Мистификация и нацбилдинг

В 1817 году чешский филолог Вацлав Ганка опубликовал Краледворскую рукопись — документ XIII века, якобы найденный в старинной церкви. В текстах рукописи неизвестные исторической науке чешские герои древности спасали Европу от татар и разбивали в бою саксонские армии. Пропитанные антинемецким и панславистским пафосом тексты стали символом зарождавшегося чешского освободительного национализма.

То, что Краледворская рукопись на самом деле была фальсификацией, слависты выяснили и доказали только в конце XIX века, когда текст уже исполнил свою роль в чешском нацбилдинге. Перу Вацлава Ганки также принадлежала и другая поддельная рукопись — Зеленогорская тетрадь.

Примерно за полвека до чудесного «обнаружения» Краледворской рукописи шотландский поэт Джеймс Макферсон по счастливой случайности «нашёл» поэмы легендарного кельтского барда Оссиана (III в. н.э.) За 20 лет до мистификации Ганки появились первые сообщения о найденной рукописи «Слова о полку Игореве» (подлинность этого произведения всё же удалось доказать).

Поддельные или настоящие древние документы «всплывали» на протяжении XVIII и XIX веков практически в каждой европейской стране. Именно к рубежу этих веков большинство исследователей относят зарождение национализма. 

Молодая форма идентичности, апеллирующая к древней традиции, маниакально искала (или придумывала и фальсифицировала) подтверждение этой самой традиции, уникальности и древности нации, которая только находилась в стадии своего оформления.

Эпоха зарождения европейского (и русского) национализма — это время этнографических экспедиций и лингвистических исследований. Это время, когда главным критерием (с точки зрения критиков) оценки русской литературы, все еще подражательной и во многом вторичной, была «народность», «национальный дух». Это время первых серьезных исторических трудов и исторических мистификаций. Литературоцентричная культура искала опору именно в письменном документе.

Интерес к собственной истории, зачастую переходящий в увлечение folk history, — характерная черта любой зарождающейся политической нации. Именно поэтому мы видим у народов России, Украины и Белоруссии, чья идентичность была потеряна или подавлена в ходе имперских проектов, страстное влечение не к фактам, а к «постправдивой» оценке исторических событий.