Эй, гражданские, знайте свое место

 — Слушай, надо сказать, что за рулем была Ксюша.

— Но она ведь на заднем сиденье была, пьяная. И водить не умеет. А сейчас без сознания.

— У нее нет прав, ей просто штраф выпишут. Поверь, мне лучше знать. Я полицейский.

Такой диалог объяснил бы всю эту историю. Но этого мало, придется разложить все по полочкам. В Шаховском районе области в июне 2016 года разбился BMW 5231, в нем был росгвардеец вместе с другом и двумя подругами. Седан влетел в кювет. Скорость была дикая, 180 км/ч по темной проселочной дороге. Машина в хлам, перевернулась несколько раз, у всех четверых в салоне — серьезный набор травм и переломов. Сейчас не буду говорить, кто был за рулем. Да и потом не буду, по крайней мере не своими словами. А пока гляньте фотки машины, категория «после».

Дальше вставлю цитату свидетельницы: «Максим сказал, что если будут спрашивать, кто был за рулем, то говори, что за рулем была Ксюша. У Ксюши нет прав и ей ничего не будет». Ксения была без сознания, так что спросить, что она думает о таком повороте, было некого.

А через несколько суток умер Сергей, парень из этой же компании. Одно дело — отвечать за пьяную езду и последующее ДТП, и совсем другое — за смерть человека в аварии. И в таком случае Ксении вполне даже будет чего. Она теперь всеми силами пытается доказать, что была на правом заднем сиденье, но у нее плохо получается. Хоть и много доказательств.

Вот какая версия у владельца машины, Максима:

он со своей подругой сидел на переднем пассажирском (да, девушка на коленях), Ксюша была за рулем, гнала бешено, дорога проселочная, темно было, Ксюша водит плохо, Ксюша выпимши была, Ксюша всех чуть не угробила. И Максим решил не упоминать прибывшей полиции, что он и сам сотрудник Росгвардии. Его логика понятна, это залет, он весь день пил водку. Но #классика все же произошла, оказалось, что полицейский был уволен еще одиннадцатого июня. А ДТП произошло… одиннадцатого июня! Поэтому полиция документально решила, что на момент ДТП он не был действующим копом. То есть вы понимаете? Они уже даже задним числом не увольняют, а просто говорят «ну дата же совпадает? Совпадает. Значит он в 00:01 где-то уволился, а уже в час ночи уже разбился».

Тут стоит отметить, эта многоходовочка «ну он же не полицейский» приносит им пользу: так как тут обычный гражданский, то дело остается в полиции, а не передается в СК.

Дело затягивается насколько позволяют процессуальные уловки. Через год после самой аварии следствие проводит экспертизу, эксперты находят волос Ксении на ошметках лобовухи, который сразу не нашли почему-то. Только на основании этого делают вывод, что она была за рулем. Игнорируют кучу других данных и засылают дело в суд. Прокурор Шаховского района трижды не пропускал дело в суд. На четвертый почему-то пропустил, представитель прокуратуры в суде заявил, что нарушений в деле нет, существенными усилиями их не допустили. Дополнительную экспертизу проводить не нужно.

«Я себя не помню 5 дней после аварии. Мама говорит, что я просыпалась, говорила с ней, но для меня этого как будто и не было. То есть, дня два я точно не просыпалась, а себя начинаю помнить только спустя пять дней после аварии, когда проснулась в реанимации уже в Москве. Не знаю, можно ли назвать те 5 дней, в которые я включалась минут на 15, сознанием»

— Ксения Белоконь, обвиняемая. Вот она после суда, который был недавно:

Ксения просыпается, и — сюрпрайз! — оказывается, что она угробила человеческую жизнь. И BMW. Максим, его знакомая Виктория и даже мать Ксюши рассказывают ей, что именно она была за рулем. Ее мама о ДТП узнала со слов полицейского, но в первые минуты после ДТП Максим говорил, что спал на заднем сиденье. Ксения еще долго лежала в больнице. Вся правая сторона ее тела, кости и суставы, были просто, извиняюсь, в фарш: перелом бедра, перелом голени в двух местах.

Сначала Ксения даже поверила, что именно она была за рулем. Но… По версии бывшего полицейского, он сидел на пассажирском сиденье, а на коленях у него была подруга Виктория. То есть, все повреждения с правой стороны — от этой парочки, Виктория+Максим? Бедренная — одна из самых прочных костей скелета. Чтобы ее сломать со сколами, нужен удар чем-то жестче человека.

Но в деле есть строчка «от госпитализации Максим отказался». Позже по инициативе родителей Ксении была проведена еще одна экспертиза, на этот раз ее сделало Министерство обороны, которое, в целом, не очень стесняется ни Росгвардии, ни СК, ни прокуратуру. Выводы интересные, к делу их приобщили на правах макулатуры: следователь нигде не ссылается на них, не считает доказательствами вообще. Если кратко, то (в конце материала есть скрины этой экспертизы, для любителей почитать) :

— У Ксении нет следов от руля на груди или руках, а все повреждения у нее справа. Нога сломана, но повреждений от педалей нет. Ксения первой вылетела из машины, когда та полетела кувырком и сделала несколько оборотов. Эксперт считает, что рулевое колесо помешало бы ей вылететь первой, и повреждения у водителей в таких авариях обычно слева — центробежная сила+инерция делают свое дело.

— У Максима практически нет повреждений. Эксперт допускает, что именно положение за рулевым колесом обеспечивает большую стабильность по сравнению с пассажирами. У него ссадина лба справа, рваная рана подчелюстной области, ссадины передней поверхности левой голени, ушибы.

— Сергей находился на пассажирском сиденье спереди. При непристегнутых ремнях, это самое опасное место в машине — пассажир влетает в торпедо / стекло / стойки крыши.

— Виктория «приложилась» во что-то очень крупное, не такое жесткое, как крыша, боковая дверь, передняя стойка. Эксперт считает, что она ударилась корпусом о переднее сиденье, то есть сидела сзади. Раны слева говорят о том, что это левое сиденье.

Подведу итог, кратко:

Показания расходятся в важных моментах несколько раз и не пытаются сходиться. В деле черным по белому есть слова свидетельницы «Максим сказал, что если будут спрашивать, кто был за рулем, то говори, что за рулем была Ксюша. У Ксюши нет прав и ей ничего не будет». В деле есть показания матери Ксении о звонке Максима «я спал на заднем сиденье машины» и последующие слова Максима «я был на переднем сидении с Викторией». Есть экспертиза, сделана по одному волосу (сравните с объемом работы в экспертизе Минобороны). А еще в деле есть брат погибшего. Он хочет три миллиона рублей для своей семьи с того, кого суд признает виновным в аварии. Обвиняемой под суд пошла именно Ксения, Максим — потерпевший и свидетель. То есть, Ксении грозит срок, инвалидность и штраф в три миллиона. За машину Максим не требует с нее деньги.

Краем ума допускается, что Ксения реально сговорилась с Максимом, но дала заднюю, когда умер Сергей: одно дело — выручить ради работы. Но пойти по уголовной статье в суд — другое дело. В таком случае она должна отвечать за дачу ложных показаний, а Максим — за ложные показания и за ДТП, повлекшее смерть человека. Может, конечно, и вообще виновата сама Ксения. Но все эти допущения не отменяют главного — такому расследованию верить не хочется.

Ниже остались только доки и еще фотки...