Глава 21

В лошадок я влюбился с первого взгляда, когда был с мамой первый раз в цирке Чинизели в Петрограде и пронёс эту любовь до конца дней.

Рисовал только лошадок. А катание на чухонских вейках на Масленицу , помнил от Масленицы до Масленицы.

В Суражевке первое время я любовался на пару чистокровных лошадей аптекаря Гирштейна, когда их семья по воскресеньям каталась по Суражевке в американском экипаже и на серого в яблоках скакуна, на котором по вечерам выезжала на прогулку, одетая амазонкой, жена Китайского Консула (русская по национальности очень красивая тётя).

Потом днями, с Васькой, наблюдали, как японские кавалеристы занимались конной подготовкой на окраине Станционного посёлка. Однажды беря препятствие ров наполненный водой, лошадь у одного солдата поскользнулась, упала и сломала переднюю ногу. Солдат перелетел через голову. Офицер долго лупил его стеком. Лошадь пристрелили. Я бы пристрелил солдата, а не лошадь.

Позднее познакомился с соседскими ребятишками, у которых были лошади. У Феди Берестова было 3 лошади. Два русских тяжеловоза, серые в яблоках: "Тамарка" и её сын "Добродей" и кобылка монгольской породы - "Рыжушка".

У Кольки и у Мишки Деминчуков было 6 лошадей, простых сибирских. И когда эти ребята гнали лошадей в ночное - "вакантные места" были.

Первый раз я сел верхом на лошадь, когда мне было 8 лет. Это была Берестовская Тамарка, Огромного роста, спокойная, сильная (возила по 40 мешков картошки = 3 т.). Подсадили меня на неё и мне казалось, что я сел на гору. А потом эта гора двинулась...

Когда мне было 9 лет, я был уже "лихим кавалеристом" и скакал верхом наравне с крестьянскими ребятами.

После поездки на Чудаке я стал просить папу купить лошадь: "Будем возить сено, дрова, пахать, возить картошку. Я буду работать на ней и ухаживать".

Папа склонен был купить ослика. В то время в Свободном была мода на ослов и мулов, на них возили воду по городу. Но запротестовала мамочка: "Зачем нам осел, у нас есть уже два осла!" Решили купить лошадь.

Через три дома от нашего двора , на горке, в большом красивом доме с резными ажурными наличниками и карнизами жили цыгане. Цыгане были богатые (во дворе всегда табун лощадей) и цыганки в Суражевке не гадали, а ездили гадать и побираться в другие деревни и села, где их не знали.

Глава семьи, старый цыган Белькевич одевался как опереточный артист: лакированные сапоги, черные широкие шаровары, подпоясанные красным поясом, шелковая желтая рубашка: красный жилет, зеленая шляпа. Черная кучерявая борода, во рту кривая трубка, золотая серьга в одном ухе, в руках длинный цыганский кнут.

Сыну его Ефимке было лет 40, он был проще. Имел кучу цыганят и выполнял всю черновую работу по торговым и воровским операциям. Старый Белькевич только руководил и распоряжался.

Помню такой случай: в воскресенье на конском базаре Ефимка поспорил с одним мужиком. Мужик сказал, что обгонит Ефимкиного коня на расстоянии 100 шагов, при условии, что на старте конь будет стоять головой в обратную сторону и для того, чтобы бежать, ему нужно будет повернуться.

Поспорили "на коня”. Кто проиграет, тот отдаёт своего коня (мужик последнего). Подготовились, Ефимка нашпиговал своего коня кнутом и он вертелся под ним как юла. Мужик разулся и разделся до кальсон (трусов в то время не было). Проиграть коня - дело не шуточное. Весь базар сбежался смотреть. Шум,смех, подначки.

Выбрали судей, отмерили расстояние. И вот стали на старт. Ефимка верхом, спиной к финишу. По команде: “раз, два, три!”, мужик бросился бежать. Ефимка повернул коня и поскакал за ним: мужик был высокий, длинноногий, костлявый и прибежал первым... Ефимка слез с коня и отдал его мужику вместе с уздечкой.

Пока был спор и подготовка к соревнованию, старый Белькевич всё ходил молча, покуривая трубку. А когда Ефимка отдал коня мужику, обругал его по цыгански и стал пороть своим длинным цыганским кнутом, при всем честном народе. Выпорол крепко.

Вот у этого Ефимки, папа и купил коня. Вернее не купил, а выменял - дал годовалую телку от Буськи и стог сена.

Лошадь была старая-старая. Спина острая, как нож. Масти буланой, грива и хвост белые. Назвали "Белогривка”.

Белогривку, наверное, Ефимка где-то украл, потому что отдал дешево и вместе с телегой на деревянном ходу и сбруей.

Дядя Миша был недоволен покупкой: ”Эх, Яшка, а еще старый кавалерист, купил такого одра, что смотреть противно!”

Но я ,был доволен. Заветная мечта сбылась. У меня лошадь. Белогривку я поил, кормил, гонял в ночное и работал на ней сам, никому не доверяя.