Ольга фон Штейн

Если большинство роковых красоток чудить начинали чуть ли не с появлением первых лобковых волос, то жившая в провинциальном мухосранске Оленька, исполнять стала гораздо позже. Она засиделась в девках аж до 25-ти лет, а по тем временам считалось, что такой товар сильно залежался, и вот-вот начнёт покрываться плесенью. 

Но пусть Вас это обстоятельство не смущает, ибо потом она с лихвой наверстала упущенное. Ольга выходит замуж за друга своего отца, у которого, как для мужа по расчёту, было два достоинства. Он являлся профессором консерватории в Петербурге и был на 34 года старше жены.

Впрочем Оленька не стала ждать, пока старых хрен окочурится и принялась сходу проматывать его состояние. Изрядно полиняв, хитрый старикан на старости лет сделал открытие, что дешевле тягать своих студенточек, и сформулировал житейскую мудрость, которую нынче знает каждый похотливый препод. Мудрость гласит, что женщинам свойственно стареть, а вот студенткам 3-го курса — нет.

Получив под зад коленом, Оленька быстро нашла утешение под престарелым генералом фон Штейном, и в 1901 году выходит за него замуж, переехав в большой особняк на Литейном проспекте. Но и этот дедок быстро сдулся, не сумев удовлетворить аппетиты своей супруги.

— Что такое «не везет»? И как с этим бороться?!?! — в сердцах вскликнула Оленька, промотавшая внушительную зарплату солидного чиновника всего за два дня.

Однако генерал это Вам не чмошный консерваторский профессор, и его связи позволили Оле постепенно потерять страх и  с лицом лохушки-провинциалки глушить простофиль, как рыбу в нерест. Со временем шулерских ипостасей у Оленьки было как красок на палитре у именитого художника: от наивной простушки, до образованной аристократки, от похотливой сучки, до целки патриотки, от ранимой и нежной домохозяйки, до прожженной жизнью светской львицы...

На каждый из этих крючков попадались люди. Кто-то из сострадания, кто-то по тупости, кто-то из жадности, а кто-то от похоти. Для каждого из них у Оленьки была своя история и свой образ. Она как тонкий психолог за три секунды вычисляла потребности каждого, и через время делала предложение, от которого жертва не могла отказаться, отдавая Оленьке свои кровные.

Она торговала подделками Рембрандта и фальшивым золотом, угоняла автомобили и сдавала их в ломбард, мутила элементарные финансовые пирамиды. Оленька с наивным фейсом брала огромные залоги от нанятых ею управляющих, которые должны были управлять её далёким имуществом, будь то рудники в Сибири или имение в Вене. Отслюнявив огромный кэш, чуваки отправлялись рулить имуществом, а приехав на место службы, понимали, что их тупо развели как юнцов, ведь никаких имений и рудников там не было. Но никто не жаловался, ведь генеральская крыша решала все в пользу Ольги фон Штейн.

В 1906 году Оля склепала левую телеграмму, в которой сообщалось, что она получила огромное наследство, оформить которое у неё, якобы, не было денег. Она принялась собирать денежку на оформление документов со своих знакомых. Однако её махинация вскрылась и поднялся такой хай, что генеральскую крышу вырвало по самый фундамент, ведь все терпилы осмелели и стояли в огромных очередях в полицию, чтобы дать подробнейшие показания о том, как их обчистила милейшая Оленька фон Штейн.

Госпожа фон Штейн была на всех заседаниях суда и искусно делала большие глаза и невинное лицо, но сообразив, что такой номер уже не пролазит, решила, что настало время чпокаться со своими покровителями и именитым адвокатом, который был к тому же депутатом Государственной Думы.

Своё дело, видать, она знала на отлично, и ей устроили побег в Америку, где непуганая Оленька принялась за старое, забыв дать кому следует. В результате уже в 1908 году её арестовывают, и за ненадобностью экстрадируют на родину. Поговаривают, что продай бы она особняк на Литейном, то могла бы и пропетлять от тюрьмы, но Оля кинула на зарплату своего дворника, а тот был не из тех тэлэгэнтов, что в суд ходють. Он был простым мужиком и вопрос он решил по-простому — спалил её особняк к едреней фене. Вот так вот, господа работодатели! Задумайтесь!

— Гори сарай, гори и хата! - подумала Оля и  отправилась на год в тюрьму, а отсидев, с чистой совестью вышла замуж за барона фон дер Остен-Сакен, что стоило сделать хотя бы только ради такой блатной фамилии. Но в 1915 году уже не молодую Ольгу опять повязали, ибо причёсывать лохов она так и не перестала. Вскоре пришла Революция и в моде стали совсем другие фамилии и способ жизни.

Под революционный шумок престарелая Оля на суде гордо заявила, что она обирала буржуев, а не пролетариев. Сыграв интернационал на кожаной флейте какого-то комиссара, она доказала свою лояльность рабоче-крестьянскому строю и вышла на свободу. А поскольку вскоре буржуи закончились, то пришлось шухерной милфе нахлобучивать зажиточных советских граждан, чего не смог ей простить Народный суд трудящихся, и в 1920 году приговорил её к пожизненной каторге.

Сидеть Ольгу отправили в костромскую колонию, где она вскоре умудрилась присесть на кукан начальнику колонии, товарищу Кротову, что в её почтенном возрасте «за 50» говорило о многом. Голубки бежали в Москву, где куралесили, как старики-разбойники.

Чудачка собирала бабло для бесчисленных голодающих, кидала фраеров и угоняла автомобили. Именно в краденом авто их и накрыла милиция в 1923 году. Завязалась лихая погоня и перестрелка, в которой Кротов, как истинный пионер, прикрывая грудью старшую по возрасту мамзель, смертельно нахватался овердохрена пуль.

На допросе Ольга разыграла классическую схему: «Во всем виноват мёртвый», и обвинила Кротова в изнасиловании крупного рогатого скота, сатанизме, некрофилии и в преданности проклятому Госдепу.

Увядавшую фифу пожалели и отпустили на поруки к родственникам, которым Ольга была так благодарна, что обокрала их не полностью, а оставила им битые горшки и пару медяков. Остальной кэш она забрала себе, и найдя покалеченного в Гражданскую войну красноармейца, жила с ним на казенной хате, торгуя до самой смерти квашенной капустой на Сенном рынке.