Про деньги
Всего пять лет назад деньги были для меня куда более материальны, чем сейчас.
В 2012-м я работала в Циферблате, и у нас, конечно, не стояли терминалы для оплаты картами. Все гости расплачивались купюрами и монетками: гладкими, мятыми, стёртыми, блестящими, замусоленными -- и такими же монетками и купюрами получали сдачу.
Деньги равнялись времени; и то, и другое получало наглядное вещественное воплощение — в банковских знаках для первого и настольных часах для второго.
В 2013-м я училась в Пекине, мне давали ежемесячную стипендию, четырнадцать розовых стоюаневых бумажек, которые распределялись на четыре недели: две сразу уходили на оплату дорогого общажного интернета (других вариантов не было, а сеть была мне тогда воздухом); часть уходила из расчета 20 юаней в будний день на еду и 100 юаней на выходные на развлечения. Все остальное — на транспорт, книги, одежду и путешествия.
Впрочем, на последние уже, конечно, не хватало, и приходилось залезать в запас, привезённый из дома — пачку серо-зелёных вкусно пахнущих долларов (все кошельки в нашем доме пахли ароматическими маслами, и запах переходил на купюры). Их надо было торжественно, с паспортом нести в банк, где охранник сразу подскакивал на помощь, увидев лаовайшу — но я была способна сама взять талон, пройти к окошку и сказать: поменяйте на юани, пожалуйста! Через пятнадцать минут я выходила с кучей проштампованных бумажек и пачкой разноцветных женьминьби: розовых, зелёных, синих, желтых — и пригоршней монет, тяжёлых юаней и цзяо и легких алюминиевых феней. У некоторых друзей из других университетов стипендия приходила на карту, но у нас такой практики не было.
Когда я вернулась из Китая, меня обухом по голове накрыла весть о том, что бабушки больше нет. Мне досталась лишь её последняя воля: заядлая путешественница, незадолго до моего приезда она положила в конверт все свои наличные евро — ровно тысячу — и оставила мне с наказом попутешествовать вволю.
После первого шока я села за компьютер и составила маршрут тура по Европе, в котором проехалась по городам, друзьям и гастрономии и нашла свою любовь. Всё благодаря бабушке и разнокалиберным бумажкам с изображениями дверей с одной стороны и мостов с другой.
В 2014-м году я работала в крохотной веб-студии, и зарплату всем трём сотрудникам раздавали в конвертах с подписанными в уголке именем и суммой. Эти деньги служили фактически карманными, ведь я жила с родителями, и не надо было думать о ренте или продуктах.
Потом мой мир подпрыгнул, перевернулся, и я оказалась в Москве в it-компании. У меня появилась зарплатная карта, карточка-страховка и Тройка для оплаты метро. На ней, кажется, я и уехала так далеко от наличных, как только могла: оказалось, что все покупки можно оплачивать касанием карты c Paypass. Перестало быть нужным носить по карманам мелочь на проезд и думать, хватит ли тебе денег на сегодня, выходя из дома. Вопрос общения с таксистами и размена вон в том цветочном решил убер с оплатой по нажатию кнопки. Вопрос пожертвований на благотворительность — прикрученный автоплатёж.
А уж когда у меня появился телефон с NFC и можно стало расплачиваться им, не залезая в сумку за картой... тут-то я и поняла, что больше не знаю, как выглядят мои деньги.
Просто где-то на сервере лежат цифры, которые мне показывает приложение банка, а потом я подношу телефон, и счётчик крутится и уменьшается, а потом приходит зарплата, и счётчик ползёт обратно.
Больше нет цветных бумажек, разноразмерных бумажек, вкуснопахнущих бумажек, алюминиевых монеток, пахнущих медью монеток, биметаллических монеток. Всё это перебралось куда-то на экраны и стало числами на компьютере, в телефоне, в голове.
Остался только запасной полтинник, который нужен, если на Кузнецком вечером пожилая дама будет играть на скрипке Чайковского.