисеям: Но все, что он увидел в себе неизведанном, в себе однократном, в себе ненаглядном, ему поведали книги, и преимущественно школьные. Причем здесь ЛСД как средство навигации? Обостряя чувствительность технически, как микроскоп зрение, он помогает Лилли претворить невидные и неслышные архетипы в эмоционально яркие образы. Кроме того, он обеспечивает Лилли внимание любопытствующих. Где он нашел бы широкую аудиторию, если бы попытался описать свой внутренний мир обыкновенными средствами — так, как это делают, скажем, поэты — не рискуя наркотиками? Кого это в нынешней Америке еще интересует, что там происходит у Д. Впрочем, возможно, что в действии наркотика существен и гедонистический эффект, сообщающий положительную окраску переживаниям независимо от их смысла. Не он ли, хотя бы отчасти, придает свидетельствам Лилли мажорный тон? Одним из первых принимал наркотики в тех же целях П. Успенский — еще в начале прошлого века. Честнейший из эзотериков, он называл свою работу экспериментальной мистикой. Не менее дерзкая, чем у Лилли, она несравнимо более самокритична. Поэтому он просто непереводим в житейский: Все они оказались тщетными. Допустим, мы исхитрились трансмутировать в дерево или в лошадь. Но вжиться в мир лошади можно только ценой утраты языка. Если и можно постигнуть все, что разумеет конь, то рассказать о том — вопреки мечтаниям Н. Заболоцкого — никак не можно. То, что Лилли называет психонавтикой , в начале прошлого века, при другом состоянии техники, называлось духовной авиацией , а еще раньше, в отсутствие сподручных орудий, летанием на метле. Переименовывается, поспешая за научно-техническим прогрессом, раздел оккультизма. В объемистой, своего рода итоговой, работе М. По Лодыженскому, именно с этим миром каждый из нас еженощно общается в сновидениях. Другой его отблеск — галлюцинации: Специальной техникой овладения этим миром служит гипноз. На оккультном издавна лежит печать чего-то запретного, нечистого, жутковатого, а тем и притягательного своей таинственностью. Поэтому он сильно разочаровывает при близком знакомстве. Традиционно он делится натрое: Однако в соответствии с требованиями и достижениями физики, эти миры различаются также на уровне первоэлементов. Согласно Лодыженскому, физическое тело человека составляет триединство плотного тела, эфирного тела и праны. Даже лишившись физического тела, душа продолжает существовать в астральной, ментальной и духовной субстанциях. Две первые из них тоже смертны. Например, наш эфирный двойник умирает через несколько часов после смерти физического тела, пока магнетическая связь между ними постепенно слабеет. Бессмертен лишь дух, представляющий собой триаду: Впрочем, эта систематика — одна из многих. У знаменитого антропософа Р. Штейнера та же реальность упорядочивается посредством тетрадных структур. Наиболее уверенно описываются, конечно, низшие формы сверхсознания, начиная с астрала. Эти текучие и подвижные существа называются элементалями. Жизненность такой элементали зависит от силы порождающей ее мысли, ясность очертаний — от четкости мысли, а окраска — от ее морального качества. Напротив, по наблюдениям А. А в целом астрал в зарисовках Безант напоминает чистилище: Как мир демонов, он страшен для христианина, но не для оккультиста, способного покорить его своей воле. Аналогично рисуется ментальный мир — сфера рассудка. Там тоже есть свои элементали и эссенции — более светлые и устойчивые, но менее уловимые. В высшей части этой сферы зла уже нет. Менее всего ясны оккультизму очертания духовного мира — с Логосом и другими вершинами, мало доступными для набега туристов. Можно только заметить, что высший мир строится отрицанием законов низших миров. Итак, учение об астрале — это взгляд на наши психические образования: Подобно оккультизму в целом, это скверная, но в высшей степени наглядная психология. Она открывается посвящением в метод: Далее он описывается так, чтобы не оставить у читателя, знакомого с курсом школьной физики, никакого сомнения в его научной надежности. Тому же учит физика, и Ледбиттер ссылается на нее, когда говорит об открытых ею фазовых состояниях вещества: Каждый из них обязательно имеет необходимое пространство для движения и вибрации. Каждый физический атом плавает в астральном море — море астральной материи, которая окружает его и заполняет любую щелку физической материи. Чуть позже она хлынет в гиперпространства, заготовленные впрок математиками для физиков. Человек имеет столько тел, или планов бытия , сколько существует тонких материй, связанных друг с другом посредством резонанса. С физикой покончено, начинается лирика. В заключение этого беглого курса ясновиденья стоит привести хотя бы некоторые из его шедевров — вклад теософии в красочное душеведенье. Аура здоровья — это тоже параллельные линии, излучаемые из всех пор тела, но их так много, что в совокупности они образуют дымку. Синий выражает религиозное чувство. Голубой — высшую духовность, особенно со вспышками золотых звезд, свидетельствующих о возвышенности духовных устремлений. Под тайной человека теософия подводит черту совсем простыми словами: Вот, собственно, и все тайноведенье. Есть и более замысловатые тезисы. Но поскольку образ души никак не связан с ее математическим закулисьем, эти устрашающие декорации мы оставляем без разбора. Так к какой же реальности обращаются психонавты? Есть, как минимум, два пространства. Одно — физическое, которое называется евклидовым или квазиевклидовым, другое … ну как бы его обозвать? Бывало Аполлон Аполлонович перед сном закроет глаза и вновь их откроет; и что же: У Аполлона Аполлоновича была своя странная тайна: Эта вселенная возникала всегда перед сном; и так возникала, что Аполлон Аполлонович, отходящий ко сну, в мгновение вспоминал все былые невнятности, шорохи, кристаллографические фигурки, золотые, по мраку бегущие хризантемовидные звезды на лучах-многоножках иногда такая звезда обдавала сенатора золотым кипятком: Другое пространство глаза Аблеухова видят над головой Аблеухова. У иных оно начинается сразу за левым ухом. Обычно это начинание завершается заурядным провалом в сон — маленьким бытовым психозом. Те, кому удается длительно удерживаться меж бденьем и сном и обследовать особенности этой границы, как то сделал Декарт, могут сообщить о строении нашей яви много удивительных подробностей. Те же, кто попадает в него наяву, становятся мистиками — дар виденья они получают в обмен на возможность поделиться увиденным. А миллионы людей, уже побывавшем в этом пространстве посредством психотропных отмычек, ничем не обогатили ни себя, ни культуру. Они обрели опыт, о каком нельзя рассказать — опыт доязыковой реальности. Обыкновенно люди считаются с наличием другого пространства, но не решаются в него заглянуть. Ведь что это значит — смотреть в себя? Существует ли занятие более фантастическое и невозможное? Что, кроме первозданной тьмы, можно увидеть в себе, закрыв глаза и заткнув уши? Если там и мерцает что-то, что можно узнать — значит, ты видел это где-то в другом месте. Если проскользнет какая-то узнаваемая интонация — значит, ты ее уже слышал. А шевельнется какое-то чувство, то его невозможно назвать, если его не описал кто-то другой. Все, что можно узнать: Себя ты находишь как то небывалое, что не умещается в окультуренном мире. Небывалое, значит призрачное — пока не увидишь вдвоем. Видимое одним есть привидение, морок, бред — до тех пор, покуда не станет формой видимого — очевидным. И потому, заглядывая в себя, человек вынуждается верить. Придет время, узрит и машину. Найдет в себе признаки всех болезней, описанных в медицинской энциклопедии, призраки всех героев, измысленных мировой литературой, предчувствия всех знамений, считанных астрологами с небес. Ибо там его действительно дожидаются все вещи, сущие от начала до исхода времен. Первичное пространство мы ищем если не в сновиденьях, так в медитации, наркотическом трансе и бог весть в каких закоулках сознания, потому что не замечаем невероятности бытового пространства, в коем благополучно живем. Элементарное самонаблюдение, если оно не сковано схемами школьной психологии, свидетельствует, что человек изнутри есть нескончаемый … нет, не монолог, не диалог, и даже не полифония, а скорее какофония обрывающих друг друга голосов, перемежаемых воем машин, репликами других людей, обрывками музыки и прочими невнятностями. Внутренние голоса безымянны и безлики — дебаты идут в полутьме. Неясно, как существует безвидный хор, но именно он придает видимому единство: Это очень странная картина: Мелькают лица, летят машины, скользят стены, склоняются деревья — все ясно, все видно и слышно, но все это погружено … во что? Есть город, и есть драма, какую играет город, и есть еще многое, многое иное — невидимое и даже не сущее. Поразительно, насколько мало наша почтенная наука психология имеет дело с первичной реальностью сознания — собственно психикой. О чем они говорят? Но они-то и суть те, кто видит. Так почему их много? Только в записи их можно сделать двумя голосами, ведущими одну здравомыслящую партию. И, поистине, только откровение может их сделать одним. А кричат они, верно, оттого, что извечно что-то с чем-то сверяют, не находя в наличном должное и сходу его поправляя. А может, они сами образуют требуемую конфигурацию симметрий и скулят, покуда не совпадут со зримым. Тьма нестройного движения голосов, сопричастных всему видимому, определяет, кажется, способ бытия психического. Их можно укротить на бумаге, привязав к закорючкам понятий. Но стоит взглянуть на окно или выйти на кухню, как они загалдят все разом. Галдеж этот превратится в сущий кошмар, разнузданный балаган, если рискнешь сосредоточить внимание на них самих — всмотреться во тьму. Если зримое не освещаются собственным светом, если зрение не видит себя, то нет и самосознания. Что значат в их сомкнутом круге вымышленные , наличные только в твоем мире, лица? Или общезначимые творения поэтического бреда — эпические и лирические герои? Добавь сюда обрывки снов , какие не всегда удается отделить от яви; заметь, что только во сне голоса получают облик в обмен на связность речи. Где здесь дух, душа, тело? Где хотя бы ид, эго, супер-эго? Где прошлое, настоящее, будущее? Где мир и где я? Как еще Декарт находил в этом маскараде Бога? Более всего этот бедлам напоминает арену, где свободно превращаются друг в друга пространства зала, сцены и мира, декорации — в маски, а маски — в зрителей. Если и есть тут закон, то мы бесконечно далеки от его понимания. Ибо таков облик первозданного Хаоса — зияния на свету и в свете. А почему не тигель? Не тут ли исконный предмет всех герметических штудий или современных фантастов, с общего согласия делающих вид, будто они вымеряют глубины космоса? И дышит опасной свободой. Ясно, что именно к этой реальности обращаются все космогонии, о ней сказываются волшебные сказки и о ней — первое слово поэта. Акт самосознания отражается в бесконечных вариациях одного мотива: Этот мир открывал и Фалес: Но входить сюда нужно с опаской, не однажды осенив себя крестным знамением и, главное, зная, чего ищешь. И заручившись, вслед за Декартом или Эйнштейном, догматом о незлонамеренности того, кто все это держит. Благодаренье богу, что существуют еще натуральный ряд, минор и мажор, линейка и циркуль, и что НЛО выглядят так просто. Что числа можно потрогать, время — узнать, определив, какое там на дворе тысячелетие. Ближе всего эта реальность дана новейшему искусству. Оно предельно приблизилось к ядерным основаниям расщепляемой личности и тоже бредит упованьем управляемого синтеза. К ним и припадают старатели новой реальности. Ныне не только Лодыженский, но и Лилли устарел. Вооружившись химическим Вергилием Мефистофелем? Тем более поражает их выдающаяся эстетическая глухота, лишь прикрываемая чувствительностью к красотам науки. А ведь людям искусства даже наркотики поставляют совершенно иную вселенную. Против Платона единодушно выступили не только цветы, но и книги на полках: Подобным превращениям подверглись прочие вещи — все они уравнялись с цветами, а цветы — с драгоценностями. Если в новом мире и опознавались старые вещи, так только увиденные когда-то в галереях искусства. Что касается времени и пространства, судьбы которых поначалу беспокоили испытателя, то с ними не происходило ровно ничего. Правда, намечался некоторый избыток длительности и дефект пространственности в скосе прямых углов, но это не возбуждало у испытуемого ни малейшего любопытства. Разочарование, по словам Хаксли, было полным: Особо разочаровал писателя эксперимент с подвечным зрением. Действительно, его случай существенно отличается от опыта Лилли, нашедшего в подвечном театре все популярное естествознание. Так, собственно, трактует дело и автор отчета. Мир, открываемый обыкновенному человеку наркотиками, художник видит всегда. А то, что называется разумом, наукой, цивилизацией, не изощряет нашу чувствительность к миру, а притупляет ее. Дело рассудка — не обогащать, а фильтровать действительность, невыносимую в своей полноте. Именно в этом смысле психонавтика афиширует себя как альтернативу космонавтике. Не той, которая обживает околоземный космос, а той предельной, что питает научную фантастику и представляет человека покорителем Вселенной, созидающим и сокрушающим миры. Но что означает сама картина научно-фантастического освоения космоса? Представим этот космос таким, каким видим — бездонным черным мешком, полным таинственных мерцаний… Рассмотрим в нем другой, крохотный, едва различимый, но очень любопытный, предметик — космический корабль. Космический корабль — это волшебная вещь, предназначенная для научно-технического смотра Вселенной. Поэтому в своих превратностях она связана лишь теми ограничениями, которые поставлены научной мысли. Отсюда и следует единственный принципиальный запрет на космические приключения — невмешательство их героев в прошлое и будущее наличного мира. Это ограничение на причинно-следственное движение самой мысли. Она, стало быть, и есть прообраз космического корабля и настоящий герой космической одиссеи. Полет космического корабля — это мифопоэтическое изображение самого мышления, представляющее его перемещением пробного предмета в пространственно-временной среде. Космос, соответственно, изображает подсознание. Мысль — это зонд, направляемый в мир подсознания на предмет тестирования. Функции мысли расписаны по специалистам экипажа. Она абсолютно изолирована от прочего содержания психики, в коей нет ни центра, ни верха и низа, ни даже границ — ни малейших признаков формы. Научно-техническая мысль странствует в бездонных и смертельно опасных глубинах темного подсознания, некогда породившего ее, а ныне противостоящего ей миром чудес. Подвал рационального сознания — вот космос научной фантастики 3. Так чем он хуже спиритуального космоса психонавтов? Мысль физика отличается от мысли фантаста лишь своим аскетизмом — предельной простотой своего оснащения. Но разве оттого ее движение менее фантастично? Нынче на сигналы космоса настраиваются телескопы: Они и суть доведенные до совершенства приемные антенны, какие пытались изобразить своими телами сподвижники Лилли. Альтернативна ли психонавтика такой космонавтике? В научной фантастике топография душевной действительности прямо накладывается на космографию. Однако не только в воображении фантастов — в творениях физиков мы узнаем отсветы душевной, хотя и ученой, жизни. Ими озарены зазеркальные антимиры, черные и белые дыры, цивилизации по Кардашеву и многие иные мыслеформы, прообразы коих следует искать скорее в подсознании современного человека, нежели в его сознании. Принятием принципа неопределенности физики допускают ограниченность своего познания, а принципом дополнительности словно приглашает пополнить его психологией. Но более всего смущает интерактивность новой реальности. Вейля слышен еще из х годов. Думайте о мире как о пластичном, отзывчивом, интерактивном объекте — вторит ему современная физика. Не субъективная, а объективная реальность становится виртуальной. Так только ли психонавты смешивают ее внешнюю и внутреннюю стороны? Художник с общего согласия делает вид, что описывает не внутренние, а внешние ландшафты, мы же делаем вид, что не замечаем подмену. Может, так оно не только в искусстве? Это из описаний космических бездн нам сигналят архетипы психические. Физическая картина мира все более напоминает шедевр эзотерики. Не исключено, что нынешней теоретической физике готовится участь старинной алхимии, за изъяснение сокровенного смысла которой уже принялись душеведы точнее, душегубы — специалисты по аналитическому расчленению душ. Комментариями на последние новости с научного фронта ужасающими научно образованного читателя полнятся сочинения вождей психоделики: Как если бы заново, впервые со времен Возрождения, воцарялась в популярной философии Вальпургиева ночь. На этом фоне Ф. На сотнях страниц он сопоставил каждому популярному положению современной физики древнюю максиму, справедливость коей заведомо обеспечивается ее велеречивой многозначностью. Переложив физику на язык мистики, он превратил ее в собрание притч, иллюстрирующих извечную мудрость Востока. Физика сколочена слишком крепко, чтобы безнаказанно вырезать из нее полюбившиеся фигурки и вклеивать их в картину мира, самопонятную по сердечной ее простоте. Да, кое-какие из популярных формулировок физики можно переложить на термины оккультизма. Но можно ли в этих терминах овладеть энергией атома или техносферы? Нетрудно заметить, что и научная, и художественная, и религиозная составляющие оккультизма оставляют желать лучшего: Зато он не расщепляется на науку, искусство и религию, а претендует на их синтез. Тот самый, что со скрипом, но так или иначе во все времена осуществляется в обывателе Вселенной — обыкновенном, вечном человеке. И если плоды этого синтеза выглядят столь устрашающе, то это объяснимо и даже оправдано возрастающей пропастью меж устоями европейской культуры. Это культура экспансии, дифференциации, набирающая свою силу в специализации своих институтов. Напряжением, нарастающим между ними, эта культура живет. Это синтез околонаучных метафор. А подлинный синтез достижим только на уровне общекультурных символов. Устроитель в психокосмосе смотровой или навигационной площадки — как бы та ни называлась: Однако чаемый нами синтез возможен лишь внутри интегрального символа, общего науке, искусству и религии. Подлинное освоение космоса состоит в отыскании его смысла — единого для науки, религии и искусства. Капра хорошо потрудился, соподчиняя не слишком строго очерченные понятия расплывчатым образам. Река разделяет миры, покуда их не свяжет лодка. Но когда связь миров установлена, характеристики плота, лодки, корабля орудия связи станут атрибутами пытливой мысли. Может ли психонавтика составить альтернативу космонавтике? Я стал точечным источником сознания, сияния и любви примерно в двух футах от пола… Д.

Психонавтика · «abreg ad habra»

Alyonka.black