Купаты - это здесь не сосиски
Michael KunitsynАлина пишет, как она автоматически переходит на английский в момент, когда нужно говорить на иврите. У меня было ровно так же в первые месяцы обучения – мозг говорил «переключайся на иностранный» и я вместо иврита начинал говорить на английском. Это проходит. У меня вот, например, прошло. Я просто забыл английский да и всё. Нет, серьёзно – иврит вытеснил английский. Ну ладно то, что некоторые бытовые вещи мне сегодня легче объяснить на иврите, чем на английском – это было бы полбеды. Но ведь нет же – когда я говорю на английском, у меня постоянно вырываются бесконечные «кены», «тоды», «слихи» и «хешбоны».
Впервые я это прочувствовал в аэропорту Бухареста, когда пытался что-то объяснить тётушке-билетёрше, и увидел, что она зависла. Я вдруг понял, что половину слов произнёс на иврите. С того момента стал за собой следить, но это не помогает – из меня постоянно льётся какой-то суржик. Впрочем, сегодня вся надежда на то, что окружающие меня студенты пока этот суржик понимают, а позже, когда я начну использовать английский на работе, он восстановится.
Теперь, после окончания ульпанов нам срочно нужны ивритоговорящие друзья – мы готовы общаться! Мы даже можем учить их русскому. Или наливать им кофе и кормить блинами.
Мне пришло предупреждение о том, что мы якобы не оплатили содержание дома за 4 месяца. А я уже писал, что у меня настроено ежемесячное автоматическое списание со счета в пользу домового комитета (ваад баит). Поэтому я, особо не парясь, протянул еще 3-4 дня (было не до выяснения), пока, наконец, не обнаружил на дверях прилепленную бумажку. Наверное, она была грозной – хорошо, что я не понимаю. Но на ней уже был контактный телефон! Я позвонил и рассказал историю о том, как у меня в банке настроено автоматическое списание и каждый месяц деньги утекают с моего счета. Завязалось выяснение подробностей и в какой-то момент я струхнул и попросил перейти на английский. Когда я начал объяснять на английском, собеседник удивленно меня прервал: «Подожди, ты же всё это уже рассказал, я всё понял». В результате разговор мы заканчивали на суржике. (Кстати, по окончании я просто послал ему в вацап пару скриншотов из банковской выписки и на этом всё закончилось). Такие вот маленькие победы.
В отличие от Алины, у меня нет ощущения, что я в чужой стране и я чего-то стесняюсь. Нет, я уже писал про удивительное чувство безопасности здесь – и это чувство шире, чем просто отсутствие бытового страха. Здесь можно спокойно улыбаться людям без боязни нарваться на «чего лыбишься?»
Вот написал это, и опять вспомнил про «комплекс эмигранта». Нет, друзья, я не утверждаю, что это случалось в России или я этого там боялся. Но просто, как опасение из детства – согласитесь, этот сценарий нельзя исключать? Можно нарваться на хамство. А здесь он мне не представляется. 1. Я как будто нахожусь в другой реальности, в которой этого сценария нет. 2. Если кто-то меня и спросит «А в табло?» - всё равно я этого не пойму. Поэтому я не парюсь и разговариваю с совершенно любым человеком – евреем, арабом (не уверен, что могу их точно отличать, если еврей без кипы), датишным, молодым, военным.
Но при всём при этом я совершенно точно не могу сказать, что это моя страна. Я здесь не знаю ничего. Пока я гость в очень доброжелательной, комфортной, дружелюбной, но чужой квартире.
Вот ехали мы на днях по трассе. А по соседней, недостроенной, там, где проезд запрещен, несся автомобиль, пытаясь обогнуть пробку. И я сказал ребятам, что почувствую себя в стране своим тогда, когда смогу ехать так же.
Я, конечно, никогда там не поеду. И в России не ездил. Но вот это комплексное понимание реалии того, что может произойти – это как раз и есть чувство, что ты дома. Когда ты всё здесь понимаешь – тогда это место можно назвать домом.
Кто его остановит? Полиция? Или дорожный рабочий? Что он сделает? Вызовет полицию? Ему выпишут штраф или заберут машину? Он нарушил лишь ПДД или еще какие-то законы? Что сделает нарушитель? Будет ругаться или уговаривать? Наймет адвоката? Будет спорить или заплатит? Можно ли отделаться предупреждением? Будет ли суд? Заберут ли права? Сколько штраф? И так далее, и так далее – по каждому малейшему поводу. Мы не чувствуем атмосферу. Мы не можем жить в трех измерениях, мы ходим лишь по тем дорогам, которые пока изучили, а шаг влево/вправо для нас полон неизвестности.
И это называется опыт. Который придёт к нам лишь с годами жизни здесь, лишь с сотнями разговоров и десятками друзей. А пока будем, оглядываясь, осторожно ходить знакомыми тропами.
Будет у нас и опыт израильской медицины, но пока он минимален.
Сразу по прилёту, ещё в аэропорту мы записались в больничную кассу (купат холим), и затем в первую же неделю посетили офис. В Израиле 4 больничных кассы, мы выбрали Маккаби. Хм, на наше решение повлияла чья-то оброненная фраза, что Маккаби – крупнейшая из негосударственных. Таки есть у нас отторжение слова «государственный». Не может государственный быть хорошим.
В офисе Маккаби нам сразу выдали 4 пластиковые карты – по одной для нас с Леной и каждому из нас выдали карту Тимура. То есть любой из нас, независимо от второго, в любой момент времени может пойти с Тимуром в любое медицинское заведение Маккаби. Мы выбрали страховку «Шели» - это что-то типа «Премиум», но не «Платинум». То есть выше среднего, но не самый верхний уровень. Выходит примерно 300 шекелей в месяц на семью: примерно по 120 на нас с Леной и 60 – на Тимура. Размер страховки в основном зависит от возраста. Пока, кроме ежемесячных платежей, нам не пришлось заплатить за медицину ни копейки (простите, ни одной агоры).
Я уже писал, что первый приём у нашего семейного доктора Марины совпал с подписанием формы, необходимой для получения водительских прав. Она направила нас на анализы. Пожалуй, описывать их я не буду, но выглядели они вполне себе космически. Впрочем, я не помню, когда я сдавал в России анализы в последний раз.
Посещение любого врача происходит по записи, которую можно сделать через приложение на телефоне. Там же, в личном кабинете я вижу все свои результаты и результаты Тимура. Тимура видит и Лена в своём приложении – понятие «общий ребёнок» в действии. При посещении врача, лаборатории или аптеки мы даём карточку Маккаби. Если врач выписал рецепт, то лекарство будет стоить со значительной скидкой – иногда до 90%. Любой врач после проведения карты видит всю историю болезни. Например, был у нас случай, когда узкий специалист, выписавший рецепт Лене, был в отпуске и она не смогла взять очередной. Выход – она обратилась к Марине и та без промедления выписала ей то же лекарство.
Чтобы вызвать скорую помощь нужно позвонить дежурному врачу больничной кассы. Именно он принимает решение о вызове скорой. В противном случае, если вызвать самому, действительно, можно заплатить за вызов из своего кармана. Впрочем, это не относится к чрезвычайным случаям, когда очевидно, что нужна экстренная госпитализация.
Повторюсь, уровень медицинских учреждений здесь вызывает у меня ассоциации с космосом. Полная автоматизация, приборы, которые я никогда не видел, обходительность и клиническая чистота. Лена проходила достаточно дорогостоящие плановые обследования в Тель-Авиве, Тиме светили в горло мистическим прибором, мне… Мне ничего не делали. Марина по результатам анализов сказала, что я эталонно здоров.
Пожалуй, стоит написать о том, как здесь лечат детей от простуды. Мороженым и кока-колой. Это не шутка. Именно это прописал Тиме детский врач, когда тот немного захрипел и мы повезли его на знакомство (семейный врач принимает только с 12 лет, а до этого дети посещают собственного педиатра). Во время знакомства Тима встал на какую-то волшебную штуку и тут же в его профайле появились данные про рост, вес, мышечную массу, возраст, семейное положение и отношения с братом. (Впрочем, я не уверен, что последние данные занеслись именно этим прибором, а не во время их беззаботного чирикания с врачом). Кстати, Тима не заболел тогда – покехал чуть, да и продолжил себе жить, как ни в чём не бывало. Уж не помню лечили ли мы его в тот раз мороженым, как доктор прописал?
Да, эти черные пластиковые карточки Маккаби – тоже значимый кирпичик в здании «безопасность».