Пожарный

– На дороге пятеро, Джим, – сказал один из вооруженных мужчин в маске.
Джим оторвался от журнала и спокойно огляделся. У него был большой смешной нос, бледные глаза и мохнатые брови. Он отложил кроссворды и выскочил из машины. Протиснулся между часовыми и попутно опустил одному ствол автомата, так что теперь тот был нацелен на дорогу. Харпер сочла этот жест многообещающим.

– Добро пожаловать в Макиас! – крикнул Джим, замедляя шаг. – Пришлось же вам потопать. Дороти с Тотошкой и половины этого не прошли.
– Вы отвезете нас в страну Оз? – спросила Рене Гилмонтон.
– Там не то чтобы Изумрудный город, – сказал Джим, – но на острове есть горячая вода и электричество.
Его взгляд упал на живот Харпер, и улыбка погасла. Он задумчиво и немного печально добавил:
– И врачи есть, хотя их главный ученый, профессор Хастон, погиб во время большого пожара в январе.

– Большого пожара? – переспросила Рене. – Я правильно понимаю?

– Боюсь, лекарства так и нет, – ответил Джим. – И ошибок многовато. И одна оказалась просто ужасной. Ничего не поделаешь. У всех тридцати зараженных в контрольной группе оказалась странная реакция на лекарство, которое они испытывали. Все сгорели за несколько часов. Огонь вышел из-под контроля и сжег центральную клинику, хотя оставшийся персонал устроил лабораторию на ферме. Но не беспокойтесь. Мы уже отправили сообщение, что среди вас беременная и, похоже, на большом сроке. Вам когда рожать?

– Вообще-то я, похоже, несколько дней переходила, – сказала Харпер.
Джим покачал головой:
– По крайней мере не придется рожать на дороге. Врачи на острове про вас знают. И приготовили вам койку.
Харпер сама поразилась тому, какое облегчение почувствовала. Даже колени обмякли. Какая-то мышечная боль, судорожная зажатость словно ослабли в груди… ушло то, что мучило долгие месяцы.

– Если выехать сейчас, доставим вас к полуночи, – сказал Джим. – Морем три часа, и оформление в пункте приема, прежде чем отправляться. И хорошая новость – мы знали, что вы на подходе. Кораблик готов.
«Что он говорит?» – показал руками Ник.
Харпер объяснила. Джим смотрел, наморщив лоб, с неуверенной улыбкой на лице.
– Глухой? – спросил он. Харпер кивнула, и он покачал головой. – Глухой и зараженный. На некоторых детей валятся все несчастья.

Джим присел на корточки, положив ладони на колени, и взглянул в лицо Нику. Очень громко, медленно шевеля губами, он сказал:
– Там много! Детей! Куда вы едете! Маленькие приятели! С которыми можно играть!
Ник посмотрел на Харпер, и она показала руками. Ответ Ника переводить не пришлось. Он поднял вверх большие пальцы.
Джим кивнул, довольный, и надвинул маску.
– Пошли. Залезайте в джип.

Харпер шла рядом с Пожарным. Одной рукой она придерживала его за локоть, в другой несла «Подручную маму». Перекрикивая неожиданный порыв ветра, она сказала:
– У меня только два вопроса: когда мы увидим Марту Куинн и выполняет ли она заявки?
Джим, севший за руль, оглянулся на них. Он улыбнулся за стеклом маски.
– Увидитесь раньше, чем ожидаете.
На второй вопрос он не ответил.
31

После двенадцати дней ходьбы быстрая езда на джипе немного даже пугала Харпер. Она сидела впереди, рядом с Джимом. Рене и Пожарный устроились на заднем сиденье, Алли втиснулась между ними, а Ник уселся на колени к Рене. Один из часовых тоже поехал с ними, хотя сидел позади, держась за ограждение; ноги свешивались через задний бампер, а винтовка беззаботно болталась на шее.

Взбаламученный желудок Харпер взвыл, когда Джим развернул джип и повел его по широкой гравийной полосе, а вовсе не по дороге. Они подпрыгивали на рытвинах и ухабах, по крыше шуршали ветки лиственниц. Джим сказал, что они едут по Тропе Восхода.
– Вообще-то дорога для велосипедистов, – сказал он, словно извиняясь. – И пешеходов. Но так лучше всего ехать к пункту приема, не заезжая в город.
Пожарный подался вперед.

– Поражаюсь, что вы еще носите эти костюмы. Уже должны были понять, как происходит заражение – после года исследований. Если мы это понимаем, то они тоже должны были понять – ваши специалисты на острове.
Джим выслушал, но ничего не ответил.
– Дело в пепле! – Пожарный перекрикивал свист ветра. – Если нет контакта с пеплом, то и беспокоиться не о чем!
– Да, есть такая теория, – сказал Джим, коротко улыбнувшись.
– Это не теория. Это факт! – сказал Пожарный.
– А вы, типа, биолог?

– Преподавал в Нью-Гемпширском университете.
– Я уверен, там будут рады получить ваш квалифицированный совет, – отозвался Джим. – Сразу приступите к работе.
Он сказал это так, что Харпер не поняла – он всерьез или в шутку.
Шоссе освещал мутный розоватый закат. А под деревьями уже наступила ночь, сосны шумели в теплой темноте. В просветах между деревьями Харпер видела устье реки – широкую плоскость черного стекла под краснеющим небом. Она заметила разбросанные электрические огоньки в городке.

Пожарный снова подался вперед.
– У вас еще есть электричество. А мобильники ловят? Мне интересно, как люди передавали по дороге, что мы идем.
– Мы очень благодарны всем, кто оставлял нам еду! – воскликнула Рене.
Харпер тоже была благодарна всем, кто оставлял еду – кроме того, кто решил избавиться от тухлой колбасы, сбагрив ее беременной даме. В животе словно сплелся клубок змей.

– Да, электричество кое-где есть. Но не везде и частенько отрубается. Мобильной сети нет, но в Макиасе работает проводной телефон – губернатор за этим следит – и еще мы можем общаться по рации. – Джим немного подумал, аккуратно крутя руль, и сказал: – С юга теперь мало кто приходит. По всем этим пустошам. В эти дни вообще мало прибывающих, и если кто приходит, то с севера. Из Канады.
– А скольких вы спасли? – крикнула Харпер. Ей казалось, что разговор отвлечет ее от нарастающей тошноты.

– Шестьсот девяносто четырех мужчин, женщин и детей, – объявил Джим. – А с вами получается шестьсот девяносто девять. Нет. Ровно семьсот, считая ребенка! Как я мог забыть про ребенка!
– Об этом я хотела поговорить, – сказала Харпер. – Насчет того, кто возьмет его, если он родится без инфекции.
– Это вы о чем?
– Я давно не изучала медицинскую литературу, но когда-то читала о гипотезе, что дети у матерей с драконьей чешуей чаще всего рождаются без инфекции.

– Боюсь, моих медицинских познаний хватит только на то, чтобы наложить пластырь, когда мой восьмилетний сын поцарапает коленку.
– Но на острове наверняка рождались дети, раз там семь сотен жителей. Правда?
– Это за пределами моих должностных обязанностей! – радостно объявил Джим.

Деревья начали редеть, и в правое окно джипа Харпер увидела высокую траву, полоску мокрого песка и за ним – воду. На другом берегу залива стоял маяк, обшаривающий океан. Он действительно был похож на свечу над водой, толстую и белую, зажженную на первый день рождения ребенка.
– Если малыш родится здоровый, – не унималась Харпер, – я бы хотела поговорить с приемной семьей.
– Я ничего об этом не знаю. Не слышал, чтобы кто-то усыновлял больных детей.

– Он будет не больной, – сказала Харпер, чувствуя, что он упускает важный момент.
Джим улыбнулся под маской еще шире.
– Так это мальчик? Вы уверены?
– Да, – сказала Харпер. Она была уверена.

Она ждала продолжения, но Джим снова замолчал. Харпер решила оставить тему – потом все уточнит у медицинского персонала на острове. Деревья остались позади, а они все ехали. Справа тянулась шаткая перекошенная проволочная изгородь. Вдали Харпер рассмотрела яркий желто-белый полосатый тент – сразу вспомнились деревенские ярмарки. Под таким тентом должно стоять ведро с яблоками в воде, чтобы вылавливать их без рук, и там должны продавать карамельный попкорн.

Когда они подъезжали к павильону, трава слева поредела, и Харпер увидела узкую дорогу, бегущую параллельно их тропе. Впереди, сбоку от большого полосатого тента, была парковка – там стояли несколько машин. Еще не видя кораблика, Харпер почувствовала его запах – тошнотворную вонь дизельного двигателя. Желудок свело. До пункта приема оставалась сотня футов, и Харпер увидела пристань в конце косы и грязный рыболовный траулер с веселенькой надписью «Мэгги Этвуд» на корме. Люди в полных костюмах биологической защиты носили по пандусу на палубу картонные ящики.

Под тентом стояли несколько длинных складных столиков. Рождественские огни на стальных стойках над головами создавали таинственно-праздничную атмосферу. Народу была целая толпа – человек девять или десять в желтых прорезиненных костюмах суетились у столов. В углу на походной газовой плитке дышала паром стальная кастрюля.
– У них есть какао, – сказал Джим. – Имбирное печенье. И прекрасная тушеная индюшатина. Всех накормят перед выходом в море.

Харпер развернулась на сиденье и начала жестикулировать, передавая добрые вести Нику.
Он улыбнулся и показал в ответ: «Посмотрите на огоньки! Как будто тут живет Санта! Как будто мы дошли до самой Страны Рождества!»
Харпер показала: «Ты, наверное, имеешь в виду Северный полюс», – но Ник уже не смотрел на нее, вытянув шею в сторону павильона.
Джим припарковал джип на участке с примятой травой и заглушил мотор. Они прошли под тент, под праздничные огни.

– Познакомьтесь с волонтерами, – сказал Джим.
Все волонтеры оказались женщинами среднего возраста и старше. Харпер они напомнили веселых, заводных старушек, устраивавших церковные пикники. Джим подвел беженцев к столам, где их ждала первая женщина с бланками на планшете. Через прозрачное забрало своей маски она радостно улыбнулась и была, похоже, особенно рада видеть маленького мальчика.

– Привет! Ох, и пришлось же вам потопать! Вымотались, наверное, донельзя. Меня зовут Вивиан, я запишу ваши данные. Потом мы сфотографируем каждого для нашего сайта, дадим документы на поселение и кое-что в дорогу.
– И немного супа, я надеюсь, – сказала Рене. – Такой запах – просто голова кругом.

Харпер и сама чувствовала запах куриного бульона и тушеной моркови, смешанный с черной вонью от траулера. От всего этого ее мутило. Как можно было быть такой тупой, чтобы хоть кусочек откусить от тухлого бутерброда. Надо же соображать, хотя бы из чувства самосохранения. Позволила беременности превратить себя в тупую свинью, так получи, что заслужила. Кончится все рвотой, только неизвестно когда.

– Ну еще бы! – воскликнула Вивиан. – И суп, и свежее молоко, и кофе – для взрослых – и отправим вас дальше! И все как можно быстрее и безболезненнее. Начнем сначала: кто вы?
Харпер собралась ответить, но Рене оказалась первой:
– Мы то, что осталось от заговора лагеря Уиндем. А вот наши злые гении – мистер Руквуд и сестра Харпер. Мы пришли с миром.
Джим, который ходил между столами, приветствуя старушек, обернулся и хохотнул.
– Ух ты! – сказала Вивиан. – Заговорщики! Такого у нас еще не бывало.

– Вообще-то у нас демократический заговор. Все голосовали. Даже дети.
– Вот тут не знаю. Уж мои дети наверняка проголосовали бы за мороженое на ужин и чтобы не ложиться спать вообще. Ты голосовал за то, когда ложиться спать? – спросила она, нагнувшись к Нику.
– К сожалению, он глухой, – вмешался Пожарный.
– Вы британец!

– Как и все лучшие злые гении. И если бы мой сын действительно голосовал, он, наверное, выбрал бы сначала суп, а потом уже заполнять бланки. – Харпер не сразу осознала, что он сказал «мой сын», но зато сразу почувствовала, что Джон обнял ее за талию, добавив: – И моя жена тоже.
Вивиан так и записала: муж и жена, мистер и миссис Руквуды. Харпер не возражала. Ведь в каком-то смысле Джон сказал правду. Харпер склонила голову ему на плечо, отвечая на вопросы, пока Вивиан записывала.

Вивиан хотела знать, сколько они прошли и откуда явились. Когда они заболели и где побывали со времени заражения. Она спрашивала про подробности симптомов: случаются ли у них жар, обугливание, дымление.

– Да вовсе нет! – сказала Рене. – У нас есть способ успокаивать инфекцию: ежедневные песнопения. Они не дают идти вразнос. Можно управлять спорами с помощью любого группового занятия, которое приносит удовлетворение. Это как-то связано с гормоном, который производится в мозгу, – окситоцин, кажется? Сестра Харпер объяснит лучше.
Но сестре Харпер не потребовалось ничего объяснять. Вивиан улыбнулась.

– Насколько я знаю, у них на острове групповая терапия очень популярна – и пока что она является лучшим лечением. После завтрака они поют песни восьмидесятых – Тото, а еще Холл и Оутс.
– Тогда, – сказал Пожарный, – я бы предпочел сгореть заживо.

Кучу вопросов задали о будущем ребенке. Все женщины пришли в восторг, а пухлая старушка, которая их фотографировала, рассказала Харпер во всех подробностях о своей первой внучке, маленькой Келли, родившейся три недели назад, которая, когда плачет, становится похожей на овечку.
– Бе-е! Бе-е! – со смехом изображала старушка.

Но когда Харпер сказала, что хотела бы переговорить с кем-то по поводу усыновления ребенка, если он родится здоровым, новоиспеченная бабушка смутилась и начала возиться с камерой.
– Да что такое! – сказала она и пошла прочь.

Дальше по столу стояла «Подручная мама» – ее обыскивала на предмет оружия худая безразличная и молчаливая женщина с узким лицом. Другая дама раздала голубые папки с толстыми конвертами внутри. Харпер увидела распечатанную на ксероксе тридцатистраничную брошюру, выпущенную Центром контроля заболеваний: «Остров Свободного волка – путь к здоровью и безопасности».

В каждой папке был еще и ордер на жилье. Харпер, Джону и детям был предложен коттедж с двумя спальнями и двумя ванными по адресу Лонгбэй-роуд, 3. На размытом черно-белом снимке можно было разглядеть маленький белый коттедж и усыпанный листьями дворик с детской площадкой. Рене досталась спальня в пансионе «Лонгбэй» – общежитии на шесть человек. Прилагались еще цветные фото острова с высоты – осенний день, деревья оделись в ржаво-оранжевый и масляно-желтые цвета. На карте городка были отмечены клиника, оранжереи, городская библиотека, бывший универмаг, в котором теперь располагался центр снабжения и распределения, и другие важные объекты.

За последним столом сияющая бабушка-азиатка раздавала картонные миски с супом и молоко в бумажных стаканчиках; и их пригласили присесть на тюки сена рядом с павильоном. Есть Харпер не могла. Когда покончили с оформлением, у нее начались схватки – сильные, – и желудок крутило от боли. Она присела на краешек тюка и, морщась, обхватила руками живот. Расстроенный Джон тоже не стал есть и сидел рядом, поглаживая ее спину.
– Я раньше вас такой не видел, – сказал он. – Думаете, роды начинаются?

Желудок скрутило спазмом, и Харпер тихонько застонала, потом покачала головой.
– Поешьте, Джон. Вам понадобятся силы.
– Может, через минутку, Харпер, – ответил он, но так и не встал, хотя Ник принес ему кофе со сливками и с сахаром.

Они сидели на тюках, на краю освещенного пространства, Джон гладил спину Харпер, а Харпер ждала, когда прекратятся схватки. Они прошли, но неприятные скользкие ощущения в желудке и кишках остались. Грязные клубы черного дыма наплывали на берег от траулера, и каждый раз Харпер еле сдерживалась, чтобы ее не вырвало.
Перед отправлением к ним подошла Вивиан. Она передала Нику обувную коробку и обратилась к Пожарному, чтобы он перевел ее слова.

– Это мои записи «Доктора Кто», – сказала она. – Три месяца назад на остров переправили мальчика. Он постарше Ника, ему лет четырнадцать, и я узнала, что он фанат научной фантастики. Я обещала, что пошлю ему свою коллекцию, чтобы он мог посмотреть. Пусть Ник отдаст ее Джареду Моррису. И скажите Нику, что он, конечно, тоже может смотреть. Думаю, Джареду это понравится. И, наверное, Джареду понравится умный друг, который научит его языку жестов.

– Вы так добры, – сказал Джон Руквуд и объяснил все Нику, который торжественно принял обувную коробку, полную видеодисков.
Вивиан поднялась, и ее глаза блестели от слез.
– Ребята. Не могу даже представить, через что вам пришлось пройти. Я молюсь каждый вечер, чтобы вас вылечили. Многие молятся. Однажды вы вернетесь, здоровые – и сколько вы тогда сможете порассказать.
– Спасибо за все, что вы сделали, – еле смогла выговорить Харпер.

– Хотелось бы сделать больше, – ответила Вивиан. – А у нас только тушеная индюшка и старые видеодиски для людей, прошедших ад.
– Тушеная индюшка и старые серии «Доктора Кто» – примерно так я представляю себе рай, – сказала Рене.
Вивиан кивнула. Говорить она не могла из-за нахлынувших чувств. Она поднесла кончики пальцев в перчатках к маске, изобразила, что целует их и прикоснулась к щеке Ника.
– Скажи Джареду, что его тетя любит его.

Она помахала рукой в последний раз и отвернулась, моргая мокрыми глазами.
– Тебе понравился суп? – спросила Рене у Алли.
Алли посмотрела безразлично.
– Нормуль. Может, двинем уже?
– Правильно! – сказал Джим, подходя к ним. – Давайте. Яхта к вашим услугам.
32
Траулер пробирался по широкому заливу под тяжелые удары волн. Харпер стошнило через борт, не успели огни павильона скрыться с глаз. Джон гладил ее по шее, пока Харпер отдувалась и сплевывала.

– Хотите кофе? – спросил он. – У меня еще полстаканчика осталось. Сполоснете рот.
Харпер покачала головой. Джон выплеснул остатки за борт и выбросил стаканчик.
– Все равно кофе так себе, – сказал он.

Палубу грязного кораблика на четверть дюйма покрывала мерзкая вода. Выхлопная труба возвышалась над маленькой капитанской рубкой, и ветер сносил дым прямо на сидевших на открытой корме. Они пристроились на сиденьях с подушками вдоль борта, втиснутые в оранжевые спасательные жилеты. Нику жилет был так велик, что закрывал его почти целиком; видна была только голова в воротнике и ступни ног снизу.
– Дождь идет? – спросила Харпер. Их осыпали холодные соленые брызги.
– Это от волн, – ответил Джон.

– Кажется, я ненавижу открытое море, – сказала Харпер.
Волна подбросила их, и Харпер снова стошнило в кильватерную струю.
В рубке были трое мужчин в костюмах биозащиты: Джим, один из часовых с пропускного пункта и третий – за штурвалом. Харпер решила, что это капитан. Их не представили.
– Вы сказали им, что мы женаты, – сказала Харпер, отдышавшись и вытерев губы. – Я подумала об этом. Помните, вы говорили, что пожарный имеет право разводить супругов? А как насчет заключения браков?

– Я открою вам секрет. Я не настоящий пожарный. Но за штурвалом настоящий капитан, и он может женить людей. – Он вдруг взглянул на нее, озаренный вдохновением. – Мисс Харпер Уиллоуз! Я хочу спросить вас.
– Нет! – воскликнула она. – Нет, не надо. Пожалуйста. Джон, я просто шутила.
Он опустил голову, и на лице появилось печальное, подавленное выражение.

– Но это только потому, что мой ответ может привести к поцелую. А сейчас я не могу целовать вас, это будет гадко. Из-за вкуса блевотины у меня во рту. – Впрочем, теперь она чувствовала себя неплохо, и живот успокоился – верней, успокоился бы, если бы не начались снова эти чертовы схватки.
Лицо Джона снова просветлело. Харпер пожала его мокрую, холодную ладонь, и Джон улыбнулся до ушей.
Волна, стукнув в борт, окатила их ледяными брызгами.

– Слава богу, мы в дождевиках, – сказала Харпер, когда они врезались в следующую волну. – Просто ужас.
– Меня Ник беспокоит. – Джон пихнул ее локтем. – По-моему, он отрубился еще до того, как мы отошли от пристани.
– Нашагался, – кивнула Харпер.
Траулер качнуло. Харпер попыталась сквозь морось разглядеть маяк, но они уже далековато отошли.
Джон зевнул, прикрыв рот тыльной стороной ладони.
– Может, и мне вздремнуть немного…
– Как можно заснуть здесь?

– Не знаю, – ответил он. – У Рене вон получилось.
Харпер огляделась. Ник спал, прижавшись щекой к груди Рене, а она опустила подбородок ему на голову. Алли не спала, а, вцепившись двумя руками в спасжилет, хмуро вглядывалась в капитанскую рубку.
– Джон, – сказала Харпер. – Джон, почему Рене спит? Кто вообще может тут заснуть?
– Ну… Вы же сами сказали. Мы прошли сегодня не меньше пятнадцати миль, так что…
– Разбудите ее, – сказала Харпер.
– Не хочу я ее будить.
– Попытайтесь. Пожалуйста.

Пожарный искоса взглянул на Харпер – с сомнением, – потом поднялся на костыле, потянулся через палубу и потряс колено Рене.
– Рене. Рене, проснитесь.
Траулер ударился о новую волну, и Джон покачнулся. Впрочем, он ухитрился сесть на свое сиденье, не упав.
Рене улыбалась во сне и никак не реагировала.
– Что с ней? – спросила Алли.
Джон чуть опустил голову. Харпер показалось, что у него мутный взгляд.
– Черт подери, – сказал Джон. – Ну хоть что-то могло получиться нормально? Хоть раз?

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь