Борис Романов (Живая Библиотека): “Наше общество готово к диалогу - если правильно предложить формат”

Первая Живая Библиотека появилась в Петербурге 6 лет назад. Мы поговорили с ее организатором Борисом Романовым о том, как проект о преодолении стереотипов столкнулся с непониманием со стороны некоторых чиновников и должно ли Живых Библиотек быть больше

Что для тебя Живая Библиотека?

Это место, это люди, это разговор. Место, за которое мы боремся - это библиотека или другое креативное пространство. Люди - библиотекари, которые создают сообщество. Разговор - это диалог о различных социальных проблемах в нашем обществе, к которому мы приглашаем.

Диалог к чему-то приводит? Зачем нужна Живая Библиотека?

Живая Библиотека нужна для развития критического мышления, для того чтобы каждый человек, который пришел на Живую Библиотеку, поставил хотя бы вопрос своим стереотипам. Мы пытаемся мобилизовать людей на этот диалог, потому что даже в активистской среде люди часто не готовы к диалогу. Мы пытаемся создавать мосты, а не стены. Возможно, в чьих-то глазах пытаемся навести мосты над берегами которые несовместимы. Мы добиваемся изменения социальной, культурной политики в городе в отношении уязвимых групп, в частности, в библиотечном пространстве. Еще одна из целей - привлечь Живые Книги к более активному действию.

Есть результаты?  

В сентябре 2016 нам удалось организовать ЖБ в городской государственной библиотеке - Библиотеке Маяковского. Там были представлены все наши Живые книги, например, гей, трансгендерный человек, бывшая секс-работница, многодетная мать, православный человек. Были люди и был разговор о тех проблемах, которые не часто встретишь в государственном пространстве. Это серьезная победа и прецедент того, что такой разговор возник и проходил ненасильственно - никаких боевых казаков и прочих фундаменталистов не было. Это внушает оптимизм в то, что наше общество, если правильно предложить формат, готово к ненасильственному диалогу.

Вы собираете обратную связь?

Для Читателей и Читательниц у нас есть анкета обратной связи. Мы постоянно делаем встречи с Живыми книгами, просим их высказаться, какие вопросы задавали, что происходит с вами после ЖБ, как она на вас повлияла. Многие пишут, что для них выступление - это как терапия, потому что не все ты можешь сразу высказать публично. Пишут, что посмотрели на себя с другой стороны. Книги вовлекаются в гражданский активизм. От Читателей тоже есть отзывы - многие приходят по второму, по третьему разу.

В прошлом году мы организовали 9 Живых Библиотек – максимальное количество с 2012 года. На каждую приходит около сотни человек. Это значит, что этот диалог важен.

Все больше гражданский активизм приравнивают к политическому активизму. Есть ли у вас ограничения на «политику»?

Мы об этом часто дискутируем, здесь такая серьезная ловушка – после принятия закона об «иностранных агентах», когда НКО, признанные таковыми, должны быть занесены в список Минюста, появилось клеймо «иностранного агента». Это порочный язык, само занесение в список, стигматизация. И у многих активистов и активисток возникло ощущение, что если мы сейчас скажем, что мы не про «политику», мы гражданские активисты, которые просто занимаются решением социальной проблемы и не хотят влиять на государственное устройство, политику, от них отстанут. Мы видим, что это заблуждение – от них не отстали, репрессии коснулись всех.

Я ставлю под вопрос разделение активизма на гражданский и политический. На мой взгляд, надо не разделяться, а искать точки солидарности.

В данный момент (18 января – прим.ред.) проходит очередной обыск в Штабе Навального. Если к вам придет кто-нибудь оттуда или другого политического движения, пустите?

Надо понимать специфику Живой Библиотеки. Например, активиста задержали на митинге, он провел некоторое время в камере. Мы можем дать ему как Книге название «бывший заключенный». Или человека репрессировали по его убеждениям, тогда Живую Книгу можно назвать «инакомыслящий». «Бывший заключенный» к нам приходил, «инакомыслящего» у нас ещё не было. Мы ищем таких людей, которые имеют опыт «сидения» за свой активизм, но пока не находим, потому что это очень стигматизированный опыт, и не все готовы об этом говорить. Если сказать, что Книга – член «Партии Прогресса», такое название, наверное, не очень, потому что тогда нужно делать Книгу «член партии КПРФ» итд. Скорее, можно говорить о представителе уязвимой группы. Почему к нему пришли с обыском, потому что он «неправильно мыслит»? Тогда мы могли бы назвать Книгу «Инакомыслящий».

Как вы выбираете площадки?

Наша цель – провести Живую Библиотеку на государственных площадках. Прежде всего, нам интересны библиотечные пространства – с одной стороны, название обязывает; с другой, мы видим, что у библиотек сегодня есть потенциал для работы с гражданским обществом. Они не настолько закрыты, как, например, школы. Надо обживать библиотеки, потому что сейчас это пустующие забюрократизированные пространства.

Коммуникация с библиотеками происходит у нас противоречиво. После Библиотеки Маяковского мы сунулись в библиотеку имени Ленина, где нам сказали, что мы не толерантны к чайлдфри, секс-работнице, гею, бывшему заключенному. После Ленина мы сунулись к Крупской в Невский район. Там нас обвинили в том,что Живая Библиотека  - это “грязекопание” (подробнее об этом можно почитать здесь https://www.zaks.ru/new/archive/view/166698 - прим.ред.). Сейчас мы делаем общественную кампанию в Невском районе за допуск ЖБ в библиотеку имени Крупской. Нас удовлетворит также любая библиотека в Невском районе.

По факту, мы сейчас организуем Живую Библиотеку в креативных пространствах: Пушкинская, 10, Бертгольд Центр, ДК Газа. Это места в разных частях города, и мы путешествуем по этим пространствам, исследуем районы. Оказалось, что в разных районах разная политика в отношении этих мест и местных сообществ. Очень часто мы встречаемся с тем, что к нам приходит наша постоянная публика, а до местных сообществ, например, в Кировском районе, мы не можем добраться. Потому что разорваны связи, нет институционализированных социальных групп. Мы часто просим об анонсе местное самоуправление, а люди там, например, в МО “Сенной округ”, заявляют, что местная газета существует только для информации о муниципальном образовании.

Как вы выстраиваете связи с местными жителями в таком случае?

Пытаемся действовать через пространства и через муниципальную власть.

В Адмиралтейском районе мы добрались до другого муниципального образования -  Адмиралтейский округ. Хотя Бертгольд Центр находится не на их территории, они нас информационно поддержали, даже повесили у себя нашу афишу, пиарили в социальных сетях. То есть целостной политики недопуска нет.

В МО “Адмиралтейский округ” видели, что среди ваших Книг есть гей, секс-работница. Они ничего не говорили?  

Им это было ОК, у нас был с ними разговор про толерантность. Сейчас муниципальные власти обязали развивать межэтническую толерантность, они думают над разными форматами. Посмотрим, как это будет развиваться.

За историю Живой Библиотеки были угрозы в ваш адрес?

Были. Последний яркий случай - это наш любимый активист Тимур Булатов, который описывал в социальных сетях традиционный набор - “гейропа”, “агенты Госдепа”. Но он просто звонит в полицию и просит о проверке на пропаганду среди несовершеннолетних “нетрадиционных сексуальных отношений”. Один раз полиция пришла в ДК Газа, просто сфотографировала табличку “Трансгендерный человек” и ушла. Второй раз пытались с меня взять показания, я сослался на 51-ю статью (Конституции - прим.ред.) и они ушли. Позиция полицейских тоже везде разная и зависит, может быть, от желания выслужиться. На самом деле, это никому не нужно, но нужно формально отчитаться, что мы отреагировали на заявку, что присутствует, например, гей, но никакой пропаганды не ведётся.  

Общественная кампания по допуску Живой Библиотеки в библиотеку имени Крупской - это троллинг с вашей стороны?  

Это разные действия. Елена Волкова, директор библиотеки, сказала в интервью, что ЖБ - это “грязекопание”, пускай ЖБ участвует в шоу, но нам не место в таком государственном пространстве, как библиотека. Мы писали письма в отдел по культуре Администрации Невского района, получали отписки. Мы писали в Централизованную библиотечную систему Невского района. Оттуда нам ответили, что солидарны с нашей позицией, Елена Волкова не могла так высказываться, мы это осуждаем, но нет пространства для вас, потому что вас нет в плане (годовой план - прим.ред.). Мы недавно подавались в план, я отнес заявку 21 декабря, а они план уже составили 19 декабря - ждите год.

Письменная часть - это один из способов действий, думаю, её не стоит прекращать. Другая часть более задорная - наши Читатели, Книги зарегистрировались в библиотеке, теперь мы все стали читателями библиотеки имени Крупской. Как читатели, мы написали в книге отзывов, что требуем Живую Библиотеку, на что получили от Елены Волковой ответ. Она его напечатала, а потом вырезала и вклеила в книгу отзывов. Теперь аргумент такой - вы не культурный, а социальный проект, а библиотека хочет сотрудничать с культурными проектами. Конечно, мы можем доказать, что мы и культурный, и социальный проект. Кстати говоря, почему библиотеки не готовы сотрудничать с социальными проектами когда по всему миру библиотеки работают с сообществами. Потому что сейча нет смысла ходить в библиотеку для того чтобы взять Марка Твена, которого можно купить, скачать. В библиотеку надо приходить за общением. Мы и предлагаем такую работу с сообществом. К сожалению, Елена Волкова пока этого не понимает, будем просвещать её дальше.

12 декабря вместе со “Свидетелями Конституции” (общественный проект, направленный на популяризацию Конституции РФ и необходимости соблюдения закреплённых в ней прав, свобод и принципов - прим.ред.) мы приходили в библиотеку и подарили Конституцию РФ всем библиотекарям. При этом в пустой библиотеке проходила их выставка о Конституции. То есть мы разговариваем на одном языке, но пока нет диалога. Мы говорим о конституции, но когда мы спрашиваем, почему они не соблюдают Конституцию в своей библиотеке, они разворачиваются и не хотят отвечать.

На формальном уровне все эти бюрократы от культуры говорят, что надо соблюдать Конституцию, законы. Но мы не видим как они её интерпретируют. Сейчас мы вывели Волкову на хоть какую-то интерпретацию.

Как планируется развивать Живую Библиотеку?

У нас в этом году появилась вторая группа Живой Библиотеки, меня это радует. С этой группой мы как раз разошлись по вопросу политического и гражданского активизма. Та группа считает, что надо удовлетвориться Живой Библиотекой в креативных пространствах, нам не нужны библиотеки и какие-то такие высказывания. Меня радует то, что они не покинули активизм, они вовлекают в практику диалога других.

Было бы прикольно организовать для активистов семинар как проводить живые библиотеки. Было бы здорово если бы в каждом районе города была бы своя группа, которая занималась Живой Библиотекой. Людей хватает, вопрос площадок. Если это будет проводиться хотя бы через креативные места, то будет очень здорово. Но мы будем дальше пытаться организовать ЖБ в государственной библиотеке.

Сейчас мы очень хотим сделать активистскую экскурсию по местам Крупской в Невском районе, может быть, с Ольгой Поляковой (образовательный проект “Трава”- прим.ред.). Надо понять, что в Невском районе происходит с активистами и через практику экскурсий попытаться мобилизовать сообщество. Крупская занималась же в Невском районе тем же самым чем и мы - просвещением. Мы через некоторое время сделаем пост с призывом войти в команду людей, которые будут готовить саму экскурсию. Мне кажется, экскурсия могла бы повлиять на допуск ЖБ в библиотеку имени Крупской.

Еще мы хотим развивать отношения с Живыми Библиотеками в соседних странах. Этот формат распространен по всему миру, очень хочется что-то сделать совместно и с украинцами, и с беларусами. Это такой формат, который содействует примирению.  

Живая библиотека в Фейсбуке и ВКонтакте

@Открытое пространство