Овощное рагу. 1.

Трава, на самом деле, нихера не помогает от головной боли. Через несколько секунд после затяжки начинается лёгкое покалывание. Словно ты отлежал руку, только мягкое, тебя тыкают такие мягкие иголки. Покалывание поднимается вверх, нежно гладит тебя по шее, треплет за щёки. И потом добирается до висков. Боль не становится сильнее, просто теперь она занимает всё твоё сознание. Она становится объемной, многогранной, переливающиеся из оттенка в оттенок. Потом к ней присоединяется остальное тело — больной зуб, спина, палец, пострадавший в неравной схватке с табуреткой, тонкие шрамы на груди и ногах. Тело превращается в сцену, на которой сотни инструментов играют симфонию боли.

Потом она затихает, уходит на второй план. Будто бы эту музыку слушает придурок-сосед за стенкой, а тут нет никакой музыки, только движущиеся картинки на экране монитора. А картинки там стоящие! Какой-то детский мультик с яркими, кислотно-прекрасными цветами. А голоса! Чёрт, не понимаю ни слова на английском, но боже, как мне нравятся эти голоса. Так кайфовал до этого я, только смотря мультик про цветных пони.

Я отвлёкся от монитора и посмотрел на цветок на подоконнике. Он уже давно умер, а как давно? Сестра вроде как совсем недавно его приносила. Может дня три назад? Хотя это странно я ведь игнорирую её звонки уже несколько месяцев? Забавно... я не помню какое сегодня число и месяц, чёрт, не уверен даже какой сейчас год. Зато знаю, какой день недели. Вторник. Знаю потому что Жанна звонила и сказала что придёт ближе к четырём.

Не могу сказать, что мне нравится Жанна, мне никто не нравится. Но она ненавистна мне меньше многих других. Хотя и её я иногда хочу придушить. Но не часто.

Трава слегка отпустила, и я упал на пол, намериваясь доползти до кухни и попить. Сколько я выкурил? Я уже давно отвык считать и просто курил пока сил поднять руку не останется.

Кухня была маленькой, и вся в таких грязно-белых тонах. Грязно белый стол, грязно- белый холодильник, а напротив грязно-белый гарнитур и грязно-грязная плита. Достал из холодильника какую-то крашенную газированную воду и принялся вливать её в себя. Горло казалось, зашипело как раскалённая сковородка.

Зазвонили в домофон.

— Эта я. — Голос, обычно нежный, сейчас звучал высоко и хрипло будто ногтями скребли по стеклу. — Открывай быстрее.

На чётвёртый этаж она поднялась за пару секунд, и просто напросто влетела в проход, врезавшись в стенку. Кажется не обратила на это внимание, торопливо скидывая розовые кроссовки. Кроме них на ней были обычные такие тренировочные штаны и розовая кофта. Черные волосы заплетены в хвост. Ещё у неё была спортивная сумка, которую она закинула в ванную, за пару мгновений, перед тем как закинуть туда себя.

— Ты бежала что ли?

— Нет, конечно, я же блять никуда не опаздываю. — Вот это был именно такой момент, когда я хочу её придушить. — Ты не поверишь, проморгала время!

— Почему не поверю? Ты не очень умная.

— Пошёл на хер — Беззлобно бросила она.

Жанна сняла штаны, открывая виду тонкие, загорелые ноги и зад окутанный в старые, почти бабушкины трусы. Я закрыл дверь. Это манера Жанны совсем меня не стесняться, одновременно была приятной и оскорбляющей. Впрочем, её тело меня совсем не волновало. Домофон зазвонил ещё раз.

— Это он. — Опять высоко. — Задержишь немного? Пожалуйста.

Мне как-то и не сложно. Взял трубку. Услышал «Олег» отвечать не стал и нажал кнопку.

Олегу было где-то тридцать, высокий мужчина со слегка выпирающим пузом. Очки прямоугольные, тонкие. Ноги чуть короче, чем нужно, руки чуть длиннее. Вообще это в глаза не бросается, дорогие костюмы скрывают, но с тех пор как я это заметил, всегда, мысленно, сравнивал его с шимпанзе. Хотя Олег мне тоже противен не был. В основном, потому что был молчалив.

— Она не готова, — Вместо приветствия.

Он кивнул.

— Чая хочешь?

Он снова кивнул. Мы прошли на кухню.

Квартира у меня двухкомнатная, но расположены комнаты своеобразно. Из коридора можно попасть либо ванну, либо в мою комнату, либо в другой коридор который ведёт в кухню. И вместо одной из стен в этом коридоре огромный такой проход во вторую комнату, который я занавесил шторкой. Краем глаза заметил, как Олег попытался подсмотреть за шторку.

Мы сели на кухню. Он на единственный стул, а я на столик гарнитура. Прихлебнули чая. Я тщетно пытался придумать, о чём поговорить. Он больше знает про финансы, а я про то, как курить траву. Он больше шарит в машинах, а я в том часами ничего не делать, он больше шарит в том, как общаться с деловыми партнёрами, а я... ну кстати.

— Олег, тебе когда-нибудь выкручивали яйца? — Вот сначала сказал, а потом подумал. Дурак. — В фигуральном смысле. Я ведь много кому сдаю комнату. И вот один чувак приводит ко мне прям много народу. У них тут собрания или что-то такое. Эта тварь всё деньжат на мне сэкономить хочет. То у него нету, то как-то квартира не так выглядит, то люди жаловались.

— Если у него есть другие варианты, тогда соглашайся. Но если к нему ходят несколько человек, уже знают это место, уже к нему привыкли. Значит, проси больше, и при любой его попытке сторговаться уходи в отказ. Скажи что время уже занято. Может потерять клиента, но такой риск есть всегда.

Дверь в ванну распахнулась. Послышались торопливые шаги. Олег быстрым, но уверенным движением отодвинул кружку с половиной чая. Жанна появилась на пороге и, не сказав ни слова, схватила его за голову и ударила о стенку. Сильно.

Теперь на ней были небольшие обтягивающие шорты, розовые носки и желтая футболка, растянутая до такой степени что казалось, будь я немного повыше, я бы увидел её соски.

— На пол. — От её визгливости не осталось и следа. Теперь голос был спокойный, строгий, и напряженный. — Я не помню, что бы говорила тебе приходить раньше.

— Но мы договаривались на шесть часов. — Олег звучал немного жалким, но даже сидя на коленях, прижал лицо в полу, в его голосе чувствовалась твёрдость.

— Что? — Как-то растерянно спросила Жанна.

— В шесть. Мы договорились в шесть.

— Повтори ещё раз?

В этот раз Олег промолчал.

— Мне просто, на секунду, показалось что ты, мразь, решил спорить со мной.

— Извините.

— Я очень не люблю когда такие уёбки как ты, считают себя вправе спорить со мной. Понимаешь?

— Да.

<p>— Так ты спорил со мной?

— Нет, — вот теперь его голос потерял хоть какую-то силу. — Я не спорил с вами. Извините меня.

Жанна улыбнулась, ласково провела рукой по его жидким волосам, и нагнулась к уху. Я знал что будет дальше. Будто смотрю заштампованный фильм.

Она прошептала: " Но ещё больше, я не люблю, когда мне лгут", и подняла стек который прятала до этого. После трёх хлёстких ударов мужчина упал на живот.

— Сними мой носок. — Олег тут же вскочил и потянул руки, по которым тут же получил. — Зубам.

Когда он сделал требуемое, Жанна наклонилась и запихала носок в его глотку, потом взяла из кармана прищепку и защемила нос, перекрыв кислород.

— Теперь ползи в комнату, встань на колени, и жди меня. И, сука, не дай бог, ты снимаешь прищепку или вытащишь носок.

Олег уполз, и мы остались на кухне вдвоём.

— Слушай, — они обессилено опустилась на деревянный стул. — Если сегодня денег будет слегка меньше ничего?

— Насколько меньше?

— На тысячу. Не больше.

— Я брал бы с тебя меньше, если бы ты убирала за собой атрибутику и мыла комнату.

— Я знаю, знаю. — Она, казалось, сейчас заплачет. Не то что бы меня это волновало, но если она расплачется, Олег доволен сессией явно не останется. А значит, я вообще денег не получу. — Просто так много всего сразу.

— Хорошо. Он там не задохнется?

— Умоляю тебя. — Она улыбнулась. — Это же Олег, он снял прищепку, как только вошел в комнату. Между прочим, придумывать новые наказания нихрена не просто, — она вздохнула. — Устала я.

Я попытался понимающе кивнуть. Хотя я-то никогда нигде не работал, как я могу понимать?

Она ушла, а я вернулся к себе в комнату. Пока они тут, курить нельзя, вдруг что пригодиться. Рядом с системным блоком, на полу, стоял чайник. А рядом с ним несколько пачек сухой лапши. Надо пообедать.