Дневник участника боевых действий.
Черное Солнце
С прибытием...
Мы ехали в Донецк. По дороге познакомились с известным снайпером из Польши, он назывался Павлом. Среди наших вещей был флаг четников (сербских партизан, повстанцев и ополченцев), Павел его сразу заметил, флаг черный, череп с костями, под ними скрещенные нож и револьвер.
Павел не думал, что в России есть четники, удивился и обрадовался. Но выразительно провел пальцем по горлу, предупредил, украинская сторона за четниками охотится прежде всего.
Границу нам удалось пересечь не сразу, но все же до Донецка добрались. Город пугал пустотой: магазины не работают, дома заколочены, людей нет. Ополченцы передвигаются на машинах, на большой скорости, днем редко. Неприятно и тревожно.
Едем в гостиницу. Сопровождающий и водитель из батальона “Восток”, собраны, с оружием. Из окна машины видим много сгоревшей техники: БМП, БТРы, артиллерийские орудия, отбитая в боях украинская техника.
Под стенами зданий пробирается одинокий пешеход. Останавливаемся, наши спутники проверяют у него документы. Оказывается мирный житель, слышал где-то рядом дают гуманитарную помощь, вот и ищет.
В квартале от гостиницы нас высаживают, тут же натыкаемся на патруль. Парни, видно, только вчера взяли в руки оружие, еще не обученные и необстрелянные, российские паспорта открывают дорогу дальше.
Город-призрак
Каждое утро в Донецке начинается с грохота обстрела, рвуться гранаты, снаряды, мины, впрочем, день кончается тем же. Украинская артиллерия работает исправно: разрушены дома, повалены деревья, взорваны машины, вместе с людьми... где-то на земле уже живого места нет. По ночам работают диверсанты. Днем снайпер, устроившись на уцелевшем чердаке, убивает немногочисленных прохожих.
В Донецке спасает только вера - твое дело правое.
Группа “Рязань”
Через несколько дней выступаем в зону боевых действий. Добираемся сами, как можем, на свой страх и риск. Знаем только, что ждут нас в группе “Рязань”, разведывательно-диверсионной.
Вызываем такси, изнутри обкладываем всю машину бронежилетами, чтобы как-то защитить водителя. Как он будет добираться обратно, не понятно…
Весь асфальт в следах воронок, по обочинам - сгоревшие машины боевые и гражданские, угольная пыль повсюду, забивается в глаза и нос. Довольно часто попадаются блокпосты: пара бетонных плит поперек шоссе, наваленные мешки с песком, между ними пулеметы. Война идет вдоль дорог, самое главное, отвоевать и удержать развязку.
У нас мало бензина, таксист не успел заправится, а по дороге бензоколонок, естественно, нет. Водитель высаживает нас за Макеевкой, садимся в траву, ждем.
Минут через 15 подъезжает машина, выскакивает мужик, шлепанцы на босу ногу и военная куртка на голое тело, представляется - Рязань. Набиваемся на заднее сидение, на переднем - пленный украинский офицер. Без приключений добираемся до базы. Большое, еще советское здание , полсотни бойцов, в основном местных добровольцев, из России не много, они здесь вне закона. Во дворе полевая кухня и костер. Оружие - в основном старенькие калаши.
Пленного кормят вместе со всеми. Командир видит, что у нас есть камера, просит заснять допрос. Офицер говорит, что их подразделение попало в засаду, так он и угодил в плен. Относятся к нему по человечески, не избивают, не угрожают.
Новая база
На следующий день отправляемся на другую базу. Грузимся в легковушки и БТРы. Блокпосты проезжаем беспрепятственно, они нас приветствуют, салютуют.
На месте обосновываемся в бывшем здании ОВД. Всюду хаос: поломанная мебель, валяющиеся на полу докуменней патьты. Собираем остатки милицейской формы в одном кабинете, наваливаем на пол, будем на ней спать.
Я по-прежнему в черной футболке четника, привез ее с Равна-Горы, из Сербии.
Несколько дней бездельничаем, ждем приказа, узнаем друг друга, притираемся.
Замком, заместитель командира, бывший десантник, на войне с первых дней. Василич, бесстрашный доброволец, на его счету ни одна единица техники противника. Старик Ломоносов, минер от бога. Академик из Питера, ученый, и он тоже на войне…
Наконец приказ. В ближайшем поселке окопались укры, с минометами и пулеметами, их артиллерия бьет в нашу сторону, но страдают жилые дома, а не лагерь. Цель группы - разведка.
Выдвигаемся на БТРе и легковушках, машины оставляем в перелеске, дальше цепью идем пешком. Враг уже близко. Впереди рвется снаряд. Нервы на пределе. Видимо, укры нас заметили, бьют из танка, земля дрожит под ногами. Поднимаю над головой три растопыренных пальца, четницкий знак Святой Троицы. Отходим к ближайшей деревне.
Вступает “Град. Страшно. Ломоносов улыбаясь наблюдает за нашими попытками как-то укрыться: бесполезно это, разве от него спрячешься?
Но “Град”, Слава Богу, проходит стороной.
Ночной караул
Особая статья - ночной караул. Вдруг небо озаряют сигнальные ракеты, звучат незнакомые, чужие позывные, высоко поднимаются ярко-красные беспилотники. Противник готовит атаку, наши позиции обнаружены.
Один раз, прямо рядом услышал саперную лопатку, дзынкнула о камень. И тут же показался красный огонек прицела ПНВ. Доложил по рации, ударили наши, пронесло.
Домой
Мне пора домой. А у “Рязани” очередное задание: ночью они выдвигаются на разведку неприятельских позиций.
Надо прощаться. Я прекрасно понимаю, кто-то из моих друзей может не вернуться. Ломоносов и Академик смеясь делят имущество: вот эту клевую куртку и меховую шапку.
Замком стоит рядом, на плече ПКМ, один из бойцов шутит: ну прямо памятник самому себе!
Обратно на скорости, по той же дороге. БААА-БАХ! Водитель бьет по тормозам, хватаемся за автоматы. Мина? Засада? Колесо лопнуло... Катим к границе.
В конце дня приходит известие: наши все живы, вернулись на базу! Всю ночь ползали в двух шагах от противника. Задача выполнена.
Не знаю, поеду ли я еще раз на войну, тем более на чужую… Или не чужую?