Гарри Поттер и методы рационального мышления

мать не должна была умирать, потому что
она
была невинной. Я, в свою очередь, могу сказать, что это твоя мать заслужила смерть, потому что у Дамблдора наверняка была какая-то веская
причина
, из-за которой сжечь заживо твою мать в её собственной спальне –
нормально
, и лишь смерть
моей
матери была несчастьем. Но знаешь, Драко, в любом случае, разве не
очевидно

, что мы оба будем судить предвзято? Потому что правило, которое гласит, что нельзя убивать невинных людей, не может работать в случае моей матери и не работать в случае твоей, и наоборот. Если ты скажешь, что Лили была врагом Пожирателей Смерти, и убивать врагов правильно, тогда то же самое применимо и к Нарциссе, и Дамблдор был прав, так как просто убивал
врага
.
Голос Гарри охрип, но он продолжал говорить:
– Таким образом, если мы хотим прийти к согласию, то итог должен звучать так:
ни одна

из смертей не была заслуженной, и больше
ни одна
мать не должна быть убита.
* * *
Ярость, бурлящая внутри Драко, была столь сильна, что он с трудом сдерживался, чтобы не выскочить из комнаты. Его удерживало лишь осознание важности момента, осколки их дружбы, и искорка сочувствия, из-за того
что именно
он забыл, ведь он
забыл,
что и мать
и
отец Гарри умерли от руки Тёмного Лорда.
Молчание затянулось.

– Ты можешь говорить, – сказал Гарри. – Драко, поговори со мной. Я не буду злиться – ты думаешь, что смерть Нарциссы была гораздо ужасней, чем смерть Лили? Что я не прав, даже сравнивая их?
– Полагаю, я тоже был глуп, – ответил Драко. – Всё это время… Всё это время я даже не вспоминал, что из-за того, как погибли твои родители, ты должен ненавидеть Пожирателей Смерти так же, как я ненавижу Дамблдора.

И Гарри никогда не поднимал эту тему и никогда не реагировал на его речи о Пожирателях, скрывая свою ненависть. Каким же идиотом был Драко.
– Нет, – сказал Гарри. – Это не так… это совсем не так, Драко, я… я даже не знаю как тебе объяснить… – Голос Гарри прервался, – …единственное объяснение, которое приходит мне в голову: ты никогда не сможешь вызвать патронуса с помощью таких мыслей…
Слова Гарри отразились неожиданной болью в сердце Драко. Меньше всего он хотел бы чувствовать эту боль.

– Ты хочешь притвориться, что просто напросто
забудешь
о своих родителях? И, по-твоему, я должен…
забыть
о своей матери?!
– Так что же, мы с тобой обязаны стать врагами?! – голос Гарри стал таким же яростным. – Что мы такого сделали
друг другу
, чтобы стать врагами? Я отказываюсь лезть в эту ловушку! Наша вражда не будет иметь никакого отношения к справедливости. Это бессмысленно!

Гарри остановился перевести дыхание и запустил пятерню в нарочитый беспорядок волос на своей голове, отчего, как заметил Драко, его пальцы стали влажными.
– Драко, послушай, вряд ли мы сможем прийти к согласию во всём прямо сейчас. Поэтому я не буду просить тебя признать, что Тёмный Лорд был
неправ
, когда убивал мою мать. Просто согласись, что её смерть – это
печально
. Мы не будем спорить о том, была ли в этом
необходимость
, и было ли это
оправданно

. Всё о чём я тебя прошу, это сказать: «Жаль, что она погибла, это не должно было произойти». Сказать, что жизнь моей матери тоже была драгоценна. Просто скажи это, и сейчас этого будет достаточно. И я тоже скажу, что мне жаль, что погибла Нарцисса, её жизнь тоже была драгоценна. Не стоит ожидать, что прямо сейчас мы найдем все ответы, и между нами больше не будет противоречий, но если мы начнём с того, что скажем, что каждая жизнь драгоценна, и что
любая

смерть – печальна, я знаю, однажды мы сможем прийти к согласию. Вот, что я прошу тебя сказать. Не кто был прав. Не кто ошибался. Просто скажи, что тебе жаль, что погибла твоя мама, и жаль, что погибла моя мама, и будет жаль, если погибнет Гермиона Грейнджер. Любая жизнь драгоценна. Можем ли мы сойтись на этом и временно отложить остальное в сторону? Неужели этого не достаточно? Мы ведь можем, Драко? К тому же, это выглядит… похоже, на мысль, с которой можно вызвать патронуса.

В глазах Гарри появились слёзы.
Драко опять начинал злиться:
– Дамблдор
убил
мою мать, и просто сказать «мне
жаль
» – абсолютно недостаточно! Я не знаю, что по твоему мнению, должен делать
ты
, но Дом Малфоев обязан отомстить!
Не мстить за смерть членов семьи – это совершенно
за гранью
слабости и бесчестья, это всё равно, что перестать
существовать!
– Я не спорю с этим, – тихо сказал Гарри. – Но ведь ты можешь сказать, что тебе жаль, что Лили Поттер погибла? Просто одну эту фразу?

– Это… – и снова Драко с трудом подбирал слова. – Я знаю, знаю, что ты чувствуешь, но неужели ты не понимаешь – даже просто сказать, что мне жаль, что Лили Поттер погибла, значит противопоставить себя Пожирателям Смерти!
– Драко, ты должен уметь признавать, что Пожиратели Смерти могут ошибаться! Ты
должен

, иначе ты не сможешь развиваться как учёный. Иначе на твоём пути всегда будут возникать непреодолимые препятствия – авторитеты, которым ты не сможешь противоречить. Не каждое изменение – улучшение, но каждое улучшение – изменение. Чтобы сделать что-то
лучше

, сначала нужно начать думать не так как все. Драко, ты не должен бояться быть лучше, чем другие! Даже если это твой отец. Ты должен научиться замечать ошибки своего отца, потому что он не идеален, и, если ты не можешь признать это, ты не сможешь поступать лучше него.
Отец его предупреждал. В последний месяц перед тем, как Драко отправился в школу, каждый вечер отец приходил к нему перед сном и предупреждал, что в Хогвартсе будут люди с такими целями.

– Ты пытаешься заставить меня порвать с отцом.
– Я пытаюсь заставить тебя
частично
порвать с отцом, – сказал Гарри. – Пытаюсь помочь тебе исправить то, в чём ошибается твой отец. Я хочу, чтобы ты
стал лучше него
! Но вовсе… не ценой твоего
патронуса
!
Голос Гарри смягчился:
– Я бы не хотел ломать что-то настолько светлое. И, как знать, возможно это
тоже
понадобится, чтобы исправить факультет Слизерина…

И эти слова задели что-то внутри Драко. Несмотря ни на что, они проникали в его душу. Имея дело с Гарри, нужно быть очень осторожным, потому что,
даже когда он неправ
, его доводы звучат очень убедительно.
– То есть ты отрицаешь, что Дамблдор сказал тебе, что ты сможешь отомстить за смерть своих родителей, отняв сына у лорда Малфоя…
– 
Нет

. Нет. Здесь ты совсем не прав, – Гарри сделал глубокий вдох, – О Дамблдоре, Тёмном Лорде, Пожирателях Смерти, и о том, как умерли мои родители, я узнал лишь за три дня до начала учёбы в Хогвартсе, в тот день, когда мы встретились в магазине одежды. И Дамблдор даже не может оценить по достоинству магловскую науку, по крайней мере судя по его словам – мне однажды представилась возможность расспросить его. И у меня
никогда
не возникало даже
мысли

использовать тебя, чтобы отомстить Пожирателям Смерти, ни разу. Я не знал, кто такие Малфои, когда мы встретились в том магазине, но уже тогда ты
понравился
мне.
Молчание затянулось.
– Как бы я хотел доверять тебе, – сказал Драко дрожащим голосом. – Если бы я мог просто
знать
, что ты говоришь правду, всё было бы настолько проще…
Внезапно Драко осенило.

Он придумал как узнать, был ли Гарри Поттер искренен, когда говорил о своём желании исправить Слизерин, и о том что смерть матери Драко по-настоящему его огорчает.
Это будет незаконно, а поскольку он собирается сделать это без помощи отца, то ещё и
опасно
, и он даже не может попросить Гарри о помощи, так как именно его он и собирается проверять, но всё же…
– Хорошо, – сказал Драко. – Я придумал подходящий эксперимент.
– Какой?

– Я хочу, чтобы ты выпил каплю Сыворотки правды, – сказал Драко. – Всего одну каплю. Ты не сможешь лгать, но сможешь не отвечать на вопрос, если не захочешь. Я ещё не знаю где, но я её достану, а также позабочусь, чтобы это было безопасно…
– Драко, я окклюмент…
– КАКАЯ НАГЛАЯ ЛОЖЬ…

– Меня учил мистер Бестер. Профессор Квиррелл это организовал. Заметь, Драко, я не отказываюсь принять каплю Сыворотки правды, если ты её достанешь, просто предупреждаю тебя, что я окклюмент. Быть может, я и не идеальный окклюмент, но мистер Бестер говорил, что мне по силам полный блок мыслей, а значит я вполне могу противостоять и Сыворотке правды.
– Ты всего лишь первокурсник! Это просто безумие!

– Есть ли у тебя знакомый легилимент, которому ты можешь доверять? Я буду рад продемонстрировать. Драко, извини меня, но разве то, что я рассказал тебе об этом, не говорит в мою пользу? Я ведь вполне
мог
просто позволить тебе это сделать.
– ПОЧЕМУ?! Почему с тобой всегда так?! Почему ты всегда всё портишь, даже если это НЕВОЗМОЖНО?! И прекрати улыбаться, это не смешно!
– Извини, я правда извиняюсь, я знаю, что это не смешно, но…
Драко потребовалось время, чтобы взять себя в руки.

И всё же Гарри прав. Он мог ничего не говорить, просто позволить напоить себя Сывороткой правды. Если конечно он
действительно
окклюмент… Драко не знал, где ему найти легилимента, чтобы это проверить. По крайней мере можно спросить у профессора Квиррелла, говорит ли Гарри правду, но… Можно ли доверять
профессору Квирреллу?
Вдруг тот готов подтвердить любую ложь Гарри.
Затем Драко вспомнил, что Гарри уже ссылался на профессора Квиррелла ранее, и ему в голову пришла идея другого эксперимента.

– Ты ведь
знаешь
, – сказал Драко. – Знаешь, какую цену я заплачу, если я соглашусь с тобой в том, что яд, отравляющий Слизерин – это ненависть к маглорождённым и скажу, что мне жаль, что погибла Лили Поттер. И это
часть твоего плана
, и не говори мне, что это не так.
Гарри ничего не сказал, что было мудро с его стороны.
– Поэтому я хочу кое-что от тебя взамен, – сказал Драко. – Но сначала, я придумал для тебя тест…
* * *

Драко толкнул дверь, которую им подсказали портреты, и на этот раз дверь была верной. Их взгляду открылся небольшой пустой каменный балкон с видом на ночное небо. Не крыша, вроде той, с которой он сбросил Гарри, а крошечный, аккуратный дворик высоко над землёй, с настоящими перилами тонкой работы из ажурного камня, незаметно переходящими в пол… Насколько же много искусства было вложено в создание Хогвартса – Драко всё ещё ощущал трепет каждый раз, когда задумывался об этом. Должно быть, существовал какой-то способ создать всё это целиком, никто бы не смог продумать каждый кусочек столь детально, ведь замок менялся, но каждая новая часть была выполнена столь же искусно. Всё это настолько превосходило магию нынешних дней упадка, что никто бы не поверил что такое возможно, если б сам Хогвартс не являлся тому доказательством.

Холодное, безоблачное, зимнее ночное небо. В последние дни января оно темнело задолго до отбоя.
В чистом воздухе ярко сияли звёзды.
Гарри сказал, что ему будет проще сделать это под звёздами.
Драко дотронулся палочкой до своей груди, сдвинул пальцы в привычном движении и шепнул «
Термос
». От сердца тепло распространилось по всему телу. Ветер продолжать дуть в лицо, но теперь он не казался холодным.
– 
Термос
, – позади послышался голос Гарри.

Они вместе подошли к перилам, чтобы бросить взгляд на землю далеко внизу. Драко пытался сообразить, не находятся ли они на одной из башен, которые видны снаружи, и понял, что сейчас он не в состоянии представить, как Хогвартс выглядит со стороны. Но пейзаж внизу всегда был одинаков. Он видел размытую линию Запретного Леса и отблеск луны в водах озера Хогвартса.

– Знаешь, – тихо произнес Гарри, облокотясь на перила рядом с Драко, – одна из больших ошибок маглов состоит в том, что они не выключают ночью весь свет. Даже на час раз в месяц, даже на пятнадцать минут раз в год. Фотоны рассеиваются в атмосфере и затмевают все звёзды, кроме самых ярких, и ночное небо выглядит совсем иначе, если, конечно, не уехать далеко от всех крупных городов. Если ты однажды видел ночное небо над Хогвартсом, тебе будет трудно представить жизнь в магловском городе, где нельзя увидеть звёзды. Никто не захочет провести всю свою жизнь в магловском городе, если однажды видел ночное небо над Хогвартсом.

Драко глянул на Гарри и увидел, как тот запрокинул голову, вглядываясь в Млечный Путь, раскинувшийся во тьме.

– Конечно, – всё так же тихо продолжил Гарри, – с Земли вообще нельзя нормально увидеть звёзды, всегда мешает воздух. Нужно смотреть из какого-то другого места, если ты захочешь увидеть настоящие звёзды, сияющие жёстко и ярко. Драко, тебе когда-нибудь хотелось просто рвануть в ночное небо и увидеть жизнь под другими солнцами? Если б не было никакого предела для силы магии, если б ты мог сделать что угодно, ты бы туда полетел?
Наступила тишина. Затем Драко понял, что Гарри ждёт его ответа.

– Я раньше не думал об этом, – сказал Драко, бессознательно понизив голос. – Ты правда думаешь, что когда-нибудь кто-то сможет это сделать?
– Не думаю, что это будет просто, – заметил Гарри. – Но я не намерен провести всю свою жизнь на Земле.
Драко бы посмеялся, если б не знал, что какие-то маглы уже покидали Землю, даже не используя магию.
– Чтобы пройти твою проверку, – продолжил Гарри, – мне придётся рассказать, что эта мысль значит для
меня

. Целиком, а не сокращённый вариант, который я уже пытался тебе объяснить. Но тебе должно быть понятно, что это та же самая идея, только обобщённая. Итак,
мой

вариант этой мысли, Драко, состоит в том, что когда мы достигнем звёзд, мы можем встретить там других людей. И если мы их встретим, то, конечно же, они не будут выглядеть как мы. Возможно, они произошли от кристаллов, или от больших пульсирующих капель… или вот сейчас я подумал, что, возможно, они могут быть порождены магией. В общем, со всей этой чужеродностью, как мы распознаем
личность

? Не по форме, не по количеству рук или ног. Не по химическому составу тела, будь то плоть, кристалл или что-то, чего я и вообразить не могу. Нам придётся распознавать в них людей по их
разуму.

Но даже их разумы будут работать не так, как наши. Но все, кто живут, думают, обладают самосознанием и не хотят умирать, – тоже личности. И если личности приходится умирать, это всегда печально, Драко. По сравнению с тем, что нам может встретиться, каждый человек, который когда либо жил на свете, мы все вместе – как братья и сёстры, нас почти невозможно отличить друг от друга. Те, кто встретят
нас

, не смогут отличить британца от француза, для них не будет никакой разницы, они просто увидят человека. Людей, которые могут любить и ненавидеть, смеяться и плакать. И для
тех,
кого мы встретим, все эти качества сделают нас неразличимыми, как горошины в одном стручке.
Они
будут другими.
Действительно
другими. Но это не остановит нас и это не остановит их, если мы захотим стать друзьями.

Гарри поднял палочку и Драко отвернулся, как и обещал. Он смотрел на каменный пол и на стену с дверью. Драко обещал не смотреть и никому не говорить о том, что скажет Гарри, и вообще о том, что произойдет здесь этой ночью, хоть он и не знал, почему это должно быть таким секретом.

– Я мечтаю, – прозвучал голос Гарри, – что однажды о разумных существах будут судить по их мыслям, а не по цвету или форме, и не по веществу, из которого они сделаны, и не по тому, кто их родители. Потому что если когда-нибудь мы сможем поладить с существами рождёнными из кристаллов, насколько же глупо будет не поладить с маглорождёнными, которые выглядят как мы и думают как мы, которые так же похожи на нас, как горошины из одного стручка похожи друг на друга? Существа из кристаллов даже не заметят разницы. Разве существует хотя бы одна причина, ради которой ненависть, отравляющую Слизерин, стоит брать с собой к звёздам? Драгоценна каждая жизнь. Если существо способно думать, обладает самоосознанием и не хочет умирать, – его жизнь драгоценна. Жизнь Лили Поттер была драгоценна, и жизнь Нарциссы Малфой была драгоценна, и хоть сейчас для них уже нельзя ничего исправить, но жаль, что они погибли. Но есть другие жизни, которые всё ещё здесь, за которые стоит бороться. Твоя жизнь и моя жизнь, жизнь Гермионы Грейнджер, каждая жизнь на Земле и за её пределами, которую стоит защищать и охранять,

ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!
И был свет.
Всё превратилось в серебро в этом свете: каменный пол, каменная стена, дверь, перила, всё сверкало отражённым светом так, что с трудом можно было разглядеть контуры предметов, даже воздух, казалось, сиял и свет становился всё ярче и ярче…
Когда свет погас, Драко был потрясён, его рука на автомате нырнула в мантию, чтобы достать платок, и только тогда он понял, что плачет.

– Вот результат твоего эксперимента, – послышался тихий голос Гарри. – Я действительно так думаю.
Драко медленно повернулся к Гарри, который уже опустил палочку.
– Это, это ведь какой-то фокус, верно? – спросил Драко. Он явно исчерпал свой лимит потрясений на сегодня. – Твой патронус… он не может быть
настолько
ярким…
И, тем не менее, это действительно
был
свет патронуса. Тот, кто хоть раз видел патронуса, уже не может перепутать его ни с чем.
– Это
истинная

форма чар Патронуса, – подчеркнул Гарри, – Нечто, позволяющее тебе вложить в патронус все свои силы, минуя внутренние преграды. И, прежде чем ты спросишь, замечу, что я научился этим чарам не у Дамблдора. Он не знает секрет, но даже если узнает, не сможет вызвать истинную форму патронуса. Я решил эту загадку самостоятельно. И я понял, что это заклинание нельзя разглашать. Я прошёл твою проверку, Драко, но ты не должен никому об этом говорить.

Драко больше не знал, он не знал в чём истинная сила, в чём правда. Он разрывался пополам. Драко хотелось назвать идеалы Гарри слабостью, пуффендуйской глупостью, ложью, вроде тех, которыми правители успокаивают население, он хотел сказать, что Гарри оказался очень глуп, раз сам поверил в эту ложь, серьёзно принял всю эту глупость, поднял её на невиданные высоты и перенёс на сами звёзды…
Нечто прекрасное и сокрытое, таинственное и яркое…

– Смогу ли я, – прошептал Драко, – когда-нибудь вызвать такой же патронус?
– Если ты всегда будешь искать истину, – сказал Гарри, – и если встречая радость, не будешь отворачиваться от неё, то я уверен, ты сможешь. Думаю, человек может достичь чего угодно, даже звёзд, если будет достаточно долго идти.
Драко снова вытер глаза платком.
– Нам лучше вернуться обратно, – произнёс Драко дрогнувшим голосом, – кто-то мог заметить весь этот свет…

Гарри кивнул, шагнул к двери и вошёл, Драко напоследок взглянул на ночное небо и последовал за ним.
Кто же
на самом деле
Мальчик-Который-Выжил, если он уже является окклюментом, может вызывать истинную форму патронуса и делать другие странные штуки? Каким был патронус Гарри и почему его вид должен оставаться в тайне?
Драко не стал задавать ни один из этих вопросов, потому что Гарри мог и
ответить

, а сегодня Драко просто был не способен вынести ещё одно потрясение. Это оказалось бы слишком Ещё одно потрясение, и его голова просто сорвётся с плеч и покатится, покатится по коридорам Хогвартса.
* * *
Драко слишком нервничал, чтобы откладывать задуманное. По его требованию они нырнули в небольшой альков, вместо того, чтобы вернуться в класс.
Драко установил барьер тишины и вопросительно посмотрел на Гарри.
– Я всё продумал, – сказал Гарри, – Я поклянусь, но есть пять условий…
– 
Пять?!

– Да, пять. Смотри, Драко, подобная клятва так и
просится
выйти из-под контроля, ты ведь понимаешь, что, будь это пьеса, всё бы обязательно пошло наперекосяк…
– Ну, нет! – возмутился Драко. – Дамблдор убил маму. Он злодей. Ты сам говорил, что иногда не следует переусложнять, и это именно такой случай.
– Драко, – осторожно заметил Гарри, – всё, что я на самом деле
знаю
, это что
ты
сказал, что
Люциус
сказал, что
Дамблдор

сказал, будто он убил Нарциссу. Чтобы поверить в это без вопросов, я должен верить и тебе
и
Люциусу
и
Дамблдору. Потому, как я и сказал, есть пять условий. Первое – в любой момент именно
ты
можешь освободить меня от этой клятвы, если она потеряет смысл. Это должно быть преднамеренное и явно выраженное решение с твоей стороны, не какая-нибудь словесная уловка или вроде того.
– Хорошо, – кивнул Драко. Это звучало вполне безопасно.

– Условие номер два – я клянусь честно использовать свои способности рационалиста, чтобы определить, кто убил Нарциссу, и буду считать его своим врагом. Будь то Дамблдор или кто-то ещё. И я даю тебе слово, что приложу все свои способности рационалиста, чтобы не ошибиться. Согласен?

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь