Нганасаны: настоящее меньшинство

"Меньшинствами" сейчас называют все подряд этнические и социальные группы. Народ, насчитывающий несколько сотен тысяч и даже миллионов, тоже назовут "меньшинством", хотя к малым народам причисляются этнические сообщества численностью до 50 000 человек. Но вот реальное меньшинство – нганасаны, самый северный народ Евразии.

Товарищество

В ходе переписи 2010 года в России зафиксирована численность нганасанов – на тот момент 862 человека. Слово "нганаса" означает "человек, мужчина", а самоназвание нганасанов – "ня", означавшее "товарищ".

Территория традиционного населения нганасанов – внутренние районы полуострова Таймыр, однако в 1960-х нганасаны были переселены в расположенные южнее посёлки, на историческую территорию долган (см. карту).

Нганасаны – полукочевое племя, промышлявшее охотой на оленей. По сей день около 100 человек ведут охотничий образ жизни на исторических землях кочевания.

Дух медведя и Николка-бог

Религия нганасанов – шаманизм, сочетающийся с православием, иногда довольно причудливо. Шаманы нганасанов во время камланий вызывают дух медведя. В верованиях нганасанов встречаются "лёса нго" – "русский бог" и "Миколка-бог" – святой Николай. 

Считавшийся последним настоящим шаманом человек по имени Тубиаку Костёркин умер в 1989 году в результате несчастного случая. За семь лет до этого, после смерти жены, он продал своё шаманское одеяние в музей в Дудинке.

Рассказывают, что в восьмидесятые годы заглянувшие к Тубиаку полярники застали его смотрящим по телевидению старт космического корабля. «Зачем повезли в космос так много железа?» - спросил Тубиаку и посмотрел на полярников с великой жалостью. - Я два раза бывал на Луне вообще без железа…»

Дюминме, родной брат Тубиаку, тоже всю жизнь шаманил, братья ревновали, враждовали, писали друг на друга доносы и из-за этого даже сидели в лагерях, причём второй раз – вместе. Но, говорят, не помирились.

Если ваша жена не умеет колоть дрова, – ей рано замуж

У нганасанов были запрещены браки между родственниками до третьего колена. Сейчас этому ограничению уже не уделяют такого пристального внимания. Встречается много смешанных браков с представителями других этносов, дети от которых признаются нганасанами по национальности.

Нганасанскую девушку можно выдавать замуж, когда она научилась колоть дрова. Допускались калым (выкуп за невесту) и многожёнство.

После сватовства невеста ложится спать вместе с женихом, но если в течение нескольких недель она не раздевается, значит, жених ей не люб и помолвка считается расторгнутой (калым возвращается семье жениха).

Добрачные "молодёжные" связи не запрещались, парень даже мог прийти на ночь к девушке в чум с ведома её родителей. Если девушка потом вступала в законный брак с другим мужчиной, её добрачных детей просто усыновляли её родители. Однако брак с кем-либо в итоге был обязателен – в условиях крайнего Севера отношения полов не романтическое приключение, а вопрос выживания.

Разводились нганасаны несложно, достаточно было, скажем, бесплодия или неверности жены. Чтобы не возиться с возвратом калыма, муж часто просил просто заменить ему жену на другую женщину (например, на сестру бывшей жены).

Дети

При родах повитуха спрашивала у незамужней роженицы имена любовников – чтобы роды прошли легко. Нганасанские женщины рожали стоя на коленях и держась за колышек. Новорождённого младенца катали по снегу, "чтобы лучше терпел стужу". Традиционное содержание младенцев с современной точки зрения было весьма негигиенично; попросту, детей никогда не мыли, и они были постоянно покрыты слоем грязи. Это было одной из причин высокой детской смертности, и выживали только действительно сильные. 

В итоге исследователи наблюдали голых нганасанских детей, в 40-50-градусный мороз резво ползающих по полу неотапливаемого чума среди мусора и собачьих экскрементов. Также запросто малышня выбегала босиком на снег. Возможно, с этим связана традиция давать детям имена только по достижении 3-4-летнего возраста, – пусть сначала выживет.

Блестящий исследователь-северовед начала ХХ века Лев Яковлевич Штернберг в заповедях этнографа писал: "Кто знает один народ — не знает ни одного, кто знает одну религию, одну культуру — не знает ни одной".