Что искать на non/fiction 2017

elena makeenko

Список покупок от телеграм-канала «Важные вещи».

Три предуведомления

Не успела разобраться с научпопом, но на стендах «Альпины Нон-фикшн», «Корпуса» и «Манн, Иванов, Фербер» вам расскажут всё про Вселенную, антропологию и искажение восприятия реальности, будьте уверены.
Почти не стала писать про романы. Про русские писала весь год — кому интересно, тот уже читал на «Горьком». Про основные переводные и так уже все рассказали, я только напомню, что стоит иметь в виду: «Девочки» Эммы Клайн (отличный), «Фима» Амоса Оза (верю, что отличный, ещё не читала), переиздание «Половины жёлтого солнца» Чимаманды Нгози Адичи — это всё у «Фантом Пресс»; четвёртая книга Ферранте — у Синдбада; «Вот я» Фоера (осторожно, странный перевод, но всё-таки) — в АСТ; «Вегетарианка» Хан Ган (не читала, но типа Международный Букер) в Эксмо; переиздание «Киномании» Теодора Рошака — Like book (Эксмо). А ещё незаслуженно не ставшая событием «Любовь гика» Кэтрин Данн, которая вышла летом в АСТ.
Не могу ничего толком сказать о книгах про 1917, поэтому не стала, но в моём вишлисте «Русская революция» Шейлы Фицпатрик (Институт Гайдара), «Октябрь» Чайны Мьевиля (Эксмо) и «#1917. Семнадцать очерков по истории российской революции» Бориса Колоницкого (Европейский университет). Всё, что будет по этой теме, собрано на сайте ярмарки.

А теперь всё остальное (их 20)

Линор Горалик. Частные лица. Часть вторая

Новое издательство

Долгожданное продолжение цикла поэтических автобиографий

Русские поэты рассказывают Линор Горалик свою жизнь, начиная с ответа на вопрос «Что было с вашей семьёй до вас?» и заканчивая «Чего сейчас хочется?». Первый том проекта вышел в 2013 году, а на днях Линор объявила, что уже готовится третий. Во втором двенадцать поэтов: Лев Рубинштейн, Полина Барскова, Дмитрий Воденников, Станислав Львовский, Евгения Лавут, Сергей Круглов, Гали-Дана Зингер, Николай Звягинцев, Иван Ахметьев, Евгений Бунимович, Демьян Кудрявцев, Дмитрий Веденяпин.

Лев Рубинштейн. Целый год. Мой календарь

НЛО

Персональное «Намедни»

Концептуальная книга, которая представляет собой как бы отрывной календарь, где, как положено, на каждую дату — небольшая заметка: воспоминание, ассоциация, факт биографии автора. Не знаю, насколько эта книжка связана с проектом «Круглый год», который Лев Семёнович делал вместе с театром «Тень», но затея похожая. Там на каждый исторический факт было видео.

18 января. 1825 г. Открытие Большого театра

Мария Степанова. Памяти памяти

Новое издательство

Попытка восстановить историю семьи вырастает в глобальную историю памяти.

Реплику «Мария Степанова — русский Зебальд» я, признаюсь, придумала ещё до того, как открыла книгу. Но интуиция не подвела: «Памяти памяти» — проза вполне зебальдовского (а значит и прустовского) свойства. Найденная в старом бумажнике фотография переходит в эссе о конце живописи и начале цифровой смерти человека, немецкие фарфоровые фигурки вызывают образ Артюра Рембо, да и вообще с каждой страницы, из каждого старого письма или описания пожелтевшего снимка открывается портал в мировую культуру. Отрывки можно почитать на «Медузе» и на «Снобе».

Всеволод Петров. Из литературного наследия. [Философские рассказы. Дневники. Проза. Стихи]

Галеев-Галерея

Всё, чего мы ещё не знали об искусствоведе Петрове

После «Турдейской Манон Леско», которую кто-то недавно хорошо назвал «русским Стоунером», хочется читать Петрова ещё и ещё, а он ведь вроде как не литератор. Дотошным публикаторам удалось наскрести по сусекам стихов (написанных в «кузминском кругу») и рассказов (написанных другом Хармса и Введенского). Но что-то мне подсказывает, что самыми интересными и ценными будут дневники 1942–1958 годов.

Эдмон де Гонкур, Жюль де Гонкур. Дневник. Записки литературной жизни в 3-х томах

Книжный Клуб Книговек

История французской литературы от создателей главной французской литературной премии

Избранные тексты из ежедневной хроники событий, которую основоположники натурализма братья Гонкуры вместе вели с 1851 года, как будто они один человек. «Советский читатель отнюдь не обязан принимать ложные выводы, следующие из эстетической системы Гонкуров, соглашаться с тем, что документальная запись — это высший из всех мыслимых видов литературы», — писали в предисловии к изданию 1964 года. Интересно, что сейчас именно то, что братья топили за документальность и объективность, выглядит особенно привлекательным.

Василий Кандинский, Арнольд Шёнберг. Переписка

Grundrisse

А это просто красиво.

Две модернистские глыбы знакомятся по переписке в 1911-м и обмениваются письмами об искусстве и всякой бытовой ерунде без малого десять лет (а много позже — ещё чуть-чуть). Такой маленький портал в лучшее прошлое музыки, живописи и человеческих коммуникаций.

Джулиан Барнс. Открой глаза

Азбука-Аттикус

Искусствоведческие штудии одного из главных британских писателей

Не новый роман, а семнадцать эссе о живописи — преимущественно французской и 19–начала 20 века. Всё по-барнсовски, по делу: от исторического и биографического контекста до пристального разглядывания и интерпретирования конкретных полотен. Для примера можно почитать эссе о Магритте в переводе Виктора Сонькина.

Александр Бренер. Ка, или Тайные, но истинные истории искусства

Все Свободны

Радикально другой сборник эссе об искусстве

«Ка» — очередная книга ритмизованной прозы и личных воспоминаний, но не такая бомба, как «Жития убиенных художников». Здесь всё спокойнее, лиричнее и мистичнее. Бренер вновь максимально субъективен и пишет о себе куда больше, чем о своих героях, но и героев этих он букетом по морде не хлестал — всё больше встречал во сне. Для примера можно почитать отрывки про Караваджо, Дэвида Бирна, Жана Гранвиля, Пиранези.

Ещё в этом месте нужно сказать, что Александр Бренер обязан своей новой писательской славой питерскому магазину «Все свободны». Они номинировали его с «Житиями» на «Национальный бестселлер» и помогли всем обнаружить, что это один из сильнейших текстов года, а теперь отлично издали дебютную для себя книжку.

Оливия Лэнг. Одинокий город

Ad Marginem

Психотерапевтическое искусствоведение

Британская журналистка Оливия Лэнг надолго оказалась совершенно одна в Нью-Йорке и впала в тоску. Выяснилось, что одиночество несёт с собой уязвимость и тревогу, делает человека невидимым, злым и заставляет его стыдиться самого себя. Чтобы справиться с этими ужасами, Лэнг обращается к американскому искусству двадцатого века и обнаруживает, что многие его выдающиеся фигуры — Уорхол, Хоппер, Войнарович, Билли Холидэй — просто одиночки, продуктивно боровшиеся со своими комплексами и травмами. У Лэнг такая продуктивность произвела на свет исследование опыта одиночества в искусстве и городской среде, близкое к прозе. В мире сэлфхелпа эта книга называлась бы «Как перестать стыдиться одиночества и начать жить».

Дэвид Марксон. Любовница Витгенштейна

Гонзо

Ещё одна книга об одиночестве и искусстве

Экспериментальный роман 1988 года, в котором последний человек на Земле, художница Кейт, путешествует вокруг света и печатает на машинке воспоминания о собственной жизни и всей мировой культуре. От Витгенштейна роману досталась форма: текст состоит из коротких параграфов в духе «Логико-философского трактата». Вот Pollen Fanzin опубликовал перевод рецензии Криса Пауэра из The Guardian, и, если верить ему, из этих разобщённых строк, ненастоящего нарратива и сомнительного сюжета складывается глубь и мощь.

Берт Кейзер. Танцы со Смертью: Жить и умирать в доме милосердия

Издательство Ивана Лимбаха

Размышления нидерландского геронтолога о жизни и смерти

«Человеческая дилемма: обладать духом и быть телом — нигде не проявляется столь болезненно и столь явно, как в медицине. Болезненно, потому что быть телом означает, что мы умрём. Явно, потому что обладать духом означает, что мы это знаем», — сообщает Кейзер читателю с первых страниц, и вся его книга развивает эту мысль в разных плоскостях теории и практики. «Танцы со смертью» — дневник врача в доме милосердия и философский трактат о бытии одновременно. Самое главное — текст написан с такой щедрой долей медицинского цинизма и таким философским хладнокровием, что многочисленные истории о предсмертии, религиозных сомнениях и невсесильности медицины парадоксальным образом не убивают читателя, а делают его дух сильнее.

Ласло Краснахоркаи. Сатанинское танго

Corpus

Дебютный роман следующего нобелевского лауреата из Венгрии

Гротескный роман 1985 года о том, как хиреет колхоз в социалистической Венгрии, имеет композицию в форме танго и экранизацию Белы Тарра. В принципе, этого набора уже достаточно, чтобы хотя бы попытаться прочесть книгу. Кроме этого, Краснахоркаи сравнивают с Кафкой, Беккетом, Гоголем и прочат ему Нобелевскую премию. Занятно, что именно в Венгрии большой литературой стал такой забористый социальный постмодернизм. Фрагмент романа (самое начало) можно прочитать на «Снобе».

Борис Лурье. Дом Аниты

COLONNA publications

...и роман, по сравнению с которым «Сатанинское танго» — детский утренник

Выживший в нацистском концлагере Борис Лурье эмигрировал в США в сороковых и завоевал славу радикального художника, работая с темами Холокоста и порнографии (да, одновременно). В шестидесятых он написал «Дом Аниты» — злой роман о сексуальном концлагере на Манхэттене с пытками, оргиями и танками, попытавшись тем самым сказать, что мораль после Освенцима умерла. Роман, понятно, никто не взялся опубликовать, впервые он вышел только через пятьдесят лет, уже после смерти автора, а ещё через семь лет — по-русски.

Павел Пепперштейн. Предатель ада

НЛО

Психоделический реалист и медицинский герменевт Пепперштейн вернулся после шестилетнего молчания со сборником рассказов разных лет. Говорят, хороших. Ещё не читала и пишу коротко, потому что подробно будет потом.

Наталия Мещанинова. Рассказы

Сеанс

Ставить на полку рядом с «Весёлыми историями о панике» Мульменко

Наталия Мещанинова — один из лучших голосов нового российского кино. Она писала сценарии к «Ещё одному году» Оксаны Бычковой (в соавторстве с Любовью Мульменко), собственному «Комбинату „Надежда“» (с ней же) и недавней «Аритмии» Бориса Хлебникова. Тем интереснее посмотреть, так ли она хороша, когда текст не разыгрывают актёры. Надеюсь, да.

Антон Долин. Оттенки русского

Редакция Елены Шубиной

Перепись нового отечественного кино всех сословий

Долин всегда умел найти хорошие стороны в новых отечественных фильмах и сформулировать для них доброе слово. Вот сборник добрых и не очень слов, написанных для разных изданий за несколько лет, и вышел в РЕШ. Подробно — про Германа, Сокурова, Муратову, Балабанова, Звягинцева. «Общим планом» — про авторское кино двухтысячных (от Михалкова до Балагова), арт-мейнстрим (от Лобана до Хлебникова) и блокбастеры (от «Высоцкого» до «Матильды»). Отдельный раздел посвящён «Якутскому чуду». Можно использовать как комментированный список «что посмотреть».

Николай Троицкий. Софья Львовна Перовская. Жизнь. Личность. Судьба

Common place

Редкий женский портрет из истории революции

Биография казнённой революционерки Перовской из партии «Народная воля» интересна не столько даже личностью героини, сколько обширным историческим контекстом противостояния интеллигенции и власти во второй половине XIX века, который обещают в аннотации издатели. Это, конечно, не документальная проза, но хочется верить, что хороша написана.

Ещё любопытное в Common place: Мария Михайлова. Марксисты без будущего. Марксизм и литературная критика (1890—1910-е гг.)

Михаил Вайскопф. Между огненных стен. Книга об Исааке Бабеле

Книжники

Собрание всех возможных истоков бабелевской прозы

Израильский филолог, автор книг «Сюжет Гоголя», «Во весь Логос: Религия Маяковского», «Писатель Сталин», Вайскопф наконец-то написал о Бабеле. «Наконец-то» — потому что увлечённость темами религии и русско-еврейских связей к некоторым писателям подходит так себе, а для Бабеля — легитимный инструмент. Издатели обещают всё самое интересное, от каббалы до немецкого экспрессионизма, и уверяют, что это прорыв в бабелеведении. Я, например, собираюсь проверить.

Ещё интересное по истории литературы: Владимир Марков. История русского футуризма. Алетейя

Хенрик Ибсен. Вернувшиеся

АСТ

Первый русский том международного проекта по пере-переводу ибсеновского цикла пьес о современности.

Никогда не замечала, что традиционный перевод Ибсена на русский — архаичный. Но вот Роман Должанский в предисловии к сборнику пишет, что у современных постановщиков со старым переводом дела идут не так хорошо, как могли бы. Да и Ольге Дробот, взявшейся за реактуализацию норвежской новой драмы, можно верить. Пока она заново перевела три текста: «Столпы общества», «Кукольный дом» и «Привидения» (а название сборнику дали, видимо, в честь московского иммерсивного шоу). Отличный повод перечитать или полюбить сразу свеженького Ибсена.

Гарольд Блум. Западный канон