Глубокий сон
Я должен скорее вернуться в подвал и продолжить копать.
Сейчас роет мой сын Лиам, да благословит его Господь. Он думает, что я уснул, но это не так. Последние восемь месяцев у меня большие проблемы со сном. А в последние пару дней... в последние пару дней я вообще перестал спать.
Но начну по порядку.
***
Мы с моей женой Карен переехали в этот городок почти полтора года назад. На нашем прежнем месте Карен работала медсестрой, а я трудился в местной оранжерее. Незадолго до переезда я потерял работу, нам стало не хватать денег. Зато, как обычно бывает в таких случаях, стали копиться долги. Оплата учёбы нашего сына в университете. Счета за дом. В итоге мы решились на переезд.
Мы перебрали наши вещи, и распродали большую их часть, следом за вещами продали дом. Было немного грустно, ведь мы прожили здесь целых 14 лет. Наш мальчик, Лиам, к тому моменту уже давно жил в кампусе университета. Хорошо что ему не пришлось смотреть на потуги своих родителей.
Потом мы переехали сюда. Мы купили новый дом, гораздо меньше старого, но вполне уютный. Карен устроилась работать в местную больницу, ей приходилось работать по 11, и это не считая срочных вызовов. Я тоже зарабатывал как мог. Сначала работал дворником, потом стал брать заказы на мелкий ремонт. Через пару месяцев я устроился в кровельную компанию, и тогда дела у нас с Карен пошли гораздо лучше. Мы по немного начали расплачиваться со своими счетами, жизнь стала налаживаться.
И именно тогда всё и началось.
***
Карен снились кошмары. Жена рассказывала мне, что даже когда она была совсем маленькой, она боялась ложиться спать, боялась надолго закрывать глаза. В первую проведенную вместе ночь, ещё по старшей школе, моя будущая жена проснулась с дикими криками. До того момента я никогда не видел такого испуга в глазах. У большинства людей, как правило, страхи перед ночными кошмарами проходят по мере взросления. Конечно, у всех иногда бывают плохие сны, но, в конце концов, они быстро стираются из памяти и забываются. Но с Карен был особый случай, сны никогда не оставляли её в покое. Почти каждую ночь она просыпалась в поту, дрожа и задыхаясь. Примерно через три года после нашей свадьбы она, наконец-то, воспользовалась советом врача и стала принимать снотворное. Кошмары не оставили мою жену полностью, но она стала спать гораздо крепче и получала хотя бы несколько часов нормального сна. По крайней мере, она так мне говорила.
Происходило это всегда одинаково. Резко просыпаясь среди ночи, Карен рывком садилась в постели, тяжело дышала и вытирала слезы с глаз. "Я снова падала, - говорила она, - просто падала и падала в пустоту.” Я обнимал свою жену, она приходила в себя, и мы ложились спать дальше. Это стало рутиной для нас, просто ещё одна из тех проблем, с которой мы должны были справляться вместе со своей половинкой. Но мы никогда не думали, что все может стать гораздо хуже.
***
Тогда у нас обоих был длинный день. Карен только что вернулась домой из клиники, а я с парнями закончил чинить крышу Томпсона примерно за час до ее возвращения. Я решил приготовить мясо на грилле к приходу жены. Стояла жара, тридцать шесть градусов в тени. Забавно, что я до сих пор помню такие дурацкие мелочи... Мы поужинали, немного поболтали с Лиамом по телефону, посмотрели какую-то ерунду по телевизору, и отправились спать.
Я проснулся около трёх часов ночи. Что-то было не так. Не знаю, поймёте ли вы, но когда вы в течение многих лет засыпаете рядом с одним и тем же человеком, вы привыкаешь к нему. Вы начинаете чувствовать этого человека рядом с собой, привыкаете слышать его дыхание. Тогда я осознал особенно чётко, насколько я привык к Карен. Потому что когда я проснулся я не почувствовал её рядом.
Затем случилось самое странное: я вдруг почувствовал, как она упала на кровать, и тут же раздался её крик.
В этот раз Карен кричала гораздо громче и страшнее, чем раньше, успокоить её получилось далеко не сразу. Когда я стянул с Карен покрывало, её кожа была покрыта холодным потом, она не переставала плакать. Никогда не чувствовал себя таким беспомощным, всё что я мог сделать, это обнимать её и шептать что всё в порядке.
Прошло немало времени, но Карен всё-таки снова уснула. Я же уже не смог сомкнуть глаз. То, что только что произошло, не имело никакого смысла. Я был уверен, что на этот раз – и, насколько я знаю, в первый раз - Карен действительно падала во сне - в прямом смысле.
Спустя несколько часов раздумий я убедил себя в придуманной мной же самим версии случившегося: похоже, Карен ходила во сне и упала на кровать сразу после того, как я проснулся. Это объясняет сильный удар об кровать. Возможно, когда моя жена бродила по комнате, она столкнулась с чем-то, и я проснулся от шума. Я никогда не просыпался раньше Карен, ни разу за все эти годы.
Так я пролежал до утра, пытаясь поверить такому объяснению, но две вещи не вписывались в составленную мной картину. Карен никогда не ходила во сне, но даже если это так и было, то как она так быстро оказалась под простыней после падения в постель?
***
Этот случай серьёзно выбил меня из колеи. Я не расспрашивал Карен об этой ночи, но думаю, она прекрасно видела, как сильно я беспокоился. Но прошло несколько дней, новых поводов для переживаний не возникло, и я немного расслабился.
До конца недели всё было спокойно. Потом Карен ещё пару раз снились сны, но ничего такого, к чему бы мы не привыкли за все эти годы. Прошла еще неделя, и я совсем перестал беспокоиться. Мы продолжали жить своей жизнью. У Лиама выдалось несколько свободных дней между окончанием летней подработки и началом нового семестра и он приехал нас навестить. Все было хорошо.
Через неделю после Дня Труда (прим.: англ. Labor Day, День Труда — национальный праздник в США, отмечаемый в первый понедельник сентября) это произошло снова. Но сейчас было ещё хуже.
В четыре утра я вновь проснулся от криков Карен, но опять что-то было не так. Ее крики были пронзительными, безумными, но голос звучал приглушенно. Как и в тот раз я не чувствовал её рядом. Я судорожно шарил по кровати в темноте, но не мог прикоснуться к ней. Несколько мгновений после пробуждения я не мог понять что происходит, но потом до меня дошло: Карен кричала под кроватью.
Сообразив что к чему, я бросился вытаскивать её. Бедняжку трясло от ужаса. Когда она немного пришла в себя я хотел отвезти её в клинику, но Карен категорически отказалась.
Мы так и просидели всю ночь, прижавшись друг ко другу и не выключая свет. Когда у меня прошёл шок, я признался Карен, что мне страшно. Она ответила что ей тоже.
С момента проявления лунатизма у моей жены я сам стал очень плохо спать. Зачастую я просто лежал без сна до самого рассвета. Карен говорила мне, что не о чем беспокоиться, но, конечно, я не мог просто взять и выбросить всё из головы.
Не прошло и двух недель, когда всё повторилось вновь. Как и в прошлый раз, Карен очнулась под кроватью в полном шоке. Я ничего не мог сделать, кроме как вытащить ее оттуда как можно быстрее и попытаться успокоить. В ноябре это произошло дважды. Тем не менее, она отказалась идти к врачу. В конце ноября я решил установить в нашей комнате камеру.
***
Сначала я решил не говорить об этом Карен, потому что знал, что она будет против. Моя жена была полна решимости просто игнорировать происходящее с нею, но я так не мог. Это всё выглядело слишком странно для обычного лунатизма, но если это всё-таки он, то я хотя бы буду знать наверняка.
Я одолжил камеру слежения у одного из парней с работы. Он пользовался ею для охоты. Эта игрушка имела встроенные датчики движения и функцию съёмки в полной темноте. При попадании движущегося объекта в кадр, камера делала один снимок в секунду, пока продолжалось движение. Короче, если Карен будет опять будет хоть во сне - эта штука всё заснимет.
Камеру я спрятал в свою рабочую сумку, которую обычно ставил на комод в спальне. Каждый вечер перед сном, пока Карен была в ванной, я устанавливал камеру так чтобы она снимала комнату через незастёгнутую молнию сумки. Неделями я возился с этой чертовой штуковиной, но ничего не происходило. Карен мучили её обычные кошмары, но не более того. По утрам я проверял снимки, но не видел на них ничего особенного. Я уже начал подумывать бросить это занятие, но во время Рождественских каникул у Карен был еще один приступ, и на этот раз камера была готова.
***
Лиам приехал к нам на Рождество, мы вместе решили навестить наших друзей по соседству. Около полуночи мы вернулись домой, пожелали друг другу спокойной ночи, и отправились в наши комнаты готовиться ко сну. Как обычно, я включил камеру, пока Карен не было рядом. Наверное, возня с камерой уже успела стать привычкой.
Меня снова разбудили крики жены. Я вскочил, включил свет и потянулся под кровать, чтобы помочь своей жене выбраться оттуда... Но её там не было. Под кроватью было пусто.
В этот момент в комнату вбежал Лиам, на его лице были смятение и испуг. Он о чём-то спросил меня, но я едва что-то соображал спросонья.
Крики не прекращались, но до меня только сейчас дошло что они доносятся откуда-то снизу, видимо, я до сих пор не мог проснуться. Мы вместе Лиамом бросились вниз по лестнице, и побежали на звук. Карен мы нашли лежащей на полу рядом с кухонным столом, она прижимала окровавленную левую руку к груди. Она одновременно рыдала и кричала от ужаса. Когда я подошел к жене, я увидел кость, торчащую из её предплечья. Тут у меня наконец-то включился разум. Я схватил жену на руки, Лиам сбегал за ключами от машины, а через десять минут мы уже поднимались по ступеням больницы.
Остаток ночи был беспокойным... впрочем, это неудивительно. В больнице выяснилось, то кроме руки у Карен ещё сломано три ребра, причём все с левой стороны. С виду всё было довольно очевидно - Карен упала пока бродила во сне. Но даже врачи в больнице должен был вынужден согласиться со мной, что это были слишком тяжёлые травмы для простого падения. И что в итоге? Они решили, что Карен забралась на кухонный стол и неудачно спрыгнула с него. Естественно, когда мы вернулись домой, у Лиама была уйма вопросов. Я не знал, что ему сказать, поэтому выдал ложь, в которой пытался убедить самого себя последние полгода. "Твоя мать немного лунатит в последнее время", - сказал я сыну. "Не волнуйся, у нас все под контролем”.
Я не смотрел на фотографии с камеры, пока Лиам не уехал на уехал на учёбу. Мне не хотелось смотреть на них даже потом. Было слишком страшно.
В ту ночь камера сделала двадцать фотографий. Три, когда Карен вошла в комнату и легла на кровать. Ещё две, пока мы ворочались во сне. На двенадцати были я и Лиам, пока мы суетились возле кровати. Оставшиеся три снимка напугали меня до икоты, тогда я и решил рассказать Карен о камере.
На первой из трёх фотографий мы с Карен лежали бок о бок на кровати, укрытые покрывалом до самых подбородков, и мирно спим. На следующем снимке мы изображены точно в таких же позах, но, казалось, что Карен парила в сантиметрах десяти или пятнадцати над кроватью. На следующей фотографии её уже не было. Только тут до меня дошло - Карен лежала на кухне, точно на том же месте где стояла наша кровать, только этажом ниже.
Моя жена была не в восторге когда я ей рассказал что снимал нас каждую ночь в течение нескольких месяцев. Карен не часто злится, но когда она это делает, то лучше держаться от неё подальше. Наконец, я убедил её взглянуть на фотографии. Она плакала несколько часов... и я вместе с нею.
***
После этого мы решили не рисковать. С того дня мы с женой спали посменно, чтобы присматривать друг за другом. Не уверен, что хоть раз я действительно сумел нормально выспаться. Я слишком боялся, что Карен тоже уснет, а потом, без моего наблюдения, всё повторится. К тому же мне не давала покоя ещё одна мысль: если при падении на первый этаж Карен сломала руку и несколько рёбер, то что будет если она упадёт ещё ниже? У нас в доме есть довольно глубокий подвал, на полу не было никакого покрытия, голый бетон.
Мы продолжали спать по очереди. Я наблюдал за Карен первые четыре часа, потом она наблюдала за мной. Так мы прожили восемь месяцев, в постоянной усталости, и в постоянном страхе. Мы перестали лишний раз выходить из дома, перестали общаться с людьми. Хронический недосып сделал меня рассеянным, я несколько раз чуть не свалился с крыши на работе. Не представляю, как всё это выдерживала Карен. Она всегда была сильнее меня. Мы обещали друг другу, что пройдем через это вместе, что мы со всем справимся. Боже, я бы всё отдал, чтобы вернуться и все изменить. Но уже слишком поздно. Я подвел её. Это я во всем виноват.
***
Было почти полвторого ночи. Оставалось всего пять минут до конца моей смены, скоро сработает будильник, и мы поменяемся местами. Карен встанет, а я лягу спать. Было тепло. И тихо. Она лежала на левом боку, как всегда, её дыхание было едва слышным. Помню, я тогда подумал, что если смотреть под определённым углом, Карен словно улыбалась. У меня разболелась спина, и я откинулся на спинку кресла, чтобы отдохнуть. На мгновение я закрыл глаза... и уснул.
Меня разбудил будильник. Карен не было на кровати, и я не слышал чтобы она кричала. Я позвал её, но ответа не последовало.
Её не было под кроватью, её не было и внизу на кухне. Я бегал по всему дому, кричал и молился о том, чтобы войдя в очередную комнату, увидеть жену. Чтобы она вышла мне на встречу со стаканом воды в руке. Но я не нашёл её, ни на первом, ни на втором этаже... остался только подвал.
Я спустился вниз, но не обнаружил Карен и здесь.
На несколько секунд я почувствовала облегчение. Всего несколько секунд. А потом у меня случился нервный срыв, я рухнул на пол. Не помню, сколько я провалялся там, рыдая и царапая бетонный пол ногтями. Все напряжение последних восьми месяцев выплеснулось наружу, я не мог с этим ничего поделать. В своей истерике я представлял ее там, где-то под землей, всё ещё кричащей и дрожащей от страха перед ночными кошмарами. Несколько раз мне показалось что я её слышу. На следующее утро мне позвонили с клиники, в которой работала моя жена, и спросили, почему она не вышла на свою смену. Я ответил, что Карен пропала. Не знаю, сколько времени я провел, бродя по дому и выкрикивая её имя, прежде чем до меня, наконец, дошло, что нужно делать. Когда я вышел из дома, меня ослепил солнечный свет. Я направился в сарай, схватил кувалду и кирку, и вернулся в дом.
К нам явились копы. Искавший Карен администратор больницы сообщил в полицию о её пропаже, шериф и его помощник приехали проверить сообщение. Первым делом они спросили меня, почему я весь покрыт грязью и пылью. Я ответил им честно: "Ищу Карен". Само собой, я понимаю как это выглядело со стороны, и я ни сколько не удивился когда они решили проверить дом.
Я показал им каждую комнату, каждый уголок, каждый шкаф. Я показал им фотографии с камеры слежения. Я отвел их в подвал и показал им, чем занимаюсь. Мне потребовался почти весь день, чтобы выдолбить в бетоне дыру размером примерно два на два метра. К моменту визита полиции я выкопал около метра под фундаментом - здесь очень каменистая земля и копать было тяжело. Я спросил их, могут ли они помочь мне. Удивительно, но шериф согласился, пока его помощник вышел из дома. Через некоторое время он вернулся в подвал. Некоторое время копы просто смотрели, как я копаю, но потом они тоже присоединились.
Не знаю, чего они ожидали, но в любом случае, они мне не верили. Они несколько раз спрашивали меня, где Карен, я говорил, что не знаю. Как я могу им объяснить? Как они могли в такое поверить?
Мне стало ещё хуже, когда Лиам появился в доме. Оказалось, его вызвал помощник шерифа. Он спешил, как мог, и добрался до дома из соседнего города всего за три часа. Когда мой сын спросил меня, что происходит, я не смог снова соврать. У меня не хватило сил смотреть моему мальчику в глаза и говорить что всё в порядке. Я рассказал ему что произошло. О том, что его мать страдала от ночных кошмаров, о том, как они становились всё хуже, и о том, как она падала сквозь дом. Думаю, сперва он решил что у меня поехала крыша, но потом он мне поверил. Ведь он был там в ту ночь, когда Карен сломала руку. Он знает, что тогда произошло что-то странное. И пока даже копы открыто не объявили меня в безумии.
Лиам попросил у меня лопату и начали копать. Это было вчера. Через некоторое время полицейские ушли. Я попросил их вернуться, чтобы помочь утром, или прислать кого-нибудь. Они вернулись сами. Хорошо что они пришли, вчетвером мы работали довольно быстро. Копы продолжают спрашивать меня, где Карен, а я говорю им, что она должна быть где-то там. Это не тот ответ, который они ищут, но другого у меня нет. Скорее всего, они думают что я убил свою жену и похоронил под домом, но пока они мне помогают - плевать что там они думают.
Сегодня в полдень один из копов вдруг перестал копать и поднял руку, чтобы мы все заткнулись и прислушались. Не знаю, что это было, но откуда-то из под земли доносились какие-то звуки, мы так и не поняли на что это похоже. А если положить руку на дно ямы, то можно было уловить слабую дрожь камней среди земли. Мы продолжали копать. Яма стала уже около двух метров в глубину, поэтому мы соорудили лестницу.
В шесть часов вечера мы наткнулись на камень размером с крышку стола. И под ним мы кое-что обнаружили... Такое же красивое и сверкающее, как в день, когда я его купил, там лежало обручальное кольцо Карен. Мы продолжили копать. Земля здесь стала ещё плотнее, она уже напоминала металл. Но звуки стали громче... Иногда они звучат как голоса.
Должно быть, было уже около десяти, когда копы сказали мне подняться наверх и лечь отдохнуть. Я не хотел уходить, но Лиам присоединился к копам, и в итоге я уступил.
Но мне нужно как можно скорее вернуться к раскопкам. Прошло несколько часов, и мне кажется, что я слышу крики шерифа внизу. Может, они нашли что-то ещё... Может быть, Карен всё ещё жива... Может быть.
