Политическая корректность (20 век)
Ксения @linguistique_sur_un_genouПолитическая корректность была с нами дольше, чем кажется при текущем ажиотаже. Эта фраза впервые была зафиксирована в Высшем суде США в 1793 году, хотя то ее употребление и не относилось к языку. Политическая некорректность — намного более поздний термин: первая запись в Оксфордском словаре английского языка датируется 1933 годом. И аббревиатура PC самая поздняя — 1986 г. Политическая корректность начала свое существование с очень положительными ассоциации. Сегодня, когда кто-нибудь говорит, что какое-то слово политически корректно, подтекст практически всегда негативный. Что случилось?
Политическая корректность — это лингвистическое движение, которое вышло из-под контроля. Его последователи начинали, руководствуясь самыми благими намерениями, привлекать внимание к тому, как язык может усилить нежелательную социальную дискриминацию в таких областях как расовые, гендерные, профессиональные вопросы или вопросы саморазвития. Феминисты (и феминистки — не могла не добавить! — Кс.) подчеркивали способ, которым слова, идиомы и словесные окончания мужского рода укрепляют мировоззрение, игнорирующее женщин или ставящее их на вторые роли (например, в фразе «все люди (men) созданы равными», «обыватель (man in the street)», пожарный (корневой суффикс -man), председатель (то же)). «Невинное» историческое словоупотребление, спорили они, не могло быть руководством к сохранению текущей ситуации. Целью стал инклюзивный (недискриминационный) язык, который избегал бы предвзятости и никого не обижал.
В каких-то случаях решение проблемы не представляло труда. Было не очень лингвистически трудно заменить пожарного (корневой суффикс -man) на бойца с огнем (гендерно нейтральный корень -fighter), а всех людей предполагаемо мужского пола (men) на всех людей без гендерной окраски (people). Другие изменения требовали большей изобретательности (стюард/ессу заменили на сопровождающего в полете (flight attendant)), а в каких-то случаях (обыватель — man in the street) у языка просто не было идиоматического эквивалента. Некоторые изменения оказались сомнительно дискуссионными для обеих сторон гендерного разлома (председатель/ница/председательствующее лицо, лицо во главе — chairman/chairwoman/chairperson/chair), и некоторые предполагаемые замены вызвали неприязнь своей неуклюжестью (например, употребление «он/она» вместо местоимения «он»). Многие противники перемен указывали на тот факт, что эти лингвистические изменения не делают ничего для сокращения общественных предубеждений в отношении тех или иных социальных характеристик: каково было преимущество людей с инвалидностью перед инвалидами? Негативные ассоциации просто переходили на новый термин, как произошло с поиском политически корректного выражения для описания людей, которые... физически/умственно неполноценны/физически нетрудоспособны/с иными способностями... или людей, которые... черные/негры/афроамериканцы/афроевропейцы (я, кстати, на самом деле в разговорной речи использую только последние два термина — Кс.). И в чем был смысл смены ярлыка, если социальное положение (этих категорий) не менялось?
Проблемы начались, когда некоторые активисты движения за политическую корректность начали перегибать палку. Противодействие слову «черный» в расовом контексте — это было одно. Прочтение расовой дискриминации в любом употреблении прилагательного «черный» (например, в словах «классная доска» (blackboard) и паршивая (black) овца) — это было совсем другое. Множились истории о том, как чиновники из кожи вон лезли, пытаясь избежать употребления этого прилагательного, чтобы никто, не дай вселенная (это мое выражение пронизано религиозной корректностью — Кс.), не посчитал его обидным.
Некоторые истории произошли на самом деле, другие оказались мифами, распространяемыми медиа. Стало трудно отличать реальность от вымысла. Сколько воспитателей/ниц детского сада слышали истории о том, что неправильно петь колыбельную «мээ, бээ, паршивая (black) овца», и что вместо политически некорректного цвета следовало использовать какой-нибудь другой? Скорее всего, эта история начала свой путь как городская легенда («миф о радужной овце»), но я сам знаю воспитателей, которые действительно поменяли слова в этой колыбельной, волнуясь, как бы родители черного ребенка в их группе не обиделись.
Факт или вымысел, политические правые (консерваторы) ухватились за эти истории с целью дискредитировать прогрессивные силы, которые пытались улучшить положение обездоленных (в широком смысле) социальных категорий. Политики всегда преувеличивают предполагаемую слабость противоположной стороны, и в случае с движением за политическую корректность, появилось много обвинений в том, что требования излишнего уважения в отношении определенных социальных групп дискриминировали другие социальные категории. Полились оскорбления. Те, кто привлекал внимание к «неправильной» лексики, получили прозвище «полиции мысли». Умеренные реформаторы нашли себя в одном стане с экстремистами.
Сегодня немногие люди характеризуют себя как политически корректных. Они скорее признают, довольно-таки застенчиво, но с определенной долей гордости, что они НЕ политически корректны. Он говорят, например, «я знаю, что это прозвучит политически некорректно, но ...» и затем говорят то, что думают на самом деле. Движение за политическую корректность имело явные последствия в том, что оно заставило людей думать о тех проблемах, на которые они раньше не обращали внимание. Но некоторые социальные группы, находящиеся в невыгодных условиях, вполне вероятно задаются вопросом, в чем был весь сыр-бор, ведь их ситуация ни на йоту не изменилась.
Слово №80 из книги Дэвида Кристала «История английского языка в 100 словах»
Перевод канала «Лингвистика на коленке»