Купить кокаин Слима

Мы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 2 лет и специализируемся исключительно на лучших продуктах.

У нас лучший товар, который вы когда-либо пробовали!

===============

Наши контакты:

Telegram:

>>>Купить через телеграмм (ЖМИ СЮДА)<<<

===============

ВНИМАНИЕ!!!

В Телеграмм переходить только по ссылке, в поиске много Фейков!

Купить кокаин Слима

Хотя разум мой еще не вполне включился, инстинкты заставляют тело соскочить с объятой пламенем кучи и катиться дальше, пока жар наконец не перестает чувствоваться. Осознав, что опасность миновала, я с трудом поднимаюсь на ноги и стягиваю с себя кожаную куртку. Затем провожу руками по пояснице и ногам. Настоящей боли нет. Кажется, я легко отделался: только парой волдырей — под правым коленом и на голени. Джинсы немного подпеклись, но толстая кожа куртки защитила спину. Я не получил настоящих ожогов, всего лишь слегка опалился и испытал шок. Скорее всего я не пробыл в огне слишком долго. Но в этом смысле мне везет. Всегда везло. В противном случае я бы спекся в угольный брикет уже через пять минут пребывания на земле. Представляю, как хохотали бы ублюдки с черными сердцами, если бы я загремел обратно в Ад сразу после того, как ловко слинял оттуда через заднюю дверь. Впрочем, идут они в жопу! Я дома, и я жив, хоть и немного потрепан путешествием. Но никто не говорил, что рождение — это легко. А перерождение просто обязано быть в два раза тяжелее первого появления на свет. Тело больше не горит, но глаза в глазницах почти кипят. Как давно я не видел солнечного света? Внизу, в заднице мироздания, царит вечный малиново-пурпурный полумрак. Сейчас я даже не могу сказать, какого цвета кладбище, на котором я нахожусь, поскольку всякий раз, когда я пытаюсь открыть глаза, зрение застилает мучительной белизной. Щурясь, как крот, я отбегаю в тень колумбария и сгибаюсь там, прикрыв лицо руками и уткнувшись лбом в холодную мраморную стену. Проходит минут пять или десять, прежде чем я отрываю ладони от лица и позволяю кроваво-красному свету просочиться сквозь веки. В течение следующих двадцати минут я постепенно разлепляю глаза, впуская понемногу ослепительный свет лос-анджелесского солнца, и мысленно скрещиваю пальцы, надеясь, что никто не увидит меня сидящим на корточках возле стены. Прохожие непременно решат, что я спятил, и вызовут полицию. А с этим, черт возьми, уже ничего нельзя будет поделать. Колени и мышцы голеней начинают болеть еще до того, как мне вполне удается открыть глаза. Я вытягиваю ноги и сажусь на землю, прижавшись в холодной стене, чтобы хоть немного снять мышечное напряжение. Несмотря на то что теперь я вроде как вижу, пока категорически не готов выйти на солнце. Сидя в тени, я принимаюсь размышлять. Одежда опалена, но еще пригодна для носки, если не обращать внимания на запах сгоревшего мусора. Каблук правого сапога шатается после того, как я выбил им дурь из говнюка-угонщика, вышвырнувшего на светофоре какую-то верещащую тетку из машины на тротуар. Терпеть не могу копов и ненавижу, бл…ь, замечательных героев, но бывает в жизни херня, с которой невозможно мириться — тем более когда она происходит совсем рядом. Конечно, это было давно, еще до путешествия вниз. Не знаю, как поступил бы я сегодня, разыграйся передо мной похожая сцена. Скорее всего и сейчас пнул бы угонщика в рыло, но вряд ли потом позволил ему уйти. На твердый пол Подземного Мира я упал абсолютно голым. Когда я попытался встать, шатаясь и теряя равновесие, я услышал первый взрыв дикого смеха, и меня вырвало перед толпой падших ангелов. Потом они смеялись, в основном когда я терпел физические унижения то от одного, то от другого дьявольского пса. Уж поверьте, ад — это довольно суровое место. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз видел эту одежду. Я обшариваю карманы в поисках денег или чего-нибудь полезного. Такового не много. В карманах почти пусто, за исключением двадцати трех центов и пустого розового спичечного коробка с именем и адресом голливудского поручителя. Я чувствую давление повыше правой лодыжки, и меня охватывает настоящая волна счастья. Черный клинок со мной — он привязан к ноге ремнями из кожи василиска. Прижав руку к груди в области сердца, я нащупываю цепочку под футболкой и толстую золотую монету Веритас \\\\\\\\\\\[3\\\\\\\\\\\] , висящую на ней. Тот факт, что я вообще на Земле, означает, что ключ от Комнаты Тринадцати Дверей все еще у меня — даже несмотря на то, что я не могу его потрогать или увидеть. Итак, три предмета из Ада мне вынести все-таки удалось. Но на это потребовалась немалая ловкость. Конечно, ни один из этих предметов не отменяет того факта, что у меня нет денег, удостоверения личности и машины, что одежда моя чуть не сгорела, и я не знаю, где буду ночевать. Кроме того, я понятия не имею, где нахожусь, за исключением того, что эта трейлерная стоянка возле кладбища навевает мысли о Лос-Анджелесе. Так что начало ни хрена простым не будет. Видимо, я стану первым в истории убийцей, которому придется попрошайничать, чтобы заработать на патроны. Еще не прозрев, я медленно добираюсь до центральных ворот кладбища и подле них погружаю руки в воду, текущую с вершины фонтана созерцания. Затем жадно пью и брызгаю себе водой на лицо. Вода холодная и вкусная, как первый поцелуй. И тут меня окончательно отпускает. Это не какая-нибудь дьявольская иллюзия, колдовство или игра, затеянная нарочно, чтобы сломить мой дух. В этот раз я действительно дома. Торчащие на грязно-коричневом лысом холме, они еще никогда не казались столь прекрасными. С противоположной стороны по Мелроуз-авеню время от времени проносятся машины, но их до странности мало. А на тротуарах людей нет вообще! Под углом относительно ворот кладбища стоят несколько небольших домов. Зеленые лужайки украшены фонарями, пластиковыми оленями и надувными снеговиками. Через дорогу на дверях некоторых домов висят венки. Сегодня Рождество! По некоторым личным причинам я нахожу это дико смешным и начинаю хохотать, как идиот. Кто-то жестко врезается мне в спину, и сразу становится не до веселья. Я оборачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с молодым человеком, выглядящим как менеджер-карьерист. Он смазливый, как Брэд Питт, у него аккуратная прическа и черный двубортный пиджак. Такая прическа и такой пиджак стоят дороже моей старой машины. Но откуда он выскочил, черт возьми? Надо взять себя в руки. В Нижнем Мире никому не удавалось подкрасться ко мне незаметно. Он смотрит на меня так, будто я только что убил его любимую собаку. Он нервно утирает верхнюю губу тыльной стороной ладони, и из его руки что-то падает на землю. Молодой человек дергается, но, вместо того чтобы поднять упавшее, отступает еще на шаг. Я улыбаюсь. Добро пожаловать в Лос-Анджелес на Рождество. Поздоровайтесь с Сантой, затарившимся для вечеринки, которую мне определенно придется пропустить. Прежде чем я успеваю что-нибудь сказать, парень лезет в карман пиджака. Я хватаю его за руку в тот же миг, когда он достает оттуда электрошокер, затем беру за запястье и выворачиваю наружу, тем самым вынуждая потерять равновесие и свалиться, сильно ударившись о тротуар лицом. В этот момент в голове моей нет никаких мыслей. Тело действует само, будто на автопилоте. Должно быть, какая-то часть мозга до сих пор работает правильно. Он упал на собственный шокер, который теперь торчит у него из-под ребер. Несмотря на то что он лежит без сознания, пульс сильно учащен. Кто сказал, что крэк вреден для здоровья? К лацкану его пиджака приколота маленькая булавка в виде новогодней елки. Кажется, мой новый друг может сыграть роль доброго самаритянина не хуже, чем любой другой человек за пределами кладбища у Мелроуз. Я бросаю быстрый взгляд в сторону улицы, убеждаясь, что там по-прежнему пусто, затем кладу электрошокер в карман и оттаскиваю молодого человека в глубь кладбища — за какую-то изгородь. Перевернув парня, я с радостью обнаруживаю, что это Санта, Зубная Фея и Пасхальный Кролик в одном лице. Его бумажник из кожи морского угря плотно набит сотенными купюрами — здесь по меньшей мере несколько тысяч долларов. Несмотря на то что дерганый сукин сын был буквально упорот кокаином и в своей паранойе пытался убить меня электричеством только за то, что я оказался у него на пути, меня терзает легкое чувство вины, когда я копаюсь у него в карманах. В свое время я совершал немало сомнительных поступков, но грабить мне еще не доводилось. Хотя технически это не ограбление. Кроме того, я отчаянно нуждаюсь в его вещах. Ведь я вернулся ни с чем — без друзей и знакомых, не имея толкового плана действий. Ему я оставляю кредитки, ключи от машины, большой пакет рождественского крэка, а также свою полуобгорелую кожаную куртку. Данный инцидент станет одним из тех грехов, которые мне придется замаливать позже. Я всего десять минут на Земле, но уже успел пополнить длинный список своих прегрешений. На ходу я открываю пачку жвачки с кофеином и зажевываю одну пластинку, чтобы хоть как-то избавиться от привкуса горелого мусора. Ватные непослушные ноги ведут себя так, будто они не мои. Я иду вперед, пошатываясь и спотыкаясь обо все бордюры. И чуть не выпрыгиваю из собственной кожи, когда случайно наступаю на игрушку-пищалку, забытую каким-то ребенком на улице. Что поделать — я не такой крутой, как Чак Норрис. Но мало-помалу кровь разгоняется по моим ногам, они снова обретают чувствительность и начинают восприниматься как часть моего собственного организма. Я иду куда глаза глядят — не выбирая направлений и не имея определенной цели. Конечно, мне хочется домой, но что, если Азазель уже направил туда своих ручных пауков — кровососов размером с ротвейлеров? К встрече с ними я пока не готов. Размышляя об этом, я вытаскиваю из-под футболки цепочку и отстегиваю от нее Веритас. Диаметр тяжелой серебряной монеты — около двух дюймов \\\\\\\\\\\[5\\\\\\\\\\\]. Она уже проснулась и, как обычно, хамит. На одной стороне монеты выбито изображение утренней звезды — Люцифера, а на другой — многолепестковый цветок вроде хризантемы. Цветы пытаются петь гимны, которые падшие ангелы распевали, когда жили в Царствии Небесном. Они поют их весь день до вечера, отчаянно фальшивя и путая слова, после чего душат себя своими же корнями и умирают. На следующий день цветы воскресают и приступают к пению заново. Несмотря на то что такое продолжается, наверное, миллион лет, большинство обитателей ада находят их пение чрезвычайно смешным. Адский юмор довольно консервативен. Положив большую монету на большой и указательный пальцы, я подбрасываю ее с мыслью о том, куда мне пойти — в Голливуд или домой? Веритас падает асфоделью вверх. Значит, так тому и быть. Веритас никогда не лжет и способна дать более толковый совет, чем любой знакомый мне человек. Я прикрепляю ее обратно к цепочке и поворачиваю на север — в Голливуд. До Голливудского бульвара идти не меньше мили. Я совершенно устаю, пока добираюсь до него, и вижу не совсем то, на что рассчитывал. Пока я отсутствовал, бульвар пережил страшный упадок. Многие витрины пустуют. На улице валяется мусор. Улица теперь полна призраков: тени наркоманов и их дилеров жмутся к дверям, закрытым на висячие замки. А я помнил бульвар другим: когда он был полон оголтелых пацанов, трансвеститов, сумасшедших подражателей Дилану и туристов, высматривавших нечто большее, чем очередную дозу. Теперь это место напоминает побитую собаку. Надо было забрать у этого дурачка машину. Я мог бы оставить ее на бульваре — в целости и сохранности. Хотя скорее всего я бы бросил ключи одному из прислонившихся к зданию ребят — просто чтобы посмотреть, осталась ли еще хоть капля жизни в его мертвых глазах. Углубляясь в дебри Голливуда, я дохожу до Айвар-авеню и вижу забавную вывеску в окружении горящих факелов на подставках. Помню это название. Олдскульный фильм про кун-фу и женщин, терпящих муки в концлагере. Я смотрел его в Нижнем Мире. Да, да, у дьявола есть свое кабельное телевидение. Неужели вы не знали? Кроме меня и бармена, здесь больше никого нет. Я присаживаюсь на крайний барный стул — подальше от двери. Бармен нарезает лайм. Затем отвлекается на секунду, чтобы кивнуть мне, свободно и привычно удерживая нож в правой руке. Часть моего мозга занята тем, что оценивает его внешний вид. У него коротко остриженные черные волосы и седеющая борода-эспаньолка. Под гавайской рубахой довольно крепкое тело. Видимо, бывший футболист. Или боксер. Он видит, что я пристально его рассматриваю. Внезапно мне приходит в голову мысль, что это какая-то адская ловушка. Видимо, все это отражается на моем лице, поскольку здоровяк немедленно лыбится, как олень, застигнутый светом фар, и я понимаю, что он так шутит. Кажется, у тебя был говеный день? Что обычно пьешь? Вопрос застает меня врасплох. Еще вчера я жадно охотился на воду, которая иногда капает с потолков известковых пещер под Пандемониумом. По сравнению с ним эффект от кокаина покажется не сильнее, чем от детских конфет-шипучек. На вкус царская водка — как раствор кайенского перца в бензине, но, будучи внизу, я ее вполне выдерживал. Играет необычная музыка. Что-то тропическое, с фальшивым щебетанием птиц. На барной стойке лежит коробочка от CD — с гавайским закатом на обложке и именем Мартин Дэнни \\\\\\\\\\\[9\\\\\\\\\\\]. Я выплевываю жвачку на салфетку и отпиваю виски. Очень странный вкус. Я уже подзабыл, на что похожи человеческие напитки. Зато он смывает последние остатки мусорного привкуса. Всегда считал, что Лос-Анджелесу именно такого не хватает. Итак, Рождество уже наступило. Но улицы до сих пор пусты, а это значит, никто не увидит, как я пробираюсь домой. Мне везет. Я беру его в руки, стараясь не демонстрировать нетерпения. Я не смотрю на заголовки и не обращаю внимания ни на что, кроме даты вверху страницы. Одиннадцать лет. Меня не было одиннадцать лет. В Нижний Мир я попал девятнадцатилетним, а значит, теперь — почти старик. Горячий кофе прекрасен. Он с легкой горчинкой, будто немного переварен. Первый идеальный вечер за одиннадцать лет. За что тебя посадили? Очень странно. Наверное, пора уходить. Я люблю, когда людям нравится мой бар. Возможно, теперь ты захочешь сюда вернуться. Татуированные с ног до головы. Арийские нацисты или типа того. Заходят сюда, требуют денег за защиту. Намного больше, чем я могу себе позволить с таким маленьким баром. Заметно, что такие слова даются ему нелегко. Может, для этого Веритас привела меня сюда? Я здесь всего два часа и уже получил кармическую расплату? За ту бойню, которую запланировал, но еще не успел начать? Да нет, в этом не было бы никакого смысла. Хорошие бургеры, ребрышки, тамале \\\\\\\\\\\[10\\\\\\\\\\\]. Ты ешь и пьешь здесь до конца времен. Когда у нас завоз. Я встаю и направляюсь к двери. Под целлофановой оболочкой имеются и спички. Оказывается, темные очки мне больше не нужны. Теперь солнце почти село, и вдоль бульвара зажглись фонари. Ночью Голливуд мне всегда нравился больше. Уличные фонари, фары и мерцающие вывески в стороне от туристических мест размывают прямые линии и жесткие углы, которые портят это место днем. По-настоящему бульвар реален ночью, в сочетании яркости и темноты, когда каждая тень таит в себе смутные обещания. Как будто его проектировали и строили специально для вампиров. Кстати, насколько я знаю, так оно и было. Одиннадцать метров парковки. Одиннадцать проституток вышли на свою первую после Рождества смену. На тротуаре одиннадцать звезд одиннадцати новых актеров, о которых я никогда не слышал. Одиннадцать чертовых лет, и теперь я дома с ключом, карманным ножиком и монетой, на которую не купить даже чашки кофе. Прошло одиннадцать лет, и я вернулся на следующий день после Рождества. Кто-то пытается мне этим что-то сказать? Я вынимаю одну из сигарет Карлоса и закуриваю. Дым приятно заполняет легкие. Тело вновь кажется моим. Как будто моим. Я по-прежнему не уверен в окружающем меня мире. Кто, черт побери, все эти люди на бульваре? Что они тут забыли в день после Рождества? Как мне слиться с этой толпой? В нескольких кварталах отсюда бар, а в нем хороший парень. Он просто делал свою работу. Но пока в его руке находился нож, я не мог думать ни о чем, кроме как о различных способах его убийства. Меня поражает, насколько я оказался не готов к возвращению; насколько то, что имело значение в Нижнем Мире, здесь кажется странным, неправильным и смешным. Я — обитые сталью ботинки в мире балетных тапочек. Я докуриваю одну сигарету и тут же подкуриваю вторую. Этот мир намного громче и страннее, чем я его помнил. Но надо прекращать заполошно бегать внутри собственной головы. Пора приступать наконец к делу. А может, это был Люцифер. От любителей читать нотации не скрыться даже в Аду. Теперь следует сконцентрироваться на том, что по-настоящему важно. Например, на конкретных и безусловных планах по поимке и убийству — желательно самым бесчеловечным способом — шести подлых гадов, укравших мою жизнь. Или подумать о чем-то еще худшем. Ее зовут Элис. Она — единственное светлое пятно в моей жизни; единственный человек, на которого мне не плевать. Если бы Небеса что-нибудь значили, она должна была выйти замуж за какого-нибудь тощего гитариста и поддерживать в нем жизнь, перебиваясь на временных работах в этих люминесцентных высотках вдоль Уилшира. Или могла взяться за ум, выскочить за дантиста, приобрести минивэн, наполнить его спиногрызами и растолстеть. Что тоже неплохо. Но ничего подобного не случится. С убитыми женщинами вообще редко случается что-то хорошее. За исключением того, что кого-то, возможно, взволнует, как они до такого докатились. Интересно, если бы Элис была жива, она смогла бы меня узнать под всеми этими шрамами? Продолжая идти по бульвару, я бросаю быстрый взгляд на свое отражение в мутном стекле мертвой витрины. Я стал тяжелее и крупнее, чем был, когда провалился в Ад. У меня наросли мышцы и рубцовая ткань, но по человеческим меркам я по-прежнему выгляжу худовато. Я еще могу узнать грубый контур своего лица, но теперь оно больше похоже на каменное изваяние, чем на живую плоть. Щеки и подбородок будто высечены из бетона, темные глаза похожи на блестящие мраморные шарики, губы — цвета грязного снега. Я словно зомби из фильмов Джорджа Ромеро, за исключением того, что никогда не умирал. Просто провел отпуск в стране мертвых. Неожиданно накатывает желание схватить за горло несуществующего мужа Элис и сжимать его, пока оно не лопнет, подобно воздушному шарику. В первый раз мои фантазии об убийстве распространяются на кого-то вне Круга. Очень глупые и опасные мысли. Это то, что отвлекает меня от настоящей работы и, возможно, убьет. Тогда я вновь окажусь в Аду, и мне нечего будет предъявить в свое оправдание. Насмешки, которым я подвергнусь, будут вполне заслужены. Это возвращает меня к вопросу на шестьдесят четыре тысячи долларов: почему Веритас повела меня именно таким путем? Не спорю, на знакомой территории оказаться интересно, но поразмышлять я мог и на погосте. И уж точно мне не нужен был бармен, предлагающий работу и сигареты. Я курю и иду по кварталу, в котором два открытых винных супермаркета, пустой букинистический магазин и мертвый магазин пластинок, а также навсегда закрытый секс-шоп. Пока я размышляю о том, какая х…ня могла случиться с городом, чтобы в нем больше нельзя было держать открытым магазин с порно и самотыками, внутри моего черепа зажигается свет, как в божественной пинбол-машине. Перед входной дверью он вынужденно жонглирует с минуту — зажимая зубами пакет с пончиками и перемещая стакан с кофе из одной руки в другую. Затем исполняет легкий танец ягодицами, вытягивая из штанов ключи, и открывает дверь в магазин. Я наблюдаю за ним с противоположной стороны улицы — просто чтобы убедиться, что мне это не мерещится. Когда он входит, оказавшись на свету, я успеваю рассмотреть его лицо. Это Касабян — один из моих друзей, входивших в старый магический круг. Один из тех шестерых, которых я должен найти. Такими домиками в сороковые и пятидесятые годы владели богатые господа в качестве мест для отдыха — в те времена этот район считался самой шикарной частью обитаемой вселенной. Касабян расхаживает внутри магазина так, будто это его собственность. Думается, следует зайти и расспросить его лично. Сейчас полночь, и меня окружают жирные спелые тени. Я перехожу через улицу и выбираю самую пухлую темную тень рядом с рестораном здорового питания. Я оглядываюсь через плечо, чтобы удостовериться, что улица пуста. И только убедившись, что я здесь один, проскальзываю в тень. Теперь я в дальнем конце магазина — в секции порно. Поскольку она погружена во мрак, я отлично вижу остальные помещения. Справа от меня дверь в уборную для персонала, скрытая в задней части порноотдела. Сразу за этой секцией находится лестница, ведущая вверх. Аккуратные стеллажи с DVD и контейнеры с видеокассетами заполняют все остальное пространство магазина. Видно, что за одиннадцать минувших лет многое изменилось. Даже порно за спиной — все на дисках. Насколько я успел заметить, кассеты лежат небрежными кучами в контейнерах для распродажи. Формат VHS мертв. Надо бы присесть и составить список всего, что я пропустил. Если даже в барах больше нельзя курить, до каких еще жестокостей докатился этот мир? Касабян впереди, за прилавком, считает дневную выручку. Пока меня не было, он утратил часть волос, но компенсировал их лишним весом. В общем-то, он всегда был немного пухловат, но теперь нажрал совсем странную фигуру. Нет, он не стал походить на тех парней, у которых растет большой живот и наливаются сиськи. Он всего лишь расширился горизонтально, будто воздушный шар, перекачанный воздухом. В каком-то смысле это даже восхищает. Его живот и подбородок будто бросили дерзкий вызов гравитации и сделали его похожим, скорее на снеговика Фрости \\\\\\\\\\\[13\\\\\\\\\\\] , чем на Орсона Уэллса \\\\\\\\\\\[14\\\\\\\\\\\]. Я медленно иду по главному проходу к стойке, попутно заглядывая во все углы, чтобы убедиться, что здесь больше никого нет. Погруженный в свои мысли Касабян хрустит калькулятором. На полпути к стойке я достаю из кармана пиджака электрошокер и прячу его за спину. Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке:. Знаете ли вы, что Присоединяясь к ЛитРес, вы заботитесь об экологии. Зарегистрироваться Войти. Мои книги. Все Мои Просмотренные Отложенные Корзина. Компания Жанры легкое чтение детективы фантастика боевики, остросюжетная литература любовные романы приключения. Сэндмен Слим Текст. Автор: Ричард Кадри. Из серии: Fanzon. Наш выбор. Читать фрагмент Отложить. Читать фрагмент Добавить в корзину. Также данная книга доступна ещё в библиотеках. Запишись сразу в несколько библиотек и получай книги намного быстрее. Выбрать библиотеки. Как читать книгу после покупки. Смартфон, планшет Компьютер, ноутбук Ридер. Посоветуйте книгу друзьям! Объем: стр. О книге Отзывы 2 Читать онлайн. Шрифт: Меньше Аа Больше Аа. Николя О, справедливый Судья мщения, даруй мне отпущение грехов перед Судным днем! Но куда, черт возьми, запропастились все люди? Как будто я виноват, что он в меня врезался! Engineer boots — сапоги из толстой кожи с высоким голенищем и фиксирующими ремешками сверху и снизу. Veritas лат. Содержит в составе ментол, эвкалипт и кофеин, оказывающие сильное тонизирующее действие. Примерно 5 сантиметров. Упражнявшиеся в тонком остроумии члены кружка внесли весомый вклад в американскую культуру. Мартин Дэнни — — американский пианист и композитор, родоначальник музыкального направления Exotica, представляющего собой сочетание различных этнических стилей. Тамале — острое блюдо мексиканской кухни: лепешка из кукурузной муки с начинкой из мясного фарша с перцем чили, обернутая кукурузными листьями и приготовленная на пару. Снеговик Фрости — герой популярной рождественской песни. Джордж Орсон Уэллс — — американский режиссер, актер и сценарист. Другие книги автора. Ричард Кадри. Шкатулка Судного дня. Неправильный мертвец. Удобные форматы для скачивания. Для компьютеров. Для устройств. Отправить на Изменить адрес Эл. EPUB Ещё 7. Мы используем куки-файлы , чтобы вы могли быстрее и удобнее пользоваться сайтом. Купите 3 книги одновременно и выберите четвёртую в подарок! Условия акции. Больше не показывать это сообщение.

Купить амф Щёлково

Купить кокаин Слима

Марихуана Ривьера-Майа

Метадон купить Дагестан

Закладки марок LSD-25 Сан-Ремо

Купить шишки закладкой Коста-Бланка

Купить кокаин Слима

Мефедрон купить Курская область

Закладки амфетамина Москва ЦАО

Купить закладку марихуаны Набережные Челны

Закладки Шишек Литва

Купить кокаин Слима