Пожароопасные сараи со стоячими местами: как были устроены кинотеатры в начале XX века и что превратило их во дворцы искусства

Это сейчас кинотеатры считаются вполне интеллигентным видом досуга — в начале прошлого века репутация у них была, мягко говоря, не очень хорошая. Приличные люди туда не совались: душно, как в бане, грязно, накурено, публика шумит, тапер играет невпопад, фильмы идиотские — и еще повезет, если уйдешь живым и здоровым. Рассказываем, как проходили первые киносеансы и на что пришлось пойти владельцам кинотеатров, чтобы заманить к себе представителей среднего класса.

Между фокусниками и дрессированными медведями

В первые годы своего существования кино мало напоминало то, что мы привыкли называть этим словом, и уж точно никому не пришло бы в голову считать его искусством. Историк кино Том Ганнинг в работе The Cinema of Attraction: Early Film, Its Spectator, and the Avant-Garde придумал для него термин «кино аттракционов»: первые фильмы действительно воспринимались как аттракцион, ярмарочная диковина.

Зрители не приходили на какой-то конкретный фильм или актеров, не ждали, что им расскажут некую историю, — их завораживал сам факт оживших изображений.

Да и показывали кино в первые годы после его изобретения не в кинотеатрах, а в мюзик-холлах и на ярмарках, где-то в перерыве между выступлениями фокусников, гимнастов и дрессированных медведей.

На то, чтобы рассказывать истории, у первых фильмов не хватало ни времени, ни выразительных средств. У них были считаные минуты, чтобы впечатлить зрителя, поэтому в ход шли самые простые и проверенные приемы, способные мгновенно вызвать сильные эмоции. Благо и публика была такой неискушенной, что поразить ее было несложно. Как вспоминает режиссер Евгений Иванов-Барков, в провинциальных российских городках зрители порой с криками вылетали из балагана, испугавшись несущегося на них с экрана поезда. Оно и понятно: во многие населенные пункты синематограф пришел раньше железных дорог.

Первые фильмы представляли собой, в сущности, кинохронику с довольно однообразной тематикой: «прибытие поезда», «пожарные», «парад», «выход с фабрики». Снимались светские мероприятия, приезды и путешествия членов царских фамилий, военная хроника, виды разных городов и стран. В первое время этого было достаточно, но вскоре сама по себе движущаяся картинка уже перестала удивлять. Кино усложняется, в нем появляются спецэффекты и мало-мальский сюжет.

Амбар, простыня и пианино: как были устроены первые кинотеатры

Довольно быстро кино отделяется от прочих «аттракционов» и становится самостоятельным видом досуга. Первые кинотеатры (и в Европе, и в России, и в Америке) появляются как грибы после дождя, тем более что они не требуют особенных вложений: всего-то надо арендовать помещение (подойдет даже амбар, магазин, склад), расставить скамейки и повесить на стену белую тряпку. Вот как режиссер Николай Анощенко описывает типичный российский «кинотеатр» тех времен:

«Зрительный зал представлял собой пустую сараеобразную комнату с голыми грязноватыми стенами, на одной из которых был натянут кусок белой материи — экран. Перед ним на небольшом удалении — комнатка небольшая, далеко не отойдешь — три ряда простых деревянных скамеек для „сидячих мест“. Сзади еще оставалось небольшое пространство для владельцев более дешевых билетов, которые должны были смотреть фильм стоя».

Публика вела себя непринужденно: грызли семечки, сплевывали шелуху себе под ноги и на головы впереди сидящих, курили, бросали на пол мусор, переругивались или вслух комментировали сюжет.

Парижские кинотеатры, судя по воспоминаниям кинооператора Луи Форестье, выглядели примерно так же: они тоже ютились в случайных помещениях вроде пивных, складов и магазинов. Ни фойе, ни зала ожидания не было: публика входила и выходила на протяжении всего сеанса. О качестве изображения говорить не приходилось: фильмы крутились вручную, часто сбивалась рамка или пленка просто рвалась.

В США новое развлечение распространялось с особенным размахом. В 1905 году в Питтсбурге, штат Пенсильвания, открылся первый никельодеон — дешевый кинотеатр, билет в который стоил всего пять центов («никель»). К 1908 году таких никельодеонов в Штатах насчитывалось уже 8000, к 1914-му — 14 000, а общая посещаемость составляла до 7 млн человек в день.

Продажа билетов в дешевые кинотеатры происходила без расчета количества мест, поэтому в залах постоянно была давка, «а также такая духота и скверный запах, что установленные электрические вентиляторы бессильны, и в зале царит настоящая банная атмосфера», цитирует историк кино Вера Устюгова заметку из газеты 1909 года. Духоту, вызванную работой эфирно-кислородной горелки в кинопроекторе, усиливало то обстоятельство, что гардеробы в кинотеатрах обычно не предусматривались.

Программа длилась от 40 минут до часа, и в нее входило пять-шесть фильмов разных жанров: и видовые, и комические, и феерии, и драмы. После каждого — вынужденный антракт: киномеханику требовалось время, чтобы перезарядить аппарат. Стандартную программу описал в своих мемуарах актер Александр Жуков (орфография и пунктуация сохранены):

«Сегодня в программе две жутких драмы. Обе французские. В одной показывается драма матери и несколько ее детей, доведенных нуждой до отчаяния.

В конце концов мать в слезах целует своих детей по очереди, прощается с ними, после чего вынимает из плиты жаровню с углем. Видимо образуя от несгоревших углей угар — семья корчится в предсмертных муках и на полу лежат трупы всей семьи.

Картина кончена. Зрители потрясены, кое-кто плачет.
2-ая картина. Не так ясно помню содержание. Но, видимо, рабочий возвращаясь в свою семью спешит в дом, где находится его квартира где-то в верхнем этаже. Его радостно встречают ребятишки. Вот они уже все дома. Отец открывает окно, что-то чинит стоя на окне. Мгновение — и он теряет равновесие и падает во двор с высоты не то 5-го не то 6-го этажа и бездыханный лежит во дворе.
Прибегает плачущая жена и ребятишки. Семья в отчаянии.
Опять всхлипывание — мелькают платки.
Видовая. Красивое озеро типа Швейцарского. Плывет легкий парусник, навстречу медленно проплывает пассажирский пароход. Пассажиры машут платками.
Зрители умиляются красоте природы.
Комическая. Сплошной наворот трюков; падений, пощечин, драк, погоня, в общем ни смысла, ни сюжета. Публика хохочет. Сеанс окончен».

Репертуар менялся очень часто: чтобы зрители ходили в кино каждый день, им нужно было постоянно предлагать что-нибудь новое. Поэтому, вспоминает один из первых русских киноинженеров Борис Дюшен, во многих кинотеатрах было принято совместное использование фильмов:

«Одна программа шла в 4–5 театрах, причем часть, „открученная“ в первом театре, сейчас же на извозчике отвозилась во второй, из второго — в третий и т. д. Вконец затрепанные и исчерченные дождем фильмы продавались по дешевке в провинцию».

Музыкальное сопровождение в 1900–1910-е годы обычно обеспечивали таперы, игравшие на видавшем виды расстроенном пианино. Никакого продуманного саундтрека не было: таперы, как вспоминает Николай Анощенко, «по какому-то неписаному правилу обычно при показе видовых картин играли вальсы, комические фильмы с погонями, драками и нелепицами иллюстрировали веселыми галопами и полечками, а вот под всякие сердцещипательные драмы играли всё, что приходило им на ум, причем очень часто действие ни по настроению, ни по ритму никак не увязывалось с музыкальным сопровождением». Иногда тапер вообще не видел, что происходит на экране, и тогда случалось, что трагическая сцена сопровождалась веселой бравурной музыкой. (Во избежание таких конфузов некоторые кинопроизводители стали всё-таки снабжать музыкантов партитурами — или хотя бы рекомендациями, что играть.)

Когда сюжеты фильмов еще больше усложнились, кинотеатры побогаче кроме музыкантов стали нанимать людей, ответственных за звуковые спецэффекты.

Иногда применялся «закадровый голос», когда специальный человек (или — в целях экономии — сам владелец кинотеатра) по ходу фильма объяснял, что происходит на экране.

А бывало, что владельцы кинотеатра распечатывали для зрителей что-то вроде либретто.

Страх и ненависть в синематографе

Но духота, грязь, стоячие места и неуместный аккомпанемент были далеко не самыми серьезными проблемами первых кинотеатров: всё это, по крайней мере, было не опасно для жизни. А вот упомянутые выше эфирно-кислородные горелки в кинопроекторах в сочетании с легко воспламеняющейся пленкой на основе нитроцеллюлозы представляли собой смертельно опасный тандем, особенно в тесных, переполненных залах.

Кинотеатры горели постоянно: в одном только Санкт-Петербурге в 1910 году случилось восемь таких пожаров. Самая крупная трагедия произошла в 1911 году в Бологом. Маленький зал вольно-пожарного общества, где проходили киносеансы, в тот вечер был набит битком: люди стояли, сидели, теснились в проходах. Окна и запасные выходы накрепко закрыли, чтобы не просочились безбилетники. В итоге, когда огонь перекинулся с кинопленки на экран и декорации, а потом — на стоявшие тут же емкости с бензином, оказалось, что единственный путь на улицу — створка открывающейся внутрь двери в конце длинного, узкого и темного коридора.

Из 150 зрителей 64 погибли сразу же (большинство из них — дети), другие умерли от ожогов в больнице; общее число пострадавших превысило 100 человек. Только тогда были введены противопожарные правила по устройству и содержанию кинематографов: теперь их можно было открывать только в помещениях, расположенных не выше второго этажа, имеющих как минимум два выхода из зала на улицу и широкие проходы. В здании не должно было находиться аптек, складов и мастерских, где хранились горючие вещества, а окна запретили заколачивать или закрывать ставнями. Аналогичные меры примерно в это время вводились в других странах, где пожаров было не меньше.

Но кроме физической угрозы, кинотеатры представляли опасность для общественной нравственности — по крайней мере, так считали поборники морали. Причем претензии они предъявляли не столько к репертуару, сколько к самому формату кинотеатров: когда молодые люди два часа сидят рядом в полной темноте, всякое может случиться!

Историк кино Шелли Стэмп, написавшая обстоятельную книгу Movie-Struck Girls: Women and Motion Picture Culture after the Nickelodeon о женской аудитории первых кинотеатров, рассказывает: в 1910-х годах в американском обществе развернулась целая кампания против синематографов. На этот период пришелся пик паники по поводу так называемого белого рабства — похищения женщин и принуждения их к занятию проституцией. На эту тему публиковались громкие статьи и социологические опросы, об этом писали художественные произведения и снимали множество фильмов. Женщинам внушали, что охотники за «живым товаром» снуют везде — на улицах, в магазинах, а особенно в кинотеатрах — и ждут зазевавшихся жертв. Потеряешь бдительность — тебя обманут или просто накачают наркотиками, а потом ты очнешься в борделе.

Правда, Стэмп убеждена, что большинство этих историй не более чем городские легенды (по крайней мере, применительно к кинотеатрам): в статьях о «белом рабстве» приводились чудовищные цифры, но никаких документальных свидетельств, что кто-то был похищен и продан в сексуальное рабство прямо из никельодеона, нет.

Да, некоторые мужчины действительно искали в кинотеатре «легких знакомств», а некоторые девушки — спутников. Но намерения и тех и других были гораздо безобиднее, чем проституция и сексуальное рабство.

По всей видимости, поборники морали просто не могли смириться с тем, насколько в XX веке упростились отношения между полами. Еще недавно желающим познакомиться молодым людям приходилось ждать, когда их друг другу официально представят, а все свидания проходили под бдительным надзором родственников. Кинотеатры, мюзик-холлы и прочие заведения дали им возможность знакомиться самостоятельно, общаться без свидетелей и — о ужас! — заниматься сексом. Но репутацию кинотеатрам вся эта шумиха действительно подпортила: создавалось впечатление, что приличной женщине опасно соваться туда в одиночку.

Битва за средний класс: как кинотеатры возвращали себе доброе имя

В 1910-х годах качество кинопродукции заметно улучшается. Фильмы уже не снимают «на коленке»; появляются прекрасно оборудованные студии, в производство вкладывают серьезные деньги. Только тогда стало понятно, что эта индустрия может быть золотой жилой.

Была лишь одна помеха: по-прежнему огромное предубеждение в обществе против кино и кинотеатров. Да, аудитория никельодеонов исчислялась миллионами, но, как замечает Эйлин Боузер в книге The Transformation of Cinema, ее почти целиком составляли дети, подростки, иммигранты и рабочие. Многим представителям рабочего класса кинотеатры заменили походы в салун, который раньше был единственным доступным им видом досуга и способом социализации. (Современники даже ставили кинотеатрам в заслугу — или в вину, в зависимости от точки зрения говорящего, — банкротство и закрытие нескольких злачных заведений.)

Что до более привилегированных классов, то они продолжали считать кино примитивным развлечением для детей и необразованных «простолюдинов». Дурная репутация кинотеатров, с их грязью, теснотой, пожарами и вонью, усиливала эффект: «приличные люди» если и посещали такие места, то едва ли не тайком.

Когда в Москве в 1911 году прошел первый съезд кинематографистов, газеты ядовито писали: «Будем надеяться, что в ближайшем времени у нас состоятся бурные „съезды“ содержателей чайных с граммофонами, уличных шарманщиков, фокусников, акробатов-шпагоглотателей, владельцев „Петрушек“, вожаков обезьян и т. п.».

Вот примерно так и воспринимала кинематограф образованная публика, и заманить ее в никельодеоны было решительно невозможно.

Кинотеатрам нужно было срочно сменить имидж, и уже в 1910-х они берутся за это всерьез: и в США, и во Франции, и в России, и в других странах начинают появляться настоящие кинодворцы. Это уже не бывшие склады с простыней на стене: новые кинотеатры открываются в специально спроектированных зданиях, их интерьеры сияют хрусталем и мрамором, залы просторны и подчеркнуто роскошны. Так, в блистательной Parisiana на Невском проспекте в Петербурге ложи были оборудованы отдельными городскими телефонами — невиданное чудо для 1914 года.

Кинодворцы с их огромными нарядными фойе, гардеробами и ресторанами ознаменовали новый подход к кинопросмотру: теперь в кино не забегали на полчаса прямо посреди сеанса, не снимая верхней одежды. Поход в такой кинотеатр — почти светское событие; здесь можно с комфортом провести весь вечер, сюда не стыдно прийти самому и пригласить друзей. Меняется и кодекс поведения зрителей: теперь от них ожидается, что они будут сидеть на месте в течение всего фильма, не комментировать происходящее вслух и не мешать окружающим.

В попытке завоевать средний класс кинопроизводители сделали ставку на женщин, пишет Шелли Стэмп. От репутации низкопробного и безнравственного развлечения «для бедных» нужно было срочно избавляться, и сделать это было решено через матерей.

Так, когда в Нью-Гэмпшире в 1913 году открывался кинотеатр Star Theater, его владельцы разослали женщинам из окрестных районов персональные приглашения и бесплатные «билеты для леди». В них сообщалось, что «леди» и их семьи могут посещать Star без всяких опасений и быть уверенными в «учтивом обращении».

Новые «дворцы кино» изо всех сил пытались откреститься от сомнительной славы никельодеонов, планируя инфраструктуру и расписание сеансов таким образом, чтобы домохозяйкам было удобно заглянуть туда в перерывах между шопингом, и обещая женщинам комфортную среду.

Скажем, кинотеатр Princess Theater информировал потенциальных посетительниц, что семь рядов в их зале всегда будут зарезервированы «только для леди» во время дневных показов — чтобы дамы из «хорошего общества» были уверены, что им не придется соприкасаться локтями с кем попало.

Специалисты по связям с общественностью убеждали женщин, что кинотеатры — это не просто респектабельный, но и общественно значимый вид досуга: «Нам очень нужна ваша протекция, ведь туда, куда пойдете вы, последуют ваши мужья и дети». Просто приходя в Star, женщины «помогали создать кинотеатр, где демонстрируются только достойные, высокоморальные, просветительские картины», подходящие для детей. Женщин объявили моральными авторитетами для своих семей и общества в целом; их наделили властью косвенно влиять на репертуар кинотеатров — и это не могло не льстить.

Понимая, что многие замужние дамы из «среднего класса» всё-таки не пойдут в кино без сопровождения (в конце концов, еще в XIX веке в развлекательных местах в одиночку появлялись только «дурные женщины», и этот стереотип был до сих пор силен), представители кинотеатров воздействовали на них с другой стороны — через их мужей. Мужчинам внушалась идея, что в новые кинотеатры можно без опаски приглашать мам, сестер, невест и жен; что это идеальный вариант как для семейного выходного, так и для романтического свидания. Что кинотеатры — это места, куда мужчины ходят не в одиночку или с приятелями, как раньше, а под руку с женщиной.

Всё это призвано было поменять образ кинотеатров в общественном сознании: из «типично мужских» пространств, где женщинам некомфортно, и «заведений для знакомств», куда одинокие мужчины приходят кого-нибудь «подцепить», они должны были превратиться в места, куда приходят парами.

А свидания в кинотеатре должны были рассматриваться как нечто такое же платоническое и невинное, как поход в кино с матерью и сестрой, чтобы даже самые строгие родители не боялись отпустить на такое свидание дочь.

Удивительно, но реализовать эти идеи удалось быстрее, чем можно было ожидать. Уже к началу 1920-х годов кинотеатры избавились от своей сомнительной репутации и стали восприниматься как респектабельное и безопасное пространство — и это отношение сохраняется до сих пор.

‏Source knife.media