Как написать книгу: инструкция от Дмитрия Глуховского
www.mhealth.ru
Об авторе:
Дмитрий Глуховский, 36 лет
российский писатель и журналист. Автор романов «Метро 2033», «Сумерки», «Метро 2034», «Будущее», сборника «Рассказы о Родине». Летом свет увидел первый реалистический роман Дмитрия «Текст».
Как я это делаю?
Ну, допустим, перевожу курсор в верхний левый угол экрана. Нажимаю там, где написано File. Выпадает меню. Выбираю New Blank Document. Открывается новый текстовый файл — похожий на чистый бумажный лист. Я смотрю на него. Долго смотрю. И — спрашиваю себя.
Как я это делаю? Как я это раньше делал? Я ведь делал это раньше — у меня пять опубликованных романов и еще сборник рассказов. Каким-то же образом я где-то и идеи для них нашел, и герой мне явился, и сюжет сложился; а потом я, точно так же вот сидя перед пустым белым файлом, — начал; и, спустя несколько времени, история была рассказана.
Но чистый лист гипнотизирует, пугает; спросите у любого литератора. Театральные актеры, говорят, болеют страхом сцены: даже если спектакль дается в сотый раз, перед самым его началом с ними случаются панические атаки. А вдруг именно сегодня что-то сорвется? Вдруг именно сегодня чудо перевоплощения не состоится, и публика в чуде узнает фокус, а фокусника-шарлатана освищет?
Как же я это раньше-то делал, господи?
Ищу ответ — и нет ответа. Ложью будет сказать, что в писательском ремесле не существует формул и нет совсем конструирования: есть, разумеется, и инженерные расчеты, и закладка фундамента, и возведение опорных элементов, и укладка кирпичей, и заштукатуривание погрешностей.
Ну то есть: вот тут у нас завязочка, вот тут у нас апогейчик, вот тут развязочка, а вот тут и концовочка. Герой у нас будет вот такой, а антигерой, соответственно, вот этакий. И, если угодно, давайте возьмем такой-то и такой-то примерчик из классики, они все в эту формулу гладко ложатся!
Эту-то часть можно вполне описать человеческими словами и преподать студентам Литинститута на курсах мастерства. Но это будет мастерство от слова «мастерок», а не от слова «Мастер».
Есть авторы, которые выдают десятками произведения по готовым лекалам. Набивают ведерки сырым сюжетным песком, и: шлеп, шлеп, шлеп — лепят куличики. И выходят прекрасные милые куличики, но: а) одинаковые и б) от ветра времени стремительно высыхающие и рассыпающиеся в прах. Но мы-то в вечность целим!
Не знаю, подходит ли вообще для всех авторов выражение «писательское ремесло», на всех ли справедливо его распространять. Я назвал бы это скорее «писательским шаманством».
Тут часто — настоящий ритуал. Хемингуэй, к примеру, работал только до обеда, только стоя — и стоя только босыми ногами и только на шкурке какой-то особенной зверушки, добытой им на охоте. Сент-Экзюпери, напротив, писал только по ночам и, оголодав, поднимал из постели сонную жену и требовал у нее яичницы. Подобный обряд есть, думаю, почти у каждого писателя. Кому-то важна тишина и покой, кто-то нуждается в шумной жизни вокруг и пишет в кафе, одни используют коньяк, другие ЛСД; про Тарантино, к примеру, (хоть он и не писатель) я слышал в Голливуде, что он, пока работает над сценариями, снимает себе целый этаж одной из легендарных гостиниц на бульваре Сансет, требует к себе взвод проституток и гору сахарной, так сказать, пудры — и не выпускает никого, пока сценарий не готов. Пудра, думаю, отправляет его в иные миры, а проститутки служат гуриями, которые его в этих странствиях сопровождают. То есть шаманство налицо.
Так или иначе, писатель не может без вдохновения. Это замыленное слово на самом деле — не пустой звук. Бывают дни, когда ты четко уже решил, куда собираешься вести своих героев, где схлестнуть их в схватке, кого обречь, кого спасти, а кому позволить раскрыть свою тайну. И вот сюжетный план даже на бумажке записан:
- То-то и то-то.
- Се-то и се-то.
- Ну и под конец этакое, что уж вообще.
Ну и, как положено, переводишь курсор в верхний левый угол экрана. Нажимаешь там, где написано File. Исправно выпадает меню. Выбираешь New Blank Document. И сидишь перед этим чистым документом… И в сознании у тебя все так же девственно чисто; пусто и гулко. Структура — вот, перед тобой, вычерчена. Скелет же есть, говоришь ты себе. Только мясо нарастить осталось. Давай. Ну?
Не нарастает проклятое мясо.
И вот тогда — обряды. В моем случае — прогулки арестантские по кругу в крохотном дворике под пристальным наблюдением бабусь-надзирательниц, кофе черный, чай зеленый до аритмии, горячий душ (должен ведь был улучшить кровообращение головного мозга!) — но там, в черепной коробке, все та же гулкость и пустота, как в школьном актовом зале в июле месяце.
Отступаться — нельзя. Бросать Новый Чистый Документ — нельзя. Надеяться, что в другой раз оно само придет — в поездке, за рулем, на море, среди ночи — нельзя. Вдохновение не молния. От него огонь не займется. Озаряет оно — да. Но озаряет, как костер в осеннем лесу может озарить. Надо сухие ветки найти сперва. Бумажку подпалить. И поддувать, поддувать на робкий огонек, уговаривать его, раззадоривать — чтобы с газетного листа на хворостину перебрался, с хворостины — на ветки, чтобы не гас, не отчаивался, чтобы высушивал влажное дерево, чтобы рос дальше.
Не сразу. Не вдруг. Но если вместе с воздухом поддуваешь на пламя своей душой, от души могут заняться, зашевелиться, задвигаться глиняные фигурки твоих героев. Заговорить словами твоих друзей и родителей, соседей по купе и по дому. Вдруг пойдет живыми ветвями сюжет в стороны, хотя только вот торчал из жирной земли сухой палкой. И какие-то слова найдутся для всего правильные, иногда после отсеивания словесного песка через сито, а иногда и сами придут и сразу единственно верные.
Многими писателями сказано (включая и пергидрольных авторесс женских детективов, что нам несколько рушит поэтику) примерно так: писатель всего лишь медиум, идеи и даже фразы (за исключением пунктуации) ему приходят извне (некоторые авторессы говорят даже и о космосе), а писателю самому лишь остается занести космическое послание на физический носитель.
Я как человек вообще ближе расположенный к психиатрии, чем к поэзии, с этим вот так сразу не соглашусь. Вряд ли писание имеет отношение к приему сигналов Откуда-то Оттуда. Скорее уж, сосредотачиваясь и совершая обряды, писатель бурит скважину в коре своего собственного мозга. А там, как в «Незнайке на Луне» — целый вывернутый наизнанку мир. И ангелы, и демоны, и людишек всяких легион — все в писательской голове заточены. Пробуришься к ним — можешь выпустить наружу. На экран и на бумагу и через зрачки к другим людям в головы.
И вот: простой вопрос — как писать книжки? И расскажите нам, Дмитрий, как вы это делаете, за шесть тысяч пятьсот знаков, и ничего не утаивайте, и чтобы наш читатель не заскучал.
Как? Ну вот так: нажимаешь там, где написано File. И в выпавшем меню выбираешь New Blank Document.
А дальше вы уж давайте как-нибудь сами.
Source www.mhealth.ru