На ощупь, ч.2

На ощупь, ч.2

Newочём


Начало статьи: http://telegra.ph/Palcem-v-nebo-08-12


Кроме того, появляются галлюцинации. То, что из-за темноты у нас нет визуальных стимулов, еще не означает, что крайне бдительный мозг не попытается их создать. В лабораторных исследованиях ученым удавалось вызвать галлюцинации у большинства испытуемых с завязанными глазами спустя всего один день после начала эксперимента. Галлюцинации в основном следуют одной и той же схеме: сначала появляются пятна света (фосфены), затем фигуры и цвета и в конце концов более сложные вещи вроде стен, городских пейзажей, закатов и лиц (одна испытуемая из Бостона периодически видела Элвиса). Эти образы формально считаются псевдогаллюцинациями, то есть, видя их, вы понимаете, что это неправда. Но в условиях потери ориентации в полной темноте эти видения могут вызывать тревогу.

У Сары и Трея галлюцинации сначала были в виде световых пятен, а затем переросли в геометрические фигуры и различные пейзажи. Возрастающее взаимопроникновение реалистичных снов и действительности делает ситуацию еще более психоделической. «Я понимала, что сплю, только в те моменты, когда могла что-то видеть. Тогда я осознавала, что это сон», — делится Сара. Трей испытывал то же самое. «Даже в темноте мозг рисует перед собой руки», — поделился Трей, имея в виду явление, известное как «ошибочное восприятие спелеолога» (The Spelunker's Illusion). Он продолжает: «Как-то раз я махал рукой перед стеной, а когда поднес ее к лицу, она загородила мне вид на эту стену. Тогда я понял, что сплю». Стена была ему знакома — это отвесная поверхность скалы, которую он видел собственными глазами за несколько месяцев до этого. Тогда под землей во время спелеологической экспедиции он чуть не погиб.

За день до экспедиции Трей и его друзья-спелеологи сверились с прогнозом погоды, согласно которому после полудня ожидались осадки толщиной от 25 до 40 мм, вероятнее всего, снег. Позже, когда они глубоко забрались в неисследованные ранее пещеры, погода резко переменилась и за час выпало от 100 до 150 мм осадков в виде дождя. Поток быстро просочился вниз. «Мы были в худшем месте, которое только можно представить. Одним ухом я упирался в потолок, а другое было в воде», — делится Трей. Промокшие и замерзшие, они еле выбрались на возвышенность, чтобы вызвать спасателей. Но шли часы, заканчивались запасы, и один из друзей Трея впал в состояние шока. Трей вспоминает: «У нас было два варианта: сдаться, лечь и умереть или собраться с силами и идти до конца». Как только он сам и его друзья выбрали второй путь, они услышали вблизи крики спасателей. «Я зарыдал», — поделился Трей.

Преследуемые галлюцинациями и болезненными воспоминаниями, Трей и Сара поодиночке пробирались по пещере Кэмерон. В конце концов, выкрикивая слова в темноту, они услышали друг друга.


Существует два взгляда на то, как люди взаимодействуют друг с другом в темноте. Первый предполагает, что под покровом темноты люди пытаются удрать с добычей. «Правители, бодрствующие по ночам в государствах, страшны для дурных людей — как врагов, так и граждан», — сказал Платон около двух с половиной тысяч лет назад, выражая мнение, которое до сих пор разделяют многие современные городские планировщики, доказывающие, что увеличение количества фонарей снизит уровень преступности. Психологи документировали так называемый «эффект анонимности», к которому прибегают люди, используя отсутствие света как преимущество, чтобы обхитрить других игроков, играя на невысоких ставках.

Но есть и другая, менее пессимистичная точка зрения. В повседневном общении мы постоянно оцениваем друг друга, и большинство из нас преимущественно полагается на то, что видит. Даже беглый взгляд, брошенный на другого человека, может предоставить обилие информации, от фасона одежды до гендерной принадлежности, цвета кожи, сексуальной привлекательности или непривлекательности для нас. Но когда эти зацепки нам недоступны, первое впечатление о другом человеке больше не основывается на том, парень ли это в кепке Yankees или дама, облаченная в Prada; вместо этого они предстают перед вами как бестелесный голос, рассказывающий свою историю, или как рука, протягивающая вам из темноты столь желанный глоток воды. Исследователи обнаружили, что собеседования при приеме на работу, проведенные в темноте, проходили более свободно от предубеждений и что группы людей, взаимодействующих при низком освещении, могут работать более слаженно, без склонности к предвзятости.

Трей и Сара провели три дня под землей, прежде чем их пути наконец пересеклись. С радостными криками они приблизились друг к другу и представились. «В момент, когда мы встретились, и он сказал что-то вроде „привет, меня зовут Трей, я спелеолог“, я подумала, что он мне ниспослан с небес», — говорит Сара. «Встретить Сару было настоящим чудом», — соглашается Трей. Двое разговаривали друг с другом, и каждый рисовал образ собеседника, кардинально отличающийся от реальности. «Я думал, [что Сара] гораздо старше, — признается Трей. — Не из-за голоса, но из-за манеры речи — она звучит старше. Мудра не по годам». Сара же решила, что Трей «ростом под 190 см, широкогрудый белый парень родом со Среднего Запада, хозяин какого-нибудь ранчо, в ковбойской шляпе, и старше, мускулистый, но с небольшим оттенком возраста на лице, как пожилой Индиана Джонс».

Сара и Трей не раскрывают тайну, как именно им удалось найти выход. «Вам просто нужно дождаться выхода новой серии», — усмехается Трей. Но они рассказывают, как работали вместе и делились своими немногочисленными припасами — одним маленьким сухим пайком, который они получили, найдя тайник с дополнительными запасами. «Я думаю, мы съели в лучшем случае шестьсот калорий за все время», — говорит Трей. Они проводили время за разговорами о собственных галлюцинациях, печенье и стейках. Обстановка была невероятно интимной, но динамика их общения была скорее дружеской. Конечно, когда ваша главная задача на данный момент — не свернуть себе шею, о сексе вы будете думать в последнюю очередь, но Сара честно оценивает положение женщины, находящейся в темноте наедине с незнакомым мужчиной: «Я постоянно вслушиваюсь и предельно осторожна со своим окружением». Сара признается, что если холод брал свое, она была готова поделиться теплом с Треем, но в самом начале знакомства она провела четкие границы: «Если ты попробуешь что-нибудь такое выкинуть, я проткну тебе глотку».

Ближе к концу их пребывания в пещере сны Сары начали меняться. До этого времени она всегда видела во сне ночь, но в одном из последних сновидений она оказалась в лодке, наблюдая за «самым красивым закатом в своей жизни — во сне и наяву». Или это был рассвет — Сара не уверена. Вскоре после этого они наконец выбрались на поверхность, обнялись и, оба покрытые грязью и землей, дали друг другу пять.

Их глаза еще не привыкли к свету, сознание колеблется в каком-то психическом пространстве между пиковыми переживаниями и полным истощением, но они поворачиваются к камерам, чтобы рассказать о своих ощущениях.


Поскольку вся концепция «Тьмы» строится вокруг условий кромешной темноты и максимальной изоляции, техническая команда должна соблюдать полную тишину и держать дистанцию, за исключением крайней необходимости, при этом не излучая никакого света. Камеры различным образом настроены на распознавание света за пределами видимого спектра (режим «ночное видение») или тепловых сигналов (тепловая инфракрасная видеосъемка) и переносятся либо вручную, либо крепятся на маленьких дронах. Участники подсвечиваются маленькими светодиодными лампочками на шлемах, свет которых нельзя уловить невооруженным глазом, но можно распознать через тепловизор. Это означает, что в то время как участники видят вокруг себя лишь темноту, камеры распознают их лица, обрамленные зеленым свечением, как скафандр из фильма «Чужие». Кроме того, вся пещера сканируется технологией LIDAR, которая составляет трехмерную схему этого места, используя невидимые лазерные импульсы.

Но несмотря на то, что технологии шагнули так далеко вперед, людям все еще нужно находиться под землей, чтобы управлять ими. Кое-кто из команды носит очки ночного видения. Эти аксессуары, вне сомнения, — чудо инженерии, хотя после просмотра экшн-фильмов или игры в Call of Duty они покажутся вам отстоем. Приборы оборудованы объективом, который крепится посередине лица, подобно хоботу муравьеда. В объективе нет периферийного зрения, поэтому приходится постоянно опускать голову, смотря себе под ноги. И даже то изображение, которые вы получаете, больше напоминает вид сквозь затуманенный, серый иллюминатор, в котором изображение становится неподвижным, как только вы начинаете делать резкие движения. Кто-то из команды не использует очки совсем, поскольку окуляры их камер дают смещенную картинку, и одновременное использование камеры вместе с очками может с привести к падению в бездну. Так что они перемещаются, одним глазом глядя в камеру, другим — в темноту.


Звукорежиссерам приходится не легче. Как и все остальные, они таскают около 30 килограммов техники на спине, но помимо этого им также приходится управлять дисками и кнопками микшеров размером с аккордеон, опираясь на свой слух и ощущения, так как весь ближний свет и измерительные приборы заклеены лентой и замазаны маркером. Куда бы ни пошли участники, команда должна следовать за ними, даже в места с такими названиями, как «Страдания великана», где участники должны ползти на четвереньках, а съемочной группе приходится извиваться в попытках не сломать лодыжку или случайно не нажать кнопку, которая сотрет результат целого дня записи. «Обстановка угнетает: кромешная тьма, скверное место для пребывания, — говорит исполнительный продюсер Джонни Бичлер. — Там, где мы снимаем, людям вообще не место. Особенно в темноте».

Джонни беспристрастно относится к трудностям. Из всех проектов, в которых взрослые люди могут попасть, «Тьму» можно назвать одним из самых напряженных. Участники могут покинуть проект в любой момент, но съемочная группа вынуждена присутствовать все время, если только с кем-то не произойдет несчастный случай. Ни один из членов команды не обошелся без синяка, у каждого есть леденящая кровь история о падении в никуда, но все они продолжают идти дальше, сдерживая стоны и крики боли, чтобы участники их не услышали.

Участники проекта — не единственные, кто испытывает проблемы со сном или видит осознанные сновидения — некоторых, включая Джонни, преследуют ночные кошмары, или они просыпаются в полной уверенности, будто они всё еще в пещере, хотя прошло уже достаточно много времени. На съемочной площадке всегда находится врач, а если потребуется, можно позвонить психологу. В то же время в пещере также находится отряд специалистов, стоящих на страже безопасности. «Наша главная обязанность в отношении участников — не допустить их гибели и серьезных травм, — объясняет Фил Голтьер, учтивый канадский альпинист. — Но участники сами делают выбор. Они сами должны полностью рассчитывать и осознавать свой риск. Защитная сетка крайне непрочная. Мы здесь, мы рядом, но мы не должны вмешиваться в то, что они переживают — то, на что они подписались. Именно это хотят видеть зрители: людей, проходящих через реальные испытания. Поэтому нужно быть готовым к последствиям».

Последствия могут оказаться тяжелыми: люди падали с высоты около пяти метров, ударялись лицами о скалы и скатывались вниз с высоких подъемов. «В такие моменты участники понимают, что это все по-настоящему, — говорит Джонни. — У нас было несколько стычек, эмоциональных срывов, и тогда мы напоминали им: я на это не подписывался, я лишь должен документировать происходящее; я не заставлял тебя идти туда, я лишь следую за тобой». Вы не можете им помочь, не можете взять их за руку. Именно в этот момент приходит осознание реальности».

По большому счету, «Тьма» — всего лишь шоу, но темнота как явление более чем реальна. Несмотря на всю постановочную часть, которая помогает идее найти воплощение на экране, оказаться в пещере в качестве участника означает попасть в суровую среду, будучи лишенным одного из пяти основных чувств. А еще — принимать полную ответственность за все свои действия: от от того, куда шагнуть или как перенести вес, до изначального решения войти в пещеру. Вы никогда не можете быть уверены, находится ли кто-то из съемочной группы рядом, но это, на самом деле, и неважно. «Когда я вижу, как кто-то падает, я инстинктивно порываюсь помочь человеку подняться, — говорит Франциско Кортез, оператор-постановщик шоу, — но вместо этого делаю обратное. Я приближаюсь к ним и запечатлеваю выражения их лиц, их боль, а они даже не подозревают, что я стою всего в нескольких сантиметрах. Они получают абсолютно новый, травмирующий опыт, а вы в это время наблюдаете, как люди начинают паниковать по-настоящему».

Бесшумно следуя за участниками проекта в кромешной тьме всего в паре сантиметров от их невидящих, дико расширенных глаз, команда мельком видит на их лицах печаль, агонию, страх, удовольствие — и все это в обрамлении «неземного» зеленоватого свечения. «Нам открываются те стороны людей, которые, возможно, были скрыты от них самих, и у нас есть возможность запечатлеть их, задокументировать и проследить развитие, — говорит Франциско. — Зеленая картинка — это всего лишь зеленая картинка, но для рассказчика это не имеет значения. Я горд, что могу видеть эти моменты, фиксировать их».

«Мы часто не можем сдержать слез там, внизу», — добавляет один из участников команды.

Зрители и критики могут заявлять, что им хочется чего-то нового, но рейтинги телевизионных шоу вынуждают создателей совмещать все более несовместимые стремления к новаторству и к безопасности. У «Тьмы» было несколько телевизионных предшественников, например, специальный выпуск BBC, где эксперт по психологическим травмам запер шесть незадачливых англичан в темные камеры на 48 часов, или одно проходное американское игровое шоу, в котором Джалил Уайт в темноте подвергал конкурсантов различным испытаниям в стиле «Фактора страха» за выигрыш в $5 000. Но если учитывать комбинацию внутреннего психологического давления, естественных окружающих рисков и нахождение в условиях совместного выживания, то ничего подобного «Тьме» еще не было. И если проект кажется вам детищем сумасшедшего ученого или безумного философа, то вы недалеко ушли от правды. Макс Левенсон, заведующий развитием Electus, разработавший концепцию «Тьмы» вместе со своей командой, бросил написание докторской диссертации по философии, чтобы переехать в Голливуд и заниматься созданием телевизионных проектов. «Часть идеи, стоящей за экспериментом, состояла в том, чтобы понять, как лишение основополагающего чувства может повлиять на отношение людей к самим себе, к другим, к окружающей обстановке, — говорит Макс. — Результаты оказались ошеломительными во всех отношениях. Но да, по большому счету, это что-то вроде философского эксперимента, который бы никогда не проспонсировала академия и который при этом слишком интересен, чтобы не показывать его по телевидению».


Если «Тьма» является в некотором роде «предельным» экспериментом — в физическом, психологическом, даже философском плане — тогда перспективы того, что будет дальше, разнятся, как впечатления и истории участников проекта. «„Как часто вы можете наблюдать за людьми в темноте?“ — не тот вопрос, который приблизил бы вас к пониманию сути, — говорит Росс. — Моя точка зрения такова: да, там находятся люди, разные люди, но суть не в темноте. Суть в том, как эти трое людей работают сообща, чему они учатся, по отдельности и все вместе. Каждый результат уникален».

Несмотря на большие надежды, множество из участников съемочной группы настаивают: неважно, что будет с рейтингами шоу, время, которое они провели, работая над «Тьмой», будет особым моментом их карьеры. Если говорить о конкурсантах, Брэндон не отказался бы от второй попытки, чтобы показать своим детям, что он способен на это, или хотя бы научить их тому, что «если что-то кажется тебе невозможным, все равно стоит попробовать». Самый большой урок, который извлекла Сара, — о том, каким трудностям способен противостоять человек. «Прежде чем я вошла в пещеру, отец сказал мне одну вещь: „Не стань жертвой пещеры, не дай пещере случиться с тобой — стань светом, стань силой. Это ты случишься с пещерой“. Я чувствую, что справилась с такой неоднозначной ситуацией и справилась хорошо, даже лучше, чем хорошо: я чувствую, что повзрослела, переросла это, — признается Сара. — Не обязательно оказываться в таком экстремальном положении, чтобы прийти к подобным заключениям, но до каждого все доходит по-разному, и всем нам нужна иногда подобная встряска».

У Трея, в свою очередь, осталось более материальное воспоминание о проекте — недокуренная пачка сигарет. Будучи курильщиком с тридцатилетним стажем, Трей затянулся в последний раз прямо перед входом в пещеру Кэмерон и с тех пор не брал сигарет в руки. Один из участников съемочной группы бросил вместе с ним. Они продолжают общаться и удерживают друг друга от соблазна вернуться к пагубной привычке.


Автор: Патрик Бланчфилд.

Фото: Баррет Эмке.

Оригинал: The Esquire.

Переводили: Маргарита Баранова, Варвара Васильева, Алина Халфина.

Редактировали: Роман Вшивцев, Анастасия Железнякова, Кирилл Казаков, Елена Остапчук.

Report Page