Переосмысление борьбы и анархистской тактики

Мы анархисты — а значит революционеры, потому что мы, являясь носителями социально-революционных идей, выступаем против нынешнего государственного аппарата, основанном на иерархически организованном построении общества, в котором граждане не имеют реальных политических и гражданских прав и свобод, а фактическое участие гражданского общества в управлении государством (обратная связь) минимально. Мы не верим в возможность изменения сегодняшнего статус-кво путём выборов, исключающих реальные механизмы и институты народовластия, потому что мы убеждены в том, что единственным легитимным источником власти является сам народ.

В современной России, в которой отсутствуют свобода слова, свобода собраний, независимый суд, свобода прессы, а также права участия в общественных организациях, молодое поколение, преисполненное революционным романтизмом, желая добиться осуществления своих общечеловеческих идеалов свободы и справедливости, находясь в крайне нестабильных условиях, в которых находится вся Россия, не зная, с чего начать, пытается организовать радикальный отпор государству, что обязательно заканчивается длительным тюремным заточением, так и не успев организоваться. Другая часть — менее пассивная, желающая социальных преобразований в России, но не пытаясь начинать их производить — попросту не знает, с чего начать.

Страх, пассивное отношение к происходящему, паническая тревога и опасения за свою судьбу — вот главные причины провала многих начинающих анархистов-организаторов. Стоит давно уже признать, что перед человеком есть только два выбора: стремление человека уйти от мрачной или скучной действительности в мир иллюзий или пассионарное, страстное стремление к цели и готовность к сверхнапряжениям и жертвенности ради достижения этой цели. В современном мире человек либо убегут от мира, либо его меняет. Третьего не дано. Пора уже наконец-то понять, что бегство от реальности — путь в никуда. Вместо этого нужно действовать, потому что постоянное действие — это единственный путь к организации.

Так с чего начать?

Многие могут подумать, что я, находясь в тюремном заключении, отказался от своих прежних политических убеждений, пытаясь под видом революционного анархизма продвигать в массы реформизм, отрицающий необходимость революции и отстаивающий возможность создания общества социальной справедливости средствами постепенного эволюционного приближения к социализму. Но это не так. Я не предлагаю постепенное улучшение современной капиталистической модели. Я предлагаю воссоздать контр-общество, основанное на принципах взаимопомощи и солидарности, организованное на началах децентрализации и федерализма, базирующегося на идее ассоциации развитых личностей. 

Но для начала стоит ответить на ряд вопросов.

Разгром анархистов в России.

В 2018-2019 годах началось наступление полицейского государства на анархистов, закончивщееся полным разгромом анархистского движения в том виде, в котором он существовал. Так, в октябре 2017 г. были задержаны девять молодых людей левых убеждений из Пензы и Санкт-Петербурга, которые были обвинены в том, что они создали «террористическое сообщество», которое собиралось провести на территории России теракты. Началось нашумевшее и резонансное дело «Сети»...

Спустя год, 31 октября, анархо-коммунист Михаил Жлобицкий совершил акцию прямого действия в Управлении ФСБ по г. Архангельск с целью привлечения внимания к пыткам и репрессиям со стороны государства против анархистов:

«Товарищи, сейчас в здании ФСБ г. Архангельск будет совершен теракт, ответственность за который я беру на себя.» — такое сообщение оставил утром 31 октября 2018 года Михаил Жлобицкий в анархистском телеграм-чате «Речи бунтовщика». 

Сразу же после взрыва ФСБ и МВД заявили о проблеме «радикализации молодёжи» в России, пообещали бороться с ней и предотвращать случаи, подобные атаке на ФСБ. Обыски были проведены по всей стране. Уголовные дела за «оправдание терроризма» (ч. 2 ст. 205²) продолжаются по сей день — и затронули соверешенно разные категории граждан (от активистов и до самой бабушки Жлобицкого), в том числе и меня.

В апреле 2019 года РИА Новости сообщили, что правоохранители напрямую связывают теракт с анархистской организацией «Народная самооборона», из-за чего практически все задержанные анархисты (в особенности из-за публикаций с упоминанием Жлобицкого) становятся активистами данного движения. На моём первом допросе мне прямо дали понять, что считают меня участником «Народной самообороны» — этой, как выразились сотрудники ФСБ, «секты, созданной террористом Речкаловым». Все мои заявления о том, что к данной организации я не имею никакого отношения, а с самим Речкаловым никогда не контактировал, игнорировались. Позже стало известно, что анархистам вменяют 247 «экстремистских акций» в 40 городах России, а после признания «Народной самообороны» «террористической организацией» — что в неё входило до 400 «радикально-настроенных анархистов».

С того дня, когда началось дело «Сети», стало понятно: начинается разгром анархистов. И единственный способ противостоять этому — акция Михаила Жлобицкого — привела к репрессиям против анархистов. При этом необходимо отметить, что не взрыв Жлобицкого стал толчком для репрессий против анархистов, а, напротив, акция Жлобицкого является ответной реакцией на государственное насилие анархистов и полномасштабные репрессии против участников движения.

Ошибки либертариев.

Анархизм — как политическая традиция, враждебная всякому государству, чьи сторонники принципиально отказываются от политического взаимодействия с государством — породил множество острых дискуссий и дебатов по поводу создания анархистских организаций (в том числе анархистских профсоюзов), из-за чего многие анархисты выступают резко против массовой анархистской организации, отстаивая в частности принцип действия через аффинити-группы, когда активисты группируются по принципу личного знакомства. Но даже аффинити-группы не способны противостоять себя натиску карательных структур полицейского государства.

В современной России, начиная с 1993 года, формировалась политическая система, имеющая формальное демократическое законодательство и формальное соблюдение всех выборных процедур, а также иные формальные признаки демократии, но исключающая реальные механизмы по отстаиванию и защиты прав человека, а у гражданского общества отсутствовали реальные рычаги давления на власть с целью принятия определённых политических решений. По мнению политолога Дмитрия Фурмана, в России возникла система имитационной демократии, что было предопределено неправовым и недемократическим характером Беловежских соглашений. Система имитационной демократии в России при Ельцине успешно преодолела три кризиса: события 1993 года, президентские выборы 1996 года, кризис передачи власти в 1999 года — и с избранием Путина президентом приобрела завершённый характер, после которого в России была установлена «скрытая диктатура».

При этом, невзирая на давления и уголовные преследования, в России была возможность продолжать свою деятельность: развивать альтернативные средства массовой информации, формировать медиа-проекты, организовывать кооперативы, открытые пространства и издательские проекты, вести экономическую борьбу на производстве и поддерживать экологические акции, быть всегда на стороне народа в его борьбе с государством и, реализовывая народническую тактику, «идти в народ». Были примеры такой борьбы, но из-за личного эгоизма отдельных активистов всё было разрушено.

У анархистов был единственный способ противостоять государственному насилию — организовать политическое движение, свободное и независимое от существующих партий и организаций. Движение, которое не сможет контролировать система, которое невозможно запретить, в котором нет межорганизационных распрей. Анархистам — в том числе грядущему новому поколению — необходимо руководствоваться новой непобедимой тактикой. Вместо ячеек конкурирующих организаций требуется создавать автономные децентрализованные сообщества, объединенные идеей, принадлежности к общему движению, принципами общественной активности, взаимосвязи, находясь выше субкультурных распрей, находясь вне искусственных рамок и догм.

Но, помимо этого, оставаясь анархистами, приверженцами социально-революционной борьбы, было необходимо (и нужно по сей день) встраиваться в Общественные наблюдательные комиссии (ОНК) по защите прав человека в местах принудительного содержания, активно сотрудничать — и работать совместно — в легальном правозащитном поле, активнее сотрудничать в средствах массовой информации, формировать синдикаты для поддержки забастовочной борьбы (которая продолжается по сей день). С целью поддержки наших товарищей в заточении и нашего движения в целом необходимо развивать институты несудебной защиты, неправительственные организации (НКО), а также поддерживать лиц, осуществляющих добровольную правозащитную деятельность.

В нынешний момент русским анархистам — как в самой России, так и в эмиграции — остаётся лишь одно: создавать социальные инициативы для достижения социальных, благотворительных, культурных, образовательных, политических, научных и управленческих целей, в сферах охраны удовлетворения духовных и иных нематериальных потребностей граждан, защиты прав, законных интересов граждан и организаций, разрешения споров и конфликтов, оказания юридической помощи, а также в иных целях, направленных на достижение общественных благ.

Мы, анархисты, обязаны были работать одновременно и сразу на нескольких участках революционной борьбы, но мы не смогли организоваться и воплотить в жизнь способ самообороны на случай репрессий со стороны государства, из-за чего нас разгромили, не дав нам возможности противостоять государственной монополии на насилие. Кто-то мне справедливо заявит: "Государство никогда не позволит нам организоваться!", на что я отвечу: "Наши поражения — исключительно наша вина, ведь мы, не способные к настоящей и действительно нужной борьбе, были вынуждены выжидать революционной ситуации." Проблема была в нас. Мы сами себя погубили. Не имея желания бороться с государством — в том числе используя его ресурсы — мы предали самих себя, предали наших идейных вдохновителей, но в большей степени — мы, не имея даже базовой самозащиты, погубили наших товарищей, вынужденных томиться в сырых тюремных застенках.

Мне возвразят, что тактика сотрудничества с ОНК и работа в легальном поле в области НКО враждебна и, в большей степени, полностью противоречит анархистским принципам. Но стоит не забывать, что в 1936 году испанские анархо-синдикалисты отказались от идеи тотального бойкота выборов, в результате чего голоса членов Национальной конфедерации труда — испанской конфедерации анархо-синдикалистских профсоюзов, в которую входило более миллиона человек — пришедших на избирательные участки обеспечили победу Народному фронту. Одним из итогов этого стало освобождение из-под стражи несколько тысяч политических заключённых, возросло количество забастовок, что привело к одной из самых легендарных социальных революций нашего времени, задавленной силой реакции.

Что делать?

Очевидно, что для достижения анархистских целей наша борьба должна сочетать и спонтанную повстанческую практику (которой занимаются радикальные группы БОАК и ЭРА), и работу классовых организаций (путь возрождения профсоюзной борьбы), и активность чисто пропагандистских групп (аффинити-группы и медиа-активисты).

Нынешней задачей анархистов должно являться открытое противостояние российскому государству, на практике утверждая, что единственной альтернативой современной политической системе России и насущной необходимостью является общество победившей прямой демократии, высшей ценностью для которого является личность, способная самостоятельно включиться в процесс принятия общеобязательных решений, участвовать в формировании и функционировании представительной системы, а также оказывать влияние на выработку внутренней и внешней политики.

Для этого нам всем необходимо приложить максимальных усилий для продолжения нашей борьбы в условиях господствующего в России авторитаризма.

В нынешней обстановке нам остаётся лишь одно: организовывать и поддерживать социальные инициативы взаимопомощи, основанные на усилиях внепарламентских, горизонтальных гражданских структур. Поддерживать не словом, но и делом.

Вместо бесконечных и нескончаемых споров и дискуссий необходимо заниматься борьбой на нескольких участках фронта классовой войны, способствовать общественному пониманию необходимости демонтажа государства и капитализма с последующей целью разъяснения народным (трудовым) массам нашей программы революционных изменений, чтобы они были доходчивы даже для тех, кто не знаком с анархизмом и левыми идеями в принципе, поскольку анархизм — идеал не одних только сторонников производственного и местного самоуправления, но и борцов против принудительного военного призыва и милитаризма, а также пацифистов, феминисток, бойцов-антифашистов, эко-активистов, правозащитников, активистов свободных профсоюзов, забастовочного, студенческого и ученического движения, ЛГБТ-активистов, кооператоров, журналистов — борцов за свободу слова, сторонников гуманизации пенитенциарной системы, общинного образа жизни и возрождения либертарной педагогики (перечислять можно до бесконечности).

Именно поэтому на сегодняшний день необходимо оказывать поддержку (финансовую, информационную, волонтерскую) горизонтальным правозащитным инициативам, таким как Зона солидарности и Анархистский чёрный крест, не забывая также способствовать развитию альтернативных средств массовой информации, медийных проектов, а также целеустремлённо помогать тем коллективам, которые, находясь под давлением со стороны силовиков, продолжают оказывать поддержку тем, кто в ней нуждается.

Нам всем необходимо поддерживать (создавать и развивать) небольшие инициативы взаимопомощи, такие как аукциона Поджог.

Нам всем необходимо поддерживать издательские кооперативы, такие как Радикальная теория и практика, Напильник и иные просветительские инициативы — книжный анархоиздат и журналистику.

Нам всем необходимо оказывать поддержку тем, благодаря кому политических узников становится меньше: Вывожук, inTransit.

Не бойтесь также взаимодействовать с легальным механизмом защиты прав человека. Поддерживайте не только словом, но и делом — ведь даже небольшой донат в поддержку политических узников в тысячу раз лучше, чем молчаливое несогласие с действиями ФСБ, МВД и прочих карательных структур России. Отправленное заявление в прокуратуру (в особенности, если данный протест носит массовый характер) на факт пыток и иных бесчеловечных, унижающих видов наказания в тысячу раз лучше, чем бесконечное обсуждения этого с единомышленниками.

Нам всем необходимо переосмыслить борьбу — и вместо банальных и ненужных граффити — развивать социальные горизонтальные инициативы взаимопомощи, оказывая поддержку большому количеству политических заключённых, используя, в том числе, те ресурсы и средства, которые нам даёт государство, не забывая об анонимности и мерах безопасности. Ведь даже прогнившее ОНК — имея доступ к учреждениям пенитенциарной (уголовно-исполнительной системы) — всё равно способно повлиять на улучшение условий содержания для наших товарищей.

Именно поэтому нашей первостепенной задачей является необходимость воссоздать своё контр-общество — альтернативные экономические, культурные и политические объединения граждан, которые станут зародышем нового строя. Во время кризиса они совершат настоящий переворот в общественных отношениях и сознании из-за восстания трудовых масс. Именно это мы, анархисты, и называем революцией.