Ледяной переплëт
РЕХАВИТГлава 2. В роли мамы
Андрей прикладывал немалые усилия, чтобы просто остаться на дороге, буквально за несколько секунд штормовые порывы бокового ветра образовывали снежные перемёты поперёк дороги, и их старенькая Хонда врезалась в них, как ледокол в ледяные торосы. Даже на небольших подъёмах буксовали фуры, собирая за собой вереницы легковушек. Лена сильнее сжимала дверную ручку, когда машина начинала «плавать».
Обледеневшие дворники не справлялись со снегом, и Андрей, остановившись в очередном заторе, вышел их почистить, пытаясь удержать капюшон на голове одной рукой. Когда он добрался до дворника со стороны Лены, то, скорее, увидел через стекло, чем услышал, как она вскрикнула, показывая куда-то вперёд. Там, через две машины от них, с треском падало дерево, прижав к снежной колее какой-то пикап... Водитель в нём не пострадал, но движение парализовалось в обе стороны.
— Да... – сказал Андрей, сев обратно в машину. – Если тут, ближе к городу такое, то что у нас там, в посëлке?
Лена и сама это понимала... Она, конечно, переживала о детях, но а что делать?
— Андрюш, мы как раз рядом с Володей, Машей. Может, тогда к ним заедем, немного переждëм? Тут даже связи толком нет.
— Алло! Алло! – Настя прижала телефон к щеке, стоя у окна и отодвигая штору, как будто связь должна была стать лучше от этого.
— Настюш, это тëтя Лена. Мы у Володи с Машей. Дорогу занесло, ехать невозможно. Несколько раз толкали... У вас всë хорошо?
— У нас да! Мы о вас переживали, а то поздно уже и погода такая, и связи нет...
— Мы только завтра сможем приехать... Справитесь? – с опасением спросила тëтя.
— А куда ж мы денемся? – Настя старалась говорить как можно бодрее, но появились нотки напряжённости. – Справимся! Вон, мальчишки целый день с Тимой веселятся! Как ещё соседи нас терпят.
— Ну молодцы! Только вечернюю молитву проведите!
— Хорошо! Проведëм!
Дети столпились вокруг Насти.
— Где папа с мамой? – спросил Стëпа.
— Они у дяди Володи. Сказали, что приедут завтра.
— Как... Завтра?! – широко распахнув глаза, спросил Саня. Судя по его виду, он собирался зареветь.
— Александр Андреевич! Спокойно! – Тима взял Саню за плечи и немножко встряхнул. – Завтра – это з-а-в-т-р-а! После ночи, с утра.
— Я не глупый, – надул губы Саня. – Но я не хочу без папы с мамой. Надо было с ними поехать.
Настя чувствовала себя как выжатый лимон. От постоянной суеты, ещё и в незнакомом месте, у неë болела голова. А ещë она устала чувствовать себя старшей и ответственной за всех. Хорошо, что уже вечер.
— Давайте, проведëм вечернюю молитву и будем ложиться спать! – предложила она.
Это проще было сказать, чем сделать. Дети разбрелись кто куда. Настя нашла и включила детское собрание Алматы, это сработало, дети стали подтягиваться в зал.
Стëпа достал из шкафа листы, пачку фломастеров и банку с карандашами.
Дети расселись на полу рисовать. Тима выбрал тему для рисунков: космос. Илька нарисовал неровный жёлтый круг, объявив его солнцем, для двух с половиной лет это был суперхороший рисунок. Фантазёр Саня зачеркал всю страницу чёрным фломастером и пояснил, что это Вселенная. Настя невольно улыбнулась, подумав, что сказали бы астрономы, увидев зелëный Сатурн в разноцветных кольцах на рисунке у Веры. Стёпа нарисовал Орион.
Настя поставила на «стоп» видео, чтобы поближе посмотреть рисунки.
— Стëпа, а почему ты решил нарисовать Орион? – Настя заглянула мальчику в глаза.
— Потому что оттуда придëт Иисус! – серьёзно ответил Стëпа.
— Ты его ждëшь? – спросила Настя.
Стëпа кивнул головой и с тревогой добавил:
— Только я переживаю, чтобы он всех нас взял, а то мы иногда ссоримся.
— А вы живите дружно, вы же родные! – улыбнулась Настя.
— Мы тоже вроде родные, – ехидно шепнул на ухо Тима.
Настя готова была разозлиться и что-нибудь ответить, но сдержалась, во-первых, тут дети, во-вторых, Тима только этого и ждал.
А между тем за окнами разыгрывалась настоящая драма. Серое небо словно упало мокрым снегопадом на деревья, дороги, провода и балконные карнизы. Ветер рвал рекламные баннеры, раскачивал дорожные знаки, залепливал снегом фонари. За одним из окон постоянно громыхал жестяной отлив, и из-за этого казалось, что кто-то стучит в окно. Становилось совсем темно. Тусклый жёлтый свет фонарей рисовал унылые круги, в которых осколки снега бились со шквалистыми порывами ветра.
Всё смешалось в сырую туманную кашу, и уже трудно было разобрать, где земля, а где небо. Где-то жалобно лаяла собака, но её надрывный лай тонул в завывании стихии.
Дети придвигались всё ближе и ближе к дивану, на котором сидели Настя и Тима. Саня, видимо переутомившись, начал ныть и обижать Веру. Верочка запищала. Тима со Стёпой спорили из-за какой-то ерунды… Илюша плакал.
Настя взяла Илюшу на руки и пошла в тёмную спальню. «Скрылось солнце за горами, Южной ночи мгла…» – тихо напевала она колыбельную, вспоминая, как это делала мама, укладывая маленького Тимочку. Ей казалось, что он никогда не уснёт, но пятнадцать минут спустя малыш уже сопел, и она тихонько положила его в кроватку, поздравив себя с первым заснувшим на её руках ребёнком.
Но если бы он был единственный…
К великому счастью, Тима взялся уложить спать Саню и Стëпу. Они легли в постель на условии, что он им расскажет про самый маленький квадрокоптер в мире.
Не прошло и получаса, как они уже спали десятым сном и им, наверное, снились самые большие квадрокоптеры. Насте осталось уложить Верочку и лечь самой.
Вера была хрупкой и застенчивой девочкой. Все её капризы были только самозащитой от братьев, а в душе она была очень нежная. Теперь она сидела на диване и испуганными глазами смотрела на Настю.
— Я к маме хочу! – тихо пролепетала она.
— Мамочка приедет завтра, а пока её нет, давай я побуду твоей мамой!
Верочка доверчиво протянула к ней свои тоненькие ручонки. Настя взяла её на руки и понесла в свою временную комнату. Вообще это была комната дяди с тётей, но когда приехала Настя, они ушли в зал. Тут же в углу стояла кроватка Илюши. Тихонько, чтобы не разбудить Ильку, Настя принялась переодевать Верочку. Но тут возникли новые трудности…
Оказалось, что Верина сорочка в стирке, а надевать Настину она наотрез отказалась.
— Верочка! Нельзя спать в грязной сорочке! – строго сказала Настя. – А в джинсовом костюме я не знаю, как ты собираешься уснуть.
Вера смотрела на неё заплаканными глазами и дрожала от горя. Настя почувствовала себя в тупике. Несмотря ни на какие уговоры, Вера отказывалась снимать свой костюм и надевать что-либо кроме своей любимой сорочки. Настя уже жалела, что строго поговорила с Верочкой, это так расстроило и без того напуганную девочку, что теперь она никак не могла успокоиться. Настя положила Верочку рядом с собой на кровати, выключила ночник и стала на ходу сочинять ей истории про зайчика. Всхлипывания потихоньку затихли. Верочка крепко сжала Настину руку, да так и заснула.
Полчаса Настя лежала в неудобном положении, боясь пошевелиться. Наконец Вера разжала пальчики и перевернулась на другой бок.
Настя бесшумно встала и пошла в ванную комнату. Там она отыскала в грязном белье Верину сорочку и принялась стирать еë руками.
Когда сорочка уже благополучно сохла на батарее, Настя, выпив таблетку от головной боли, еле живая от усталости улеглась на краешек кровати (потому что Верочка легла почти поперёк и раскинула руки) и попыталась заснуть.
В голове сумбурно крутились самые разные и непонятные мысли. Как мамы справляются с детьми? Как всё успевают? Как прокормить, одеть и выучить столько народу? А в сердце разлилось тёплое чувство, когда Верочка во сне обняла её и положила головку на плечо.
Рехавит