ПЛАНЕТА ГРИБОВ

Рады представить вашему вниманию магазин, который уже удивил своим качеством!

И продолжаем радовать всех!)

Мы - это надежное качество клада, это товар высшей пробы, это дружелюбный оператор!

Такого как у нас не найдете нигде!

Наш оператор всегда на связи, заходите к нам и убедитесь в этом сами!

Наши контакты:

Telegram:

https://t.me/stufferman

Внимание! Роскомнадзор заблокировал Telegram ! Как обойти блокировку:

http://telegra.ph/Kak-obojti-blokirovku-Telegram-04-03-2

ВНИМАНИЕ!!! В Телеграмм переходить только по ссылке, в поиске много фейков!

Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. Первое чувство — растерянность. Он стоял на крыльце, затаив дыхание, пытаясь вспомнить и оправдаться: Мысленно восстановив последовательность действий, доказывающих его относительную непричастность к досадному происшествию, перевел дыхание. В городе этот список висел на входной двери: Прежде чем выйти из квартиры, полагалось тщательно проверить. Ритуал сложился давно, во всяком случае, не на его памяти. Мать надевала пальто, зимнее или осеннее — в зависимости от сезона; повязывалась головным платком — шелковым или шерстяным в его раннем детстве еще не носили вязаных шапочек — мохеровых, в одну нитку ; дальше следовало взять в руку сумку и только потом, босиком, сбросив тапочки, обойти помещения: В эти минуты мать действовала как слепая, доверяя не глазам, а подушечкам пальцев. Сосредоточившись на самом главном, уйдя в себя. В такие минуты он переживал острое чувство одиночества, словно мать находилась не рядом, а где-то далеко, в ином пространстве, куда ему нет доступа. Уже одетый для улицы, он стоял под дверью, дожидаясь, когда она, наконец, вернется. Свет… газ… вода… — эти слова она проборматывала, не обращая внимания на сына. Прислушиваясь к ее голосу, он смотрел на черные буквы. Однажды звуки и буквы волшебно совпали, навсегда определив его дальнейшую жизнь. Тогда, в свои четыре года, еще не осознавая, что случилось, он понял: Теперь он может туда проникнуть. Напоследок оглядев прихожую, мать надевала уличную обувь. Ее рука шарила в сумке, ощупывая содержимое, проверяя, все ли на месте: Стоя на лестничной площадке, он следил за ее манипуляциями: Спускаясь по лестнице, всякий раз чувствовал облегчение, словно слепые материнские пальцы в который раз защитили его от самого страшного — гнева разбушевавшихся стихий. На даче рукотворного списка не было. Но, конечно, он был. В дачных условиях опасность принимала куда более изощренные формы: Лет пять, пока дом прорастал из ямы, которую вырыли под фундамент, в этой времянке они жили, спали на раскладушках. Потом здесь оборудовали кухню. Замок сломался в прошлое воскресенье. Тогда, в первый раз не сумев запереть дверь как следует, подпер черенком сломанной лопаты. Понимая, что сам собой замок не исправится, с этим придется что-то делать. Рано или поздно, но не сейчас. Неделя — достаточный срок, чтобы принять решительные меры. Автор этого мира шевелился шесть дней. За это время успел создать свет и тьму, твердь неба, сушу и траву, солнце и луну, рыб, птиц и пресмыкающихся, зверей и человека. И на седьмой — отдохнуть. На этот раз он почувствовал раздражение. Глухое, которое привычно подавил. Но оно не исчезало, ворочалось, пытаясь примоститься, как побитый пес: Но теперь-то что делать? Их сын вздохнул и двинулся вниз по ступенькам. Они и не уловили, потому что смолкли, положившись на своего отпрыска и единственного наследника, который нежданно-негаданно оказался в двусмысленной ситуации: Ступая на цыпочках, уговаривал себя: Вор не самое страшное. А что — самое? На этот вопрос он ответил бы, не задумываясь: Деревянный дом выгорает минут за сорок. Остается фундамент, кирпичная труба и отчаяние: Такие случаи в поселке бывали. Уезжая с дачи, умные хозяева оставляют бутылку водки и дешевые консервы — задобрить непрошеных гостей: Ну какие теперь воры!.. В сезон не шарят. Сию же минуту — вон! В противном случае я вызову милицию! В противном… Ну и где ты ее возьмешь, свою сраную милицию? В городе — Пока дозвонюсь, пока приедут… Ближайшее отделение в райцентре — километров десять. В лучшем случае успеет скрыться. Стол, покрытый клетчатой клеенкой — красные клетки давно истерлись. Мать собиралась, но так и не успела поменять — привезти старую, с городской кухни. Ведро с железной крышкой. Рядом другая, газовая, на две конфорки. Под ее бочком притулился красный баллон. За стеклами, с тыльной стороны, поднимались вековые ели. Где-то высоко, в утреннем небе, еще не затвердевшем, стояло солнце, не различимое из-за крон. Пробиваясь сквозь густые лапы, солнечные лучи теряли силу. На поверхностях, никем не потревоженных, лежали холодноватые отсветы. По утрам во времянке всегда прохладно. Ну и слава богу! Преодолевая смущение, их сын распахнул холодильник, прозябавший в углу. Мотор, отработавший все мыслимые земные сроки, взвыл как оглашенный. На решетках, изъеденных ржавчиной, сиротливо жались продукты. Достал два яйца, пакет молока с обрезанным уголком, початый брикетик сливочного масла и включил электрическую плитку. Одновременно, словно плитка и совесть соединялись невидимыми проводками, включилось чувство вины: Электричество — подспорье на случай, если газ неожиданно закончится. При жизни родителей этого никогда не случалось. Остаток жидкого топлива отец определял на слух: Под железной крышкой, для верности прижатой камнем, недостижимые для алчных зубов мышей-полевок, хранились сыпучие продукты: Из мучного пакета торчала алюминиевая ложка. Добавил щепотку мокроватой соли. В кухне-времянке, даже в самый жаркий сезон, соль напитывается влагой, идущей от земли. Сковородка уже шипела сердито. Он взялся за железный венчик. Сегодня он придерживался его особенно тщательно, словно успокаивая родителей: Венчик, мерно ходивший в пальцах, разбивал последние комки. Он вылил на сковородку желтоватое месиво и покрыл крышкой: Воду держали в другом ведре, эмалированном. Ковшик чиркнул по дну, вспугнув осевшие мусорные былинки. Намазывая хлеб маслом, он попытался заполнить лакуну: В его случае английская пословица звучала особенно нелепо. Дача сбита из досок. Сорок лет назад здесь стоял лес. Военкомат Октябрьского района выделял землю под строительство. Конечно, совпадение, но смотреть приехали в октябре. Шли от станции, сверяясь с планом. По углам участка кто-то вбил колышки, обозначающие границы. До сих пор он помнит деревья: Их вырубили в первое лето. Потом, до самой осени, родители корчевали пни. В дело шли любые обрезки. Помойки в окрестностях городской квартиры отец обходил с ножовкой в руке. Кряхтя, закидывал на спину, становясь похожим на сказочного лесника. С той только разницей, что в сказках лесники носили не обрезки досок, а охапки хвороста. Остаток жизни положили на то, чтобы создать свой мир, ограниченный высоким забором. Их жизнь — иллюстрация пословицы о сыне, дереве и доме. Хотя подлинным сыном был не он, а этот дом. Точнее, все, что построено на участке: В основе лежал великий замысел:. Впору выбить на семейном гербе. Простота воплощения подточила бы его изнутри. Как мышь-полевка — если б сдвинула камень. В мире, где вещи служили многим поколениям, выносить на помойку — грех. Отдать в хорошие руки, как щенка или котенка. Как живую бессловесную душу. Он помнит, как родители выбросили диван: На помойке он простоял две недели. Теперь утащили бы бомжи, но в те годы никаких бомжей не было. За этим строго следили. Это сейчас что хочешь, то и делай: Возвращаясь с работы, специально делали крюк. С этой точки зрения дача — тупик. Своего рода тот свет, откуда ничто не возвращается: Вот только что они все-таки построили: Жестом отца оперся о край стола. За этим столом родители обсуждали самое насущное: Он чувствовал себя лишним. Мир как их воля и их представление: Мир, который они создали, достался ему, перешел в пользование. Даже про себя он не рискнул бы сказать: Подбирая хлебной коркой остатки растопленного масла, думал: Проглотив помягчевшую корку, встал и бросил взгляд на дверь. В городе можно позвонить в ЖЭК, оставить заявку. Дня через два явится слесарь. Исправит или врежет новый. Ковшик томился на плите. Пузырьки, мелкие, как прыщи на щеках его юности, окидали дно. В городе давно бы вспенились струйками. На дачной электрической плитке кипяток, вопреки законам физики, никогда не добирал градусов, словно действие разворачивалось не в равнинной Ленинградской области, а на каком-нибудь высокогорном плато. Впрочем, чай все равно заваривался отлично — какие-то особые соли в местной воде. Кажется, этот замок называется ригельным. Слово пришло из родительского мира, в котором они не обжигали горшков, но во всем остальном были истинными богами, сотворившими свой особый мир. Он подошел к двери, повторяя странное слово, застрявшее в памяти, как будто правильное слово могло стать не знанием, а умением. Нахмурился, собираясь с мыслями. В ней отразился всеобъемлющий родительский опыт — в чистом виде, безо всяких расслабляющих душу примесей. Той ее части, где собиралось знание о замках. Запереть на один штырь — больше не откроется. До вечера уйма времени. Сложил мгновенно вспотевшие руки. План бегства — утопия. Во-первых, придется оттаивать холодильник, досуха вытирать тряпками — иначе совсем заржавеет. Сливать бак и вычерпывать воду. Если не дочерпать, за зиму прорвет. Но главное — потом: И они знают об этом…. Затекшими пальцами впился в ребро скамейки, чувствуя себя мальчиком из советской книжки, которую читал и перечитывал в раннем детстве, представляя себя пионером-героем: Пока тебя не сменят. Кто может меня сменить?.. Абстрактные вопросы — не их стихия. Борясь с подступающей тоской, вернулся в дом, надел приличную рубашку. Так-то каждый придет, скажет: Розовую квитанцию, удостоверяющую право собственности…. Потоптался у калитки, оглядываясь напоследок: Стоял, не зная, каким образом разрешить эту проблему, не имеющую решения: А если не уходить, кто починит замок? Все-таки вернулся, покачал мертвый штырь, втайне надеясь, что в последний момент замок возьмет да исправится. Потоптавшись у двери, вспомнил: Ни криков детей, ни голосов их родителей: До поворота, где поперечная улица упиралась в главную, он шел краем леса, радуясь тишине и безлюдью. В обыкновенные годы по утрам тянуло прохладой, но это лето выдалось на удивление засушливым: Кусты, высаженные вдоль заборов, обрамляющих чужие владения, покрывала густая пыль. Цветы иван-чая привяли, едва успев распуститься. Он свернул и, привычно держась обочины, обошел вымоину. В дождливый сезон на этом месте стоит глубокая лужа. Теперь лежали высохшие доски, подгнившие, будто обгрызенные со всех сторон. Тропинка, отходившая от дороги, уводила вниз, под горку: Отсюда до нижнего колодца надо было идти, внимательно глядя под ноги: Мощные, как змеи, посланные языческими богами. Песчаная дорога постепенно выравнивалась. Даже в самую дождливую осень на этом отрезке пути не бывало луж. Уголки платка, крепким узлом стянувшего затылок, опадали плюшевыми ушами. Из-под юбки — темно-синей, кримпленовой — торчали линялые треники: Сквозь прорехи в гнилом штакетнике проглядывало образцовое хозяйство: Поливальный шланг, огибая пожарную бочку, давным-давно изъеденную ржавчиной, вился тощей змеей. Вода выбивалась немощной струйкой. Зажав отверстие пальцем, старуха пустила воду широким веером — над головами испуганно зашумевших цветов. Он остановился у забора. Снисходя к ее немощи, он повторил приветствие в расширенном варианте:. Да кто ж их знает. Должно, работают… Тоже на днях пойду — платить. Плотишь, плотишь, и куда наши денежки деваются? Чего они на них сделали? В том тоже думала, да не дошла. Рухнет, тогда — чего?.. Как будто он — не случайный прохожий, а начальство, не принимающее своевременных мер. Соберут — и концы в воду. Раз — и нету… Как корова языком… А это чего — напор? Льют и льют, льют и льют…. Он сосредоточился, стараясь вычленить адресата ее претензий, но не успел: Потоптавшись, двинулся в глубину участка. Старуха проводила его пустым невнимательным взглядом. Н е забывайте, что все представленные в Библиотеке произведения в электронном варианте являются собственностью автора и распространяются только для ознакомления. П ри использовании книги 'Планета грибов' автора Елена Чижова активная ссылка вида: Разное FAQ по библиотеке Начинающим авторам. Он кивнул, признавая родительскую правоту. Родители молчали, хотя он-то отлично знал, что они могут ответить: Огонь — не вода, может перекинуться на дом. Теперь, когда непосредственная опасность миновала, он воспрянул духом. Фразе, сложившейся в голове, недоставало прилагательного. Он жевал, не чувствуя вкуса, словно утреннее происшествие притупило вкусовые рецепторы. В основе лежал великий замысел: Допил и отставил чашку: Из двух штырей, призванных входить в отверстия косяка, работал только один. И они знают об этом… Затекшими пальцами впился в ребро скамейки, чувствуя себя мальчиком из советской книжки, которую читал и перечитывал в раннем детстве, представляя себя пионером-героем: Розовую квитанцию, удостоверяющую право собственности… Запер дверь. Прежде чем выйти за калитку, оглянулся на черенок, заступивший на пост: Снисходя к ее немощи, он повторил приветствие в расширенном варианте: На этот раз она все-таки буркнула: Солнце, не видное из-за яблони, брызнуло лучами. Он вытер глаза, будто в них попали брызги. Льют и льют, льют и льют… Он сосредоточился, стараясь вычленить адресата ее претензий, но не успел:

Купить Метамфа Полысаево

ПЛАНЕТА ГРИБОВ

Санкт-Петербург: Планета грибов. Ч. 1