М – мотивация
Ему ясно стало, что он нисколько не русский дворянин, член московского общества, друг и родня того-то и того-то, а просто такой же комар, или такой же фазан или олень, как те, которые живут теперь вокруг него. "Так же, как они, как дядя Ерошка, поживу, умру. И правду он говорит: только трава вырастет".
Лев Толстой «Казаки»
Я полагаю, что мог бы выучить наизусть Коран, если бы знал, что в противном случае меня выпорют. Одним из результатов, конечно, было бы то, что я навсегда возненавидел бы Коран, того, кто порет, и себя самого.
Александр Нилл «Саммерхилл – воспитание свободой»
Привет, куличики мои! 🍰
Сто лет ничего не писал. Лень, апатия, важные дела, отпуск – выберите из списка оправданий какое больше нравится. Задаваясь вопросом о причинах временной заморозки проекта, я не нахожу ни одного сколь-нибудь вменяемого кроме проблемы с мотивацией. Стойте, не уходите – ныть не буду, так как слово «проблема» предпочитаю трактовать как «opportunity», а не как «trouble». Именно молчание проекта дало возможность начать «второй сезон» Историки с небольшого и местами сумбурного рассуждения о мотивации.
Вообще, человек может долго обходиться без побуждений к деятельности, если она не слишком осознанна. Знаете, как у мелких детей – копает там чего-то упорно часами, а в итоге ничего толком и не построит. Тысячи лет люди вполне себе жили по принципам, которые почти постфактум угловато сформулировал Толстой – живи, работай, и не будут возникать никакие тлетворные вопросы.
Модель сословного общества более чем успешно задавала распорядок достаточно ограниченной жизни всех слоёв общества – наивно полагать, что дворянин XIII века так уж разительно отличался от крестьянина-современника. Над цивилизациями перманентно витал тот или иной, но всегда гневливый бог, раздающий направо-налево предвестия конца света. Мотивация страхом и смертью – всегда самый токсичный метод.
Покорность (тоже далеко не всегда успешно организуемая) мгновенно порождает импотенцию по всем фронтам, автоматически делая эпоху бесконечно долгой. Европейское средневековье даже по самым сдержанным периодизациям насчитывает тысячу лет, хотя историки французской Школы анналов (школьникам смеяться тут) справедливо отмечают, что если политические перипетии более-менее изменяли элиты и их среду обитания, то на уровне микроистории – широких слоёв самого простого населения – быт, одежда, пища, нравы, мировоззрение не менялись ещё столетия после так называемого «Возрождения».
Подлые сословия всегда охотно откликаются на патернализм: как здорово, когда есть собирательный покровитель, Мамочка-Два-Тапочка, рядом с которой слово «мотив» уже выглядит избыточно.
Нехитрый набор действий, повторяющихся изо дня в день, вплоть до ХХ века – то, что писатели-реалисты (особенно французы и русские) назовут «социальным злом» и подробно задокументируют в толстопузых романах. Повсеместная власть реалий – незримых сетей, в коих прочно сидят литературные герои, как и их прототипы. Онегин не может не убить Ленского, а Печорин Грушницкого – выйдет не комильфо по всем законам бретерского общества. Делай что должно, и будь, что будет.
Спросите родителей или бабушек с дедушками, что двигало ими в молодости – скорее всего, не услышите ничего, кроме романтической болтовни про «раньше было лучше», щедро пересыпанной обломками лозунгов. Поздравляю, перед вами homo soveticus – личностную миссию у них украл картавый лысый пацан, подменил её концептом «общего блага» или «светлого будущего», никогда не конкретного для каждого, более того, официально несбыточного для нынешних поколений, но в которое непременно хочется верить, хотя бы оттого, что оно совсем не такое, как настоящее.
Универсальная идея быть по-пионерски готовым к сбору макулатуры и субботникам (так как в году должно быть чисто два раза) – это не задел на всю жизнь, БАМ с Целиной далеко, а кушать хочется постоянно и желательно повкуснее. Потому без всяких коварных Америк СССРия долго жить не смогла б – первая ступень пресловутой пирамиды Маслоу оказывается убедительнее КГБшных застенков.
Сытость, в свою очередь, влияет на человечков ничуть не лучше перманентного стресса. Тут вообще возникает ироничный парадокс.
С одной стороны, отсутствие серьёзных проблем позволяет людям оторваться от кайла и наконец взглянуть на небо, а потом и внутрь себя. Что я такое? Зачем нужно мне всё то, что я делаю или не делаю? Для чего мы созданы? И тут буйным цветом на экзистенциальном поприще разрастается дивное разнотравье теорий – от «жизни ради других» толстовского Дмитрия Оленина и неомессианства Венедикта Ерофеева до разнообразных тошнот Сартра.
С другой стороны, если ты живёшь в обществе, где технический и культурный прогресс обеспечил всем девиз «Гайз, у меня всё найс», сложно сподвигнуться на что-либо. Как тут не вспомнить Льва Гумилёва. На наследии историков и социологов уровня Освальда Шпенглера он создал концепцию пассионарности этносов. Если вдруг кто не знает, пассионарии по Гумилёву – это личности, которые в силу целого комплекса внешних обстоятельств способны, а в особо клинических случаях имеют жгучее стремление жертвовать собой и не гнушаются жертвовать другими во имя высоких идей. Короче, психологические романтики-герои. Об этом я уже писал, мой юный читатель.
Дети взрывных пассионарных подъёмов, часто связанных с крайней степенью неустроенности и ужасного окружения, решают локальные и глобальные проблемы с помощью факелов и вил, войн и революций.
Рано или поздно желаемый эффект достигается и наступают более-менее тучные времена… неизменно вызывающие пассионарный спад. Герои жертвенники смещаются пассионариями, чей идеал – успех и закрепление.
Хрестоматийный пример – Адольф Гитлер избавился Ночью длинных ножей от штурмовиков СА и ближайшего сподвижника Эрнста Рёма, когда те отыграли свою силовую роль и появилась надобность сделать собственную власть более солидной, без импульсивной армии гопников. Всячески рекомендую для внимательного восприятия темы познакомиться с пьесой Мисимы Юкио «Мой друг Гитлер».
Мотивация простого человека без амбийций – обывателя – сравнима с пресловутыми весами, где одна чаша вмещает преимущества от деятельности, а на другую сложатся все затраты. Так вот, чем более развито общество, тем сложнее найти оправдание каким угодно затратам. Ибо и так всё хорошо – кредитная тачка каждые три года, ипотечный дом тоже особо жрать не просит, а для всего остального есть Master Card.
В итоге деградация может достичь отрицательных значений в виде поколения NEET – No Education, Employmet or Trainig. В лунном аналоге западного мира их называют хиккикомори или попросту хикка.
Какая там мотивация! Мама с папой вечные, их отличных доходов когнитариата хватит на уютненькую прокрастурбацию до седых волос, а там глядишь и пенсия подъедет. К тому же, классик учит не выходить из комнаты, не совершать ошибку – мир злой и ужасный, в нём твои жиры и прыщики вызовут издёвки, а в комплюктере ты всегда рыцарь в сияющих доспехах. Впервые с начала Второй технологической революции растёт поколение, которое не сможет приобрести собственное жильё в силу тотальной инертности.
Хотя возможно, не всё так уж плохо. Питер Брегман в книге «18 минут» верно подмечает, что вообще у современного человека мотивация есть всегда, просто её не нужно так часто мобилизировать. Самые серьёзные сложности у большинства возникают с началом и возобновлением. Значит и мотивация должна быть достойной. Вспомните, как меняются люди, включенные в борьбу за наследство, например.
Первая ступень ракеты-носителя расходует до 70% всего топлива, дабы преодолеть земное притяжение, развить вторую космическую скорость. На весь оставшийся полёт нужно разительно меньше, так как без сопротивления будет намного проще. Но в начале может и должно быть немного ай. Чуть-чуть ой.
Пригоршня армейского найди-укради-роди схожа с состоянием аффекта – отлично снимает внутренние блоки. Но ни ракетные двигатели, ни самолётные турбины, ни хрупкое человеческое сердечко не смогут долго работать в режиме форсажа. Для личности это грозит ментальной катастрофой – либо сойдёшь с ума, либо надломишься в аутизм, либо выродишься в жуткое чудовище.
Выдающейся иллюстрацией этого видится мне сериал «Во все тяжкие», где тишайший Уолтер Уайт превращается в монстра, и ничто не сравнится с трагедией Джесси Пинкмана, буквально перемолотого чередой фатальных необходимостей.
Да или просто посмотрите на президента Путина. Режиссёр Виталий Манский верно подметил, что перед нами давно не человек, а дракон, который в настолько глубоком болоте, что даже не в состоянии сожалеть о случившемся.
Поэтому очень много для мотивации значит экономия. Знаете, моя матушка ненавидит расхожий девиз брежневской эпохи: «Экономика должна быть экономной». Но если отмести типичное советское словоблудие, мы имеем крайне здравую мысль. Грамотная экономия – это интенсификация, а не скудость. Разумный менеджмент не предполагает жертв, он действует по принципу Бритвы Оккама – рекомендации достигать результата необходимым минимумом средств, без фанатичного расчехления всех «Калибров», или как там вы свои смешливые «Искандеры» сейчас называете.
Вместе с этим существует ряд важных трудов, по делу и концентрированно предлагающих конкретные меры мотивирования.
Про экономию здорово рассказывает Тимоти Феррис в уже ставшей классикой мотивационной публицистики книге «Четырёхчасовая рабочая неделя». Многое в работах данного автора выглядит популизмом, но как цельное полотно они всегда выглядят чрезвычайно сильно.
А вот Роберт Энтони в коуч-гиде (с откровенно гадким названием) «Главные секреты абсолютной уверенности в себе» даёт совет не выражать оценку чьих-либо действий, в том числе и своих, вторит ему Ширзад Чамин в работе «Позитивный интеллект», именуя главного врага нашей личности Внутренним судьёй. Много лучше выражение признания и благодарности. И не важно, например, какие цветы вам нарвал ваш ребёнок – не так дорог подарок, как дорого внимание.
Список авторов довольно широк, и многие их идеи я в дайджестовой форме непременно буду включать в свои последующие материалы.
Но завершить прихотливый навал своих размышлений на свободную тему хотелось бы воспоминанием о двух великих педагогах и ключевых фигурах ХХ века – Антоне Макаренко и Александере Нилле. Оба они своим невероятным трудом доносят до нас-невеж важнейшую мысль, что любая мотивация, мировоззрение и структура всего мира покоится на воспитании.
Они создали уникальные воспитательные альтернативы мертвенной злобе классической школы, доказали, что негативная мотивация ядовита, и на примере успеха собственных школ продемонстрировали: счастье – единственный универсальный мотиватор, а разные тренинги и программы нужны лишь для вправления душевных вывихов, нанесённых традиционализмом.
«Педагогическая поэма» и «Саммерхилл – воспитание свободой» – нам всем следует нести в своём сердце мудрость этих фундаментальных и прекрасно написанных текстов и вместе с ними смело следовать своим путём, с улыбкой встречая первый луч Нового дня.
