Для харедим мы - секта

«Гиллель» (ה.ל.ל - האגודה ליוצאים לשאלה) (не путать со студенческой еврейской организацией «Гилель») - единственная в Израиле организация, которая помогает людям, вышедшим из ультра-ортодоксальной общины и старающимся устроится с новом для себя светском мире. С 1992 года организация помогла тысячам человек совершить этот переход и стать полноправными членами израильского общества. С какими сложностями сталкиваются люди, пытающиеся начать новую жизнь? Чему им предстоит научиться в светском мире? Мы поговорили с директором по развитию ресурсов «Гиллель» Ави Нойманом.

Как ваша организация функционирует, чем конкретно вы занимаетесь?

Есть две стадии того, что мы делаем. Первая - то что мы называем «работой по выживанию»: когда человек, который хочет уйти из общины харедим [ультра-религиозных иудеев], выходит с нами на связь, мы узнаем, какая у него ситуация, есть ли ему где жить, есть ли у него работа и так далее, а также организовываем встречу с социальными работниками. У нас есть центр здесь в Иерусалиме, в Тель-Авиве, в Хайфе, все они принимаюсь людей. Также у нас есть убежище на случай крайней необходимости в Иерусалиме, на 12 человек - это для тех, кто прямо сейчас находится в опасности. У нас есть возможность предоставить бесплатное жилье сроком до года тем, кому это нужно, есть квартиры для мужчин и женщин. Мы оказываем эмоциональную и психологическую поддержку. 

Когда сиюминутные проблемы улажены, мы занимаемся более долгосрочной работой: разбираемся, чего человек хочет от жизни, какой у него план, нужно ли для этого организовать какие-то обучение. У нас есть программы для родителей-одиночек, сейчас в них задействованы 75 женщин, 25 мужчин, и их 127 детей. Их случаи требуют другого подхода, так как жить вместе с другими людьми такие семьи не всегда могут, и мы предоставляем не бесплатное жильё, а субсидии. Также у нас есть программа для одиноких солдат. Вы знаете, что в Израиле если солдат служит вдали от семьи, у него есть определенные права в связи с этим. Люди, которые выходят из религиозной общины, фактически сироты - их семья не помогает им ни материально, ни морально, и наша задача - добиться, чтобы они получили привилегии одиноких солдат. 

Каков итог вашей работы? Когда вы понимаете, что все, что нужно, для этого конкретного человека вы сделали? 

Когда видим, что человек интегрирован в израильское общество - может, не так хорошо, как люди без религиозного бэкграунда, но достаточно, чтобы вести самостоятельную жизнь. Мы никого ни к чему не призываем и не агитируем отказаться от религии, например - но когда человек делает этот выбор и приходит к нам, мы делаем все, чтобы помочь. Мы все в жизни проходим через какие-то изменения, меняем социальные круги, в какой-то степени - идентичности. То, что происходит с этими людьми, в каком-то смысле похоже на эмиграцию. Они приходят из другого мира. Часто у них проблемы с самой системой социальных норм и взаимодействий. И мы стараемся помочь в этом тоже. Мы называем их йоцим лешеела יוצאים לשאלה. В религиозным мире кого-то, кто был не религиозными и стал религиозным называют хозрим бе тшува חוזרים בתשובה - вернувшийся к ответам. А люди, с которыми мы имеем дело - покинувшие ради вопросов. 

Кто работает в организации? 

У нас 30 сотрудников, большинство из них - социальные работники. Есть также так называемые советники - некоторые из них в прошлом были нашими подопечными. И есть сеть волонтеров. 

Сколько людей обращается в «Гиллель» в год?

Сейчас - чуть более 1000, и год от года их становится больше. В 2016 году мы наблюдали рост в 28%, в этом году мы ожидаем увеличение этой цифры. 

Почему?

Есть несколько разных факторов. Очевидно, каждый случай не похож на другой. Но религиозная община всегда была очень закрытой. А сейчас оставаться закрытым миру все сложнее и сложнее. Даже у харедим есть доступ к интернету, смартфонами. Если ты живешь в Иерусалиме, Тель-Авиве или Хайфе, то стоит тебе выйти за ворота твоего района, и ты увидишь кафе с доступом в Сеть, а значит - во весь мир. В то же время, чтобы противостоять этой всеобщей открытости, сообщество становится все более строгим и регулирующим. 

Что происходит когда человек решает оставить религиозную общину? Какие сложности его или ее подстерегают?

Самая большая сложность - это то, что такие люди отрываются от семьи и как правило больше не могут общаться с родственниками. Это особенно сложно, потому что до этого они жили в мире, где родственные связи значат очень много, а семья была вовлечена во все области жизни. Харедим - это комьюнити санкций, то есть если, например, один из детей ушел, то у его братьев или сестер могут быть проблемы с устройством их собственной жизни, браков и так далее. Поэтому семья даже при желании не может позволить поддерживать связь с человеком, который покинул общину. 

Другая проблема - это то, что дети, выросшие в среде харедим, как правило, не получают базового образования, необходимого для встраивания в израильское общество. Так что им приходится в 18-19-25 лет возвращаться за парту и пытаться наверстать упущенное. Для многих это неподъемная ноша. И как я уже говорил, есть огромные проблемы с пониманием того, как работает социальная сфера - что-то, к чему вы или я привыкли с детства. Всего один пример: можно получить навыки какой-то работы, можно научиться тому, как писать резюме, но когда я прихожу на собеседование, я понимаю, как мы должны взаимодействовать с другими людьми: как близко стоять, как разговаривать… и вот один из наших подопечных рассказывает, как он ходит на одно интервью за другим - все безрезультатно, пока однажды один из потенциальных работодателей не говорит ему: знаешь, я не беру тебя на работу, но хочешь совет? Когда ты пожимаешь руку, делай это как мужчина! Потому что у харедим рукопожатие очень слабое. И такие вещи невероятно важны!  

Для женщин, особенно матерей, существует особый круг проблем. Это бесконечные битвы за опеку над ребенком, в которой участвуют и гражданские, и религиозные суды. Если речь идёт о разводе, то в какой суд ты первым попадёшь - там и будет решаться вопрос. И женщины часто идут в религиозный суд, так как это то, что они знают. А религиозный суд в большинстве случаев решает, что ребенку лучше остаться в религиозной среде. И это, конечно, создает дополнительные проблемы. Одно из наших приоритетных направлений в 2018 году будет как раз усиление юридической помощи родителям-одиночкам. 

Давайте вернемся к вопросу образования. Взрослый человек приходит к вам, и ему нужно, фактически, заново идти в школу. Как это происходит? Для них работают специальные школы? 

Нет, никаких специальных школ нет. У правительства наоборот сейчас есть программы по предоставлению харедим возможности получить дополнительное светское образование. Но как только ты покидаешь среду харедим, ты не можешь в этом участвовать. То есть могут быть два человека, выросших в одном дворе и посещавших одну и ту же религиозную школу, но тот, что остался в сообществе харедим, может получить дополнительное образование, а тот, что покинул - нет. Поэтому в 2017 мы выделили 252 стипендии, которые покрывают все, начиная от программ, соответствующих старшим классам школы, и до академических программ. Это работает таким образом, что если человек попадает в эту программу, начинает учиться, получает хорошие оценки, то он может продолжить получать стипендию вплоть до получения второй степени. В прошлом году мы выделили 201 стипендию, за год до этого - 176. То есть запрос на образование растет, и это естественно - это лучший способ влиться в общество и получить работу. Каждый год это самая большая часть нашего бюджета. Кроме того, у нас есть 390 волонтеров со всего Израиля, которые помогают научиться чему-то, в чем сами разбираются, будь то компьютеры, математика или что-то еще - в качестве репетиторов. Так что это не только стипендии, но и вся инфраструктура, которая помогает в конечном итоге добиться результата. 

Сколько времени в среднем проходит до того, как человек, вышедший из среды харедим, может, например, подать документы в университет?

Зависит от человека. У нас есть подопечные, которые уже получают третью степень в медицине или учатся в технионе, но это путь длиной в 10-12-13 лет. Как раз недавно я разговаривал с человеком, который занимается инженерным делом. Он вспоминает, как уже учился в университете, и у него был репетитор от «Гиллель», который объяснял ему отдельно вещи, о которых тот не мог спросить в классе, потому что это вопросы из школьного учебника. То есть этот человек настолько был умен и столько сил посвятил самостоятельной учебе, что его приняли в университет, и одновременно с этим он устранял недостатки своего образования с репетитором «Гиллель». Другие люди начинают с того, что сдают на багрут. У кого-то есть предрасположенность к каким-то областям знаний, у других - нет. Так что все индивидуально. 

Для религиозного сообщества вы, наверное, демоны, которые сбивают их детей с пути истинного?

Да, они нас не любят. Знаете, что такое кошерный телефон? Так вот номер «Гиллель» на нем заблокирован. Для них мы что-то вроде секты, которая делает людей светскими. Но это можно понять. Всегда проще искать врагов снаружи, чем решать проблемы внутри общины. 

Но как люди о вас узнают? Вряд ли ваша реклама расклеена по стенам [религиозного района в Иерусалиме] Меа Шеарим. Сарафанное радио?

Да, в основном сарафанное радио. Сейчас в мире харедим каждый человек знает кого-то, или знает о ком-то, кто покинул общину - чей-то двоюродный брат, дядя… Так что о нас тоже знают. К тому же люди, которые вышли из общины, и сами представляют собой сообщество, в том числе в социальных сетях. Ну и о нас довольно много пишут в СМИ в последние несколько лет. 

Участвует ли государство каким-то образом в вашей работе?

С 2015 мы получаем финансирование от министерства социального обеспечения для некоторых наших проектов, которые связаны с разрешением конфликтов и кризисов - в основном, это наши убежища, и некоторые другие активности. В 2018 некоторые наши проекты будут полностью финансироваться из госбюджета. Сейчас около 25% нашего бюджета приходится на государство. Остальное - это пожертвования доноров, частных лиц и организаций в Израиле и Европе. Примерно равные части нашего бюджета - это дотации из-за границы и из Израиля.

С другой стороны - испытывали ли вы давление со стороны государства? Мешало ли оно вам когда-либо? Ведь ультра-ортодоксальное коммьюнити очень важно для израильского истеблишмента, и политики обычно не хотят их злить. 

Харедим - это один кусок в социо-политическом пазле Израиля. И действительно, когда сформировалась нынешняя коалиция, у нас были опасения. Как раз какие-то части бюджета были на согласовании, и мы ожидали, что могут быть проблемы. Но ничего плохо не случилось. Министерство соцобеспечения понимает, что мы оказываем услуги обществу и определенной демографической группе, и наши цели во многом совпадают. И то, что харедим в правительстве, не отменяет того факта, что наши услуги необходимы. 

Есть ли какая-то статистика того, как много покинувших религию в итоге к ней возвращаются? 

У меня нет статистики на этот счет, хотя какие-то исследования мы проводим прямо сейчас. Но эти цифры в любом случае не велики. Обычно если ты оказываешься в «Гиллель», это значит, что ты сделал выбор и хочешь влиться в светскую жизнь. И если ты уже делаешь этот шаг, то вернуться обратно часто почти невозможно.