Исповедь киллера

Я — бывший наемный убийца, работавший на наркокартель. Меня зовут Виктор "Прието". Сейчас мне 32 года.

Я вырос в бедной деревне без отца, и мне нужны были деньги, чтобы помочь матери и сестрам. Кирпичный дом и ковер поверх грязи — вот где я рос. У нас не было школы, и мне пришлось начать работать, чтобы не умереть с голоду и чтобы помочь семье.

Сначала это показалось мне ужасным, но когда мне заплатили и показали, что, где и как нужно сделать, я стал воспринимать это нормально.

После первого убийства у меня было самое странное ощущение в жизни. Ты вдруг понимаешь, что ты в этом мире — ничто. Вот ты здесь, а в следующий момент тебя уже нет. Все проблемы уходят.

Моя семья не знала, чем я занимался, но знала, на кого я работаю. Возможно, некоторые члены семьи потом узнали правду. Я вырос в небольшой деревне, а там молва быстро разносится.

Я перестал считать жертвы, когда мне исполнилось 18. Я не помню точное их число, 12 или 22 — я слабо помню те дни из-за наркотиков.

Когда я только начинал, все было довольно просто: напал, ограбил, убил, убежал. Затем я стал придумывать более сложные ходы (хотя порой инсценированное ограбление и убийство было самым простым вариантом).

Более поздние убийства порой требовали недель планирования, слежки, выяснения привычек жертвы и ее слабых сторон и т.д. Иногда нам приказывали только похитить жертву, но не убивать ее.

Вначале я работал один, цели были простыми и без телохранителей. Когда я стал опытнее, стали сложнее и мои задания. Тогда я стал работать с командой, чтобы выполнить работу четко.

Команда была похожа на отряд спецназначения, хотя, конечно, все было гораздо свободней. Мы знали членов семьи друг друга, дарили детям подарки. И знали, что однажды, возможно, нам придется убить кого-то из команды.

Одним из самых сложных заданий было устранение лидера конкурирующей группировки. Он приехал на похороны в нейтральный город, который не контролировали ни мы, ни они. У него было несколько телохранителей и два грузовика. Мы поджидали его на выходе из ночного клуба и напали, когда он шел к машине. Молодежь начала стрелять, повсюду начали бегать люди, и в суматохе он сбежал. Нам нужно было достать его до того как он выберется из города. Мы знали, что у них только две машины, поэтому стали следить, вернется ли за ними кто-нибудь. Один из их людей вернулся. Мы проследили за ними, но не смогли ничего сделать, так как жертва укрылась в доме возле полицейского участка. 

В итоге мы дождались, пока они покинут город, догнали их и столкнули их машину в кювет.

Я использовал различное оружие. В первый раз мне дали старый ржавый револьвер и три патрона к нему.

Мне нравится немецкое оружие, оно не дает осечек. Нравятся Хекклер и Кох и Бушмастер.

Мы никогда не ездили с оружием, все оружие получали на месте.

Большая часть оружия покупается легально в США, а затем контрабандой доставляется в Мексику. Новый 9 мм пистолет стоит тут 200 долларов, а вот патроны к нему — по 5 долларов за штуку.

Легко можно достать старые АК, как и другое русское оружие, оставшееся со времен гражданской войны в Сальвадоре.

Мы упражнялись в стрельбе, нас тренировали бывшие морпехи, ветераны войн, русские и члены ФАРК (революционные вооружённые силы Колумбии).

Я никогда не убивал людей ради собственной выгоды, всегда только по работе. Вы могли бы подраться со мной, но я бы лишь защищал себя, не более. Впрочем, если бы у вас был пистолет, я бы убежал и вернулся за вами позже.

Мы старались не убивать детей, но это случалось — такова жизнь. Убивал и женщин, но только тех, кто заслуживал это. Сапо — это сапо, и пол тут не играет значения.

(Сапо - осведомители; люди, сотрудничающие с полицией)

Мне никогда не нравилось то, что я делаю, я не получал какого-то удовольствия от убийства. Не убивал человека, чтобы просто посмотреть, как он умирает.

Мы убивали людей по очень многим причинам. Кто-то был должен денег, кто-то спал с чужой женой, кто-то убил члена картеля, кто-то состоял в банде, кто-то стучал полиции и т.д.

Среди прочих, я убивал и полицейских, политиков, судей. Но у всех у них был прямой или непрямой бизнес с картелем.

Есть простой способ замести следы: использовать различные документы для всего. Снимать комнату на одно имя, хорошо одеваться на работу и нормально — дома. Я все время менял машины. У меня были американские номера, и, если полиция меня останавливала, я предъявлял фальшивое американское водительское удостоверение. В случае чего, они охотились за несуществующим человеком. Ну и лучший способ добраться домой — это взятки людям, чтобы те отвернулись в нужный момент.

Лучшими качествами для убийцы, пожалуй, являются терпение и понимание. Безбашенность — плохая штука.

Несколько лет назад меня отправили в США, чтобы убить одного человека, и я был схвачен полицией. Предполагалось, что работа будет быстрой и тихой, но жертва была наготове, и после небольшой схватки я выстрелил в него три раза. Соседи вызвали полицию, пока мы дрались, и копы ворвались, когда я закончил. Я не стал сопротивляться, придумал легенду и пообщался с адвокатом.

Меня приговорили к 10 годам, но выпустили после 6 лет заключения. Полиция считала, что это была неудачная продажа наркотиков, но мне удалось убедить их в том, что мы с жертвой поссорились из-за девушки, и я потерял над собой контроль.

Тюрьма была ежедневным однообразием. Плохая еда и отсутствие девочек. Хотя ко мне относились лучше, чем ко многим остальным, так как знали о моей профессии.

Сейчас я не работаю на картель, у меня легальная работа на оливковой ферме.

У меня есть семья, которая знает, что я работал на картель, но не знает, чем именно я занимался. Они думают, что я был контрабандистом. Только после последнего убийства, возможно, они начали задумываться о том, что я делал что-то еще.

Денег от прошлой работы не осталось: я купил дом, землю и машины. Оплатил обучение членов семьи. Сейчас я работаю, только чтобы прокормить себя.

Картель знает, где я живу, и за мной приглядывает "старый друг", который свяжется со мной, если понадобится.

Я жалею, что моя жизнь сложилась так. Я бы хотел пойти в школу, выучиться и поддерживать свою семью. Но получилось так, как получилось, хотя и не так хорошо.

Я не знаю, отправлюсь ли я в ад или в рай, одному Богу это решать. Если то, чем я стал — то, что Бог выбрал для меня, он сможет простить все грехи. Хотел бы я сказать, что попаду на небеса, но уверенность в этом у меня, сами понимаете, отсутствует.