Лучше беги из джунглей
Меня зовут Майкл Хасфорд. Мне семьдесят два года, у меня рак кишечника. Об этой истории я молчал почти пятьдесят лет - ведь я дал подписку о неразглашении, и если бы я начал трепаться налево и направо, то меня бы ждал тюремный срок. Врач сказал, что мне осталось примерно пять месяцев, и знаете, с учётом того, какую безрадостную жизнь я прожил, я готов умереть. Но как бы я не жаловался, все годы после войны выдались для меня более счастливыми, чем я того заслужил. Мне уже наплевать на последствия, и что будет, если кто-то решит проверить мою слова... мне просто необходимо снять этот груз с души.
Летом 66-го я поступил в корпус морской пехоты США. В то время, как мои друзья пытались либо поступить в колледж, либо ещё как-то устроить свою жизнь, я решил пойти по стопам своего деда, и стать военным. У меня была возможность получить хорошее образование, и мой рекрутер в морпехах много раз пытался убедить меня пройти соответствующую подготовку и стать офицером, но я твёрдо решил начать свой путь с рядового бойца, как и мой дед. Я был полон решимости заставить его гордиться мной.
Итак, я обнаружил себя выходящим из транспортного самолета C130 в Дананге, в начале 1967 года. В составе роты "Кило", 3-й батальон пятого корпуса морской пехоты, я оказался в подразделении, которое нанеся большой урон гукам в районе Дананга само понесло большие потери. После волны чудовищной жары, одной из первых встретивших меня достопримечательностей при выходе из самолёта стали уложенные вдоль посадочной полосы оливково-зеленые мешки для тел. Все они были заполнены, и им предстояло занять наше место в самолете перед его отправлением в обратный путь.
Моя первая неделя или около того на базе была жёсткой, я не мог спать из-за комаров и отдалённого грохота артиллерии. Так что я был рад когда меня ставили в караул, мне было гораздо легче когда разум чем-то занят. Однако на посту было слишком много времени для раздумий, и мало-помалу я начал серьезно сомневаться в своем решении прилететь сюда. Товарищи с моего взвода, находящиеся уже не в первой командировке во Вьетнаме, рассказывали всякое об отношении к ним некоторых людей в Америке. Некоторые называли их "убийцами детей" или "нацистами". Один парень сказал, что самая красивая девушка, которую он когда-либо видел, плюнула в него когда он шёл по 5-ой авеню в военной форме. Она носила бусы из бисера и значок мира.
Около полуночи я увидел приближающуюся к моему посту фигуру и по росту и широким плечам издалека опознал идущего. Капитан Эспера, отличный боевой командир, был настоящей живой легендой на нашей базе, и пользовался безграничным уважением. Говорят, до морской пехоты Эспера был капитаном полиции Лос-Анджелеса.
- Хорошая ночь, да? - я не видел его лица в темноте, но, кажется, он улыбался.
- Да, сэр.
- Хасфорд... Похоже на старую английскую фамилию. Откуда ты?
- Северная Каролина, Хьюберт, сэр.
- А, знаю это место. Семья моей жены там живёт, мы навещаем их иногда. Наверное, хорошее место для взросления, я слышал, там отличная рыбалка весной.
- Спасибо, сэр, но мы с братом проводили больше времени охотясь по белок, - я не мог не улыбнуться, когда вспомнил те годы.
- Ха! - Эспера усмехнулся, - а я люблю охотиться возле Уиллоу-Крик.
Мы немного помолчали. В присутствии капитана мне было гораздо спокойнее, вокруг Эсперы была словно аура твёрдости и уверенности, качество истинного лидера, и за эту ауру я был ему благодарен.
- Ты уже был в бою, Хасфорд?
- Нет, сэр, - ответил я, немного смущенно, - у меня ещё не было возможности.
- Ну, это не надолго, - сказал он, доставая пачку сигарет Pall Mall и предлагая мне одну, - но немного подождать всё-таки придётся. Завтра меня и ещё нескольких спецов отправляют на разведку в джунгли, похоже, скоро будет заварушка.
Капитан довольно сделал долгую затяжку и посмотрел на Луну, на его пальце в лунном свете тускло сверкнуло крупное серебряное кольцо. В этой части мира Луна выглядит гораздо крупнее, возникало чувство, что сила притяжения тянет её к нам на встречу, и делает воздух здесь более плотным и сырым.
- Делай свою работу хорошо, морпех, пусть корпус тобой гордится.
- Так точно, сэр! - я просиял. Короткий разговор с капитаном развеял всем мои тревоги, и я действительно захотел чтобы весь корпус, и особенно лично он были горды мной.
С момента разговора с Эсперой прошло несколько дней. Я работал на камбузе со своим приятелем, молодым морпехом из Чикаго, младшим капралом Линкольном Холси.
- Эй, Хасфорд, ты слышал о капитане?
- Капитан Эспера? А что с ним?
- После его прогулки в кусты его никто не видел.
- Он пропал? Какого хрена, Холси, что произошло!?
- Я что, мать твою, долбанная разведка? Откуда я знаю?
- Брат, ты же собираешь все сплетни на базе, и ты говоришь мне что это все?
- Три дня назад капитан двинул в сторону болот с пятью какими-то крутыми парнями, ещё с ними был чувак из ЦРУ. С тех пор тишина. Наши птички искали их с воздуха, но эти засранцы словно сквозь землю провалились.
- Господи Иисусе, чувак, как ты думаешь, что с ними случилось? - я был в недоумении: как такой опытный боец, как капитан Эспера, мог исчезнуть не оставив никакого следа?
- Кретин, сам как думаешь? Да что ещё здесь может с кем-то произойти? Блядь, сраный мистер Чи их сцапал. Или они резко поумнели и уже на полпути в Ванкувер.
- Мистер Чи? Ты про вьетконговцев, что ли?
- Чел, ты должен уважать своего врага, иначе ты облажаешься. Вот почему я называю любого гука "мистер Чи", я говорю своему врагу "сэр", прежде чем вбить его обратно в каменный век. Ладно, друг, мне ещё надо найти Ганни Хэткока и поболтать с ним о моей поездке домой в следующем месяце. Холси ухмыльнулся и вышел из палатки под знойное полуденное солнце.
Тем вечером, многие из нас, как обычно, сидели на койках в казармах, оставив тщетные попытки уснуть в этой жаре и влажности. Скинув рубашки, морпехи чистили винтовки, писали письма, читали книги, или просто лениво ковырялись в сухпайках. Я только стянул свои сапоги, ставшие совершенно невыносимыми, как вдруг наш сержант вломился в казарму чуть не снеся дверь. У него был ужасный каджунский акцент, но в ту ночь мы поняли его прекрасно.
- Боевая тревога! Жопы в руки и быстро наружу, мать вашу! - он не перставая орал на нас пока мы, торопливо готовились к выходу, иногда его крики становились совершенно невнятными. Лица людей вокруг побледнели, глаза заполнились страхом.
Свой бронежилет я застёгивал уже на бегу к вертолетной площадке, лопасти птичек уже раскрутились и воздух был заполнен рёвом двигателей. Подбежал молодой лейтенант, командующий нашим взводом. Он обменялся парой слов с сержантом, потом повернулся к нам, переорать шум у него получалось с трудом:
- Морпехи, многие из вас слышали об исчезновении разведывательной группы капитана Эсперы несколько дней назад возле деревни Ло Тань. У меня хорошие новости для вас - наши радисты приняли сигнал, очень слабый, но парни смогли его поймать. Кто бы это не был, он пытается передать сообщение по азбуке Морзе. Само сообщение слишком искажено, но нам удалось установить местонахождение передатчика . Мы верим в то, что команда жива, теперь сядем на птичек и вернём наших грёбанных друзей домой!
- Ура! - дружно гаркнул взвод в унисон.
- Пошли! - крикнул сержант О'Дел, и мы начали погрузку на транспорт, вдохновлённые полученной целью. Думаю, со стороны, груженные солдатами и оружием вертолёты, удаляющиеся в закат, были впечатляющим зрелищем.
После короткого полета, вертолеты совершили посадку на поляне в джунглях, чтобы высадить войска, и отправились обратно на дозаправку. Мы подождали, пока рёв их лопастей не стихнет, и не замрут и станут неподвижными потревоженные воздушными вихрями заросли. Лейтенант поднялся и сделал отмашку: взвод из двадцати шести человек построился в боевой порядок и двинулся в чащу.
Джунгли - ужасное место, тем более ночью. Большинство обитающих здесь животных - ночные, из-за этого воздух ночных джунглей наполнен непонятными шорохами, воплями и криками, которых обычно не услышать днём. Под светом луны здесь начинается совсем другая жизнь.
Мы двигались в заданном направлении час, или около того, или около того. Кто-то из наших начал негромко проклинать эти долбанные джунгли. Я едва ли что-то соображал от духоты и тяжести ранца и оружия, мышцы ужасно болели, всё что я мог - тупо ковылять вперёд.
Внезапно всё стихло, от разлившейся тишины заложило уши. Моё сердце застучало ещё быстрее, когда я увидел взгляды озиравших по сторонам более опытных вояк. Ветераны моего взвода пережили много переделок, и были реально крутыми бойцами. Но даже их внезапное безмолвие заставило нервничать. Я даже представить не мог, что в джунглях может быть так тихо в ночное время, но каждому из нас было понятно: это не предвещает ничего хорошего. Очень медленно и осторожно, мы продолжили движение. Едва слышный хруст шагов теперь звучал как оглушительный треск.
Мы прошли ещё примерно 200 метров, когда от шедшего в авангарде морпеха донеслась приглушенная ругань сменившаяся потом бурный шуршанием. Я едва успел что-то сообразить, как тот солдат возник из кустов таща с собой что-то тяжелое. Это "что-то" молча извивалось.
- Попался, ёбанный ублюдок!
Боец сжимал за шею мелкого подростка, паренек был одет в чёрную пижаму и резиновые шлепанцы. Кажется, его обувь была сделана из обрезков грузовых шин.
- Лам уну мау су чет, лам уну мау су чет!
- Заткнись нахер, - кто-то, сплюнув, вмазал прикладом винтовки мальчишке по лицу.
- Капрал! - прокричал шёпотом возникший рядом лейтенант - поаккуратнее с ним, это военнопленный! Кто-нибудь во взводе говорил по-вьетнамски?
- Нет, сер - с брезгливостью на лице ответил солдат по прозвищу Техасец.
- Мелкий паршивец обмочил все штаны, я ещё не видел таких перепуганных гуков, - хихикнул морпех рядом со мной.
- Не думаю, что это мы его напугали, - пробормотал ещё кто-то.
- Какого хрена ты городишь? Хочешь сказать, этот урод обгадился не из-за нас? Да отвали ты, придурок!
Взвод немного сместился в сторону, и я наконец-то смог рассмотреть пленного. По сравнению с державшим его бойцом он выглядел крошечным. Мальчишка продолжал таращиться в темноту, из которой его приволокли.
- Ты понял, о чём я. Его что-то напугало до полусмерти, и это не мы.
Вспышка, и громкий треск выстрелов заставили нас плюхнуться в грязь. Кто-то стрелял из оружия очень, очень близко к нашей позиции. "Засада", пронеслось у меня в голове. Я приготовился почувствовать удар горячего свинца. Может быть, пуля разнесёт мне локоть или коленную чашечку, может быть, пройдёт так близко к кости, что отделит от неё мышцы, или угодит мне в голову или сонную артерию, и я умру мгновенно.
- ПРЕКРАТИТЬ ОГОНЬ!- рявкнул лейтенант, - перестань стрелять, черт возьми!
Вьетнамский мальчик лежал у его ног, кровь под его изломанным телом смешалась с грязью. Лицо молодого командира взвода в лунном свете выглядело бледным.
- Ты что натворил?!
- Он тянулся за твоим пистолетом. Он собирался прострелить тебе задницу! - зарычал в ответ стрелявший боец.
- Ты убил ребенка, капрал.
- Он не был сраным ребенком, мудак, этот ублюдок был мужчиной боеспособного возраста, и если бы я не пристрелил его - тебя бы уже можно было паковать в мешок!
- Капрал, когда вернёмся на базу, я лично прослежу, чтобы...
- Он не пытался убить вас, - командира перебил боец, которого все звали Дохляк.
- Повтори еще раз, морпех?
- Сэр, он не пытался убить вас, - повторил Дохляк, - я думаю, он хотел убить себя.
Мы закидали грязью тело и двинулись дальше. Через некоторое время я смог разглядеть поляну в просвет между деревьев, поляна казалась большой, но разглядеть что-то в кромешной темноте было трудно. Лейтенант послал несколько человек во главе с сержантом вперед, чтобы разведать местность.
Я в этот момент был отправлен в тыл группы, помочь с установкой легких пулеметом, которые мы тащили с собой. Мы ожидали нападения в любую секунду. Если в этом районе были вьетконговцы, они не могли не услышать выстрелы, и наверняка они сейчас охотились на нас . Я не слышал разговора командира с сержантом, когда разведка вернулась, но они решили что мы должны продолжить нашу миссию. Может быть, из чувства долга, может быть, они решили что стоять на одном месте опасней чем двигаться вперёд, а может, по обеим этим причинам. Но когда наша колонна двигалась через залитую лунным светом поляну, я увидел в траве нечто, что не забыл до сих пор. Посреди вытоптанного участка лежала оторванная по локоть человеческая рука. Окоченевшие пальцы до сих пор сдавливали трубку радиостанции... Мы просто прошли мимо.
Последним местом, где мы сделали остановку, прежде чем всё пошло через задницу, стала найденная нами пещера. Или это был тоннель, не могу сейчас сказать наверняка. Несколько парней зажгли фонари, и сначала мы даже почувствовали себя немного лучше, по крайней мере, гуки не могли наброситься на нас из-за кустов. Но потом кто-то указал на свод пещеры - он весь был покрыт какой-то странной резьбой. Пара фрагментов, которые я сумел разглядеть в мельтешащем свете фонарей изображали уродливых людей и животных, скрученных и ухмыляющихся. Там были и другие фигуры. Пока мы пялились наверх, часть взвода ушла вперёд, в глубь пещеры. До нас донеслась их приглушённая перебранка.
- Чёрт, Авало? Хватит сопеть!
- Какого хрена? Это не я!
- Тогда что за...
- А ну завалили хлебальники, мать вашу, - сержант заткнул споривших.
Мы шли по пещере довольно долго. Я помню, как у меня заложило уши, так же, как это было в самолете. Должно быть, мы зашли глубоко под землю. Потом слева от нас мы увидели боковой проход, больше похожий на трещину в стене. Этот путь имел ещё более сильный уклон вниз. Я, конечно, не геолог, но это было похоже на рану от огромного ножа, пронзившего горную породу до самого центра земли. Знаю, это глупо, но так я это запомнил. Мы выбрали нескольких бойцов помельче, и отправили их проверить проход - нельзя было продолжать путь оставляя за спиной потенциальное укрытие гуков.
Прошло уже около часа, когда из бокового тоннеля раздались голоса. Сначала я думал, что до нас долетают тихие переговоры возвращающихся разведчиков, но потом звук стал громче, голоса множились.
- Что за херня? - остальные тоже это слышали, - Мы должны убираться отсюда, командир!
Это зазвучало словно одновременный шепот десятков тысяч людей, не знаю, как ещё описать. Звук, казалось, проникал в меня, глаза заслезились, живот скрутило. Кого-то из парней вырвало. Не знаю, что говорили нам эти голоса, я не знал этого языка, да и потом ничего подобного не слышал. Я пытался что-то разобрать среди этого кошмарного хора, и вдруг осознал, что слышу приближающиеся крики. Двое из трёх посланных на разведку бойцов вывалились в основной тоннель из бокового. Они были напуганы. Напуганы настолько, что казались совершенно обезумевшими от ужаса. Даже передать не могу, как дико они выли и орали, а их глаза... Господи, их глаза... Из них пропало всё человеческое. Одна из разведчиков весь был покрыт кровью, но ран я не заметил.
Взвод дрогнул. Мы бежали и карабкались по крутым туннелям к выходу, некоторые стреляли из винтовок в темноту позади нас. Кто-то кричал, что нас преследуют, что они ползут по стенам, что они повсюду. Когда мы добрались до устья пещеры, многие в панике разбежались по сторонам и исчезли в джунглях. Я помню, как наш сержант кричал, пытаясь заставить взвод держаться вместе, но его услышали немногие. Оставшиеся собрались вместе и заняли оборонительную позицию в густом кустарнике, я больше не видел нашего командира, теперь главным был сержант.
- Будьте на готове - он отдал приказ шепотом, потом также тихо приказал радисту запросить экстренную эвакуацию. По крайней мере, морпех с рацией не сбежал в заросли.
Прошло ещё несколько минут, прежде чем мы услышали как кто-то идёт сквозь джунгли. Я щелкнул предохранителем и направил винтовку на звук. Сердце стучало просто оглушительно, волоски на руках и шее стояли дыбом. Я выдохнул с облегчением, когда один из морпехов позвал приближающегося по имени.
- Дэвис? Эй, Дэвис, это ты?
Ответа не было, но звук явно продолжал становиться ближе. Холси зажёг фонарь и стал шарить лучом света по кустам.
- Неее, мужик, это же... - следующие несколько секунд, до того как разбиться, фонарь освещал чудовищное зрелище.
Холси, и ещё несколько наших внезапно оказались на земле, вопящие от боли и ужаса. Я успел увидеть, как-то из них пытался собрать вывалившиеся из вспоротого живота кишки. Оставшиеся на ногах в панике понеслись на звук приближающихся вертолётов, паля из винтовок во все стороны. Я почти ослеп из-за хлещущих по лицу веток и листьев, но прекрасно слышал, как люди рядом со мной падали и вопили, пока вопли не сменялись хриплым бульканьем. Мы прорвались через лес, и выбежали на ту самую поляну, где началась эта долбанная операция. Вертолёты уже начали посадку. Едва оказавшись внутри машин, мы наперебой начали орать стрелкам в кабинах, чтобы они открыли огонь. Но они лишь изумлённо пялились на нас:
- Там ничего нет! Никаких целей, идиоты!
Чувство подъема в высоту, слезы на глазах, темнота и ужас - это последнее что я запомнил.
Они держали меня в изоляторе в Дананге в течение девяти дней после эвакуации, никого из других выживших я больше не видел и не слышал. Дважды в день меня допрашивали два агента ЦРУ, выглядевшие так, словно ещё пять минут назад они отдыхали на пляже в Сан-Диего. Они пытались давить на меня, но из-за их идиотских прикидов мне было лишь смешно. Их бесило что я как заведённый, снова и снова повторял им, что я ничего не знаю, и ничего не видел. Через некоторое время меня отправили обратно в США, заявив, что я служил морской пехоте с честью, но отправляюсь домой из-за своего психического состояния. Я не спорил. Потом мне пришлось подписать кучу документов и выслушать целую лекцию о санкциях, аресте имущества, штрафах и тюремном сроке, которые грозили мне в случае разглашения подробностей спасательной операции. На все вопросы я должен был отвечать что мы попали засаду вьетконговцев, и наш взвод понёс потери в бою. Конечно. Но на самом деле произошло нечто совершенно иное.
У меня было почти пятьдесят лет, чтобы подумать о событиях той страшной ночи, и я пришел к кое-каким выводам.
Съемки НЛО, Розвел, полёты на Луну, каждый дерьмовый фильм о марсианах или падении метеоритов. Это все лишь отвлекает: мысли об огромной Вселенной, жизни на других планетах - захватили человеческое воображение настолько, что мы забыли скрытых горизонтах у нас под ногами. Они не придут с неба, они придут снизу. Из пещер и подземных рек они придут за нами, и мы никогда не сможем подготовиться к их появлению.
Но не это мешает мне спать по ночам, и не из-за этого я просыпаюсь по ночам в холодном поту. Обязанность хранить государственную тайну заставляла меня молчать все эти годы, но это не даёт покоя мне все эти годы. То, что напало на нас в джунглях, я увидел это, когда оно бросилось на Холси и одним махом выпустило ему кишки. Лицо было полностью изуродовано до неузнаваемости: через разодранные губы были видны осколки сломанных зубов, пустые глазницы были заполнены колыхавшейся в мельтешащем свете фонаря чернотой. Лохмотья, едва прикрывающие его тело, были измазаны засохшей кровью и грязью, но я увидел кое-что спрятанное в кармане на груди. Запястья были сломаны, из открытых ран выступали кости, больше походившие на длинные, зазубренные кинжалы. Но и тут я заметил одну деталь... На одном из болтающихся пальцев было надето кольцо, крупное серебряное кольцо. А в кармане мелькнула красно-белая пачка Pall Mall. Мы все-таки нашли капитана Эсперу.
Холси, скоро увидимся, дружище.