Идеальный ребёнок

Когда-то жил на свете очень милый и воспитанный восьмилетний мальчик по имени Майлз. Он всегда был хорошим ребенком. Он ел все овощи, правда, кроме морковки. Он хорошо учился, хотя однажды забыл сделать домашнее задание. Он всегда был добр со своими друзьями, только один раз он обозвал своего одноклассника Тони. И он никогда не говорил грубо с родителями и никогда не обижался на них, за редким исключением. Да, он был почти идеален, и родители были в восторге от него.

Этот мальчик жил более тридцати лет назад, но в некотором смысле он живет до сих пор. Кто он? Он - это я, и он всегда будет частью того, кем я являюсь сейчас. Я помню каждый проступок, совершенный в детстве, не только потому что их было мало, но и потому, что они в конечном итоге повлияли на то, кем я являюсь сейчас.

Из всех моих плохих поступков наиболее ярко я помню как накричал на моих родителей. Самое смешное, что я прекрасно помню, как злился, и помню каждое сказанное слово, но я не помню, из-за чего был расстроен. Когда я пытаюсь вспомнить о причине, это как смотреть на чистый лист бумаги. Понятно, что это был пустяк для взрослого человека, но тогда это было важно для меня. Это было за два дня до Рождества. Было чувство, что слова которые я сказал тогда произнёс кто-то другой - настолько чужими для меня они были.

"Уходите! Я не хочу, чтобы вы были здесь! Я не хочу, чтобы вы снова разговаривали со мной!"

Я видел боль в глазах моих родителей, когда говорил это. Даже сейчас я удивляюсь, как сильно подействовали на них мои слова. Моя мама была одновременно смущена, грустна и сердита. Настроение отца было труднее уловить, но я знал, что он не доволен. К сожалению, расстроенные взгляды являются одним из последних воспоминаний о моих родителях. Их хмурые лица навсегда выжжены в моей памяти.

К тому моменту, когда наступило Рождество, мы уже примирились. Все проблемы были решены. Моя мама приготовила особый ужин, в камине горел огонь. В доме было тепло и уютно, кажется, я ещё помню вкус горячего какао с мятой. Я больше не верил в Санта-Клауса, но это не помешало мне почувствовать атмосферу праздника. Я заснул той ночью, глядя на ослепительные огни и блестящие украшения нашей рождественской елки. Я смутно помню, как мой отец отнес меня в мою спальню и поцеловал в лоб.

В ту ночь я проснулся, почувствовав, как кто-то ткнул пальцем мне в спину.

"Проснись, малыш."

Это был незнакомый голос, я его никогда не слышал, мужской, он немного растягивал слоги. Мои глаза широко распахнулись, когда я скатился с кровати в панике. Я упал на пол в угол спальни и закричал.

Выхода не было. Фигура этого человека возвышалось надо мной. Маленькое красное свечение исходило от сигареты в его руке. Я застыл от страха перед этим незнакомцем, который вторгся в наш дом.

Мужчина снова заговорил со мной: "Тихо, сейчас тебя никто не услышит."

Он приложил сигарету к губам и глубоко затянулся. Лицо осветилось красным свечением, и я увидел его глубоко посаженные глаза, грязные пальцы и длинные черные волосы.

"Но, малыш, я-то тебя слышу. Я слышу тебя лучше, чем кто-либо, ты даже не представляешь, насколько хорошо." Он указал себе на голову, когда это говорил.

Я не ответил, от страха я даже не мог спросить кто он такой

Незнакомец кивнул, словно точно знал, о чем я думал. "Короче, ты хочешь знать, кто я. Ну, я тот, кто знает, о чём думают дети. Я тот, кто всегда рядом с вами. И самое главное, я тот, кто дает детям то, о чем они просят."

Он смотрел прямо мне в глаза, вторгаясь в мой разум и читая мысли.

"Нет, малыш, я не Санта." Похоже, он был удивлён. "Ты совсем идиот? Неужели я реально похож на того старого толстого ублюдка? Нет, я намного лучше. Я не сужу, и я не делаю различий. Я даю детям то, о чем они просят. И хорошим детям и плохим."

Наконец-то я нашел в себе силы что-то сказать, хотя у него, казалось, не было проблем с ответом на мои вопросы даже прежде чем я даже спрашивал их.

"Я ... я ничего не просил". Мой голос дрожал.

"Конечно, просил. Ты хотел, чтобы твои родители ушли. Я слышал это громко и ясно. Громко и чётко. Не очень мило с твоей стороны. Я бы сказал, что ты плохой мальчик. Но не переживай, как я уже сказал, я не осуждаю."

"Но я не хочу, чтобы они уходили..."

Он покачал головой. "Ты сказал это, именно это ты и имел в виду тогда. Я слышал это. Я не слышу всех детей, только некоторых. Тебя я слышал громче всех."

Слезы начали течь по моему лицу, но моему посетителю было плевать.

"Ладно, малыш, я просто хотел встретиться с тобой и посмотреть, чей это голос так кричал в моей голове последние несколько дней." Он развернулся и пошел к двери. "Я должен начинать. Пришло время подарить тебе свой подарок и получить кое-что для себя. Счастливого Рождества, малыш."

Незнакомец щелкнул сигарету в угол моей комнаты, развернулся, и двинулся по коридору в сторону спальни моих родителей. "Веселого Рождества!" бормотал он на ходу. 

Дверь в мою спальню вдруг захлопнулась, хотя мой визитёр к ней даже не прикоснулся.

Я плакал, кричал и звал маму и папу. Я до сих пор не знаю, услышали ли они меня. Хотелось бы сказать, что я смело выбежал из своей комнаты, чтобы предупредить их, но я просто сидел в углу, крича от ужаса. Я не услышал звуков борьбы, или криков родителей, вообще ничего.

Шли часы, небо за окном стало из черного серым, потом оранжевым. Я ждал, пока мои мать и отец меня найдут. Оранжевое небо посинело, настал день, но они так и не пришли. В доме висела абсолютная тишина, а я всё сидел на том же месте. Была вторая половина дня, когда я наконец покинул свою комнату. Просидеть вечно на одном месте было невозможно. На цыпочках я подошел к двери, приоткрыл ее на пару дюймов и выглянул наружу. Дом казался нормальным, всё было на своих местах. Открывая дверь, я ожидал, что тот человек выскочит на меня, но этого не произошло.

"Мама? Папа?" Мой голос нарушил тишину.

Ответа нет.

Пытаясь успокоиться, я медленно пошел по коридору к спальне моих родителей. Их дверь была приоткрыта.

"Папа?"

Я положил руку на их дверь.

"Мама?"

Я толкнул её и заглянул внутрь.

Не помню, что именно я там видел. Для ясности, мне было понятно то, что случилось с моей семьей, мне об этом сказали потом. Сам я так и не смог вспомнить. Это травмирующее воспоминание, которое мой разум заблокировал. Даже сегодня, когда я пытаюсь воссоздать события той ночи, эта сцена исчезает в белой пелене, в тот момент, когда я открываю дверь. Моё следующее воспоминание - я лежу на улице возле домом, кричу и размахиваю руками. Меня услышала семья Портеров, наших соседей.

Мистер Портер вышел из дома и бросился ко мне, он понял что случилось что-то серьёзное.

"Они мертвы!" Это все, что я мог сказать. Я повторял это снова и снова.

Миссис Портер успокаивала меня, пока её муж пошёл проверить наш дом. Через минуту он выбежал наружу и его вырвало.

Никто никогда не рассказывал мне о том, что они нашли в этой спальне, по крайней мере, не напрямую. Мне объяснили, что очень плохой человек ворвался в наш дом и убил моих родителей, хотя я и так это знал. Детали я узнал гораздо позже: мои родители были обезглавлены. Разрезы были чистыми, почти хирургическими. Оба тела лежали на кровати, словно они спали, когда это произошло. Хуже всего то, что их головы отсутствовали, и их нигде не было. На стене кровью были нарисованы странные символы. Помимо самой бойни, на месте происшествия ничего не было обнаружено. Не осталось ни одного отпечатка пальца, вырванного волоса или следа. Ничего.

Полиция выслушала меня, как только я был готов говорить. Я узнал позже, что меня считают ненадежным свидетелем, главным образом потому, что детали моей истории не связаны с отсутствием вещественных доказательств.

Специально обученный детектив и мой новый терапевт работали со мной, пытаясь хоть какие-то полезные детали. "Этот человек, он не был в перчатках?"

Я покачала головой. Я хорошо помнил сигарету в руке, и перчатки на ней не было.

"И он бросил сигарету на пол, когда докурил ее?"

Я кивнул.

"Он закрыл твою дверь, когда он покинул вашу комнату?"

Я покачал головой, а потом подумал об этом и кивнул головой. Я не был уверен.

Когда я говорил, детектив делал заметки. Он имел в целом дружелюбный вид, но даже сейчас я помню его странный взгляд, когда я сказал ему, что этот тип прочитал мои мысли. Единственное, чего я никогда не рассказывал полиции, это о ссоре с родителями за два дня до убийства.

Потом появился художник-криминалист. Он начал с рисования мультяшных героев для меня, чтобы успокоить, потом он работал с моими воспоминаниями о внешности убийцы. Я оценил его усилия. Когда он закончил, картина выглядела именно так как я помнил этого человека.

Меня забрала сестра моей матери, тетя Джанин и ее муж, дядя Энтони. Мне повезло с этими людьми. Помимо моих родителей, они, вероятно, были лучшими людьми в мире, с которыми я мог бы жить. Оглядываясь на события моей жизни, я должен сказать, что сегодня скучаю по ним также сильно как и по матери и отцу. Джанин работала в офисе, но на первые несколько месяцев после убийства она взяла отпуск, чтобы быть рядом со мной. Энтони работал в охранной фирме. У него всегда была улыбка на его лице, его невозможно было представить сердитым. Он мгновенно очаровывал всех людей с которыми общался.

У Джанин и Энтони не было своих детей, и они всегда были очень добры ко мне. Я их хорошо знал, так что мне было легко поладить с ними. Я приложил огромные усилия, чтобы удостовериться, что я не создаю им никаких проблем, и я никогда их ни о чем не просил. Моя беседа с убийцей никогда не покидала моих мыслей, я до сих пор слышал его голос: "Я даю детям то, о чем они просят. Хорошие дети, плохие дети мне всё равно." Не понятно, что хорошие дети могли получить от этого человека, но я слишком хорошо знал, что случилось с плохими детьми.

Прошло два месяца с того момента как я вернулся к занятиям. Джанин и Энтони, и даже администрация школы были очень внимательны ко мне. Одноклассники приветствовали меня с улыбкой и словами поддержки. Для меня было важно вернуться к моим друзьям. Мое беспокойство начало угасать, и мой терапевт заявил, что для меня настал переломный период.

Несмотря на прогресс в моем лечении, всегда было несколько мыслей, от которых я не мог избавиться. Во-первых, вина. Я прекрасно знал, что убийство моих родителей никоим образом не было моей виной, но противный голос в голове твердил обратное. Я хотел чтобы они пропали, и именно это произошло. Вторая мысль заключалась в том, что убийца вернется к следующему Рождеству. Все взрослые заверяли меня, что его быстро поймают. Когда этого не произошло, мне говорили, что он не сможет на меня напасть, и я был в безопасности. Они убедились, что я никогда не остаюсь в одиночестве, и когда Джанин вернулась на работу, она имела возможность забирать меня со школы. У меня также были трудности с принятием деталей произошедшего. Я каждый день пытался убедить себя, что убийца был обычным человеком, что мои воспоминания о чтении мыслей всего лишь фантазия. Но как и чувство вины, эти чувства не покидали меня.

Для людей вроде меня годовщина травмирующего события может сопровождаться депрессией и страхом. Рождество для меня стало худшим днем на моей памяти. Джанин и Энтони по совету моего терапевта решили не отмечать Рождество в этом году. Никто не чувствовал, что я готов к этому, и они были правы. Так как Рождество теперь будет для нас обычным днем, Джанин и Энтони решили устроить мне шикарный день рождения в октябре того же года, мне тогда исполнилось девять лет. Всё было прекрасно, были даже пони и фокусник. Все, включая меня, провели отличный день. В первый раз за десять месяцев я улыбнулся. Конечно, я и до этого улыбался, но тогда я скорее просто показывал зубы.

К сожалению, радость от моего дня рождения не могла длиться вечно. Вскоре после Хеллоуина признаки приближающегося Рождества проявлялись всё отчётливее, и мое беспокойство усилилось. Хотя мы и не собирались праздновать, Рождество невозможно было полностью игнорировать. Праздничные огни, витрины магазинов, реклама по телевизору, и всё остальное... как можно избежать всего этого не выпадая из общества? Джанин и Энтони предприняли всё что могли, чтобы свести к минимуму воздействие Рождества на меня. Вместо того, чтобы позволить мне смотреть телешоу, Энтони учил меня играть в шахматы. Мы играли каждую ночь. Они старались не брать меня в магазины и держали меня дома, либо рядом с домом. Это помогало, но всё равно я чувствовал тяжесть в груди.

Мне удалось избежать срывов до 21 декабря. Так как тетя Джанин постоянно заботилась обо мне, она проводила дома слишком много времени. И однажды моя тётя не вытерпела.

"Знаешь что, Майлз? Мы слишком долго сидим взаперти. Давай выйдем отсюда ненадолго. Мы пойдем за мороженым. Одна маленькая поездка не повредит. Правильно?"

Я улыбнулся в ответ. "Хорошо!" Мороженое - это всегда отлично, даже в середине декабря.

Тетя Джанин, разговорчивая по природе, продолжала говорить весь путь по пути до магазина мороженого. Она пыталась отвлечь моё внимание от огней и витрин, мимо которых мы ехали, и это сработало. Задайте ребенку вопросы о его любимых супергероях, и он забудет обо всём на свете.

Мы добрались до магазина, я попросил двойную порцию шоколадного, и мы продолжили болтовню за столиком. На короткое мгновение я заглянул в окно и увидел витрину соседнего магазина игрушек. У них был плакат в натуральную величину, выставленный в витрине. Это было изображение Санты на крыше дома. Он выглядел так, будто готов спуститься в дом по дымоходу. Вспыхивающие рождественские огни складывались в слова: "Что вы хотите на Рождество?"

Я попытался отвернуться, но яркие огни стояли перед глазами, они сияли всё ярче, пока я перестал что-либо видеть.

"Майлз? Майлз!?" Голос моей тети становился все громче. Я вдруг понял, что она зовёт имя уже несколько секунд.

Стаканчик мороженного выпал из моей руки. "Я... я просто хочу, чтобы они вернулись". Слёзы потекли из глаз. У меня началась истерика.

Тетя Джанин быстро подсела ко мне поближе.

"О боже, Майлз. Мне очень жаль..." Она схватила меня и крепко обняла. Я прижался к ней так сильно, как только мог. «Это была плохая идея. Мне очень жаль, милый. Мне жаль, что я тебя вытащила. Это было глупо. Мне очень жаль. Я тоже скучаю по ним."

Потребовалось не менее пятнадцати минут, чтобы тетя Джанин успокоила меня. Мы ушли, оставив мороженое на столе.

Следующие пара дней были абсолютно спокойными, Джанин и Энтони практически не отходили от меня. Наконец, настал Сочельник. Я был спокойным весь день, даже более спокойным, чем обычно. Энтони это заметил, и поговорил со мной после обеда.

"Ты в порядке, приятель?"

Я кивнул головой.

Несмотря на мой ответ, Энтони понимал что я был не в порядке. Он почти наверняка знал, что у меня на уме.

"Иди сюда, Майлз. Я покажу тебе кое-что."

Я последовал за ним к окну в гостиной, он отодвинул занавески. «Видишь эти окна?» Он ударил рукой по стеклу, чтобы показать мне, насколько оно прочное. "Это самое прочное стекло, такие делают для особо охраняемых мест. Моя компания установила эти окна здесь. Их нельзя сломать, и никто не сможет вскрыть их снаружи."

Я смотрел в окно, в темноту за стеклом.

Он отвел меня к двери. "Видишь, как она укреплена? Нужен танк чтобы её выбить. Задняя дверь такая же. И другого пути в дом нет."

Потом Энтони повел меня к панели управления сигнализацией на стене. "Это лучшая система, которую можно установить в доме. Я сам её установил."

Он опустился на колени и посмотрел мне в лицо. "Майлз, ты здесь в безопасности. Никто не сможет войти сюда, если мы этого не захотим."

Он взглянул в сторону. "И не говорите своей тете, что я тебе это показал". Он откинул полу своего пиджака, чтобы я увидел кобуру с пистолетом. "Просто так, на всякий случай. Но мне это не понадобится."

Я кивнул, почувствовав себя немного лучше. Но я беспокоился не только за себя, но и за Джанин и Энтони. К ночи тетя Джанин, проявив проницательность, предложила мне лечь спать в их комнате. «Майлз, ты хочешь сегодня спать в нашей спальне?» - спросила она.

«Да». Я улыбнулся и согласился. Мы все сможет постоянно приглядывать друг за другом. Они защитят меня, а я смогу предупредить их в случае опасности.

Они постелили мне мягкие одеяла на полу, рядом с их кроватью. Это было хорошее, защищенное место между кроватью и стеной. Я не мог заснуть несколько часов, но я слышал, как уснули Джанин и Энтони. Их дыхание стало ритмичным и почти мелодичным. Я внимательно слушал, ловя любой звук, но не слышал ничего необычного. Где-то в доме тикали часы, и иногда автомобили проезжали мимо дома. Наконец, усталость взяла своё и я провалился в сон.

Мне приснился очень странный сон. Я был в просторной автомастерской. Вокруг меня были разбросаны автомобильные запчасти и шины, старый и ржавый остов автомобиля занимал центр мастерской. Стены были в каких-то грязных подтеках. Помещение было освещено одной мигающей лампой. Я сразу понял, что это сон, такое со мной было в первый раз. Из угла гаража я услышал металлический звон. Я обернулся на звук и увидел человека, который забрал жизнь моих родителей.

Он харкнул на пол и вытер рот, прежде чем заговорить. "Привет, малыш. Не волнуйся. Я тебе не причиню тебе вреда. Хотел бы я заткнуть вас всех, и тебя тоже, но не могу."

Несмотря на мое грязь вокруг, и, возможно, потому, что это был просто сон, я не чувствовал гнева и страха. В отличие от прошлой нашей встречи, я не потерял голос. "Почему ты хочешь меня заткнуть? Я и так почти всегда молчу."

Странный вопрос. Кем был этот человек? И почему я его заинтересовал? Это были те вопросы, которые я действительно хотел ему задать, но во сне словно кто-то другой руководил моими действиями.

Незнакомец ответил: "Черт, это всё неважно. Я никогда не перестаю думать. И постоянно слышу мысли детей. Будь моя воля, я бы просто разбил бы все ваши гребаные головы и покончил с этим, но не могу. Мне запрещают вредить детям.

Я осмотрелся и пришел к осознанию. "Это не мой сон, не так ли?"

"Что за глупый вопрос? Конечно нет. Это моя фантазия, малыш. Я припарковался прямо возле твоего дома. Мне просто хотелось на мгновение заглянуть в твою голову."

Мой страх перед этим человеком возвращался.

Он увидел, как переменилось моё лицо. "Ты был хорошим мальчиком в этом году?" Он усмехнулся. "На самом деле, да. Ты был. Помнишь, что я сказал в прошлый раз? Я даю детям то, что они просят, и хорошим и плохим."

"Я ничего не просил." Я говорил с уверенностью, которой на самом деле не чувствовал.

"Конечно, да. Вы, дети, всегда что-то просите. Не волнуйся, ты получишь то, что просишь."

Мастерская и незнакомец начали таять. "Увидимся в следующем году, малыш. Я чувствую, что мы с тобой будем частью жизни друг друга ещё долгое время." Это были его последние слова, которые я услышал. Белизна поглотила меня, и дальше я спал спокойно.

Мои глаза открылись. За окном я увидел серое небо - приближался рассвет. Дома было тихо. Слишком тихо. Я неподвижно лежал в своей постели на полу, и пытался услышать своих тетю и дядю, но слышал только собственное сердцебиение. Я хотел сесть и посмотреть на них, но я боялся того, что могу увидеть.

Я продолжал слушать. "Пожалуйста". Я прошептал про себя: "Позволь мне услышать, как они дышат".

Прошло несколько минут. Я до сих пор ничего не слышал. Слезы начали течь по моему лицу, подушка стала мокрой. Я знал, что в итоге мне придется осмотреть комнату, я не мог лежать на полу весь день. Собравшись с силами, я убрал руки от лица и сел.

Крови не было. Я увидел, что грудь дяди Энтони заметно поднимается и опускается. Он спокойно спал. Тетя Джанин повернулась во сне и пробормотала что-то, прежде чем снова уснуть.

Я улыбнулся, потом рассмеялся. Похоже, тот тип не приходил к нам этой ночью. Еще было рано, но сон был смыт накатившим ранее чувством страха. Я встал и подошел к зеркальной дверце шкафа. Вытер свои покрасневшие глаза и увидел в отражении позади себя моих тетю и дядю. Не было необходимости их будить.

Я вышел из комнаты чтобы найти что-нибудь поесть, скорее всего, хлопья. Я пошел по коридору на кухню и прошел мимо панели сигнализации. Все огни были зелеными. Двери, окна, все было в порядке.

Уже полностью успокоившись я пришел на кухню. Вот тогда я увидел это, прямо на столе. Я застыл на месте и осмотрелся, но все остальное было так, как и должно было быть. Я снова повернулся к столу и уставился на красиво упакованную подарочную коробку, которой определенно не было вчера. Большая коробка, покрытая красной оберточной бумагой, украшена блёстками и большим зелёным бантом.

Моя тетя и дядя решили, что мы не будем праздновать Рождество в этом году, но подарок стоял на столе. Может, они передумали? Шаг за шагом я медленно подошёл к столу и залез на один из стульев, чтобы добраться до коробки. Сняв крышку, я заглянул внутрь.

Этот момент не выцвел в моей памяти. Нет, я прекрасно помню, что увидел в коробке, и тогда же я понял три вещи. Во-первых, этот человек был в нашем доме. Несмотря на все меры безопасности, он вошел и вышел, не подняв тревоги. Во-вторых, убийца был прав, я действительно просил чего-то, даже не осознавая этого. В-третьих, я осознал, что его визиты станут ежегодным событием.

Я стоял на стуле и смотрел в высушенные глаза родителей, которые все еще были в отрезанных головах, лежащих в коробке передо мной. Я сказал, что хочу вернуть их, и тот тип, как бы он это ни делал, услышал меня и выполнил мое желание своим ужасным способом.

Истина заключалась в том, что с моим поведением всё было в порядке. За мной постоянно наблюдали, и в мои мысли постоянно вторгался убийца родителей. Плохие поступки будут сурово наказаны, но и хорошее поведение не приведет ни к чему хорошему. Я должен был избавить себя от всех желаний и эмоций чтобы у моего посетителя не было бы топлива для его злой игры.

Конечно, никто по-настоящему не идеален, и на протяжении последующих лет были промашки, когда я непреднамеренно желал или просил чего-то. Эти промахи обошлись мне очень дорого, но я не хочу рассказывать о них подробно. Я думаю, что с меня хватит. Я измучен и забит, но сейчас, тридцать лет спустя, я больше не боюсь сказать чего хочу. Хочу, чтобы болезненные воспоминания исчезли. Я даже сказал это вслух, я хочу, чтобы воспоминания исчезли.

Сейчас холодно, и уже поздно. Думаю сделать себе чашку горячего какао с мятой. Впервые за долгие годы я чувствую себя спокойно. Выглянув в окно, я вижу сверкающие гирлянды на карнизах домов. Я не думаю, что у меня когда-либо был шанс оценить, насколько празднично всё выглядят. Долгое время мне было просто все равно, но теперь я собираюсь потратить несколько минут, чтобы наслаждаться Рождеством, пока могу. Спокойной ночи всем, и счастливого Рождества.