Пожарный

– Чуть больше двух месяцев. Несколько раз приходили в себя в последние дни. После удара по голове возникли… серьезные осложнения. Было по крайней мере два приступа, с разрывом в несколько недель. Один раз я уже думала – вы не выкарабкаетесь.
– Инсульт?
Харпер присела на край койки. На языке жестов она спросила у Ника, где штука «ухом-слушать-сердце», и тот отправился к полке за стетоскопом.
– Вы говорите с моим внуком на языке жестов? – спросил отец Стори.
– Ник – прекрасный учитель.

Отец Стори улыбнулся. Потом наморщил лоб:
– А если был инсульт, почему у меня речь не нарушена?
– Это случается не всегда. Как и частичный паралич. Но вы чувствуете обе руки? А ноги? Нет онемения в лице?
Он погладил бороду, ущипнул себя за нос.
– Нет.
– Это хорошо, – задумчиво проговорила Харпер. Перед ее мысленным взором возник и тут же исчез раздувшийся красный паук между пальцами ноги отца Стори.

Ник принес стетоскоп. Она послушала сердце (ритм четкий) и легкие (чистые). Проверила зрение отца Стори, попросив следить глазами за кончиком ватной палочки, которую двигала к носу и обратно.
– Я опять впаду в кому? – спросил он.
– Вряд ли.
– А откуда капельница? – Отец Стори смотрел удивленно.
– Долгая история. За эти месяцы многое изменилось.
Глаза отца Стори блеснули надеждой.
– Нашли лекарство? От чешуи?
– Нет, – сказала она.

– Нет. Ну разумеется. Иначе мы уже не прятались бы в лагере Уиндем, а вы лечили бы меня не в лазарете. – Отец Стори присмотрелся к ней, и улыбка поблекла. – Кэрол? Что она натворила?
– Давайте пока сосредоточимся на вас. Хотите глоток воды?
– Хочу. И хочу услышать ответы на свои вопросы. Думаю, я в состоянии делать два дела одновременно.

Харпер не стала просить Ника принести воды, а встала и налила сама. Нужно было время – подумать. Вернувшись к койке, она держала чашку, пока отец Стори пытался поднять голову. Отпив глоток, он откинулся на подушку и облизал губы.
– Думаю, лучше будет, если Кэрол сама с вами поговорит, – сказала Харпер. – Она порадуется, узнав, что вы пришли в себя. Она без вас сама не своя, несмотря на всестороннюю помощь Бена Патчетта и его дозорных. По крайней мере, все под контролем. – Прозвучало нейтрально.

Отец Стори больше не улыбался. Лицо нездорово побледнело и покрылось потом.
– Нет, лучше мне сначала свидеться с Джоном, мисс Уиллоуз. И до того, как дочь узнает, что я очнулся. Можете привести его ко мне? Это срочно. – Он подумал и взглянул ей в глаза. – Что сделали с тем, кто напал на меня?

– Мы не знаем, кто напал на вас. Некоторые думают, что это один из заключенных, по имени Марк Маззучелли. Но он уверяет, что оставил вас в лесу целым и невредимым. Я думала, на вас могла напасть лагерная воровка, чтобы заставить вас замолчать, прежде чем вы…
– Выдам ее за несколько банок «спама»? – спросил отец Стори. – Кстати, что известно про воровку?
– Вы говорили, что знаете, кто это.

– Я? Я не… Кажется, я не говорил. А может, сказал и забыл. Я не все могу вспомнить, в частности, не помню, кто напал на меня. – Он сложил губы трубочкой и наморщил лоб, потом покачал головой: – Нет. Не думаю, что я выяснил, кто воровка.
– В каноэ вы говорили, что кто-то должен покинуть лагерь. Помните нашу беседу? – спросила Харпер. – Когда мы вместе плыли к пруду Саут-Милл?
– Не совсем, – ответил отец Стори. – Но я точно говорил не про воровку.
– А про кого же тогда? – спросила Харпер.

– Видимо, мы обсуждали мою дочь, – сказал отец Стори, как о чем-то само собой разумеющемся. – Кэрол. Она навела кремационную бригаду на Гарольда Кросса. Подставила его – устроила все так, что, когда Бен Патчетт застрелил бедного парня, никто не сомневался, что иного выбора у него не было: он был вынужден защищать лагерь и не мог позволить Гарольду выдать информацию врагу.
20

Харпер искоса взглянула на Ника. Он устроился в ногах ее койки, сложив руки под подбородком, и глядел на дедушку. Лицо сохраняло безмятежное выражение. В комнате было темно, только еле светила догорающая свеча; похоже, Ник понятия не имел, о чем только что говорил отец Стори. Харпер напомнила себе, что и при ярком свете Ник не слишком хорошо читает по губам.
– Откуда вы знаете? – спросила она.

– Кэрол сама рассказала. Если помните, когда я в последний раз обращался к пастве, я говорил, что нам необходимо простить воровку в наших сердцах. Потом, наедине с Кэрол, мы спорили по этому поводу. Она говорила, что я слаб и что люди в лагере отвернутся от нас, если мы не покажем силу. Говорила, что я давно должен был сделать пример из Гарольда Кросса. Я заметил, что из Гарольда Кросса уже получился ужасный пример – и ей это, кажется, понравилось. Я сказал так со злости, не подумав, но она смутилась и ответила: «Так ты знаешь». У меня сердце замерло, и я спросил: «О чем?» А она ответила: «Что я использовала его в качестве примера».

Я-то говорил о том, что Гарольд не подчинялся правилам и погиб из-за этого, но Кэрол не поняла меня и решила, что я ругаю ее за содеянное. Она сказала, что правильно поступила, сдав его кремационной бригаде. Иначе Гарольда все равно рано или поздно обнаружили бы, только никто не помешал бы им взять его живым. И она сказала, что не стыдится. Ведь она спасла меня, моих внуков и весь лагерь. Она порозовела и выглядела
победительницей

. Я сказал, что не верю, чтобы Бен Патчетт согласился участвовать в подобном, а она засмеялась, как над остроумной шуткой. Сказала, что я понятия не имею, как трудно всем прикидываться такими белыми и пушистыми, какими они кажутся мне, потакать моим детским фантазиям о повседневном благочестии и милостивом всепрощении. Я не знал, что ответить. Мысли пропали. Она сказала, что во многом я так же виноват в смерти Гарольда, как и она, что это я загнал всех в такое положение, и его
пришлось

застрелить. Сказала, что если бы я применял жестокие наказания с самого начала – например, заковывал его в кандалы или публично сек розгами, – он бы перестал удирать из лагеря, подвергая всех опасности. Ну и прежде, чем я сумел найти ответ, постучался Бен Патчетт – пора было идти. Честно говоря, я не посмел хоть как-то им ответить – и ей, и Бену Патчетту. Я знаю, моя дочь не ударила бы меня, но не был уверен, что Бен Патчетт…

– Уверены? – переспросила Харпер. – Если она была испугана, если думала, что ей грозит ссылка, разве не могла именно она ударить вас по голове?
– Ни за что. Моя дочь никогда не попыталась бы меня убить. В этом я уверен, как в своем имени. Нет. Полностью исключаю. Скажите: пока я был без сознания, она выказывала надежду, что я не поправлюсь?
Харпер глубоко вдохнула, припоминая.
– Нет. Вообще-то она пригрозила выгнать меня из лагеря и отнять ребенка, если вы умрете.
Отец Стори побледнел.

– Она… она просто с ума сходила от мысли, что вы можете умереть, – добавила Харпер и вдруг покачала головой. Вспомнилось, как Пожарный рассказывал, что Кэрол всегда хотела, чтобы отец принадлежал ей одной, что Том был в каком-то смысле единственной страстью всей ее жизни. Любовь, конечно, может убивать. Об этом Харпер знала, пожалуй, побольше других. Но лишь иногда… нет. Не может быть. Нет. Кэрол могла подписать смертный приговор Гарольду Кроссу, но не отцу. Отцу – никогда.

Отец Стори словно прочитал этот категоричный вывод на хмуром лице Харпер.

– Не думайте, что Кэрол считала меня угрозой для себя. И она не стыдилась того, что сделала. Она гордилась! Понимала, конечно, что если весь лагерь узнает, то может произойти раскол, поэтому нужно хранить все в тайне. Но стыдиться нечего. Нет, не поверю, чтобы моя собственная дочь решила убить меня, чтобы заткнуть мне рот. Представить невозможно. Я уверен: она надеялась, что однажды я приму ее точку зрения, соглашусь, что маленькое убийство необходимо для защиты лагеря. И по крайней мере она надеялась, что я останусь любящим, благопристойным, доброжелательным лицом наших ночных церковных служб, а ей доверю «черную работу» по присмотру за обществом. Именно такими словами она мне все объясняла.

Харпер рассердилась: картина того, что случилось с отцом Стори в лесу, не складывалась. Казалось, все, что нужно знать, было на месте, но это напоминало ситуацию, когда встретил знакомого и не можешь вспомнить имя. Как она ни напрягалась, разложить все по полочкам не могла.
«И брось пока», – подумала она. Не важно. Сейчас это не самое главное. В данный момент.

– Приведите Джона, – ласково сказал отец Стори. – Потом мы поговорим с Кэрол. И с Алли. И с Ником. Я хочу сейчас собрать всю семью. Если придется говорить о тяжелых вещах, мы сделаем это вместе. Так мы поступали в прошлом, и этот способ никогда не подводил. – Он прищурился. – Как думаете: люди поймут то, что Кэрол сделала с мистером Кроссом? Они смогут ее простить?

Харпер больше интересовало, многие ли простят отца Стори, если он раскроет тайну Кэрол, но она промолчала. Однако он прочел сомнения на ее лице.
– Думаете, это конец для нашего лагеря? – спросил он.
Поразмыслив, Харпер не ответила, а сама задала вопрос:
– Помните разговоры про остров Марты Куинн?
– Да.

– Он существует. Мы знаем, где он. Я бы хотела отправиться туда. Там есть медицинское учреждение, и там я могла бы родить. И я знаю, что еще некоторые хотели бы поехать со мной. Думаю… когда станет известно о Гарольде Кроссе… и когда вы поправитесь… Боюсь, да, лагерь расколется. В ночь, когда на вас напали, вы говорили, что кто-то должен покинуть лагерь. Насовсем. Я не знала, что вы имели в виду Кэрол. Полагаю… – Харпер глубоко вздохнула, добравшись до совершенно омерзительной идеи. – Она могла бы отправиться со мной. С нами. С теми, кто уедет, если нам позволят.

– Конечно, вам позволят, – ответил он. – И, возможно, лучше будет все-таки оставить Кэрол здесь. Своего рода заключение. Я тоже останусь и буду приглядывать за ней. Чтобы помочь ей найти себя, если получится.
– Отец, – сказала Харпер.
– Том.
– Том… Наверное, вам стоит поговорить с дочерью позже. Вы очень слабы. Думаю, вам надо отдохнуть.
Он ответил:

– Я отдохну куда лучше, повидав сначала внучку и Джона. И дочь, конечно. Я очень люблю Кэрол. Понимаю, что вы не можете… вы, наверное, ненавидите ее. Но знайте, что при всей ее вине, при всех преступлениях, она всегда считала, что действует во благо людей, которых любит.
Харпер подумала, что нездоровая потребность Кэрол управлять другими – подчинять их – не имеет никакого отношения к любви, но Том Стори так же не был способен видеть это в дочери, как Ник не был способен слышать.

Впрочем, Харпер ничего этого не сказала. Если Том действительно хочет разобраться с дочерью сегодня, его ждет достаточно неприятностей, так что добавлять не стоит. Значит, первым делом отправиться к Джону. Послать записку Алли. Она приведет Кэрол. Что бы ни ожидало отца Стори, он будет не один.
Она повернулась к Нику и начала жестикулировать: «Я собираюсь привести Пожарного. Составь деду компанию. Ты ему нужен. Ему можно пить, но по чуть-чуть. Понятно? Я правильно показываю?»

Ник кивнул и ответил: «Я все понял. Идите».
Харпер поднялась на ноги. Двигаться было приятно, хотелось разогнать тело до скорости мысли. Она сунулась за занавеску болотного цвета.
Майкл дежурил, как и обещал. Он в кои-то веки отложил «Рейнджера Рика» и, положив винтовку 22-го калибра на колени, втирал тряпкой в приклад то ли масло, то ли лак.
– Майкл, – позвала она.
– Да, мэм.
– Он очнулся. Отец Стори.
Майкл подскочил, едва успев подхватить винтовку, чтобы она не упала.
– Шутите? Не может быть.

Харпер не удержалась от улыбки. Удивление на его лице – наивном, с широко раскрытыми глазами, – делало его совсем похожим на ребенка. Простодушное лицо напомнило Харпер ее четырехлетнего племянника, хотя на самом деле они были ничуть не похожи.
– Может. Он очнулся и разговаривает.
– А он… – Кадык Майкла дернулся вверх-вниз. – Он вспомнил, кто напал на него?

– Нет. Но, думаю, вспомнит очень скоро. Он чувствует себя гораздо лучше, чем я смела надеяться. Слушай, он хочет, чтобы я привела Джона. Когда Джон появится, нужно будет позвать Кэрол. И Алли, само собой. Он хочет собрать всю семью. И я хочу, чтобы ты тоже там был.
– Ну… не думаю, чтобы я… – Майкл запнулся.
– Это будет трудная встреча. Я хочу, чтобы ты присутствовал, на случай, если… они поддадутся эмоциям.
– Думаете, они рассорятся из-за того, что делала мать Кэрол? – спросил он.

– Ты не понимаешь, Майкл. Дело не в том, что она творила, пока отец Стори был без сознания. А в том, что она делала
до того
, как его ударили. Если бы люди знали это, то никогда не отдали бы ей власть. Ей или Бену Патчетту. – Она представила, как Бен Патчетт всаживает пулю в Гарольда Кросса, и снова почувствовала сладко-кислый привкус желчи в горле. – Сраный Бен Патчетт.
Майкл нахмурился:

– Не думаю, что мистер Патчетт такой ужасный человек. Может быть, его немного занесло, когда беззаконие проникло в лагерь, но я вообще-то могу понять…
– Он преступник, – отрезала Харпер. – Он застрелил беззащитного мальчика.
– Гарольда Кросса? Ох, мисс Уиллоуз, он был вынужден.
– Правда? В самом деле?
Майкл смотрел с такой невинностью и с таким недоумением, что она не сдержалась, нагнулась и поцеловала его веснушчатый лоб. Майкл от неожиданности поднял плечи.

– Ты напоминаешь мне моего племянника, – сказала она. – Маленького Коннора Уиллоуза – Коннора-младшего. Даже не знаю, чем. Наверное, добрыми глазами. Как думаешь, сможешь наскрести еще чуть-чуть храбрости? Сделаешь это для меня?
– Думаю, да. – Майкл сглотнул.
– Хорошо. И не пускай к нему никого, пока я не вернусь. Я вверяю тебе заботу о нем.
Майкл кивнул. Лицо за рыжей бородой сильно побледнело.
– Я знаю, что должен делать. Не беспокойтесь, мэм. Я позабочусь об отце Стори.
21

Она хотела бежать, но не могла. Живот с ребенком приобрел твердость и размер небывалого небесного тела. И Харпер зигзагами трусила в лабиринте сосен, еле волоча ноги, потея и задыхаясь.

В темноте, с бьющимся за глазными яблоками пульсом, вряд ли она была в состоянии заметить следующего за ней Майкла Линдквиста, даже если бы оглядывалась. Он передвигался осторожно и неспешно, выжидая, прежде чем перебежать от одного дерева к другому. А если бы Харпер увидела его, то поразилась бы выражению его лица – плотно сжатым губам и глазам-щелочкам. В этом лице не осталось ровным счетом ничего детского. Майкл дошел за Харпер до лодочного сарая, а когда она направилась к причалу, развернулся и скоро исчез в тени.

Харпер не спеша спустилась по деревянным ступеням, вделанным в песчаный склон, хватаясь за высокую траву, чтобы удержать равновесие. Океан казался металлической пластиной, покрытой вмятинами, как будто избитой тысячами молотов. Лунный свет играл серебром на гребнях волн. Океан, похоже, был неспокоен. Харпер не видела человека, сидящего на конце причала, пока не оказалась на полпути к лодке.
Дон Льюистон поднял голову и посмотрел через плечо. Он держал в руке ведро, а удочку положил на колени.

– Сестра Уиллоуз! Что заставило вас спуститься с холма? – спросил он.
Он рыбачил не один. На галечном берегу стоял Чак Каргилл и держал свою удочку, а винтовка лежала у его ног. Каргилл подозрительно прищурился.
– Отец Стори пришел в себя. Вы можете оторваться от рыбалки? Он хочет видеть Джона как можно скорее.
Косматые брови Дона взлетели, а рот раскрылся, как у героя мультика.

– Пожалуй… – Он поднялся и приложил ладонь ко рту. – Малыш Чаки! Остаешься за старшего. Я сплаваю – миссис хочет Джона повидать. Глянуть на его поломанные крылышки.
– Мистер Льюистон! Эй, мистер Льюистон, я не думаю… – Чака отвлекла натянувшаяся леска. Конец удилища ушел под воду. Чак раздраженно глянул туда, потом снова перевел взгляд на Харпер и Дона Льюистона. – Мистер Льюистон, вам лучше пока оставаться на месте. Я должен сначала все обговорить с матерью Кэрол.

Дон отбросил свою удочку, взял Харпер за руку и помог ей забраться в лодку.
– Да уж обговорено, а то б мамаша Кэрол не дала бы медсестре даже близко сюда подойти! И хрен я позволю даме на восьмом, на хрен, месяце грести самой при такой волне.
– Мистер Льюистон… мистер Льюистон, погодите… – продолжал Каргилл, шагнув к ним, но не отпуская удилище, которое изогнулось дугой; леска сильно натянулась.

– У тебя клюет, Чаки! – крикнул Дон, усаживаясь в лодку. – И не вздумай упустить – на твоем крючке ужин Бена Патчетта! Я вернусь до того, как ты вытащишь рыбу!
Дон взялся за весла, и лодка рванулась вперед.

Пока он греб, низко наклоняясь вперед и вытягиваясь в струнку, а весла, гремя в уключинах, вонзались в воду, Харпер рассказала все, что ей было известно. Когда она дошла до того, как Кэрол подставила Гарольда, Дон поморщился, будто почуял какую-то вонь. Харпер решила, что, видимо, так оно и есть.
– И что – Бен Патчетт был ее цепным псом?
– Похоже.
Дон помотал головой:
– Что?

– Я могу кое-как поверить, что Бен застрелил жирного придурка для нее. Бен Патчетт может пойти на что угодно во имя гребаной защиты людей. Но я не представляю, чтобы он настучал в кремационную бригаду на Гарольда. Слишком многое могло пойти наперекосяк. А если Гарольд сдаст лагерь Уиндем, прежде чем Бен успеет его пришить? А если кремационная бригада окажется серьезно вооруженной и вступит в бой? Не-а. Допустим, Кэрол могла на это пойти. Она истеричка и не думает о последствиях. Но Бен все просчитывает. Он наполовину коп, наполовину счетовод.

– Может быть, Кэрол сначала позвонила в кремационную бригаду, а только потом посвятила Бена в свои планы. И он просто был вынужден расхлебывать.
Дон угрюмо покивал.
– Все равно не верите.
– Ни вот настолечко, – ответил Дон.
– Но почему?
– Потому что нет у нее гребаного мобильника, – сказал Дон. – Они все у Бена. Как она могла позвонить куда-то? И откуда ей вообще знать – куда звонить?
Дон сделал последний гребок, и лодка ткнулась в берег. Он выскочил и помог выбраться Харпер.

– Господи, ну вы и здоровущая, – сказал он.
– А мне нравится, – ответила Харпер. – Выгляжу глупо, бегать не получается, носить могу только треники и очень-очень широкие толстовки. Но мне нравится быть такой большой, потому что теперь я запросто могу давить всякую мелочь. Не хочу сражаться с врагами, хочу плющить их своей непомерной толщиной.
Дон прищурился на далекий берег, но было слишком темно, чтобы увидеть, чем занят Чак Каргилл. Потом Дон взглянул на хижину и на гребень холма.

– Лагерь скоро превратится в долбаную психушку. Думаю, меня не хватятся несколько часов. Проверю-ка шлюп, раз уж я здесь. Посмотрю, готов ли. И, наверное, спущу на воду. – Он снова бросил взгляд на живот Харпер. – Будь моя воля, могли бы уже завтра вечером отчалить. Ребенок ждать не будет, а нам недельку-другую вдоль берега идти.
– Занимайтесь парусником. Мы догребем обратно вместе с мистером Руквудом.

Дон довел ее до двери хижины, придерживая за локоть, как выздоравливающего пациента. Пожарный встретил их в пижамных штанах в горошек и черно-желтой прорезиненной пожарной куртке поверх грязной майки. От голодного, потного, небритого и нестриженого Джона пахло костром. Харпер с трудом удержалась, чтобы не ткнуться лицом ему в грудь.

– Лазарь умерший восстал из гребаной могилы, – сказал Дон. Он почти дрожал от удовольствия, на морщинистом лице появился румянец. – Отец пришел в себя. Он спрашивал о вас. Хочет вас видеть… А потом хочет видеть Кэрол. Он приготовил для нее проповедь, и, скажу я вам, там, похоже, будет вдоволь адских мук.
Пожарный рассеянно почесал небритое горло, переводя взгляд с Дона на Харпер.
– Мне, пожалуй, лучше одеться, – сказал он.

Харпер ждала, что он закроет дверь, чтобы найти штаны получше и, наверное, свитер. А он вместо этого сонно огляделся и снял каску, висящую на гвозде у двери. Джон нахлобучил каску на голову и облегченно вздохнул. Посмотрев на себя в зеркальце на стене, он сдвинул каску на пару миллиметров влево и засиял от восторга.
– Так. Идеально. Пошли?
– Дон останется на острове. Хочет спустить парусник на воду.
Эта новость удивила Пожарного больше, чем сообщение о состоянии отца Стори.

– Ага. Наверное, хотите отправиться как можно скорее.
– Не так быстро, – отозвалась Харпер.

– К концу недели, как по мне, – сказал Дон. – Ребенок не будет ждать удобного случая. Он уже на подходе. Ей осталось недели четыре, не больше. Чем быстрее мы доставим сестру Уиллоуз на остров Марты Куинн, тем я буду спокойней. Только это еще не все. Сестра хочет, чтобы Кэрол Стори отправилась с нами. Когда станет известно, что она натворила, она небось рада будет убраться… пока ее саму не прокатили на шесте.
Пожарный снова посмотрел на Харпер; взгляд из мутного стал заинтересованным.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь