О том, как географ глобус пропил

Алексей Иванов — это поэт Урала. Он всё детство провёл в Перми, учился в Свердловске. В 90-е гг. вернулся на малую родину и сменил кучу разных работ. Успел потрудиться учителем, сторожем, сотрудником туристической фирмы. В какой-то момент Иванов увлёкся краеведением. Этому увлечению мы обязаны романом «Сердце Пармы» и готовящимся к выходу двухтомником «Тобол».

«Географ глобус пропил» вышел в 1995 году. Роман стал первым успехом писателя, самой известной его работой и основой сценария одноименного фильма. Кто-то считает «Географа» лучшим романом Алексея Иванова, а роль Служкина — лучшей ролью Константина Хабенского.

Фабула такая: есть Виктор Сергеевич Служкин — учитель географии в пермской школе, счастливый обладатель несчастливого брака, алкоголик и просто обаятельный неудачник. Есть его жена — Надя — которая в гробу этот брак видала и держится с мужем только из-за маленькой дочки. Есть всякие школьные друзья Служкина: «потасканные» подруги и успешный бизнесмен Будкин.

«Географ» влюбляется в свою ученицу, причем взаимно, и на протяжении книги решает нехитрую моральную дилемму. По пути, Служкин старается сделать людьми своих оболтусов-подопечных и ведёт их в поход. Поход становится кульминацией романа.

Каркас сюжета незатейливый. История движется линейно, хотя есть один большой «флэшбэк» Служкина из школьных лет. Со стороны сюжет может показаться излишне бытовым, эдакой дешёвой провинциальной драмой. В этом виноваты как подобное описание, так и необходимость это описание дать. Но тогда в чём же соль?

Попробуем разобраться:

1) Цельность.

Стилистическая цельность и сила авторской личности — то, что делает не самый цепляющий сюжет целым миром, со своими правилами и своей правдой. Твёрдое, сформулированное мировоззрение Алексея Иванова позволило ему найти золотую середину между клоунадой и серьезными рассуждениями. Роман легко читается, благодаря здоровому авторскому юмору.

«Служкин отошёл назад, разбежался и прыгнул, прижав «кардонку» к животу. Грянувшись на лёд, он растопырил руки и ноги, как «кукурузник», и с криком: «Всем двойки за уро-о!..» - исчез внизу в туче снежной пыли».

Автор любит главного героя, его друзей, любит этот мир — с любовью описанный в книге. Любит «речники» с покосившимися деревянными домами, с хрущевками и ржавыми портовыми кранами.

Стиль Иванова живой, разговорный, яркий. Когда Служкин качается на качелях — тоже хочется сделать «солнышко». Когда герои пьют водку — тоже хочется пить водку. Когда Служкин целуется — тоже хочется целоваться. Хочется в горы, хочется в тайгу, хочется гулять вдоль Камы, среди портовых кранов, элеваторов и ржавеющих кораблей. «Географ глобус пропил» - цельный и тщательно выверенный текст.

«И вот с детства у меня к рекам такое отношение, какое, наверное, раньше бывало к иконам. В природе, мне кажется, всюду разлито чувство, но только в реках содержится мысль... Ты сама не ощущаешь этого, Маш?»

2) Главный герой и его мораль.

Роман строится вокруг очень «выпуклого» главного героя.

Служкин раздолбай и постоянно нарушает правила этого мира: убеждает жену строить отношения с его лучшим другом, пьёт водку с девятиклассниками, пьяный катается с горки и попадает в обезьянник — Господи, да как он вообще до конца доживает?!

Мир вокруг — это мир сделок с совестью. Служкин потому и выглядит таким лишним, потому что на сделки не идёт. «Географ» никого не учит жизни и не критикует, но даже самые «безнадежные» дети, вроде бестолкового Градусова, проявляют свой огромный потенциал рядом с ним.

«Я лежу, делаю вид, что сплю, и слушаю, как шлифуют мои кости. Конечно, никакой для отцов не пример. Не педагог, тем более — не учитель. Но ведь я и не монстр, чтобы мною пугать. Я им не друг, не приятель, не старший товарищ и не клёвый чувак. Я не начальник, я и не подчиненный. Я им не свой, но и не чужой. Я не затычка в каждой бочке, но и не полицейский. Я им не опора, но и не ловушка, и не камень на обочине. Я им не нужен позарез, но и обойтись без меня они не смогут. Я не проводник, но и не клоун. Я — вопрос, на который каждый из них должен ответить».

Служкин за один день может допустить столько ошибок и промахов, сколько иному человеку хватит на полжизни. Он всё делает неправильно, обо всём сомневается. У него кроме иронии и нет никакого механизма защиты.

Но дело в том, что правильные персонажи романа — с их правильными мужьями, женами и любовницами; с их правильными изменами и скандалами; с их правильными работами и служебными интригами — все они вызывают неприязнь.

Без ложной скромности, Служкин хочет быть святым:

«Я для себя так определяю святость: это когда ты никому не являешься залогом счастья и когда тебе никто не является залогом счастья, но чтобы ты любил людей и люди тебя любили тоже. Совершенная любовь, понимаешь? Совершенная любовь изгоняет страх. Библия».

Не получается у Виктора Сергеевича быть святым, прямо скажем. Но как же он хорошо пытается...

3) Урал.

Пейзаж в книге — полноценный герой. Находить столько синонимов для описания облаков, наверное, дорогого стоит. Алексей Иванов настоящий художник. Сквозь роман текут реки, страницы пахнут хвоей, дождём и валежником. Современный читатель, ускоренный интернетом, любит перелистывать по тридцать страниц описаний, добираясь до сути. Но «Географ» - это хороший повод вспомнить заветы дедушки Набокова и обратить внимание на эстетику.

«Я откидываю тент и сажусь. Лицо сразу обдаёт холодом. Дождик прекратился. Над рекой порывами шарахается ветер. Лес по берегам шумит. В потемневшем и сквозистом воздухе удивительно четко и графично рисуется каждое дерево. Облака сгребло в кучи с черными подбрюшьями и седыми космами по краям. Эти космы стоят дыбом и жутко лучатся в ярких темно-синих промоинах между облачными горами. Река нервно горит пятнами голубых отражений в угрожающе-тусклой, мрачной воде. Дальняя белая скала — как разбойник, поджидающий на большой дороге, чтобы огреть кистенём».

Так выглядит картина Алексея Иванова: «Перед грозой».

4) «Его же посадят...»

Отчасти «Географ» - своеобразная пародия на «Педагогическую поэму» и на кинофильм «Республика ШКИД». С точки зрения традиционной педагогики — Служкин катастрофический учитель. Он пьет, курит, декламирует на уроках стихи собственного сочинения, раздаёт пинки и подзатыльники.

Метод Служкина: поставить школьников в ситуацию, когда они должны либо самостоятельно решить проблему, либо умереть от голода. Если так будут делать все учителя в стране — статистика детской смертности взорвётся. Но Служкину удалось не только никого не угробить, но еще и многому научить своих подопечных. В этом его суперспособность и его собственная правда.

Резюмируем. «Географ глобус пропил» - один из лучших русскоязычных романов девяностых годов. Это безмерно душевная книга, о том, как важно всегда поступать по совести. Кроме того, это отличный документ эпохи. Настроение бездушных 90-х, с их разрухой не только в экономике, но и в умах, здесь передано и ощущается между строк. Остается только размышлять: а что собственно с тех пор изменилось?

Закончить хочется словами самого Алексея Иванова:

«Это роман вовсе не о том, что весёлый парень Витька не может в своей жизни обрести опору. И не о том, что молодой учитель географии Служкин влюбляется в собственную ученицу. Это роман о стойкости человека в ситуации, когда нравственные ценности не востребованы обществом. Роман о том, как много человеку требуется мужества и смирения, чтобы сохранить «душу живую», не впасть в озлобление или гордыню, а жить по совести и любви».

@cultpop