О Сером Страже и Инквизиторе

Итак, они встречаются - глава Инквизиции и Страж-Командор Ферелдена, о котором ходит столько слухов, что умные люди на всякий случай не верят ничему. Неясно даже, кто он; вроде бы ферелденский Орден возглавляет Герой Ферелдена, но ходят слухи, что Герой погиб в первый год службы в Амарантайне (или даже был убит Архидемоном), и его место занял то ли орлейский чародей, то ли тевинтерский магистр, то ли какой-то эльфийский колдун. За пределами Ордена о нем никто ничего не знает, а Серые Стражи, разумеется, не треплют лишний раз языками. Сам же Страж-Командор настолько невзрачный, что даже описать его невозможно. Невысокий, с русой косицей, с какими-то шрамами - словно нарочно созданный незапоминающимся.

- Я хочу, чтобы вы убили Мариан Хоук, - говорит Страж-Командор.

Лавеллан неуверенно улыбается - иногда ему кажется, что у людей есть что-то, чего он так и не постиг и никогда не сможет постичь - например, обычай шутить про убийство случайных людей. Страж-Командор не человек, но Лавеллан не чувствует в нем собрата - в неподвижном изуродованном лице ему видится что-то зловещее, какие-то черты, которые не могут принадлежать человеку, эльфу или гному.

- Вы шутите, - говорит он.

- Вы находите это смешным? - отвечает Страж-Командор, сощурившись.

- Я нахожу это неуместным, - говорит Лавеллан.

- Вы убьете ее?

- Вы хотите, чтобы я убил Мариан Хоук, Защитницу Киркволла?

- Я хочу, чтобы вы убили Мариан Хоук, Защитницу Киркволла, - чрезвычайно доброжелательно отвечает Страж-Командор.

- Это невозможно, - говорит Лавеллан и думает, что сейчас ему придется объяснять странному Стражу-Командору, что слухи о пребывании Защитницы в Скайхолде - полная ерунда.

- Не юлите, - невпопад говорит Страж-Командор. - Защитница у вас. Вопрос в цене?

- Я никогда не видел Защитницу, - как можно тверже говорит Лавеллан.

Лицо Стража-Командора напоминает чрезвычайно искусно вылепленную восковую маску - поразительное сходство с человеком, и все же никто и никогда не примет восковую маску за живое существо. В нем всего слишком - его шрамы слишком аккуратные, его улыбка слишком вежливая, его черты лица слишком невзрачные, его глаза слишком сильно стараются казаться живыми.

- Скажите, - говорит Страж-Командор, - что Андрасте говорила о древних магистрах?

Инквизитор мешкает - всего секунду. Он научен говорить об Андрасте, однако не слишком разбирается в богословии - для этого прежде всего пришлось бы найти человека, который вслух читал бы ему книги.

- Полноте, - говорит Страж-Командор, словно эта секундная заминка уже была для него ответом. - Андрасте спасла вас из храма - неужели она ничего не сказала вам? Неужели вы ничего не спросили у нее?

- Я меньше всего думал о религиозных спорах, - говорит Лавеллан - может быть, слишком резко. Ему хочется завершить эту встречу - нелепую тайную встречу в лесной глуши, которая, оказывается, состоялась не для решения важных вопросов, а для того, чтобы Страж-Командор говорил ему странные и неприятные вещи.

- Если бы вы встречались с Андрасте, - все так же доброжелательно говорит Страж-Командор, - вы бы не рассуждали о недостатке времени для разговоров. Мгновения с ней достаточно, чтобы узнать самое важное. Знаете, что?

Я не знаю, хочет сказать Лавеллан, и не хочу знать; я хочу уйти отсюда, потому что вы не верите в то, что я посланник Андрасте, потому что вы просите меня убить Защитницу Киркволла, и потому что я боюсь вас сильнее Корифея, ведь природа Корифея ясна, а вы - нечто более ужасное, чем зловещий древний магистр; но Страж-Командор пристально смотрит на него, и его лицо больше не кажется невыразительным - каждый его шрам, каждая морщина, каждая неровность на коже приобретают почти мучительную яркость. У Лавеллана слезятся глаза от этого нагромождения черт, и все же он не может отвести взгляда от лица, которое теперь выглядит невероятно красивым и потрясающе уродливым, а главное - болезненно чрезмерным.

- Всегда и во всем, - говорит Страж-Командор, и его голос звучит как завораживающая какофония, - важна причина. Так ли важно, кто и когда осквернил Золотой Город? Мы можем узнать их имена, побить камнями их предков и проклясть их останки; но разве это остановит следующего исследователя, который будет уверен, что он не повторит ошибок неумелых тевинтерцев? Если мы будем наказывать людей, то мы обречены вновь и вновь рождать людей, которые будут осквернять святыни, развязывать войны и сжигать пророчиц; но если мы будем наказывать грех...

- Грех, - говорит Страж-Командор, и в его голосе звучит крик умирающей галлы, вой порождений тьмы, скрежет и ворчание демонов, песнопения в честь богов, прекрасная служба, посвященная Андрасте, шелест листвы, шепот любимой, ее предсмертный стон, - заключается в глупости. Магистры были достаточно глупы, чтобы решить, что они смогут покорить Золотой Город, и из-за их глупости тысячи тысяч людей погибли от скверны. Маферат был достаточно глуп, чтобы позавидовать Андрасте, и поэтому пророчица наша была сожжена на костре, а Создатель отвернулся от нас. И вот, мы видим, как народ Тедаса страдал из-за глупости других людей; но мы проклинаем грешника, а не грех, и поэтому одна женщина, вряд ли задумывавшаяся о причинах наших горестей, была настолько глупа, что освободила Корифея и стала причиной гибели сотен и сотен людей. Теперь вы понимаете, почему Мариан Хоук должна умереть?

Лавеллан знает, какого ответа ждет от него Страж-Командор, но все же качает головой.

- Мариан Хоук, - говорит он, и его голос звучит так ничтожно в сравнении с многогласным зовом Стража, - несчастная женщина, старавшаяся спасти близких и оказавшаяся там, где ее усилия не имели никакого значения. Вы правда думаете...

Он хочет сказать, что Корифей настолько больше человеческих представлений о монстрах, что благоразумие одного человека не удержало бы его в клетке; но гораздо важнее для него сказать, что Мариан Хоук пришла к нему в запыленном доспехе Защитницы, с щербатым фамильным мечом и щитом. На ее лице были следы трудной и горькой жизни, которую она вела последние месяцы, но когда она опустилась перед ним на колени и предложила свой меч и щит, ее голос был тверд, а спина пряма; и когда солнечные лучи коснулись ее светлых волос, Лавеллан узнал ее - эта же женщина была изображена на всех витражах Скайхолда, с ее именем на устах умирали его солдаты, и ее Вестником он провозгласил себя. Андрасте стояла перед ним, коленопреклоненная, и хотя он верил только в богов предков, он поднял ее с колен и принял ее меч и щит.

Впрочем, он не может больше сказать ни слова - его голос теперь не имеет значения.

- Вот то, о чем я говорил, - торжествующе произносит Страж-Командор. - Я говорил вам, что нужно карать грех - но вы так боитесь смерти грешника, что не видите возможность искупить вашу вину. Ведь вы - вы виновны не меньше. Вы были настолько глупы, что солгали, рассказав людям, что вас спасла Андрасте - вы даже не верите в нее.

- Я вижу вас насквозь, - говорит Страж-Командор. - Я вижу вас перед толпами людей - вы передаете им волю Андрасте. Но я вижу и ваши покои - там стоят кумиры Диртамена и Фен-Харела, и каждый вечер вы обращаетесь к ним. Может быть, это Диртамен вывел вас из пламени, раз вы возносите ему молитвы? Или вы - просто лживый проповедник очередного культа, и собираете народ, чтобы хулить Создателя и внушать им ложную веру в спасение?

Инквизитор мог бы сказать, что вера в спасение не бывает ложной; он поднаторел, споря с самим собой об оправданности лжи и притворной приверженности Андрасте. Вместо этого он думает, что испещренное шрамами лицо Стража-командора напоминает забальзамированный труп, и что он должен уйти отсюда немедленно.

- Мы еще не закончили, - говорит Страж-Командор, вспарывая себе руку.