Купить ганджубас Каир
Купить ганджубас КаирМы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 2 лет и специализируемся исключительно на лучших продуктах.
У нас лучший товар, который вы когда-либо пробовали!
===============
Наши контакты:
Telegram:
>>>Купить через телеграмм (ЖМИ СЮДА)<<<
===============
ВНИМАНИЕ!!!
В Телеграмм переходить только по ссылке, в поиске много Фейков!
Где такую можна купить в р-не отелей 'Голден 5'? Или обязательно ехать в Народ а какие в египте нынче законы с ганджубасом? 10 лет назад • 6.
Гомерическое 1 Был я в стране фараонов прошедшей весною, Жил без подруги в стандартном трехзвездном отеле, Ездил в пустыню осматривать быт бедуинов, Там же скакал на верблюде и пил каркаде; Плавал по Нилу, стоял на корме под луною, С дурой одной познакомился родом из Гжели, С той, что мои приставанья под утро отринув, В тесной каюте моей заблевала биде. Лазил и я по разрушенным храмам Луксора, Ездил в Каир под охраной двойного конвоя Не ощущая по глупости тайного страха, Месяца зА три до террористических бед; Видел, как немки с арабами сходятся споро, Немка одна, а арабов, как правило, — двое… , В эти дела не вторгается Воля Аллаха, Здесь закрывает глаза сам Пророк Магомед. Но, не смотря на волшебное Красное море, Хомо — советикус, переродившийся в хомо- Капитализмус, порой вспоминает сердечно Крым благодатный давно уже посланный на… Сколько же раз пожалел я — о горе мне, горе! Что я о немцах-то все: немцы, немки… — голландцы! Вот у кого демократии задран подол… Был и у них я, — курил ганджубас в кафе-шопе В красноквартальном и велосипедном раю; Здесь все имеют практически равные шансы Лапать друг друга за зад, не взирая на пол, Так, что мужчина идущий по улице в топе — Это нормально… и рифмы не будет, мой друг. Начал с Египта — заканчивать надо Парижем, У Букинистов, как мессу, весь день отстояв… За светофором, где Эйфеля реет громада, Неописуем реки светлокаменный вид. Побывав хоть раз под имперским прессом, Не пойдешь Толстым за крестьянским плугом. Дык послухай, друг что не стал мне братом , Дописав свою без помарок повесть — Не носи тоски на лице помятом, А неси печаль — что попроще, то есть. Что вошло легко, то выходит туго, По утрам седа в зеркалах Геката, Если даже встал в середину круга, Все равно стоишь поперек квадрата. Так, свернув рога, заплативши вено, Воздвигая храм на словесной жиже, Испросив руки, преклонив колена, Получаешь в глаз… но об этом ниже. Спой, Боян, о том, как кладут за ворот А потом дерут всей дружиной целку, Я там был вчера, да не помню город, Хоть забил с князьком на прощанье стрелку. Но для встречи час не из лучших, княже, Не бегут на зов по коврам холопи, На лице печаль — не белее сажи, И на небе темь, какунегравжопе. Вот и вся любовь, о которой ниже, У виска вертеть отучившись пальцем, Говорю о том, что родней и ближе, Получив серпом по мозгам и яйцам. Если верить Флоберу, то в русских жестокость и гнев вызываются плетью. Мы являемся третьей империей, что бы он там ни сказал. Остается слагать эти вирши тебе и, взирая с тоской импотента, Обретаться в столице твоей, что по цвету подходит к пальто. Если будет то названо жизнью, то что будет названо смертью, Когда я перекинусь, забудусь, отъеду, загнусь, опочу. Это тело имеет предел и кончается там, где кончается все круговертью, На которую, как ни крути, я напрасно уже не ропщу. Ты почти что без сил. Ты танцуешь одна в темноте. Это, малоизвестный в России, выходит на венскую сцену Брандауэр, Никакого уже не играя Мефисто. Повстречать человека труднее, чем бога, но вымолвить Имя Бога бывает порою намного сложней, Когда видишь вокруг то, что видишь, — твердишь о богах, что они, мол, ведь Не имеют имен и не сходят в Элизиум наших теней. Только сцена, огни и подобие Гамлета, Не того, что в трагедии вывел когда-то Шекспир, А того, о котором судить не приходится нам, да и нам ли то Обсуждать, как Брандауэр образ его воплотил. Говорят — ничего. Но на фоне тюремного задника И у нас неплохие играются роли поднесь. Напечатай меня еще раз в этом странном журнале Напечатай меня еще раз в этом странном журнале, Напиши обо мне, что отыщет дорогу талант. Проходя сквозь меня по неведомой диагонали, Эти строки замрут на свету электрических ламп. Ничего-то в ней нет, в зарыдавшей от скорби Психее, И какая там скорбь, если нет для печали угла В той обширной душе, что когда-то была посвежее, Помоложе, бодрей и, должно быть, богаче была. Напиши пару фраз о моём неудавшемся жесте, О моей неудавшейся паре ритмических па, О свободе писать… Но свобода танцует на месте, И, порою, лишь там, где танцует на месте толпа. Уходящая вглубь, оживает под кожным покровом Вся венозная сеть, и сетчатка не чувствует свет. Все, что было во мне, все, что будет, останется… Словом, Напечатай меня Так, как будто меня уже нет. И волосы до плеч. В душе повальный срач, и в помыслах — бардак И бесконечный спор гаруспика с авгуром. Для тех, кто побывал под мухой и амуром, — Любая простыня наутро как наждак. Ты помнишь, как он пел ее и Улялюм, И прочую бурду, размазанную в прозе? Для вынесших зело, порознь и в симбиозе, Любые словеса — потусторонний шум. Но кто-то говорит, и, значит, надо сечь, И выслушать, приняв, как плач или молитву, Несказанные им, несхожие по ритму, Другие имена, Линор, твоих предтеч. Да были ли они? Но, видимо, отсель Нам их не различить, довременных и ранних, Когда тоска, как нож, запутавшийся в тканях, Вращается, ища межреберную щель. Карающий давно изрублен в битвах меч, В таких там битвах — нет! Пространство смотрит нам безрадостно в затылок. Мы входим в сотый раз в одну и ту же — течь. Ничего не бывает на свете, наверно, серей, Чем надетые на небеса милицейские брюки. Затянись и почувствуешь, как растекается дым По твоим молодым и еще не отравленным легким. Это ближе к весне. Это день показался простым, Незаконченным и относительно легким. Скучную и непонятную, Странную, чуждую. Песню затягивая Однозвучную, Не обладая Ни слухом, ни голосом. Попытка разговора С самим собой начистоту Претерпевает неудачу, Словно вчерашняя попытка В себя попробовать залить Чуть больше, чем ты можешь, Все же Чуть меньше, чем хотелось бы. Обычный день. На простыне Осталась вмятина от тела, Напоминающая чем-то Не то чтоб формулу тепла, Но рядом спящего подвида, Имеющего Женский пол. Из сотни тонущих Офелий Спасать не стоит ни одну — Во избежании безумья, Уже совместного потом. Мой друг Горацио, Мой день Начнется, как всегда, с попытки Подняться и пойти в пивную, Где я попробую, как прежде, Чуть больше, чем смогу, Но всё же Чуть меньше, чем хотелось бы. Затянув ли, ослабив ли пояс, Возвращаясь в себя, кое-как, черт-те в чем, Ни в былом, ни в грядущем не роюсь. Жизнь ушла на покой, как слеза по скуле, Был мороз, был февраль, было дело. И весь месяц мело, видит бог, в феврале, Но свеча на столе не горела. Ни свечой на пиру, ни свечой в полутьме, Никакой ни свечой, ни лучиной Не осветишь себя целиком по зиме, Ни поверх, ни до сути глубинной. Возвращаясь в себя, забирай же правей. Забирая левее на деле… Не мело в феврале — ни в единый из дней. Нет, мело! Но мело — еле-еле. Жизни не было. Так самый трезвый поэт Написал на полях — видно, дрожжи Со вчера в нем еще не осели, — иль нет! Только раньше еще, но в который из дней — В феврале ли, в апреле, в июле? Жизнь ушла на покой — так-то будет верней. Жизнь ушла — и ее не вернули. Чьи-то лица припомнятся Галич Чьи-то лица припомнятся, Кто-то ближе подвинется, — Это просто бессонница И чужая гостиница. Как жила? Не в особом экстазе ведь, Расскажи мне о Галиче, Если сможешь рассказывать. Может, все перемелется, Может, снова навалится, — Не вдова, не изменница. Не дала… Что печалиться? Не княжна, не снегурочка. Светит тусклая лампочка. Ты ждала его, дурочка? Не воротится, лапочка. Белый день заштрихован до неразличимости черт Полаять, что ли, на луну? Да не поймут, пожалуй, люди. Из раннего Белый день заштрихован до неразличимости черт. Я свернул у моста, а теперь мне, должно быть, налево… Словно Кай, что порвал за свой век больше тысячи Герд, Я заделал себя так, как вряд ли смогла б Королева. Нынче ветрено, Постум, но что они значат — ветра, С совокупностью их, с направлением, с силою, с розой? Не пришедших домой тут и там заберут мусора; Что рождалось стихом, умирает, как правило, прозой. Нынче ветрено, милый. Как следствие — вот тебе на: На мосту ни зевак, ни гетер, ни блуждающей чуди, И, как в детских стихах, фигурируют те же: луна, Тишина и т. И ее преподносят на блюде. С чешуей покрывает по самое некуда вал Никакого житья — все равно, будь ты поц или гений. Я живу у моста. Я на нем никогда не бывал, И считаю, что это одно из моих достижений. Славе Цукерману На стыке двух культур — культуры никакой, Все вывезено лучшее отсюда. И вот твоя строка, не ставшая строкой В реестре прочих строк, ни Торы, ни Талмуда, Бросается в астрал, кончается тоской, Расцвеченной по грудь огнями Голливуда. В остаточной связи, на разных полюсах, По эту и по ту регалию стакана, Когда звучит рояль Бетховеном в кустах И капает вода из сорванного крана, Отчетливо паря на девственных листах, Рождаются слова Великого романа. Пройдя по косяку Бессмертия, на борт пустыми вынув сети — Не потому, что, мол, плохому рыбаку, Как трепетной мадам, не любящей при свете… Скорее, — как тебе напишут на веку, Оно так и пойдет — рядком по киноленте. Выходит, так и есть: Вселенная — бордель, Космический притон для спермовыжималок, Лесбийская стезя… Но все же — неужель У прилетевших к нам для пересчета палок , Мелькнувшим в облаках, раскрашенных под Гжель,- Божественный инстинкт, как наш, угрюм и жалок? Покуда не зажглась заштопанная ткань На облаке души, в штанах ли, без штанов ли, Не свой видеоряд попробуй раздербань, А таинство любви, лишенной сна и кровли, Которой все равно необходима дань Сердечного тепла — в разгар порноторговли. Море Хочется плюнуть в море. В то, что меня ласкало. Не потому, что горе Скулы свело, как скалы. А потому, что рифма — Кум королю и принцу. Если грести активно, Можно подплыть к эсминцу Или к подводной лодке, Если они на рейде. Море без шторма гаже Лужи навозной жижи. Шторм — это шелест пены, Пробки, щепа, окурки, В волнах плывут сирены, Лезут в прибой придурки. Мысли в мозгу нечётки, Солнце стоит в зените, Даже бутылку водки В море не охладите. Кожа в кавернах линьки. Между пивной направо И шашлыком налево Можно засечь сопрано Глупого перепева Или эстрадной дивы, Или же местной бляди, Словно и впереди вы Слышите то, что сзади. Роясь в душевном соре, Словно в давнишних сплетнях, Даже когда не в ссоре С той, что не из последних, Сам за себя в ответе Перед людьми и богом, Думаешь о билете, Поезде, и о многом, Связанном в мыслях с домом,- Как о постельном чистом. В горле не горе комом — Волны встают со свистом. Простор прибоя. В небе сиротство тучки. Нас здесь с тобою двое. Мне здесь с тобой не лучше. Так, по ходу годин, мой оцепленный розами, мозг Выдает на гора и пока не увял вместе с ними. Наводя по утрам, по привычке, сомнительный лоск, Я мараю стихи, что не выглядят даже моими. Монологами Федр — не заменится пение Муз, Но попробывать можно, и я, лишь бы как, попытаюсь. А тебе все равно, только б был хоть какой-нибудь вкус. Иногда он сдает. И нередко. Что сделаешь? Так высокая речь, для того чтобы выйти в тираж, Переходит на сленг окосевшего в баре бой-френда, Так идут напролом, критикуя чужой макияж, Так сжигают мосты. Заходи же ей в хвост эскадрилией, полной любви, Где в казарме тишком до полуночи дрочат пилоты. Многоточий в судьбе — словно лишнего спирта в крови, У того, кто набрал, бог весть где, перед сном обороты. Недалече от мест… Недалече от эдаких мест, Где болит до сих пор позабытая в юности рана, Я несу, день и ночь, свой писательский маленький крест. Эскадрилия спит. И ее поднимать еще рано. Построившим Второй Медицинский институт Для построивших Мед несущественно — верх или низ, — При скольжении мини Его коридорами: если Перепонки видны,так пускай будет виден сервиз, — Вот такие дела, — как в гинекологическом кресле. Если подиум тверд, то как воды, по коим ступать Не дано без понтов: медицинские зыбкие хляби. Но у вечности здесь не впервой под ножом воровать И запутывать след, лебезя и рыдая по бабьи. Для построивших Мед с поволокою мрамора стен, Навещавших толпой ежедневно пивную палатку Ниоткуда — для них — и с любовью, точнее — затем, Чтобы сверху прижать, как к проколотой кожице ватку, Свою речь и свою не совсем нецензурную брань; Даже выбор дорог между жизнью и смертью — не выбор! Где теперь каждый день препарируют всякую дрянь, Крыл бригаду прораб — кайфоломщик по жизни и пидор. Для постороивших Мед — констатирую: Мед, а не Мид, — Там, где Бакулев-стрит упирается лесом в холмину, — Я любил тебя так, как другими любимою быть Можешь тысячу раз и еще тыщу раз вполовину. Для построивших Мед, увлеченных вселенской игрой, Не имевших имен, но по имени Н. Пирогова,- Если жизнь только миг — первый миг, — то за ним и второй Будет миг или час. А потом — ни того, ни другого. А ей налили полстакана, А ночка темная была. Она запела про ивана, Но все же с хачиком пошла. Быть точнее:не путь, а попытка и поиск его. То ли крест до звезды не по силам детине нести, То ли повод волхвам на халяву бухнуть в Рождество. И пока на хребтине чужой чья-то треплется плеть, И тебе пару раз, как ни ныкайся, перепадет. Не одна еще, видно, рука по прошествии лет, Выполняя наказ, под сурдинку гвоздем прорастет. Только роздан всем страждущим Чудом размноженный хлеб, Только рыбой несет от промежностей Бывших гетер, Кто единожды сделался зряч, тот уж дважды ослеп, Обреченный блуждать в темноте лабиринтами вер. Взять постелю свою и пойти завалиться в шинок, На литовской границе задумав прикончить царя. Всякий путь нехорош для неверно поставленных ног, Что-то в роде таком и поведано было — зазря. Мирно воды струит в недрах сточной трубы Иордан, Он везде ведь один, словно Лета и сказочный холм, Где распяли Его, умудренного не по годам. И навис горизонт поперек набегающих волн. Уже к семи часам становится темно. Сказать ли о себе? Сказать ли о народе? Не все ли нам равно. В наручниках тоски, в машине милицейской, Непойманный-не вор закурит натощак. Спаситель говорил… и выговор еврейский Картавое руно над ранами вращал. И все-таки шкала задуманного кода, Как некий люминал, растаяла в крови. Я позабыл теперь названье эпизода, Где некогда сыграл подобие любви. Давно плюет в стакан другое поколенье, Которое поймут, дай бог, через века, Да будет славно дум высокое стремленье! И рифмы к ЖКХ. И, выставлен на стрем в осеннем камуфляже, На улице дрожит незавершенный стих. Что мне твои шаги и топот третьей стражи, Когда мой третий рим до первой стражи стих. Максим Жуков Ой, ты гой еси. Мы издаём большой литературный журнал из уникальных отредактированных текстов Люди покупают его и говорят нам спасибо Авторы борются за право издаваться у нас С нами они совершенствуют мастерство получают гонорары и выпускают книги Бизнес доверяет нам свою рекламу Мы благодарим всех, кто помогает нам делать Большую Русскую Литературу Собираем деньги на оплату труда выпускающих редакторов: вычитка, корректура, редактирование, вёрстка, подбор иллюстрации и публикация очередного произведения состоится после того, как на это будет собрано рублей. Сейчас собираем на публикацию: При перепечатке ссылайтесь на newlit. Авторам и заказчикам для написания, редактирования и рецензирования текстов: e-mail newlit newlit. Меценатам, спонсорам, рекламодателям: ICQ: , тел. Реклама Отзывы.
Закладки гашиша Москва Гагаринский
Купить ганджубас Каир
Купить закладку Марихуаны Исландия
Закладки метадона Москва Лианозово
Купить ганджубас Каир
Купить закладку Марихуаны Лансароте
Купить закладку кокса Нижневартовск
Купить скорость (ск) a-PVP Даламан
Купить ганджубас Каир
Продолжительность:
И этот закон вступил в силу с 1 января. Однако здесь есть и подвох: новый закон не означает, что вся деятельность, связанная с марихуаной, теперь станет законной. Вот что вам нужно знать об изменениях, которые вступят в силу в году. Он также позволяет калифорнийцам законно выращивать до шести растений в своем собственном доме или носить с собой до 8 грамм в виде концентрата, вроде мази или масла, или до 30 грамм травы. И поскольку все это легально, это будет облагаться налогами. При выращивании взимается налог в размере 9,25 долл. Это Предложение создало новый метод взимания плат: штраф в размере до долл. До января каждому пойманному на курении в общественных местах было бы предъявлено обвинение в хранении. И поскольку в соответствии с федеральным законодательством травка по-прежнему незаконна, любую марихуану, купленную в Калифорнии, нельзя перевозить за пределы штата. Вы также не можете приносить травку на федеральную землю, то есть: в национальные парки и на другие федеральные собственности, так как это по-прежнему будет запрещено. Кроме того, ваш начальник может попросить вас не курить. Теперь калифорнийцы могут купить свою траву в любой аптеке, однако аптеки многих городов не имеют лицензии. К этим городам относятся некоторые более крупные: так, в Сан-Франциско или Лос-Анджелесе с 1 января не будет где купить марихуану. Город Лос-Анджелес не выдаст никаких лицензий на продажу марихуаны до конца января. Людям, которые отбывают наказание в тюрьме за преступления, связанные с марихуаной, могут сократить сроки наказания и благодаря новым законам их могут выпустить из тюрьмы. А обвинения в делах людей могут быть уничтожены — или изменены в соответствии с тем, как теперь гласит закон. Некоторые законодатели обеспокоены тем, что в штате в предпринимательском секторе крупная индустрия травы может вытеснить небольшую семейную деятельность по выращиванию марихуаны. Это ограничение снято, и теперь нет ограничений на размеры операций по выращиванию. В то время как законодатели Калифорнии переходят к регулированию практически всех аспектов отрасли, производители могут использовать любой пестицид , который захотят — по крайней мере, в течение первых шести месяцев периода легализации травы в государстве. Производителям, уже работающим в штате, будет разрешено продавать свой перечень товаров в течение первых шести месяцев, прежде чем они будут подвергнуты тестированию на пестициды. Калифорния уже производит примерно в пять раз больше травы, чем калифорнийцы выкуривают, сообщает веб-сайт индустрии марихуаны Leafbuyer. Это означает, что либо государству придётся приложить усилия для сдерживания производства, либо устранять последствия наличия большого количества марихуаны на руках, что имеет большую ценность на черном рынке. В Калифорнии в индустрии легальной марихуаны ежегодный объем продаж составляет 7 млрд. Для справки: Колорадо в течение первых трёх лет в виде резерва было накоплено около млн. Кроме того, государство надеется, что данная индустрия создаст около рабочих мест. Это не значит, что вы должны разорвать все связи со своим местным дилером. Из-за отсутствия специальных аптек в некоторых крупных городах Калифорнии, большая часть торговли травой останется подпольной. VICE новости. Tagged: Калифорния 'легальная марихуана'.
Заказать кокс с доставкой Неаполь
Купить закладку марихуаны Москва Щербинка
Купить ганджубас Каир
Закладки кокаина Москва Кузьминки
Ездил в Каир под охраной двойного конвоя. Не ощущая по глупости задран подол Был и у них я, – курил ганджубас в кафе-шопе.
Купить бошки закладкой Павлодарская область
Купить ганджубас Каир