Глава 28
Ну, конечно, мамочку уговорили и учения начинались опять. Падал, разбивался, но всё-таки Кокетку "обломали". Когда она хорошо стала понимать повод, её попробовали запрячь в сани.
Сначала она боялась саней, била по ним задними ногами, носила закусив удила и.остановить её можно было только направив куда-нибудь на забор.
Папа купил 4 колеса, кузнец Сарнацкий отковал 2 оси и оковку и за зиму папа сделал хороший легонький ходок.
Но до того времени, как впрягаться в ходок, Кокетка была обучена, как цирковая лошадь,и слушалась меня "с пол слова".
Я научил её брать препятствия, она хорошо прыгала через штакетные заборы и японские окопы, по команде “дай ножку!" - давала любую ногу, какую попросишь. Потянешь повод вниз и ребром ладони легонько ударишь по скакательному суставу и скажешь: "Ложись!" - ложится и лежит пока не дашь команду "Встать!" Приедешь в поле, снимешь с нее уздечку и пока не.скажешь: "Иди пастись!". Будет ходить за мной, как привязанная.
Летом на покосе или в поле я любил спать на телеге под открытым небом. Накосишь душистой травы, ляжешь на неё и смотришь на миллионы звезд над головой и мечтаешь. Если Кокетка увидит, что я сплю на телеге, а не в шалаше, пастись не будет, а подойдет ко мне и потихоньку будет вытаскивать траву из-под меня и мелодично её жевать. Под этот мелодичный звук очень хорошо спится А если протянешь руку и погладишь её по морде, она нежно своими бархатными губами возьмет и потреплет тебя за ухо...
Бегала Кокетка очень быстро. За всё время, что она была у нас, её никто не обогнал, а желающих было много.
Не давала себя обогнать даже когда шла c возом. Поэтому, зная её характер, я когда возил картошку, больше.2-х мешков не клал, зная, что дорогой обязательно будет скачка. Когда ездил за сеном или за дровами и увидав, что сзади кто-нибудь порожний хочет обогнать, я останавливался, слезал с воза, закрывал глаза Кокетке руками, чтобы она не видела обгоняющего и, пропустив его далеко вперед, продолжал движение.
Однажды весной, Зайцева попросила отвезти её в горбольницу. Я запряг Кокетку в ходок и поехали. Кокетка шла иноходью и я её не подгонял. Выехали за бетонный мост на шоссе. Сзади на сером рысаке, запряженном в американку, нас стал догонять контрабандист-спиртонос Манжос. Только он поравнялся с нами, Кокетка прижала уши и бросилась на рысака (пугнуть, чтобы не обгонял). Манжос стегнул рысака кнутом и он стал обходить Кокетку. Тогда она, видя что угроза не помогла, сорвалась и как выпущенная пуля понеслась (без моего участия). Я её не подгонял и не останавливал. Манжос стал хлестать своего рысака кнутом, он сбился с рыси, перешел на галоп, потом карьер, но Кокетка заметно уходила от него. Вылетела на гору и скрылась за поворотом, а Манжос не доехал еще и до средины горы. Зайцева, ухватившись за меня, кричала: "Витя, останови! Она нас убьет!” Остановил я Кокетку только тогда, когда Манжос остался далеко позади и скрылся из вида. Рассвирепела, еле успокоил.
Прошло дня три. Вечером приходит Манжос и просит, чтобы продали кобылку. Папа.ответил, что она нам самим нужна и продавать её не собираемся.
Манжос: "Если не продадите, я её у Вас все равно украду!".
Папа: "Попробуй!".
Манжос ушел. На другой день папа купил железное путо с большим замком и говорит: "Когда будешь пускать Кокетку пастись, путай этим путом". Я еле уговорил папу, что никакого пута не надо. Таким тяжелым путом только ноги пораним Кокетке и её скорей поймают. А свободную без пута её никто не поймает и рассказал папе, как мальчишки на спор несколько раз пытались в поле поймать Кокетку, применяя всякие хитрости и у них ничего не получалось. Кокетка была очень хитрая.
И плавала Кокетка очень хорошо. Плыла легко, быстро, спина на несколько сантиметров выступала над водой. Папа показал мне как кавалеристы форсируют водные преграды вплавь, держась одной . рукой за гриву лошади, другой гребя. Но я плавал своим.способом. Как только направлю Кокетку куда плыть и она поплывет, я скольжу по её спине к крупу, потом ловлю её за хвост и она тащит меня на буксире, как катер.
