Ежевичное вино

36

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь

— Отец делал лучшее вино в наших краях, — сказала Мирей. — Когда он умер, его брат Эмиль унаследовал землю. После него она должна была перейти к Тони.
— Я знаю. Мне очень жаль.
Она пожала плечами.
— По крайней мере, после его смерти земля отошла к наследнику по мужской линии, — сказала она. — Мысль о том, что она достанется ей, была бы невыносима, э?

Джей смущенно улыбнулся. Было в ней что-то намного сильнее боли. Оно горело в ее глазах. Лицо словно каменное. Он попытался представить, каково это — потерять единственного сына.
— Странно, что она осталась, — закинул он удочку. — Ну, потом.
Мирей коротко хохотнула.

— Конечно осталась, — отрезала она. — Вы ее не знаете, э? Осталась из чистой злобы и упрямства. Знала, что надо только подождать, пока мой дядя умрет, и тогда она приберет имение к рукам, как всегда хотела. Но он знал, что делал, э? «Да» и «нет» не говорил, старый хрен. Позволял ей думать, что земля ей дешево достанется.
Она снова засмеялась.
— Но зачем ей? Почему она просто не уедет с фермы и не вернется в Париж?
Мирей пожала плечами.

— Кто знает, э? Может, чтобы досадить мне. — Она с любопытством отхлебнула вина. — Что это?
— Сотерн. Ой. Черт!
Джей не понимал, как он мог так ошибиться. Грязная рукописная этикетка. Желтый шнурок вокруг горлышка. «Шиповник 1974».
— О черт. Извините. Похоже, я схватил не ту бутылку.
Он отпил из своего бокала. Очень сладкое, густое как сироп, и все в хлопьях осадка. Он испуганно повернулся к Мирей.

— Я открою другую. Извините. Я вовсе не собирался поить вас этим. Не понимаю, как я умудрился перепутать бутылки.
— Все в порядке. — Мирей вцепилась в бокал. — Мне нравится. Оно мне что-то напоминает. Только не пойму что. Возможно, лекарство, которое Тони пил в детстве.
Она отпила еще немного, и он почуял медовый аромат вина в ее бокале.
— Пожалуйста, madame. Я правда…
Твердо:
— Мне нравится.

За ее спиной, в окне, под яблонями по-прежнему маячил Джо, его оранжевый комбинезон ярко сверкал на солнце. Джо помахал, заметив, что за ним наблюдают, и показал большой палец. Джей заткнул бутылку пробкой и хорошенько отхлебнул; почему-то ему жаль было выливать вино. Вкус по-прежнему ужасен, но чудесный залах просто сбивает с ног — восковые красные ягоды, разбухшие от семян, трескаются, и сок льется в миску рядом с полным ведром; Джо сидит на кухне, слушает радио на полную громкость — «Драться кунфу»

[86]
, главный хит того месяца, — и время от времени прерывается, чтобы показать какой-нибудь броский атэми
[87]
, который выучил в своих странствиях по Востоку, а октябрьское солнце бьет в оконные стекла в паутине трещин…
Похоже, на Мирей вино оказало схожее действие, хотя ее нёбо явно благосклоннее приняло специфический вкус. Мирей пила маленькими, любознательными глотками и после каждого останавливалась посмаковать.
Мечтательно:
— Э, на вкус похоже на… розовую воду. Нет, на розы. Алые розы.

Так значит, он не единственный, на кого домашние вина Джо действуют по-особому. Джей внимательно следил за пожилой женщиной, обеспокоенно изучая ее лицо в поисках возможных пагубных последствий. Нет, ничего такого. Напротив, черты ее будто бы немного смягчились, и она улыбнулась:

— Э, я их обожаю. Розы. Знаете, когда-то у меня был свой розарий. Там, рядом с яблоневым садом. Не знаю, что с ним случилось. Все погибло, когда умер мой отец. Алые розы, как они пахли, э! Я переехала, когда вышла замуж за Юга, но каждое воскресенье приходила и срезала свои розы, когда они были в цвету. А потом Юг и мой отец умерли в один год — но в тот же год родился мой Тони. Кошмарный год. Не считая моего милого Тони. Лучшее лето для роз в моей жизни. Они заполонили дом. До самой крыши. Э, а крепкое у вас вино. Даже голова немного закружилась.

Джей озабоченно посмотрел на нее.
— Я отвезу вас домой. Не стоит вам идти в такую даль пешком. Да еще по такому пеклу.
Мирей покачала головой:
— Я хочу прогуляться. Я не так стара, пары километров дороги не боюсь. Кроме того, — она кивнула на соседнюю ферму, — хочу поглядеть через реку на дом моего сына. Если повезет, я даже увижу его дочь. Издалека.
Конечно. Джей почти забыл о ребенке. Разумеется, он ни разу не видел ее, ни в полях, ни по дороге в школу.

— Моя крошка Роза. Ей семь. Я толком не видела ее после смерти сына. Ни единого раза. — Ее лицо начало складываться в привычную кислую мину. Большие уродливые руки неистово дергались на фоне юбки. —
Она

знает, каково мне от этого. Она знает. Я бы все сделала для ребенка моего сына. Я могла бы выкупить ферму, э, я могла бы дать им денег — Господь знает, что мне больше некому их дать. — Она попыталась встать, опершись руками на стол, приподнимая гору плоти. — Но она знает, что для этого должна позволить мне видеться с ребенком, — продолжала Мирей. — Я бы выяснила, что происходит. Если б только они знали, как она обращается с моей Розой; если б только я могла доказать, что она творит…

— Прошу вас. — Джей подхватил ее под локоть. — Не расстраивайтесь. Я уверен, Мариза заботится о Розе изо всех сил.
Мирей презрительно глянула на него.
— Да что вы об этом знаете, э? Где вы были? Может, прятались за дверью сарая, когда умер мой сын?
Ее голос срывался. Ее рука пылала жаром под его пальцами.
— Простите. Я только…
Мирей с трудом покачала головой.

— Нет, это я должна извиниться. Солнце и крепкое вино, э? Вот я и распустила язык. Как подумаю о ней, кровь закипает — э! — Внезапно она улыбнулась, и за грубым фасадом неожиданно мелькнули ум и очарование. — Забудьте, что я сказала, мсье Джей. И позвольте пригласить вас нанести ответный визит. Дорогу к моему дому спросите у кого угодно.
Ее тон не оставлял возможности отказаться.
— С удовольствием. Не представляете, как я счастлив обнаружить человека, способного вынести мой ужасный французский.

Мирей мгновение внимательно смотрела на него, потом улыбнулась.
— Возможно, вы иностранец, но сердце у вас французское. Дом моего отца в хороших руках.
Джей смотрел, как она уходила, чопорно ковыляла по заросшей тропинке к границе, пока наконец не скрылась за стеною деревьев в глубине сада. Интересно, розы там еще растут?

Он вылил остатки своего вина обратно в бутылку и снова ее закупорил. Помыл бокалы и убрал садовый инвентарь в сарай. И лишь тогда понял. После дней бездействия, безуспешных попыток свести воедино ускользающие обрывки незаконченного романа, он вновь видел его, яркий, как прежде, блестящий в пыли, как потерянная монета.
Он рванул к пишущей машинке.

— Я так думаю, их можно оживить, если хошь, — сказал Джо, изучая спутанную розовую изгородь. — Подстригали их давно, одичали, но все под силу, если постараться.

Джо всегда притворялся, что к цветам равнодушен. Он предпочитал фруктовые деревья, травы и овощи, то, что можно собирать и сжинать, хранить, сушить, солить, закатывать, измельчать, обращать в вино. Но все равно в его саду всегда были цветы. Он сажал их словно в последний момент: георгины, маки, лаванду, штокрозу. Розы вились среди помидоров. Душистый горошек — среди фасоли. Отчасти, конечно, для маскировки. Отчасти — чтобы привлечь пчел. Но если честно, Джо просто любил цветы и даже сорняки выдергивал неохотно.

Джей не нашел бы розарий, если б не знал, где искать. Стену, по которой вились когда-то розы, почти разобрали, оставив лишь неровную полосу кирпича футов в пятнадцать длиной. Зелень вымахала почти до самого верха, в густых зарослях он с трудом разглядел розы. Садовыми ножницами отрезал несколько колючих веток и обнажил одинокую крупную алую розу у самой земли.
— Старая роза, — заметил Джо, присмотревшись. — Для готовки самое то. Свари варенье из лепестков. Пальчики оближешь.

Джей снова заработал ножницами, срезая усики, что цеплялись за куст. Теперь он видел больше бутонов, тугих, зеленых вдали от солнца. Раскрывшийся цветок пахнул легко и землисто.

Он писал полночи. Разговора с Мирей хватило на десять страниц, и они легко увязались с остальным, словно только его и не хватало, чтобы продолжить. Без этой красной нити книга его была лишь собранием анекдотов, но история Маризы свяжет их воедино, и получится глубокий, захватывающий роман. Вот только знать бы, куда она ведет, эта нить.

В Лондоне он, чтобы поразмыслить, ходил в спортзал. Здесь же направился в сад. Работа в саду прочищает мозги. Он вспомнил летние дни в переулке Пог-Хилл, вспомнил, как под внимательным взглядом Джо стриг и обрезал, как размешивал смолу для прививок, толок травы для саше в большой ступке Джо. Казалось, здесь тоже будет уместно развесить на деревьях красные ленточки от птиц, саше с ароматными травами от паразитов.

— Тут без подкормки не обойдешься, — заметил Джо, склонившись над розами. — Налей-ка того вина из шиповника на корни. Выйдет чудо как хорошо. И надо извести тлей.
Конечно, растения были заражены, стебли кишели насекомыми. Джея позабавило настойчивое руководство Джо.
— Может, на этот раз попробовать химию? — предложил он.
— И думать не смей, — возмутился Джо. — Ты все загубишь своей химией. Ты ж не для этого приехал.
— А для чего?
Джо раздраженно фыркнул.
— Ни хрена ты не знаешь, — заявил он.

— Достаточно, чтоб ты меня больше не подловил, — возразил Джей. — Твои волшебные мешочки. Твои амулеты. Твои восточные странствия. Ты потешался надо мной, так? Все время покатывался со смеху.
Джо сурово посмотрел на него поверх своих очков-полумесяцев.
— Я не потешался, — сказал он. — И если б тебе хватило ума глянуть дальше своего носа…

— Да ну? — Джей злился, с бессмысленной жестокостью дергал плети ежевики, обвившиеся вокруг роз. — Тогда на хрена ты свалил? И даже не попрощался? На хрена я вернулся в Пог-Хилл и нашел пустой дом?
— О нет, опять двадцать пять.
Джо прислонился к яблоне и закурил «Плейерс». Радио, лежащее в высокой траве, заиграло «Я влюблена»
[88]
, главный хит того августа.
— Выруби, — сварливо потребовал Джей.
Джо пожал плечами. Радио всхлипнуло и замолкло.

— Эх, если б ты посадил rosifea, как я велел, — сокрушался Джо.
— Мне нужно было что-нибудь получше горстки жалких семян, — отрезал Джей.
— С тобой всегда было нелегко. — Джо аккуратно запулил окурок через изгородь. — Я не мог сказать тебе, что ухожу, потому как и сам не знал. Просто засвербело пуститься в путь, морским воздухом подышать, поглядеть на дорогу. К тому же я думал, что тебя подготовил. Я ж говорю, если б ты посадил семена. Если б у тебя была хоть капелька веры.

Ну все, довольно. Джей развернулся к старику. Для глюка Джо казался чересчур реальным, вплоть до грязи под ногтями. Почему-то это разозлило Джея еще больше.
— Я не просил тебя приходить! — Он орал. Ему снова было пятнадцать, он стоял в погребе Джо, один, в окружении разбитых бутылок и банок. — Я не просил тебя помогать! Ты на фиг мне тут сдался! Какого черта ты сюда приперся? Почему не оставишь меня в покое?!
Джо терпеливо ждал.
— Все сказал? — спросил он, когда Джей умолк. — Все сказал, а?

Джей снова взялся за розы, не глядя на старика.
— Проваливай, — велел он почти неслышно.
— Да легко, — сказал Джо. — Чего, думаешь, мне больше нечем заняться? Больше некуда завалиться? Думаешь, у меня времени до хрена?
Его акцент густел, как всегда в тех редких случаях, когда Джей видел разъяренного Джо. Джей повернулся к нему спиной.
— Как знаешь. — Слова упали похоронным звоном, от которого Джею захотелось обернуться, но он не обернулся. — Делай, что хошь. Покедова.

Джей заставил себя несколько минут заниматься кустами. За спиной пели птицы, да свежеющий ветер шелестел травой — и только. Джо ушел. И на сей раз Джей не был уверен, что когда-нибудь увидит его вновь.