Конспирологическое мышление

Почему, если вы верите в одну теорию заговора, вы, скорее всего, поведетесь и на другие или, наоборот, сомнение в одной из них означает, что вы, весьма вероятно, отвергнете и прочие? По мнению социолога Теда Герцеля, один из возможных ответов в том, что конспирологическое мышление использует изворотливую логику, согласно которой, если одна теория заговора верна, это может служить доказательством истинности других подобных теорий. Если вы считаете, что к убийству Кеннеди приложили руку сотрудники спецслужб, то, скорее всего, и в чем-то вроде событий 11 сентября они тоже замешаны. И если власти убивают своих граждан, устраивая ложные теракты, что мешает им тайно отравлять нас водой с химикатами или вакцинами, содержащими токсины? И если они без зазрения совести врут своим гражданам про здоровье и безопасность, то почему бы им не подделать высадку на Луну и не скрыть существование инопланетян? И если маленькая группа предателей и заговорщиков может творить все это безнаказанно, то вполне возможно, что существует некая тайная элита, которая планирует все происходящее в мире. И так далее и так далее. По мнению Герцеля, теории заговора образуют самовоспроизводящуюся систему убеждений, где вера в один из заговоров подкрепляет веру в другой. Если вы не готовы сделать первый шаг — поверить в одну из теорий, все остальные выглядят для вас одинаково неправдоподобно. Но стоит повестись на одну из них, и сразу же распахнутся ворота для всех остальных.

В принципе, когда люди убеждаются, что одна конспирологическая теория может быть правдой, они становятся более восприимчивыми к другим теориям, вроде бы не связанным с предыдущей. Допустим, я скажу вам, что есть основания для сомнений по поводу автомобильной катастрофы, в которой погибла принцесса Диана. Не секрет, что британское правительство не одобряло ни отношений Дианы с египтянином Доди аль-Файедом, ни ее все более активного участия в политике. Всего за три дня до смерти появилось интервью, в котором принцесса назвала правительство «безнадежным». Политики жаждали ее крови, делая язвительные замечания вроде: «Зачем эта женщина вмешивается в политику, почему она не ограничится старушками и маленькими детьми? Она как с цепи сорвалась». Учитывая все это, возникает вполне резонный вопрос, была смерть Дианы трагической случайностью или чем-то иным.

Во всяком случае, именно это рассказали психологи Даниэль Джолли и Карен Дуглас половине людей из группы, принимавшей участие в исследованиях в 2014 г. Вторая половина участников читала такой же набор утверждений, но поданных с противоположного ракурса для опровержения теории заговора: «Известно, что популярность принцессы Дианы создавала сложности некоторым членам правительства. Однако нет совершенно никаких оснований подозревать, что британское правительство имеет отношение к ее смерти <...> это была трагическая случайность». Неудивительно, что люди, читавшие доводы в пользу конспирологической версии, больше верили, что автокатастрофа, в которой погибла принцесса Диана, была убийством. Гораздо интереснее, что они стали более восприимчивы к теориям заговора вообще, например легче верили, что правительство постоянно участвует в тайных международных планах и интригах. Как и предполагалось, после того, как конспирологическая теория о принцессе Диане стала казаться правдоподобной, открылась возможности верить во множество других тайн и заговоров.

Описанная Тедом Герцелем логика, благодаря которой вера в какую-либо теорию усиливает веру в другие сходные и, соответственно, еще более повышает веру в теорию изначальную, действительно может быть одной из особенностей конспирологического мышления, однако ее одной недостаточно. На примере любопытного парадокса, касающегося Усамы бен Ладена, видно, что все гораздо интереснее.

Вскоре после терактов 11 сентября президент Буш воскресил образы Дикого Запада, объявив, что лидер «Аль-Каиды» Усама бен Ладен разыскивается «живым или мертвым». Началась всемирная охота. Бен Ладена не могли поймать почти 10 лет, пока, наконец, поиски не привели к укрытию в пакистанском городе Абботтабаде. По указу президента Обамы ночью 2 мая 2011 г. военнослужащие спецподразделения, входящего в состав сил специальных операций ВМС США (SEAL), незаметно приблизились на вертолетах и произвели штурм укрытия. Как позже объявил президент, «после перестрелки они убили Усаму бен Ладена».

Но так ли это? А не умер ли он естественной смертью еще 10 лет назад? Ведь широко известно, что он страдал от большого количества заболеваний, начиная с травмированной ступни и заканчивая диабетом. Главное, некоторые люди думают, что у бен Ладена, возможно, был синдром Морфана. Больные с синдромом Морфана, как правило, люди худые и высокие, с необычно длинными тонкими пальцами и искривленным позвоночником — все как у бен Ладена. Болезнь обычно сопровождается аномалией сердечных клапанов, что может привести к внезапной смерти. По мнению некоторых конспирологов, именно это и убило бен Ладена. И произошло это еще в конце 2001 г. или в начале 2002 г., всего через несколько месяцев после событий 11 сентября. Американские спецслужбы скрыли его смерть и на протяжении многих лет поддерживали в сознании людей представление о живом «монстре бен Ладене», чтобы оправдать свою войну с терроризмом. Все это время они тайно хранили замороженный труп бен Ладена, чтобы достать его в подходящий момент.

Убили ли бен Ладена? Может быть, он до сих пор жив и здоров? В конце концов, правительство США отказалось представить вещественные доказательства того, что его действительно убили. Оно лишь утверждало, что тело было погребено в море в соответствии с мусульманским обычаем и что публикация ужасных фотографий трупа бен Ладена может спровоцировать у террористов желание жестоко отомстить. Американский радиоведущий Гленн Бек, который часто впадает в конспирологию, предположил, что бен Ладен, возможно, был захвачен живым с целью допроса в секретной тюрьме о планах «АльКаиды». По другим версиям, американцы могут даже обеспечивать безопасность бен Ладена. Все это время он был агентом США, его завербовало ЦРУ еще в 1980-х гг., когда американская разведка присоединилась к группировкам моджахедов, сражавшихся против советских войск в Афганистане. Эту теорию поддержал даже президент Ирана Махмуд Ахмадинежад, предположив во время интервью американской телекомпании ABC (в 2010 г., за год до сообщения об убийстве бен Ладена), что бен Ладен в целости и сохранности живет в Вашингтоне.

Итак, у нас есть три совершенно разных варианта. Есть официальная версия — бен Ладен был убит вооруженными силами США 2 мая 2011 г. И две конкурирующие конспирологические версии — он был мертв за много лет до этой операции или он до сих пор жив. Очевидно, что конспирологические теории не могут быть верны одновременно. Бен Ладен не может быть «живым и мертвым», как указано в заголовке статьи психологов Майка Вуда и Карен Дуглас. Они выяснили нечто странное. Когда Вуд и Дуглас спросили участников исследования, насколько те согласны с этими двумя противоречащими друг другу конспирологическими версиями, оказалось, что участники, доверяющие одной из теорий, с большей вероятностью сочтут, что и другая тоже правдоподобна. Иными словами, люди, предполагающие, что бен Ладен был давно уже мертв, скорее всего, подозревали, что он на самом деле жив; некоторые опрошенные, казалось, были готовы принять идею, что бен Ладен может быть в некотором роде террористом Шрёдингера, живым и мертвым одновременно.

Неопределенность смерти бен Ладена — не единственный курьезный пример взаимоисключающих теорий заговора. В другом исследовании Вуд и Дуглас оценивали веру в разные конспирологические версии о принцессе Диане. И снова теории противоречили друг другу. По одной версии, Диана инсценировала свою смерть, чтобы скрыться от внимания общества, а согласно другой версии, ее смерть организовали британские спецслужбы. Так же как люди считали бен Ладена одновременно живым и мертвым, те, кто предполагал инсценировку смерти Дианы, были склонны подозревать, что ее убили спецслужбы. Другие исследователи обнаружили, что чем охотнее человек соглашается с тем, что правительству США было известно о готовящихся терактах 11 сентября и оно просто позволило «Аль-Каиде» это сделать, тем с большей вероятностью он предполагает, что все эти события были организованы правительством. Николи Наттрас отмечает, что Табо Мбеки, занимавший пост президента ЮАР в 1999–2008 гг., заявил, что ВИЧ был создан ЦРУ, но при этом поддерживал версии, что вирус не опасен или даже его вообще не существует . Рассматривая конспирологию на Ближнем Востоке, Даниэль Пайпс обратил внимание, что, «когда Вашингтон и Багдад дружат, Тегеран видит в этом заговор, когда они воюют, это снова заговор».

Почему некоторые люди, по всей видимости, склонны верить в то, что Усама бен Ладен одновременно жив и мертв, Диана инсценировала собственную смерть и была убита, спецслужбы спланировали и не спланировали события 11 сентября, СПИД — это биологическое оружие и в то же время миф и война, как и мир, означает наличие заговора? Как отмечают авторы исследования про бен Ладена, вроде бы такое доверие к обеим версиям выглядит бессмысленно. Логично, что корреляция между верой в противоречащие друг другу теории должна быть отрицательной: чем сильнее вы верите в определенную конспирологическую теорию, тем менее вероятным вам следует считать появление чего-то, что ей противоречит. Представления Теда Герцеля о том, что предполагаемое существование одного заговора служит свидетельством в пользу существования других заговоров, не могут объяснить имеющуюся взаимосвязь. Нет никакого смысла в том, что смерть бена Ладена повышает вероятность того факта, что он до сих пор жив.

Вуд и Дуглас нашли объяснение с помощью еще одного дополнительного вопроса. Они спрашивали людей, какова их степень уверенности в том, что правительство США «скрывает какую-то важную или компрометирующую информацию о смерти бен Ладена». Это более расплывчатое утверждение о том, что официальной версии событий просто нельзя доверять без уточнения причин, пригодилось для объяснения противоречивости представлений. Чем больше человек уверен, что от нас что-то скрыли, тем легче он поверит в две противоречащие друг другу теории. В таком случае статистические противоречия между двумя противоположными версиями исчезали. Иными словами, не вера в то, что бен Ладен мертв, повышает вероятность того, что вы поверите, что он жив, и наоборот. Просто, если вы считаете, что что-то нечисто, вы с большей вероятностью поддержите каждую из конспирологических теорий, даже если они противоречат друг другу.

Конспирологическое мышление

Мы приближаемся к самой сути конспирологического мышления. Сила вашей веры в конкретную теорию заговора зависит не только от обстоятельств дела и от замеченной Герцелем закономерности, когда вера в одну теорию способствует вере и в другие. В большей степени ваше отношение к каждой конкретной конспирологической теории определяется тем, насколько вы соглашаетесь с набором общих представлений о мире, включающим следующие: кто-то все время обманывает, многое происходит незамеченным, мы никогда не рассказываем все до конца. То есть тем, насколько конспирологично ваше мышление. С этой точки зрения склонность к конспирологии — это почти черта характера. Если мы знаем, что человек экстраверт, мы можем предсказать его поведение во многих социальных ситуациях, точно так же, зная степень склонности человека к конспирологии, мы можем представить себе его отношение к разным теориям заговора.

Многие люди, особенно те, кто верит в теории заговора, могут возмутиться и заявить, что психологическая предрасположенность к конспирологическому мышлению — это вздор. Они возразят: «Психология тут ни при чем, факты говорят сами за себя». Такой протест вполне естественен. Когда мы во что-то верим, мы не объясняем это какими-то непонятными особенностями мировоззрения, мы думаем, что идея верна независимо от наших личных слабостей и предпочтений. Однако, если вера в теории заговора имеет психологические предпосылки, это не означает, что она какая-то ненормальная. На самом деле если не все, то большая часть убеждений определяются нашими психологическими особенностями.

Когнитивные стратегии рассуждения

Влияние мировоззрения легче всего обнаружить, когда речь идет о политике. В качестве примера Джо Усцински и Джозеф Парент приводят сеть ресторанов Godfather’s Pizza. По оценке YouGov’s BrandIndex, до начала 2011 г. избиратели и Демократической, и Республиканской партий относились к этой сети одинаково. Затем в мае 2011 г. бывший генеральный директор сети Герман Кейн объявил о своем выдвижении на пост президента США от Республиканской партии. Во время этой кампании активно обсуждалась работа Кейна в должности генерального директора 15 лет назад. Внезапно между республиканскими и демократическими любителями пиццы пролегла пропасть. Популярность Godfather’s взлетела среди республиканцев и рухнула у демократов.

Приятно думать, что наши политические предпочтения основаны на личных, беспристрастных решениях и суждениях о кандидатах и политике. Но на самом деле становится все очевиднее, что на первом месте стоит мировоззрение, которое влияет на то, как мы интерпретируем факты. Понятно, что сотрудники Godfather’s не начали подавать республиканцам лучшую пиццу и экономить на пепперони при приготовлении пиццы для демократов. Качество пиццы не изменилось. Единственное, что изменилось, — степень соответствия политической идеологии.

Аналогично, когда речь идет о теориях заговора, принято считать, что наша вера или неверие основаны на беспристрастной оценке фактов. На самом же деле наши убеждения зависят от нашего мировоззрения гораздо сильнее, чем мы хотели бы это признать. Как я уже говорил, конспирология — это призма, через которую мы смотрим на мир и все видим по-своему. Мало кто легковерно принимает любые теории, и мало кто решительно отвергает любой намек на заговор. Большинство из нас находится где-то посередине: слегка скептически относится к конспирологическим теориям в целом, но не готов исключить их полностью.

Разобравшись с этой главной чертой конспирологического мышления, мы лучше понимаем психологию теорий заговора. Мы начинаем осознавать, почему конспирологические объяснения событий возникают даже раньше официальных и почему люди, поверив в теорию заговора, часто считают ее частью единой конспирологической системы. Мы понимаем, почему некоторые готовы поверить даже в вымышленную версию или в две теории, противоречащие друг другу. Нам становится ясно, почему популяризация теории заговора может выглядеть как заговор. И наконец, мы понимаем, почему даже скромная научная конференция может быть похожа на предвестник прихода «Нового мирового порядка».

Но это лишь начало нашего путешествия в мир психологии теорий заговора. Ведь мы еще не выяснили, почему некоторые люди более склонны к конспирологическому мышлению, чем другие, и почему у нас вообще есть такая склонность. Это следующие вопросы, на которые нам надо обратить внимание, и начнем мы с обсуждения наиболее распространенного представления, что люди, верящие в теории заговора, — это просто параноики.

Ссылка на источник: https://postnauka.ru/longreads/75459