Горец

Она затряслась, как осиновый лист. Тогда он потащил ее на кровать, ногами раздвинул ее ноги, сильно вцепился в волосы. Она закричала. Было больно и противно, но, к счастью, быстро. В тот день, она не знала почему, на нее буквально спустили мужчин, как диких собак на лису. Наверное, чтобы сломать. Это сработало. Больше половины ее веры в лучшее, в людей — погибло. Мужчины стали для нее похотливыми животными, отдающими унизительные приказы и получающими от этого удовольствие. Не сразу она поняла, что сопротивлением только подогревает интерес самых низких из них.

— О... мне нравятся дикие кобылки, — говорил мускулистый загорелый приезжий, — жаль, что тебя уже объездили.

Он с силой пригнул ее к кровати и говорил:

— Мм... но трахать тебя все равно приятно, вот так, — он двигался так резко и сильно, что было больно.

— Не будь как пень! Кричи, детка! — он впивался ей в бока ногтями, — кричи, сука! Громче! О, дааа...

И вдруг он сделал то, что повергло ее в новый ужас — сунул палец ей в попку.

— Нет! — взвизгнула она.

Он прижал ее еще сильнее, и стало совсем паршиво. Он входил в нее медленно, наслаждаясь мольбами и криками.

— Я у тебя здесь первый, да? Какая ты узенькая, моя лошадка... Ну, поскакали!

Постепенно она научилась громко стонать и делать то, чего они хотели. Так было легче, ее меньше мучили. Но оплеванная душа болела сильнее, чем тело.

— Как тебя зовут?

Она вздрогнула так, что сама удивилась. Как можно было не заметить приближения такого большого человека? Невольно она задержала взгляд на его члене. Возможно, с точки зрения пропорций он был средним, но ведь наяву — гигант. Обещание боли. Она судорожно сглотнула и, сняв платье, покорно вытянулась на кровати....

Лучше уж быстрее. Иногда ей везло и мужчины, уставшие после долгой дороги, сразу засыпали, сделав свое дело.

— Прохладно, — сказал гигант и набросил на нее простынь, — как тебя зовут?

— Мария, — сказала она.

— А меня Дэрен. И я тебе кое что скажу. Ты можешь пинать меня ногами или просто лечь спать. Делай что хочешь. Но «господином» меня звать не надо. Мои близкие люди сейчас в рабстве, я не могу слышать это. Поняла?

Мария, как загипнотизированная, кивнула.

Горец придвинулся к ней, и Мария вздрогнула. Возбужденные мужчины всегда набрасывались на нее, и она не могла понять, почему сейчас этого не происходит.

— Я умею держать себя в руках, — сказал Горец, — и я никогда не ударю женщину. Я не сделаю тебе больно. Ты можешь поверить?

Мария всхлипнула, по щекам покатились слезы. И вдруг этот огромный мужчина прижал ее к себе. Она плакала, лежа лицом на широкой горячей груди.

— П-простите, я... я...

Она икала и не могла успокоиться.

— Мария, — попросил Горец, — у тебя есть массажное масло?

Она растерялась.

— У меня есть масло, я им иногда мажу волосы... чтобы они были мягче.

— Принеси его.

Мария сбегала в свою комнату и принесла бутылек с оливковым маслом.

— Ложись, — сказал Горец, — нет, на живот.

Ответом ему служили огромные, полные ужаса глаза.

Горец аккуратно приложил ладонь к ее щеке:

— Я обещал, что не обижу. Помнишь?

Она кивнула и легла на живот. И почти сразу попала в самый сладкий плен, который когда-либо испытывала. Сильные теплые руки скользили по ее телу, легко надавливали, проводили вдоль, и это было чудесно. Мария тихонько замурлыкала.

— Нравится? — спросил Горец.

— Да, — тихо сказала она.

Он гладил ее возле ушей и даже на подушечках пальцев рук, а потом легко, как пушинку, переверну ее и провел ладонью по груди.

Мария замерла. От этой ладони к животу как будто побежали маленькие горячие ручейки, а когда ладонь спустилась к животу, эти ручейки, как змейки, свернулись еще ниже.

Сначала ей было неловко и страшно, но легкие движения продолжались, лаская и успокаивая. Мария открыла глаза и посмотрела на сосредоточенное лицо Горца. Оно не было красивым. Скорее — мужественным. Крупные, отточенные черты лица, упрямый подбородок, суровая складка между бровями. Прямой нос. Блестящие черные глаза.

Она встретилась с ним взглядом. В глазах Горца полыхало желание. Сдерживать себя ему было трудно, но он это делал. Ради... нее?

Ей хотелось поблагодарить его. Она вспомнила, как когда-то давно мама гладила отца по щеке. Мария протянула руку, коснулась щеки Дэрена и запустила руку в его густые волосы.

Он сдавленно застонал и, приподняв ее за подбородок, поцеловал.

Мария оторопела. Никто не целовал ее. По крайней мере, это нельзя было назвать поцелуями. А сейчас ей самой хотелось ответить. Она сама не знала, что произошло: как будто в ней щелкнул переключатель — отключился страх, а тело отчаянно прильнуло к тому, что обещал ему защиту и ласку.

Горец удивленно распахнул глаза. Эта несчастная забитая девушка вдруг превратилась в изящную сильную пантеру, она льнула к нему, часто дышала и утыкалась носом в его плечо.

— Не бойся смотреть на меня, — постарался он сказать мягко, но голос не слушался и стал хриплым.

— Я не боюсь, — пробормотала она, — я просто... не знаю...

— Все хорошо, — широкая ладонь скользнула ей между ног. Мария сжалась, но лишь на секунду, такого она не испытывала еще никогда. Тепло. Приятно. И непонятное желание большего. Она жалобно застонала.

— Скажи, ты хочешь? — хрипло спросил Горец. Она непроизвольно двигала бедрами навстречу его пальцам, — скажи мне.

— Да, — сказала она, и Дэрен быстро оказался сверху. Она не успела испугаться, его губы уже двигались по ее губам, а горячий член легко скользнул в нее.

Мария громко застонала. Дэрен двигался осторожно, но его размер не причинял Марии боли, она чуть не плакала от удовольствия.

— Мне кажется, я сейчас сгорю, — испуганно шептала она.

— Обними меня, — властно сказал Горец и тут же добавил, — пожалуйста, обними крепче. Заставь меня все это забыть...

Эта фраза, сказанная в забытьи наслаждения, неожиданно глубоко проникла в сердце Марии. Может, она всю жизнь будет никому не нужна, но сейчас этот человек просит ее его обнять. По приказам грязных ублюдков она раздвигала ноги и делала другие вещи, так почему она не может доставить удовольствие тому, что его заслужил?

— Что с тобой? — Дэрен почувствовал ее зажатость, — давай прервемся, просто полежим. Я сделал тебе больно?