Прозрение
Бурцев Михаил ИвановичСодержание «Военная Литература» Мемуары
Глава шестая.
Победа!
В первые дни мира
Итак, на Западе и на Востоке бои завершились. Но был фронт, где они продолжались с прежней [313] ожесточенностью, не затихая ни на час. Речь идет о фронте идеологической борьбы. Борьба эта приобретала особую остроту в связи с проблемой будущего Германии. Важно было до конца выкорчевать корни фашизма и милитаризма, помочь немецкому народу выйти на широкую дорогу мира и социального прогресса.
Не стану перечислять все те меры, которые в соответствии с договоренностью стран-победительниц были приняты по роспуску германских вооруженных сил, демилитаризации страны, ликвидации ее военно-промышленного потенциала, наказанию военных преступников. Подчеркну лишь, что Советский Союз проводил политику всемерной помощи и поддержки демократических сил Германии, политику, которая способствовала национальному возрождению страны, укреплению ее самостоятельности и независимости.
Этим руководствовались и военные советы и политорганы войск, находившихся в советской зоне оккупации. Их усилия были направлены на установление правильного взаимопонимания, сотрудничества и дружественных отношений с местным населением.
Непосредственными организаторами работы среди немецкого населения, исполнителями всех мероприятий выступали отделы и отделения спецпропаганды, располагавшие квалифицированными кадрами, владевшими иностранными языками, мощными техническими средствами пропаганды и богатым фронтовым опытом.
В работе с населением нельзя было ограничиваться только листовками или эпизодическими агитпередачами — тут нужен был коллективный пропагандист, агитатор и организатор. Политуправление 1-го Белорусского фронта получило указание наладить издание двух газет на немецком языке — « Теглихе рундшау» («Ежедневное обозрение») и «Берлинер Цайтунг» («Берлинская газета»). Нелегко было разыскать в разрушенном Берлине мощную типографию, подобрать опытных редакторов со знанием немецкого языка, антифашистски настроенных литературных сотрудников, организовать приток в редакцию материалов...
К чести наших товарищей, все это, как и многое другое, было сделано в считанные дни: 15 мая первые номера обеих газет уже вышли в свет. Ответственным редактором «Теглихе рундшау» был назначен один из инициативных [314] и энергичных спецпропагандистов, уже известный читателю полковник А. В. Кирсанов. Тираж этой газеты (она выходила на 12 полосах) быстро вырос с 200 тысяч до 500 тысяч экземпляров. «Теглихе рундшау», ставшая затем органом советской военной администрации в Германии, была, можно сказать, знаменем советской пропаганды в восточной части Германии. А «Берлинер Цайтунг» вскоре стала органом берлинского магистрата.
Была поднята из руин и возобновила вещание (разумеется, на принципиально новой основе) радиостанция в Берлине. В создании газет и радиостанции большую помощь оказала советская военная комендатура Берлина. Уместно заметить, что ее комендант генерал-полковник Н. Э. Берзарин в первые дни освобождения города написал обращение к жителям Берлина. «Мы выиграли войну, теперь мы должны выиграть мир», — говорилось в обращении.
С помощью средств массовой информации политорганы разъясняли политику СССР в отношении Германии, мероприятия советских военных властей, широко популяризировали деятельность Коммунистической партии и других прогрессивных сил Германии, органов местного самоуправления, разоблачали идеологию нацизма и милитаризма. Брошюры, памятки, плакаты, открытки и другие материалы, которые мы издавали в Москве и направляли в Германию, помогали немцам строить новую жизнь. Доброго слова заслуживают лекторы, которые выступали на немецком языке в рабочих аудиториях, на собраниях демократического актива или перед интеллигенцией. К разъяснительной работе среди немецкого населения привлекались многие командиры и политработники, владевшие немецким языком. Все это было нелегким, но благородным делом во имя будущего Германии, во имя мира на земле.
Командиры и политработники, те самые большевики, которыми Гитлер когда-то пугал немецкий народ, те самые комиссары, которых он приказывал «вешать без суда и следствия», находились теперь на самом переднем крае борьбы за жизнь немецкого народа. Они не только заботились о снабжении населения страны продовольствием, но и помогали ему приобщиться к новой жизни. Больше того, они вовлекали немцев в борьбу с вчерашними «бонзами» и «партайгеноссами», и берлинцы, как и жители [315] других городов, все активнее выявляли прятавшихся или скрывавшихся гестаповцев и эсэсовцев.
В одном из первых политдонесений начальник политуправления 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант С. Ф. Галаджев привел признание одного берлинца, выражавшее, по его, этого берлинца, словам, общее мнение: немцы весьма удивлены тем, «как это быстро все делают русские — появился в городе свет, работает водопровод, открыты кинотеатры и, наконец, появились газеты. А ведь война закончилась всего шесть дней назад...». А как восприняли они известие о том, что с воскресенья 20 мая русские разрешили во всех кирхах беспрепятственно проводить богослужение!.. Сергей Федорович, несомненно, имел все основания сделать вывод о том, что «с каждым днем растет доверие значительной массы населения к Красной Армии и ее пропаганде, которая, по отзывам немцев, отличается безукоризненной правдой и объективностью и основана на очевидных для всех фактах».
Росло и крепло сотрудничество политорганов с прогрессивными силами немецкого народа, с авангардом трудящихся — Коммунистической партией Германии, с организациями НКСГ.
Еще в конце апреля 1945 года в освобожденную часть Германии из Москвы прибыли три представительные группы ЦК КПГ, работу которых координировала одна из них, а именно группа члена Политбюро ЦК КПГ И. Ульбрихта, известная тогда как «Бюро Ульбрихта». Они сплачивали выходящих из подполья коммунистов и их сторонников, противников нацизма, устанавливали оперативную связь и деловое сотрудничество с командованием и политорганами советских войск. Помнится, на 1-м Белорусском фронте, получив сообщение о предстоящем приезде этих групп, мы провели совещание, чтобы заранее обеспечить помощь, которая, несомненно, потребуется немецким товарищам, в частности, выделили политработников для постоянной связи с ними. Наши пропагандисты хорошо знали решения ЦК КПГ о программе действий в стране и, разумеется, его воззвание к немецкому народу от 11 июня 1945 года, провозгласившее курс на создание антифашистской, демократической республики.
В Германию возвращались группы (по 100 человек и больше) немецких политических эмигрантов, антифашистов из военнопленных, активных деятелей Национального [316] комитета «Свободная Германия», прошедших политическую закалку в антифашистской борьбе на фронте и в лагерях для военнопленных. Почти все они, за редким исключением, сразу же включались в трудную, но благородную работу по строительству новой, демократической Германии. Во главе все более крепнущих антифашистских сил стояли коммунисты. Они сплотили в едином антифашистском, демократическом блоке всех стойких и последовательных борцов против нацизма. 2 ноября 1945 года НКСГ и СНО объявили о своем самороспуске. В их заявлении об этом указывалось, что «в результате полного уничтожения гитлеровского государства р развернувшейся деятельности демократического блока антифашистских партий в Германии отпадает необходимость дальнейшего существования Национального комитета «Свободная Германия» и Союза немецких офицеров...».
В период деятельности советской военной администрации в Германии тесное сотрудничество с прогрессивными силами советской зоны осуществляли органы информации и пропаганды этой администрации. Среди ее сотрудников было немало спецпропагандистов. В те дни они трудились с по меньшей самоотдачей и самоотверженностью, чем в период войны. И эта их деятельность заслуживает особого освещения. Я же решил хотя бы кратко коснуться этой темы — иначе, как мне казалось, общая картина идеологической борьбы с фашизмом в ходе войны была бы незаконченной.
* * *
Вот и подошли к концу мои воспоминания. Мне остается лишь подвести некоторые итоги той «внешней политработы», которая осуществлялась военными советами, командирами и политорганами.
Эта работа не была чем-то обособленным. Пропаганда среди войск и населения противника велась в тесной связи с боевыми действиями советских войск. Ее влияние на вражеских солдат в ходе войны все более возрастало. «Своим систематическим воздействием на солдат противника, — отмечается в многотомной Истории КПСС, — она дополняла мощные удары войск, способствовала деморализации вражеских армий»{93}. [317]
Воздействие спецпропаганды действительно было систематическим: за годы войны политорганы подготовили обеспечили перевод на 20 иностранных языков, издали и распространили среди войск и населения противника свыше 20 тысяч наименований листовок и брошюр общий тираж которых составил почти 3 миллиарда экземпляров{94}. Непосредственно с передовых позиций фронта было проведено более 2 миллионов 700 тысяч агитационных передач к войскам вражеских армий{95}.
Полностью оправдала себя и работа среди военнопленных, многие из которых пересмотрели свои взгляды на войну и выступили за освобождение своих стран от фашистского засилья. Тысячи солдат и офицеров вермахта, будучи в плену, примкнули к движению «Свободная Германия», развернувшемуся по инициативе немецких коммунистов. Антифашисты, сотрудничая с командирами и политорганами, проникали в окруженные Красной Армией немецкие войска и вели агитацию изнутри. Так складывался единый фронт борьбы против общего врага — гитлеровского фашизма.
Спецпропаганда политорганов вскрывала антинародную сущность идеологии и политики фашистской Германии и ее сателлитов, разъясняла вражеским , солдатам, кто их подлинный враг, способствовала их политическому прозрению. Не случайно американский специалист по «психологической войне» счел нужным отметить: «Русские использовали во время второй мировой войны пропагандистские средства Коммунистической партии. В психологической войне они творчески применяли опыт прошлого, проявив действительную изобретательность. За их усилиями скрывалась дальновидная политика{96}.
Конечно, процесс прозрения солдат и офицеров вражеских армий не был легким и быстрым. Напротив, он оказался сложным и трудным, порой весьма и весьма мучительным. И пусть он коснулся поначалу немногих, но процесс этот развивался, вовлекая в свою орбиту все большее число людей, еще вчера наших рьяных противников. Ощутив на себе всю тяжесть поражений, они начали задумываться над истинными целями войны, стали понимать, по чьей вине она развязана и что она несет им [318] и их семьям, всему немецкому народу. Могучими ускорителями политического прозрения обманутого фашизмом солдата явились сокрушительные удары советских войск и то идеологическое воздействие, которое оказывали политорганы на войска и тылы врага.
Действенность нашей пропаганды, выражающей интересы трудящихся, в ее правдивости. «Никакой фальши! Наша сила в заявлении правды!»{97} — эти ленинские слова служили нам компасом, помогали правильно вести практическую работу.
Солдаты воюющих против нас армий, сбитые с толку нацистской пропагандой, хотели знать правду о действительных причинах войны. Наша правда о войне, как и научно обоснованные прогнозы о ее исходе и последствиях, подтверждалась всем ходом событий и потому помогала людям по ту сторону фронта медленно, но верно освобождаться из плена фашистской и милитаристской идеологии, осознавать свои подлинно национальные и классовые интересы.
Спецпропаганда разоблачала лживые заявления правителей фашистской Германии, противопоставляла интересы немецкого народа целям гитлеровского фашизма, правдиво, с марксистско-ленинских позиций освещала актуальные вопросы войны и мира, великую освободительную миссию Красной Армии. Непрерывность и массовость спецпропаганды, ее гибкие, мобильные формы и методы позволяли командирам и политорганам активно влиять на солдат и офицеров противника в различных условиях боевых действий, особенно на завершающем этапе войны.
Таким образом, опыт Великой Отечественной войны еще раз подтвердил жизненность известного положения В. И. Ленина о возможности и необходимости использования революционной пропаганды и агитации как одного из средств вооруженной защиты завоеваний социализма.
Победа советского народа и его Вооруженных Сил оказала огромное влияние на судьбы всего человечества. Она принесла народам многих стран свободу и независимость, способствовала росту сил социализма, мощному подъему рабочего и национально-освободительного движения, крушению колониальной системы империализма. [319]
Ныне Советский Союз, другие страны социалистического содружества делают все возможное, чтобы укрепить дело мира, отвести угрозу новой мировой войны. Эта миролюбивая политика находит поддержку народов всего мира.
В то же время воинствующие круги империализма намеренно обостряют международную обстановку, взвинчивают гонку вооружений, пытаются изменить в свою пользу соотношение сил на мировой арене. Все это сопровождается антикоммунистической истерией, созданием широкого фронта «психологической войны». В ход пущено все — тенденциозная информация, умалчивание, полуправда, беспардонная ложь, миф о советской военной угрозе.
Но наш народ ничем не запугать, не сбить с ленинского курса. А что касается лжи, к которой все чаще прибегают враги разрядки международной напряженности, то она не долговечна. Истина так или иначе восторжествует. Этому учит исторический опыт, уроки идеологического единоборства военных лет.
Я искренне рад, что в годы войны мне довелось действовать в рядах бойцов особого, идеологического фронта. И буду удовлетворен, если мои воспоминания хоть в какой-то мере помогут идеологической закалке нового поколения вооруженных защитников социалистического Отечества.