Мрамор

Публий. Да уж это точно. Дальше ехать некуда. В смысле -- этой камеры лучше быть не может.
Туллий. Одиночная, наверно, лучше. Там пространства еще меньше. Особенно анатомического... дальше, конечно, только гроб. Где пространство кончается, и сам Временем становишься. Хотя кремация еще даже и лучше... Но это от претора зависит.
Публий. А урну с прахом куда? Родственникам?

Туллий. Лучше в мусоропровод. Так хоть в Тибр попадет. Опять же места занимать не будет. Пространства то есть... От претора, конечно, зависит.
Публий. Нет, я лучше родственникам... Октавиан хоть знать будет, где папка валяется. А то -- как не было меня. Только пенсия... Не святым, дескать, духом...
Туллий. Да, не любил Тиберий длиннополых...
[Пауза.]
Публий. Если бы ты мне дал, мы бы пространство сократили. Спали бы вместе.
Туллий. Ну да, сократили бы. На десять сантиметров.

Публий. На пятнадцать! Вынуть?
Туллий. Да перестань. Я видел. Десять от силы и будет.
Публий. Пятнадцать! Спорим?
Туллий. На твое снотворное.
Публий ([смешавшись]). Зато -- диаметр! И обрезанный. Десять сантиметров тоже, знаешь, не валяются.
Туллий. И не сократили бы, а увеличили...
Публий. Даже если только на десять?
Туллий. Даже если только на десять.

Публий. Ну и пшел ты... Не больно-то и хотелось... ([Раздражаясь.]) На твоем очке свет клином не сошелся. Подумаешь... Когда мы в Ливии когортой стояли, я одного араба знал. Так он за пару сестерциев в ноздрю давал. Тоже, видать, привередливый был, пространство экономил. А как клиент кончит, так он сморкался... От катара верхних дыхательных путей и помер.
Туллий. Лучше домой позвони.

Публий. Сам звони! Домой!.. Куда хрен вернешься. С таким же успехом в Грецию Древнюю звонить можно. Либо -- В Иудею Библейскую... "Домой"! Ты еще "мама" скажи. Я бы им урну эту уже сейчас послал. Они бы и проверять не стали. Для них "пожизненно" куда больший, чем для нас, смысл имеет. Потому что у них там жизнь происходит. А тут... Может, в шахматы сыграем...
Туллий. Шахматы мы, Публий, ... на Горация давеча обменяли.
Публий. А-а, совсем из головы вылетело.

Туллий. Меньше бы ты себя на тумбочку изводил.
Публий. Может, пофехтуем?
Туллий. На ночь глядя? Как сказала девушка легионеру.

Публий. И то сказать... Неужто так всегда будет! Ведь -- до конца дней. А он еще когда наступит. При ихней диете... И когда наступит, тоже, говорят, не заметишь... Всегда. И через десять лет. И, может, через двадцать. И когда фехтовать уже сил не будет... Не говоря уже про шахматы. И вся камера будет... бюстов полна... То есть "всегда" -- это когда забудешь, сколько их сегодня было... с Горацием или без?.. И ведь уже завтра и забуду. Или послезавтра... Завтра-то, может, это и есть, когда "всегда" начинается. И может, оно уже наступило. ([Кричит.]) Я же не помню, сколько их вчера было! Шестнадцать? Четырнадцать? С или без Горация?.. От этого же можно с ума сойти!

Туллий. Затем нас вместе и посадили, чтоб этого не случилось.
Публий. ?
Туллий. Как в браке. И потом: они же на пленку записывают. И на два разделенная мысль всегда понятней... Не говоря о том, что не так ужасна.
Публий. Ты хочешь сказать, что мы тут... это... в назидание потомству... Как свинки морские?..

Туллий. Да нет же... Потом, свинки морские -- у них дара речи нет. Их же интерпретировать приходится... Бехейворизм называется... Да ни у какого потомства и времени не будет нами заниматься. Пожизненно все-таки... Просто некоторые мысли в голове не умещаются. Им, чтобы мыслью стать, больше чем один мозг требуется... Ум -- как это там? -- хорошо, а два лучше... Народная мудрость. Чтобы мысль до конца додумать... Теорию вероятности, например. Или это твое "всегда".

Публий. Но это значит... это значит, что мы как бы одним мозгом становимся. То есть с точки зрения мысли. Куда она укладывается, для нее и есть мозг. Правое и левое полушарие.
Туллий. Я лучше левое буду.
Публий. Но почему же тогда в одну койку не забраться?!! Ведь если один мозг, то и тело одно тоже!
Туллий. В том-то и дело, что одно тело может с ума сойти, а два нет. Во всяком случае, не от той же мысли.

Публий. Отказываешься, значит... А сам -- "одиночная камера, одиночная камера"!.. Одна мысль на двоих, да под одним одеялом -- вот и была бы одиночная камера!..
Туллий. Ну, твоим-то "всегда" хрен накроешься. Вдвоем тем более.
Публий. ?

Туллий. Потому что эгоист ты. Как все варвары. "Всегда" твое это -тебя только и касается. Ты же не про Время, Публий, думаешь: тебе себя жалко. А с жалостью к себе жить можно. Даже приятно. Дать тебе или не дать -- тебе все равно себя жалко будет. Даже если бы баба тебе дала, даже если бы [малчик]...
Публий. Да почем ты знаешь!?
Туллий. А чего же ты тогда ради в Ливии этой своей по бардакам шастал? Ведь баба же была. И этот, как его, Октавиан твой. Ведь не в Башне же был, а?

Публий. Хочешь сказать, что меня за аморалку...
Туллий ([продолжая]). Жалко тебе себя было всегда, вот что. И сейчас тебе себя жалко. И "всегда" твое только степень жалости к самому себе и выражает. "Ой, ведь так будет и завтра, и послезавтра. Ой, и вчера уже так было. Ой, я бедный-несчастный".
Публий. А сам! -- а сам! -- а ты-то, сам. ([Выпаливает.]) Ты помнишь, сколько тут вчера бюстов было?

Туллий. Понятия не имею. Какая разница? Пятнадцать. Шестнадцать. И вообще, лучше я буду левое полушарие...
Публий. А я вспомнил! Вспомнил! Четырнадцать их было!
Туллий ([обводя взглядом, полки и ниши]). Их сейчас четырнадцать; с Горацием.

Публий ([возбужденно]). Ага! ага! Потому что мы вчера Сенеку выписали, и он нам не понравился. И мы его назад отправили, из-за бороды. А сегодня Горация выписали -- и опять стало четырнадцать. Было четырнадцать, стало тринадцать. Потом опять стало четырнадцать. ([Хватается за голову.]) Что это я такое несу? Мне показалось -- их было пятнадцать?

Туллий. Успокойся, Публий. Сложение и вычитание. Какая разница. Просто производятся одновременно. А ты привык их совершать последовательно. Делов куча. Сколько было бюстов... Как вода в бассейне. Из двух кранов вливается, из одного выливается.
Публий ([упавшим голосом]). Никогда в толк этого не мог взять.
Туллий. Я тоже... Говоря о бассейне -- скупнуться что ли. На ночь-то глядя...

Публий. Но от этого же можно с ума сойти! Ведь их же -- бюстов -- все больше и больше становится! Их же еще больше будет!..
Туллий ([загадочным тоном]). Может -- больше. А может, и совсем не будет...
Публий ([недоуменно и настороженно]). Что это ты имеешь в виду?
Туллий ([спохватываясь]). Классики э-э-э... их вообще не так уж много. Римских во всяком случае. Раз-два, и обчелся.
Публий ([выкрикивая]). Пятнадцать!

Туллий ([продолжая]). Главное -- с императорами не путать. Энний, Лукреций, Теренций, Катулл, Тибулл, Проперций, Овидий, Вергилий, Гораций, Марциал, Ювенал. Главное -- с императорами не путать. Ни с ораторами, ни с императорами. Ни с драматургами. Только поэты.
Публий. Потому что мрамора мало.
Туллий. Ни -- с греческими. Ни, тем более, с христианскими. В твоем случае это особенно важно.
Публий. Почему?
Туллий. Потому что варвару всегда проще стать христианином, чем римлянином.
Публий. ?

Туллий. Из жалости к себе, Публий, из жалости к себе. Тебе же отсюда сбежать хочется. Или -- самоубиться. То есть тебе вечной жизни хочется. Вечной -- но именно жизни. Ни с чем другим это прилагательное связывать не желаешь. Чем более вечной, тем более жизни, да?
Публий. Ну и что? Чего в этом дурного-то?

Туллий. Да нет, разве ж я... что ты? ничего дурного в этом нет. Ровно наоборот. Более того, все это осуществимо, Публий: и сбежать, и самоубиться, и вечную жизнь обрести тоже. Все это, Публий, как раз возможно. Но стремление-то к возможному как раз для римлянина и есть самый большой моветон. А поэтому, душка Публий...
Публий. Как?! Как ты сказал? Ты имеешь в виду -- сбежать возможно? да? Ты сказал -- осуществимо... Я не ослышался?..

Туллий. Осуществимо, душка Публий, осуществимо. Все осуществимо. А пока...

Публий ([вскакивая, орет]). Каким образом!?! Как? Где? ([Безумно озирается, как бы в поисках выхода, как бы подозревая, что что-то проглядел; затем кидается к мусоропроводу, к двери лифта, к окну -- ощупывает стекло -бросается к клетке с птичкой, осененный как бы догадкой, но тут же разочаровывается, и т.п. 2-х -- не более -- минутная пантомима, на протяжении которой Туллий, заложив руки за спину а ля школьный учитель, разглядывает бюсты]). Как? Где? ([Возбуждение его гаснет.]) Брешешь, падло. Ни хрена это не осуществимо. Не в данной инкарнации. И не будь это пожизненно, начистить бы тебе рыло... Сука ты. Туллий; большая старая римская сука. Волчица. Ни стыда, ни совести. Над простым человеком дорываться. "Осуществимо, возможно..."

Туллий ([не меняя позы]). На что поспорим?
Публий. На твое снотворное.
Туллий. Лучше на твое. Мое все кончилось.
Публий. Идет... ([До него начинает доходить смысл сделки, но ему лень додумывать.]) Да ты что... охренел, в самом деле... да если я проиграю -- т. е. если ты выиграешь, то...
Туллий. А пока, душка Публий, повторяй за мной: Энний, Теренций, Лукреций... Ну, давай!
Публий ([повторяет, загибая для счета пальцы]). Энний, Теренций, Лукреций...
Туллий. Катулл, Тибулл, Проперций.

Публий. Катулл, Тибулл, Проперций.
Туллий. Вергилий, Овидий, Гораций.
Публий. Вергилий, Овидий, Гораций.
Туллий. Лукан, Марциал, Сенека.
Публий. Лукан, Марциал, Сенека... Пятнадцать!
Туллий. Ювенал... эх, добавим историков. Плиний, Тацит, Саллюстий...
Публий. Плиний, Тацит, Саллюстий... спать -- хочется-а...
Туллий. Прими [снотворное]. У тебя же есть.
[Пауза, во время которой занавес на четверть спускается.]

Публий. Пожалуй. Пожалуй, ты прав. ([Прислоняет ладонь к пульту в изголовье; на экране вспыхивает: "Публий Марцелл, 1750-А"; затем Публий нажимает кнопку, и на экране вспыхивает: "Заказ -- Снотворное". Затем из отверстия рядом с пультом появляется, как пневмопочта, продолговатый цилиндр, в котором, когда Публий берет его в руки, раздается характерное тарахтение таблеток: Туллий следит за всей этой манипуляцией, как загипнотизированный. Публий произносит с видимым удовлетворением.]) Что ни говори, а мои отпечатки пальцев, Туллий, не твои отпечатки пальцев. ([Высыпает несколько таблеток на ладонь, подходит к стоящему на столе графину, бросает таблетки в рот и запивает их прямо из носика.])

Туллий ([глотая слюну]). Римские компьютеры... славятся своим гостеприимством. ([Закуривает.])

Публий ([уходит в нужник; раздается сильный шум падающей струи, затем -- звук спускаемой воды, сменяемый звуком воды из-под крана; Публий чистит зубы, полощет на ночь горло, приговаривая]). Катулл, Тибулл, Проперций, Вергилий, Овидий, Гораций, Катулл, Тибулл ([выходит из нужника, пересекает сцену по направлению к своему ложу]). Проперций, Овидий, Вергилий, Гораций. ([Садится в своем алькове, чтобы размотать сандалий, и, внезапно, в этой позе валится на бок и засыпает.])

[Пауза. После которой Туллий встает, направляется к алькову Публия в постель, все время косясь на цилиндр с таблетками. Берет этот флакон в руки, читает надпись на этикетке. Проглатывает слюну. Ставит флакон на место, смотрит в окно, там -- Луна и звезды. Пауза. После чего Туллий задергивает альков Публия пологом, направляется к нише; вынимает оттуда бюст, допустим, Вергилия и, кряхтя, перетаскивает его к отверстию мусоропровода и ставит его на то, что служит в камере обеденным столом -- этакая платформа с регулируемой высотой -- более или менее, как в больницах. Последующие 5--10 минут Туллий занят переноской бюстов из ниш и с полок и установкой их на столе. Он вспотел, запыхался; обнажает себя до пояса и, останавливаясь передохнуть, прислушивается к довольно громкому храпу Публия...]

Туллий ([выпрямляясь и утирая пот со лба -- прислушивается к храпу Публия]). Во человек клопа давит! В объятьях -- как его? -- Морфея. "Лесбия, где ты была? Лежала в объятьях Морфея... " Катулла, стало быть, первым и пустим. Во-первых, копия, и поэтому не жалко... во-вторых, уж больно популярен... на все языки переведен... И весу, как в императоре... Потяжелей Горация будет... Килограмм за полста потянет... И при ускорении в 9,81... да если 700 метров лететь... то сечке, конечно, кранты. Как, впрочем, и крокодильчикам. То есть, в лучшем случае, крокодильчикам мрамор придется жевать... А это разные вещи... Это тебе не фарш... Так можно и зубки испортить... И тут мы по ним еще Вергилием врежем. Тем более что портретное сходство посредственное... Да и кто его вообще видел. Может, даже и не он... Аноним... "Сами овечки в лугах поедать колокольчики станут / Чтоб в голубую их шерсть красить потом не пришлось..." Экая прелесть!.. Всей этой Энеиды бесконечной стоит. ([Пододвигает бюст Вергилия к отверстию мусоропровода.]) ...Тяжелый... однако поэт... Одно слово -- эпический... Нет, не хотел бы я быть крокодильчиком... Все-таки 35 000 килограммометров в момент приземления... Все-таки почти 500 км в час скорость. И -- по морде... Да еще если, скажем, Лукрецием... Тем более что ему, как спятившему, все равно... "Счастлив всякий, кто мог постигнуть причину явлений..." Уффф!.. хотя бы уже потому, что причина явлений настигает всякого, кто счастлив... или -несчастлив... Как это там... ([Де

Вещи есть также еще, для каких не одну нам, а много
можно причин привести -- но одна лишь является верной.
Так, если ты, например, вдалеке бездыханный увидишь
труп человека, то ты всевозможные смерти причины
высказать должен тогда -- но одна только истиной будет.
Ибо нельзя доказать, от меча ли он умер, от стужи,
иль от болезни какой или, может быть, также от яда;
но тем не менее нам известно, что с ним приключилось
что-то подобное... Так говорить нам о многом придется.

Н-да... не хотел бы я быть крокодильчиком... Не разбавить ли это дело ([ворочает еще один бюст]) Тибуллом... Тем более что молодым умер... Все больше о девушках... Делия и т. д. ...Или -- Проперцием... Тоже, главным образом, про Цинтию... Кто вас теперь вообще, братцы, помнит... А еще лучше -- Сенекой... Тем более что -- самоубийца... Замечательная эта у него строчка про ссылку, когда он еще на острове этом своем -- Корсика, что ли? -- околачивался:

Здесь, где изгнанник живет вместе с изгнаньем своим...

Очень к местным условиям подходит... Ах, душка Публий, знал бы ты римских поэтов... Меньше бы нервничал. И снотворное тоже бы просто так отдал без торговли... как стоик. Не пришлось бы, зараза, вкалывать тут, как ишаку. И сечка бы функционировала нормально, и крокодильчики или там клубок змей -живы-здоровы. А так -- что? Луций Анней Сенека, даром что самоубился, должен канать вниз со скоростью 500 км в час... То есть делая почти 130 метров в секунду... И то же самое -- Лукан, Марк Анней Лукан, автор "Фарсалии"... отчасти, конечно, потому, что Сенеки -- племянник... и, конечно, потому что тоже самоубился, хотя и молодым... то есть сам вскрыл вены, чтоб Нерон не зарезал... Ничего это, между прочим, у него про вены эти самые:

...Никогда столь широкой дорогой не изливалася жизнь...

бррр, конечно; но -- здорово. Хорошие были в Риме авторы. Тяжелые только... Вот и ворочай их теперь только потому, что невежда и варвар считается, тем не менее, римским гражданином, и Тибериева реформа распространяется на него тоже, со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая снотворное. Пережитки республики все-таки... Ведь ни строчки из Марциала не знает, ни Ювенала, ни Персия -- а туда же: снотворное принимает... Ведь никакой душевной деятельности: одно пищеварение -- а вот поди ж ты, -- подай ему барбитурат кальция, и все! Демократия... И через это такие ребята ([жест в сторону бюстов]) носы и уши теряют!.. Эх! выпить, что ли. ([Направляется к амфоре.]) Посошок на дорожку. "Пьяной горечью Фалерна / Чашу мне наполни, [малчик]..." ([Отходит, наполнив стакан, в сторону.]) Ну-с, классики. Отрубленные головы цивилизации... Властители умов. Сколько раз литературу обвиняли в том, что она облегчает бегство от действительности! Самое время воспринять упреки буквально. Пора спуститься с облаков ([распахивает дверцу мусоропровода]) на землю. От звезд, так сказать, восвояси к терниям. В Тибра, точнее, мутные воды. Как сказано у поэта...

[С этими словами Туллий принимается спихивать один за другим бюсты классиков в отверстие мусоропровода. В камере остаются только два бюста -Овидия и Горация. Туллий запихивает в мусоропровод матрац, подушки и, пятясь раком, сам пролезает в отверстие.]

Туллий ([обращаясь к оставшимся бюстам]). Вас все-таки жалко. Ты же, небось ([похлопывает по темени Горация]), еще и обжиться тут не успел. А ты ([к Овидию]) ...как это там... Нек сине те, нек текум вивере поссум. Ни с тобой, ни без тебя жить невозможно... Что да, то да. ([С этими словами Туллий зажимает нос и исчезает в мусоропроводе.])
Занавес. Конец II акта.
III акт

[Та же камера. Раннее утро. Солнечные лучи окрашивают потолок, проникая сюда как бы снизу. Громкое пение канарейки; оно и будит Публия.]

Публий ([потягиваясь]). У-ли-тититююююю, ули-ти-ти-тюююю, тююю... Тибулл, Катулл, Проперций... Тююю, тююю... Запела-таки, сучка... слышь. Туллий... а?.. спит еще... О-о! ([Садится на постели, держась за голову.]) О-о, барбитураты эти... дают себя знать... Кофе, значит. ([Бессознательным жестом, прожимает ладонь к пульту, где вспыхивает имя, номер камеры и слово "Заказ"; столь же машинально Публий нажимает кнопку -- в ответ вспыхивает "Кофе"; рука безжизненно падает, и раздается характерный шум заваривающей "экспресс"-машины, и в зале разносится запах кофе.]) ...Ули-тити-тюю... А ничего себе, между прочим стоит, а!.. Сколько же в тебе сантиметров, красавец, будет?.. Ууууууу... моща-а-а... у-у-у-, щас бы я... как говорил -кто же? Нерон или Клавдий -- в общем, из древних: Не верь хую поутру стоячему: он не ебать, он ссать просит. Ыыы-эххх-што ты!..

[Публий откидывает полог и спускает ноги с кровати на пол. Некоторое время он так и сидит; потом встает и направляется к туалету; те же самые звуки, что мы слышали в конце предыдущего акта. Выходит из туалета, возвращается в свой альков, садится, наливает себе кофе, встает, подходит к окну, потягивается, делает первый глоток, достает сигарету, закуривает.]

День-то какой, ликторы-преторы! Тибр извивается, горы синеют. Рим, сука, весь как на ладони. Пинии шумят -- каждую иголочку видно. Фонтаны сверкают, как люстры хрустальные... Всю Империю, можно сказать, видать: от Иудеи до Кастрикума... Принцепсом себя чувствуешь... Хотя, конечно, может это только нам... так... показывают... А, Туллий, как ты думаешь!.. Спит, зараза... Такой день пропускает... Наверно, все же в прямой трансляции... Но даже если и в записи... Потому, видать, и записали, что лучше не бывает... ([Пьет кофе.]) Туллий, эй, Туллий! Вставай, сколько валяться можно... День-то какой!.. Эй, Туллий!

[Публий оборачивается и только тут замечает что-то неладное: отсутствие бюстов и общий беспорядок в алькове Туллия.]

Туллий!!! ([Кидается к алькову.]) Туллий, где ты!?!? Туллий!!! Туллий!!! ([С тревогой, переходящей в ужас понимания, что Туллий исчез.]) Туллий, ты где? ([Кидается в туалет, из которого -- сознает на бегу -только что сам вышел; заглядывает под кровать, ищет везде, где человеческое тело могло бы спрятаться.]) ...И классики... ([Мечется по сцене: целая пантомима, состоящая из бессмысленных, но общих в своей отчаянности порывов: нюхает исподнее, быстро перелистывает валяющийся томик, включает и выключает лампу, ощупывает стекло окна и т. п.]) Туллий! Как же так. И Овидий. Овидий и Гораций. Пятнадцать минус два. Равняется тринадцати. Несчастливое число. Так я и знал. Что? Знал -- что? Чисел больше нет. При чем тут числа! При чем тут числа! Туллия нет. Такой день пропускает. Что же я буду -- с кем же я буду? Я же с ума сойду! На кого же ты меня, зараза, покинуууул. На кого же ([падает на колени]) ты меня оставил, а, ([широко раскрывая рот]) а?-а?-а? Вот оно, надвигается на меня, вот оно, вот оно -- Время-я-а-а-а. ([Глаза полные ужаса, пятится в глубину сцены.]) Больше же ничего-ооо не-еееет... ([Пауза: спокойным тоном.]) С другой стороны, кого-нибудь, конечно, подселят. Свято место пусто не бывает. И лучше бы молоденького... Ведь подселят. Не могут не подселить. Независимо от либералов сенатских. Ведь площадь пропадает. В конце концов, восемь квадратных метров на брата положено. Что же я с этим пространством делать буду, а? Кровать вторая... Чашка... тога лишняя... Туллий, как же

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь