Игорь иртеньев последние стихи

Мы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 5 лет и специализируемся исключительно на лучших продуктах.

===============

Наши контакты:

Telegram:

>>>Купить через телеграмм (ЖМИ СЮДА)<<<

===============

____________________

ВНИМАНИЕ!!! Важно!!!

В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки!

Чтобы телеграм открылся он у вас должен быть установлен!

____________________

Игорь иртеньев последние стихи

Switch to English регистрация. Телефон или email. Чужой компьютер. Игорь Иртеньев. Поэт-правдоруб Стихи мои, простые с виду Публикуется с г. Автор ряда поэтических сборников. Показать полностью… В октябре года репатриировался в Израиль За всю историю мировой литературы не так много поэтов, ставших классиками при жизни. Еще меньше поэтов, которые в наше суматошное время ухитряются быть в курсе происходящих событий и отражать их в своих стихах — порой грустных, порой ироничных. И уж совсем невероятно, чтобы эти два редких качества сочетал в себе один человек. Так мы думали — пока не познакомились с творчеством Игоря Иртеньева. Познакомьтесь и Вы. Надеемся, что эта группа поможет Вам узнать и полюбить одного из талантливейших поэтов современности…. Записи сообщества Поиск Отмена. Поэт-правдоруб запись закреплена 25 апр Стихи мои, простые с виду, Просты на первый только взгляд И не любому индивиду Они о многом говорят. Показать полностью… Вот вы, к примеру бы, смогли бы В один-единственный присест Постичь их тайные изгибы И чудом дышащий подтекст? Да я и сам порой, не скрою, Вдруг ощущаю перегрев Всей мозговой своей корою, Пред их загадкой замерев. В них разом густо, разом пусто, А иногда вообще никак, Но всякий раз из них искусство Свой подает товарный знак. Идет в моем культурном слое Неуправляемый процесс, Формально связанный с землею, Но одобряемый с небес. Поэт-правдоруб запись закреплена 24 апр Трансцендент в трамвае Действующие лица: Пассажир, Контролер Пустой салон трамвая. За окнами темно. Показать полностью… На сиденье рядом с кассой, приникнув к черному стеклу, сидит единственный пассажир. К нему подходит Контролер. Ваш билет, гражданин. Какой билет? Вы оплатили свой проезд, гражданин? Оплатил… Для этого, друг мой, нужны деньги, а у меня их нет. Продолжает горячечно. У меня нет денег, нет родных, друзей. Я один в этом чужом, незнакомом мне городе. Вам когда-либо случалось оказаться одному в чужом городе? Если нет, вы меня просто не поймете, да и зачем меня понимать — кто я для вас? Жалкий бродяга, без роду без племени, затертая игральная кость в руках безжалостного рока!.. Сейчас же покажите ваш билет, или я доставлю вас куда следует. Конечно, что вам стоит вытащить несчастного из последнего пристанища, безжалостно скрутить, сомкнуть на его запястьях позорные оковы и под улюлюканье разнузданной черни бросить в гулкое подземелье, где с потолка сочится вода, а пол усеян крысиным пометом. Вдруг с неожиданным воодушевлением. Но взгляни на меня попристальнее. Ведь ты брат мне. Пусть разным молоком мы вспоены, но дышим мы одним воздухом, нам светит одно солнце, какие бы тучи ни затягивали этот вечный свод, и один вселенский вихрь овевает наш утлый шар, бешено мчащийся в хладном мраке. Гражданин, перестаньте морочить мне голову. Если у вас нет билета, платите штраф, или я действительно приму меры. Ну нет. Живым я вам не дамся. Пусть на мне бедное платье и род мой не знатен, но рука тверда и клинок, слава Всевышнему, еще не сросся с ножнами. Извольте встать в позицию, сударь! Да не будет нам помехой тряский экипаж! Тому порукой былые абордажные схватки на ускользающей из-под ног палубе, когда глаза застилает багровый туман, из груди вырывается хриплый клекот, а в ушах стоит леденящий хохот демонов бури. Какое оружие выбираете? Шпагу, рапиру, палаш? Мне, признаться, более по сердцу шпага. Рапира с ее лживым изяществом несет на себе печать придворного коварства. Что ни говорите, это оружие дворцовых переворотов. Палаш, напротив, прям и бесхитростен, но грубые раны, оставляемые им, более всего напоминают следы мясницкого топора. Остается шпага — оружие честных солдат и лихих бретеров. Итак, выбирайте. Ладно, пусть будет шпага. Но где я ее возьму? А вы как же? Я так не могу. Давайте сначала я, а потом вы. А если вы меня сразу убьете? Тогда вопрос решится сам собой. Может быть, вы просто возьмете билет? Если у вас нет денег, я одолжу. Не пристало дворянину одалживаться у податного! Хотя в худые времена случалось мне одалживаться и у кабатчиков. Впрочем, все мы слуги его величества… Контролеру. Идет, мой бедный друг. Развязывайте свой кошель. Судя по вашему потрепанному платью, он не так уж туг, но истинная добродетель бежит, как известно, роскошных одежд, в то время как за дворцовыми стенами так часто свивает себе гнездо порок. Но что за странные монеты вы мне даете? Ни в одной из известных мне стран — а я их на беспокойном своем веку повидал, поверьте, немало, — так вот, повторяю, ни в одной из них я не держал в руках подобных монет. Кто вам их дал? Не помню. Какая разница? Что значит — какая разница? Да с этими деньгами вас схватят в первой же корчме. Ну-ка, показывайте остальные. Контролер, трясясь от страха, протягивает кошелек. Так и есть. Все до одной фальшивые. Ну что с тобой сделать? Довести до городских ворот, а там сдать в караул, где тебя безжалостно скрутят, сомкнут на твоих запястьях позорные оковы и под улюлюканье разнузданной черни бросят в гулкое подземелье, где с потолка сочится вода, а пол усеян крысиным пометом?.. Возница, гони! Умоляю, не губите меня! Я сам не ведаю, что творю. Это какое-то помрачение. Ради всего святого, отпустите меня с миром. Какой ужасный город! Бежать, бежать! Твои лицемерные мольбы, кажется, тронули мое сердце, бездельник. Если через десять минут ты будешь у городских ворот, считай, что ты родился в сорочке. Я, так и быть, отвернусь. Возница, выпусти его! Контролер пулей вылетает из трамвая. Семьдесят, восемьдесят, рубль. Что он, на паперти, что ли, стоял? Ага, вот еще бумажные. Пятерка, правда рваная. Итого, шесть рублей. Подходит к водителю. Шеф, какое сегодня число? Еще месяц кататься. Дай-ка, пожалуй, единый. Надежда Низовкина. Пассажир правдоподобно изобразил 'попаданца'. Гуляли мы по высшей мерке, Ничто нам было нипочем, Взлетали в небо фейерверки, Лилось шампанское ручьем. Показать полностью… Какое время было, блин! Какие люди были, что ты! О них не сложено былин, Зато остались анекдоты. Какой вокруг расцвел дизайн, Какие оперы лабали, Каких нам не открылось тайн, Какие нам открылись дали. Какие мощные умы Торили путь каким идеям. А что теперь имеем мы? А ничего мы не имеем. Поэт-правдоруб запись закреплена 23 апр Чтоб юный друг степей калмык И враг полей хомяк — Один с катушек разом брык, Другой, как куль обмяк. Чтоб каждый мыслящий бамбук Его бы смог прочесть, Чтоб мне протыриться в фейсбук, Какой он там ни есть. Чтоб наяву, а не во сне Меня признал любой, Чтоб те, кто не давали мне, Покончили с собой. Елена Ковригина. Тогда скажу я наконец, Что жил таки не зря И что большой я молодец, По правде говоря. Я верю — поздно или рано Наступит он, желанный час, Когда повергнув власть тирана, Воспрянет креативный класс. Сначала старые. Россия Свободин. Игорь Александров-Котов. Пускай он вид анемичный и квёлый, С пути его злая беда не свернёт, И солнце с небес ему задницей голой Сквозь черные тучи хоть раз, да сверкнёт. Поэт-правдоруб запись закреплена 22 апр Но это сегодня, а во времена моего благословенного тинейджа, граждане стреляли организованно и чинно. Не палили как оглашённые абы где, а проделывали это исключительно в специально отведённых местах. Показать полностью… От дома, на углу Марксистского и Жевлюкова переулков, до ближайшего тира, находившегося в Ждановском парке, по прямой метров триста. Это расстояние я неизменно преодолевал бегом. Или на занятия шахматного кружка? На концерт Имы Сумак, наконец? Знали бы они, куда несла меня на своих трепещущих крыльях пионерская мечта. Здесь царит благородный полумрак. Шагах в десяти на ярко освещённом белом заднике… дальше перечисляю по порядку. В самом низу, то исчезая, то вновь появляясь, движутся по кругу гордый сохатый, мощный Топтыгин, серый разбойник волк, кургузый кабан, лисичка-сестричка, зайка-побегайка и странным образом затесавшийся в эту компашку лебедь. По этим попасть — плёвое дело. Дождался, когда очередной меньший брат сам въедет к тебе в прорезь прицела — и жми на спусковой крючок. Короче, для самых маленьких. Выше уже для тех, кто понимает. Тут у каждой мишени сбоку на тонком стерженьке прикреплен чёрный кружок размером примерно со старый полтинник. Не такой вроде и маленький. Но это когда он лежит у тебя на ладони. Но не когда мушка рывками движется вокруг испещренной многочисленными увы, не твоими попаданиями бляшки. Здесь эклектично расположились рабочий с занесенным над земным шаром тяжким молотом, его антипод буржуй в цилиндре, угрожающе нависший над тем же шаром, но с мешком за плечами, ветряные мельницы, танки, броневики и пароход с неестественных размеров трубой. Тут же, по желанию тебе могут прикрепить взрослую бумажную мишень с концентрическими кругами, которую, если будет чем похвастаться, можно взять с собой. Под самым потолком расположились утки. Кружочки у них совсем крохотные, сколько себя помню, никогда мне в этой утиной охоте не везло. В левом верхнем углу — недостижимая цель, самолёт с кружком в булавочную головку. На моей памяти в него лишь однажды попал мрачный однорукий инвалид, видимо сводивший свои застарелые счёты с люфтваффе. Ты протягиваешь сидящему за прилавком пожилому дядьке смятый в потном кулаке, оторванный от школьных завтраков рубль, высыпаешь рядом с собой пять тускло поблёскивающих пулек, переламываешь ствол, загоняешь пульку, отводишь ствол на место, упираешь в худое плечико отполированный приклад, прижимаешься к нему щекой, зажмуриваешь левый глаз и мускулистые советские ангелы под звуки райсоветовских труб несут тебя все выше и выше, туда, где на белом кудрявом облаке расположился всемогущий и грозный ДОСААФ. Нет, никому он там не нужен Как гражданин и как поэт, Там каждый лишь собой загружен, А до меня им дела нет. Они устроены иначе В связи с отсутствием корней, Пусть в чем-то нас они богаче, Но в чем-то главном мы бедней. Я заработал там не много, Хотя немало повидал, Была оправдана дорога, Чего никто не ожидал. И вот теперь я снова дома, Среди родных берез и стен. Мне все до боли здесь знакомо И незнакомо вместе с тем. Вернулся я к родным пенатам, Где, подведя итог земной, Седой патологоанатом Склонится молча надо мной. Ольга Меньщикова. Чем по америкам Таскаться, В капусту правду изрубив и горькой жечью упиваться, не лучше было бы остаться, для пользы делом заниматься,идеи в жизни воплотить. Но был на разных континентах Показать полностью… Любим при этом горячо. Простые люди всей планеты — Я сам свидетелем тому — Дарили мелкие предметы На день рождения ему. Он наихудшую систему Из существующих систем Разрушил, как тараном стену До основанья, а затем На радость порешил потомкам Построить мир, где все равны, Но тут придавлен был обломком Той самой рухнувшей стены. А дальше баррикады, танки, Героев жуткое число… Три дня трясло нас в лихоманке, Но, слава Богу, пронесло. Так и сошел со сцены Горби, Так и покинул пьедестал. Предметом всенародной скорби Его уход отнюдь не стал. И все ж сказать ему спасибо, Хотя б подать ему пальто Вполне мы, думаю, могли бы. Да воспитание не то. Страшная картина Какая страшная картина, Какой порыв, какой накал! По улице бежит мужчина, Показать полностью… В груди его торчит кинжал. By continuing to browse, you consent to our use of cookies. You can read our Cookie Policy here.

Игорь иртеньев последние стихи

Игорь Иртеньев: «Нас переориентировали необычайно легко»

Очень не хотелось говорить с Иртеньевым о политике, особенно в дни его юбилея: Игорю Моисеевичу — Но куда деваться: всю жизнь он пишет от имени простого человека, обывателя, такой жанр. Причем порой довольно зло. Ироническим — так будет точнее. Но вы правы. Очень часто, хотя и не всегда, этот герой — представитель большинства населения. Иногда мне кажется, что подавляющую его массу составляют, как бы поделикатнее выразиться: чудаки на букву М. В хорошем смысле этого нехорошего слова. На них, собственно, мир и держится. Я последние годы живу на две страны, вторая — Израиль. И много раз убеждался, что некоторая, не очень большая, но очень шумная часть граждан, приехавших из бывшего Союза и бывших его республик, привезли туда все свои советские комплексы. Любое критическое слово воспринимают в штыки, считают, что еврей плохим быть не может уже потому, что еврей: критикуя отдельно взятого человека, ты бросаешь тень на весь Израиль… и так далее. Не правда ли, похоже? Это нормально. Вы действительно чувствовали себя таким зеркалом? Это была ваша революция, ваше время? Коммунисты всех достали, даже тех, кто задним числом их сейчас полюбил. А о перестройке до сих пор вспоминаю с теплотой. Типа, как молоды мы были. Хотя не так уж и молоды, в м мне уже был сороковник. А в м все уже гуляли по буфету как могли. Дикое социальное расслоение, демонстрацию наглого преуспеяния…. Разочаровались в итоге и богатые, и бедные, и интеллигенция, и народ, которому по старой русской традиции полагается сочувствовать. Вы сочувствуете? Пожалуй, не очень. Народолюбие свое я слегка подрастратил еще в начале путинского правления, когда увидел, с какой страстью основная масса населения купилась на халявное богатство, как легко пожертвовала свободой. Тут в порядке самопиара приведу свой стишок:. А какая поразительная вещь со Сталиным! Пятнадцать лет горбачевских, а потом и ельцинских, шла централизованная планомерная десталинизация. Все, что можно было сказать о зверствах того времени, было сказано. И вдруг в рекордно короткие сроки машина дала обратный ход. Французов вы так быстро не переориентируете. Немцев тоже, американцев — тем более. А с нами это удалось сделать необычайно легко. Во всяком случае, триста лет так называемого монгольского ига, хотя многие современные историки скептически относятся к этому определению, и тот любопытный факт, что крепостное право в России отменили в том же году, когда в Лондоне пустили метро, наложили, вероятно, отпечаток на национальный характер. Вам не кажется, что это людоедская логика? Те шесть миллионов погибли за колючей проволокой под дулами автоматчиков. А в России после смерти Сталина репрессивная машина была если не демонтирована, то существенно ослаблена. Стали выпускать лагерников, смертельного риска уже не было, а сопротивлялись режиму все равно единицы, диссидентов можно пересчитать по пальцам. Основная масса приспособилась: воровали помаленьку, рассказывали анекдоты про генсека, жили себе и жили. И если бы не свободы, которые нам дали сверху в м, еще неизвестно, чем бы все кончилось. Так что эта пропорция — 86 к 14 — не нова для России, процент свободных и несвободных людей всегда более или менее одинаков. И в миллионной Москве, и в сибирской деревне, и где угодно. Как, кстати, и процент уже упоминавшихся чудаков. Теги: поэзия. Вы можете просто закрыть это окно и вернуться к чтению статьи. А можете — поддержать газету небольшим пожертвованием, чтобы мы и дальше могли писать о том, о чем другие боятся и подумать. Выбор за вами! К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например: Google Chrome Firefox Opera.

Игорь Иртеньев.Поэт-правдоруб

Купить закладку марки LSD-25 Кентау

Героин Мурманская область

Купить методон в Малмыже

Закладки спайс россыпь в Павловском Посаде

Закладки мефедрона Ноябрьск

Скорость a-PVP в Кизляре

Меф Новосибирск

Купить марихуану шишки и бошки Хасавюрт

Игорь иртеньев последние стихи

Игорь Иртеньев: «Нас переориентировали необычайно легко»

Игорь Иртеньев.Поэт-правдоруб

Report Page