Атлант расправил плечи

ГЛАВА IX. ГЕНЕРАТОР

– Убирайтесь с дороги!
Доктор Роберт Стэдлер услышал это по радио в своей машине. Он не понял, откуда начал исходить следующий звук – отчасти восклицание, отчасти вопль, отчасти смех, но услышал щелчок, оборвавший его. Радио умолкло. Из отеля «
Уэйн-Фолкленд
» не раздавалось ни звука.

Он торопливо вертел то одну, то другую ручку под светящейся шкалой приемника. Из него ничего не слышалось: ни объяснений, ни ссылок на технические неполадки, ни скрывающей молчание музыки. Все станции прекратили вещание.
Стэдлер вздрогнул, крепко сжал руль, подался вперед, будто жокей в конце скачки, и нажал на педаль акселератора. Небольшой участок дороги перед ним будто подскакивал в свете фар. За этой освещенной полосой не было ничего, кроме пустоты прерий Айовы.

Стэдлер не знал, почему слушал эту радиопередачу, не знал, почему дрожит теперь. Он издал отрывистый смешок, который, однако, прозвучал злобным рыком, обращенным то ли к приемнику, то ли к тем, кто находился в городе, то ли к небу.

Он наблюдал за редкими столбами с номерами шоссе. Пользоваться картой ему не требовалось: уже четыре дня эта карта была отпечатана в его мозгу, словно выжженная кислотой. «Им не отнять ее у меня, – подумал он, – им меня не остановить». У него было такое ощущение, что его преследуют, однако позади на много миль ничего не было, кроме двух красных огней на задней части машины, они походили на маленькие сигналы опасности, несущиеся сквозь темноту равнин Айовы.

Причиной, заставившей его пуститься в путь, было то, что он не мог забыть лицо сидевшего на подоконнике человека и те лица, в которые смотрел, когда выбежал из той комнаты. Он кричал тем людям, что не может бороться с Голтом, не смогут и они, что Голт уничтожит их, если они не уничтожат его раньше.

– Не умничай, профессор, – холодно ответил мистер Томпсон. – Ты во все горло орал, что ненавидишь его, но когда дошло до дела, ничем нам не помог. Не знаю, на чьей ты стороне. Если он не сдастся по-хорошему, нам придется прибегнуть к нажиму – взять заложников, которых он не хочет видеть пострадавшими, и ты первый в этом списке, профессор.
– Я? – воскликнул он с ожесточенно-отчаянным смехом, дрожа от ужаса. – Я? Но ведь он осуждает меня больше, чем кого бы то ни было!

– Откуда мне знать? – ответил мистер Томпсон. – я знаю, что ты был его учителем. И не забывай, ты – единственный, кого он захотел видеть.
Стэдлер был сам не свой от страха: ему казалось, что его вот-вот раздавят две надвигающиеся стены – у него не было ни единого шанса, если Голт откажется сдаться, и тем более не было в том случае, если Голт присоединится к этим людям.

Тогда в его мозгу возникло далекое видение: образ дома с грибовидным куполом посреди айовской равнины. Потом все образы стали сливаться в его сознании. «Проект "Икс"», – подумал он, не понимая, вид этого здания или какого-то господствующего над местностью феодального замка дал ему ощущение времени и мира, в котором он жил… «Я – Роберт Стэдлер, – подумал он, – это моя собственность, этот аппарат появился на свет в результате моих открытий, они сказали, что изобрел его я…» «Я покажу им!» – пригрозил он, не зная, имеет ли в виду сидевшего на подоконнике человека или тех других, а, может быть, и все человечество…

Мысли его стали бессвязными, напоминающими плавающие в жидкости щепки: «Захватить контроль… я им покажу!.. Захватить контроль, править… Другого образа жить на земле нет…» Это были единственные слова, обозначавшие его план. Он чувствовал, что остальное ему ясно, ясно в форме неистового чувства, вызывающе кричащего, что ему не нужно это прояснять. Он возьмет контроль над «Проектом "Икс"» и будет править частью страны как своим феодальным владением. Каким образом? Чувство отвечало: «Каким-то». Мотив? Разум упорно твердил, что мотивом является ужас перед бандой мистера Томпсона, что ему небезопасно находиться среди этих людей, что его план является практической необходимостью. В глубине сознания его чувство содержало ужас иного рода, утонувший вместе со связями между словами-щепками.

Щепки эти представляли собой единственный компас, направлявший ход его мыслей в течение четырех дней и ночей, пока он ехал пустынными шоссе по превращавшейся в хаос местности, пока с хитростью маньяка изобретал способы незаконной покупки бензина, спал урывками в скромных отелях, где назывался вымышленными фамилиями. «Я – Роберт Стэдлер», – вертелось у него в мозгу, а разум повторял это как формулу всевластия. «Захватить контроль», – повторял он, мчась на красный свет ставших ненужными светофоров в полупокинутых городах, по вибрирующей стали моста Таггертов через Миссисипи, мимо редких разрушенных ферм Айовы… «Я им покажу, – грозился он неведомым неприятелям, – пусть преследуют, на сей раз они не остановят меня…» Он думал так, хотя его никто никогда не преследовал, никто не преследовал и сейчас, кроме задних красных огней машины и гудевшего в сознании мотива.

Стэдлер посмотрел на умолкший приемник и издал смешок с таким чувством, словно погрозил кулаком пространству. «Это я практичен, – подумал он, – у меня нет выбора… нет иного пути… я покажу всем этим наглым гангстерам, забывшим, что я – Роберт Стэдлер… Они все погибнут, а я нет!.. Я выживу! …Я одержу победу! …Я им покажу!»

Эти слова были островками твердой земли в его сознании, посреди отвратительно безмолвного болота; связи между ними погрузились на дно. Будь слова связными, они образовали бы фразу: «Я покажу им, что другого образа жить на земле нет!..»

Вдали показались рассеянные огни казарм, построенных на участке «Проекта «Икс»», теперь называвшегося Хармони-сити. Подъехав поближе, Стэдлер заметил, что на территории «Проекта «Икс»» происходит что-то необычное. Проволочное заграждение было разрушено, часовых у ворот не оказалось. Но какая-то странная деятельность бурлила в темных местах и в свете каких-то колеблющихся прожекторов: там были бронетранспортеры, бегающие люди, громкие команды и блеск штыков. Его машину никто не остановил. Возле угла лачуги Стэдлер увидел распростертое на земле тело солдата.

«Пьяный», – подумал он, предпочитая так думать и недоумевая, почему не уверен в этом.
Грибовидное строение стояло на холмике перед ним; в узких окнах-прорезях был свет, и из-под крыши торчали бесформенные раструбы, наведенные в темноту местности. Когда он вылез из машины у входа, путь ему преградил солдат.
Он был в полном вооружении, но без головного убора, мундир сидел на нем мешковато.
– Куда ты, приятель? – спросил он.
– Пропусти меня! – высокомерно приказал Стэдлер.
– Что тебе там делать?

– Я – доктор Роберт Стэдлер.
– А я – Джон Блоу. Я спрашиваю, что тебе там делать? Ты из новых или из старых?
– Пропусти, идиот! Я доктор Роберт Стэдлер!
Солдата убедили не фамилия, а тон голоса и форма обращения.
– Из новых, – сказал он, открыл дверь и крикнул кому-то внутри: – Эй, Мак, позаботься об этом дедуле, узнай, что ему нужно!

В голом, тускло освещенном холле из армированного бетона его встретил похожий на офицера человек, только ворот мундира был расстегнут, из уголка рта бесцеремонно свисала сигарета.
– Ты кто? – рявкнул он, рука его метнулась к кобуре на бедре.
– Доктор Роберт Стэдлер.
Это имя не произвело впечатления.
– Кто дал тебе разрешение войти сюда?
– Мне разрешения не нужно.
Это как будто произвело впечатление; он вынул изо рта сигарету.
– Кто посылал за тобой? – спросил он немного неуверенно.

– Мне нужно поговорить с комендантом! – раздраженно потребовал Стэдлер.
– С комендантом? Опоздал, приятель.
– Тогда с главным инженером!
– С главным… а, с Уилли? Уилли – молодчина, один из нас, но сейчас он на задании.
В холле были и другие люди, они слушали с настороженным любопытством. Офицер поманил к себе одного из них, небритого штатского с накинутым на плечи старым пальто.
– Что тебе нужно? – резко спросил он Стэдлера.

– Кто-нибудь скажет мне, где находятся джентльмены из научного персонала? – спросил доктор Стэдлер любезно-властным тоном приказа.
Офицер и штатский переглянулись, словно этот вопрос был здесь неуместен.
– Вы из Вашингтона? – с подозрением спросил штатский.
– Нет. Вы должны понять, что я порвал с этой вашингтонской бандой.
– Вот как? – штатский, казалось, был доволен. – В таком случае вы – друг народа?
– Должен сказать, я лучший друг, какой только был у народа. Я – тот, кто дал ему все это.

И повел рукой вокруг.
– Вот как? – почтительно произнес штатский. – Вы – один из тех, кто заключил сделку с боссом?
– Босс с этой минуты здесь я.
Офицер со штатским переглянулись и отступили на несколько шагов. Офицер спросил:
– Вы сказали, ваша фамилия Стэдлер?
– Я – Роберт Стэдлер. И если не знаете, что это значит, то скоро узнаете!
– Прошу вас, сэр, следовать за мной, – неуверенно-вежливо сказал офицер.

То, что происходило дальше, Стэдлеру было непонятно, его разум отказывался признавать реальность того, что он видел. В тускло освещенных, пришедших в беспорядок кабинетах двигались какие-то люди, у всех на бедрах было слишком много пистолетов, ему задавали бессмысленные вопросы резкими голосами, в которых слышались то наглость, то страх.

Стэдлер не знал, пытался ли кто-нибудь дать ему объяснение; он не слушал; не мог допустить, чтобы это было правдой. Он повторял тоном феодального владыки: «Теперь босс здесь я… я отдаю приказания… я приехал, чтобы взять власть… я владелец этого места… я – доктор Роберт Стэдлер, и если вы не знаете этого имени, вам здесь нечего делать, чертовы идиоты! Вы сами погубите себя, если таков уровень ваших знаний! Прошли вы школьный курс физики? Похоже, никто из вас вообще не учился в школе! Что вы здесь делаете? Кто вы?»

Потребовалось долгое время, чтобы понять, разум больше не мог этого блокировать, кто-то опередил его: кто-то держался того же взгляда на существование и поставил себе целью достичь того же будущего. Он понял, что эти люди, именующие себя «друзьями народа», захватили «Проект "Икс"» несколько часов назад с целью установить собственное правление. Он смеялся им в лица со злобно-удивленным презрением.

– Вы понятия не имеете, что делаете, жалкие малолетние преступники! Думаете, что вы, вы сможете управлять высокоточным научным изобретением? Кто ваш начальник? Требую встречи с вашим начальником!

Его непререкаемо-властный тон, его презрение и их слепой страх людей необузданного насилия, не знающих мер надежности или опасности, заставили их заколебаться, не является ли он каким-то тайным членом их высшего руководства; они в равной мере готовы были повиноваться или не повиноваться любой власти. Стэдлера долго передавали от одного пугливого командира к другому и наконец повели вниз по железной лестнице и длинным гулким подземным коридорам из армированного бетона на встречу с «Боссом» собственной персоной. Босс скрывался в подземном контрольном пункте.

Среди сложных спиралей точной научной аппаратуры, создающей звуковые волны, напротив стенной панели с блестящими рычагами, дисками и приборами, именуемой «Ксилофон», Роберт Стэдлер увидел нового властителя «Проекта "Икс"». Это был Каффи Мейгс.

На Мейгсе были тесный полувоенный мундир и кожаные гетры; кожа на шее выпирала складками над краем воротника; черные кудри были потными, спутанными. Он неустанно нетвердо расхаживал перед «Ксилофоном», выкрикивая приказания людям, которые вбегали и выбегали:

– Отправьте курьеров во все окружные центры в пределах досягаемости! Сообщите, что друзья народа победили! Скажите, чтобы больше не принимали распоряжений из Вашингтона! Новой столицей Народного Государства является Хармони-сити, отныне носящий имя Мейгсвилл! Скажите, что я жду по пятьсот тысяч долларов с каждых пяти тысяч голов населения, а не то будет плохо!
Прошло какое-то время, прежде чем внимание и мутные карие глаза Мейгса обратились к доктору Стэдлеру.

– Ну, в чем дело? В чем дело? – отрывисто спросил он.
– Я – доктор Роберт Стэдлер.
– Что? Ах, да! Да! Ты – та самая большая шишка из иных миров, так ведь? Тот тип, что ловит атомы или что там еще. Ну, какого черта ты делаешь здесь?
– Это я должен спросить у вас.
– Что? Слушай, профессор, я не в настроении шутить!
– Я приехал принять контроль.
– Контроль? Над чем?
– Над этим оборудованием. Над этим местом. Над местностью в радиусе его действия.

Мейгс невыразительно посмотрел на него и негромко спросил:
– Как ты попал сюда?
– Приехал на машине.
– Я имею в виду, кого привез с собой?
– Никого.
– Какое у тебя оружие?
– Никакого. Достаточно моего имени.
– Приехал один, со своим именем и на своей машине?
– Да.
Каффи Мейгс расхохотался ему в лицо.
– Думаете, – спросил доктор Стэдлер, – что сможете управлять этой установкой?
– Проваливай, профессор, проваливай! Пошел отсюда, пока я не приказал тебя застрелить! Нам тут не нужны интеллектуалы!

– Много вы об этом знаете?
Доктор Стэдлер указал на «Ксилофон».
– Не все ли равно? Техники сейчас пруд пруди! Пошел отсюда! Здесь тебе не Вашингтон! Я порвал с этими непрактичными мечтателями в Вашингтоне! Они ничего не добьются, торгуясь с этим радиопризраком и произнося речи! Действие – вот что нужно! Прямое действие! Проваливай, док! Твоя песенка спета!
Мейгс зашатался, то и дело хватаясь за рычаги «Ксилофона». Доктор Стэдлер понял, что он пьян.
– Не касайтесь этих рычагов, кретин!

Мейгс невольно отдернул руку, потом вызывающе указал ею на панель.
– Я буду касаться всего, чего захочу! Не учи меня, что делать!
– Отойдите от панели! Убирайтесь! Она моя! Понимаете? Это моя собственность!
– Собственность! Ну и ну!
Мейгс издал короткий смешок, похожий на лай.
– Я изобрел «Ксилофон»! Я создал его! Я сделал его возможным!
– Ты? Ну, что ж, док, большое спасибо. Большое спасибо, но ты больше нам не нужен. У нас есть свои механики.

– Вы хоть представляете, что я должен знать, чтобы сделать его возможным? Вы не смогли придумать ни единой его трубки! Ни одной задвижки!
Мейгс пожал плечами:
– Может быть.
– Тогда как смеете думать, что можете им владеть? Как посмели явиться сюда? Какое имеете на него право?
Мейгс похлопал по кобуре:
– Вот это.
– Слушайте, пьяный олух! – выкрикнул доктор Стэдлер. – Вы отдаете себе отчет, с чем играете?

– Не разговаривай так со мной, старый болван! Кто ты такой, чтобы так обращаться ко мне? Я могу голыми руками свернуть тебе шею! Ты знаешь, кто я?
– Испуганный бандит, утративший способность соображать!
– Ах, вот как? Я – босс! Босс, и меня не остановит старое пугало вроде тебя! Пошел отсюда!

Они постояли, неотрывно глядя друг на друга, охваченные ужасом. Причиной ужаса Стэдлера были неистовые усилия не признавать того, что он смотрит на свой окончательный продукт, свое духовное детище. Причина ужаса Каффи Мейгса была шире, она охватывала все существование; он всю жизнь жил в постоянном страхе, но теперь силился не признавать, чего боялся: в минуту торжества, когда он надеялся быть в безопасности, этот таинственный маг, этот интеллектуал, отказывался бояться и бросал вызов его власти.

– Убирайся! – прорычал Каффи Мейгс. – Я вызову своих людей! Прикажу застрелить тебя!
– Убирайтесь сами, паршивый, безмозглый, хвастливый идиот! – прорычал доктор Стэдлер. – Думаете, я позволю вам обогащаться за счет моей жизни? Думаете, это ради вас я… я продал… – он не договорил. – Не трогайте этих рычагов, черт возьми!
– Не смей приказывать! Не указывай, что мне делать! Ты не запугаешь меня своим ученым жаргоном! Я буду делать все, что захочу! Иначе за что я сражался?

Он издал смешок и потянулся к одному из рычагов.
– Эй, Каффи, осторожнее! – крикнул какой-то человек в глубине комнаты и бросился вперед.
– Назад! – заорал Каффи Мейгс. – Все назад! Думаете, я испугался? Я покажу вам, кто босс!
Доктор Стэдлер бросился помешать ему, но Мейгс оттолкнул его одной рукой, рассмеялся при виде упавшего на пол ученого, а другой рукой дернул рычаг «Ксилофона».

Грохот, визжащий грохот рвущегося металла и столкнувшихся противодействующих сил системы, грохот восставшего против себя чудовища был слышен только внутри постройки. Снаружи не раздалось ни звука. Снаружи строение лишь поднялось в воздух, внезапно, беззвучно, развалилось на несколько больших частей, взметнуло в небо шипящие языки синего пламени и рухнуло грудой камней. В окружности радиусом в сто миль, захватывающей части четырех штатов, телеграфные столбы повалились, как спички, фермерские постройки превратились в щепки, городские дома рухнули, словно скошенные, изуродованные жертвы не успели ничего услышать, и на периферии окружности, на середине Миссисипи, паровоз и первые шесть вагонов пассажирского поезда полетели в реку металлическим дождем вместе с западным пролетом разрезанного надвое моста Таггертов.

На территории бывшего «Проекта "Икс"», среди развалин, не оставалось ничего живого, лишь груды истерзанной плоти. А тот, кто некогда был обладателем великого разума, несколько бесконечно долгих минут испытывал мучительное страдание.

«Есть какое-то ощущение невесомой свободы, – подумала Дагни, – в сознании того, что моей ближайшей, абсолютной целью является телефонная будка, что моя цель не имеет никакого отношения к целям прохожих на улицах». Это не вызвало у нее чувства отчуждения от города: она впервые ощутила, что это ее город, и она любит его, любит, как не любила никогда до этой минуты, с очень личным, торжественным, уверенным чувством обладания. Ночь была тихой, ясной; Дагни посмотрела на небо. Как ее чувство было скорее торжественным, чем радостным, но содержало в себе ощущение будущей радости, так воздух был, скорее, безветренным, чем теплым, но в нем витало ощущение далекой весны.

«Убирайтесь с дороги», – думала она не злобно, а почти весело, с чувством отъединенности и освобождения, адресуя это прохожим, машинам, когда они задерживали ее торопливое движение, страху, который испытывала в прошлом. Меньше часа назад она слышала, как Голт произнес эту фразу, и голос его, казалось, все еще звучал в воздухе улиц, переходя в далекое подобие смеха.

Она ликующе смеялась в бальном зале отеля, когда услышала эту его фразу; смеялась, закрыв ладонью рот, так что смех был только в ее глазах, и в его, когда Голт взглянул прямо на нее, и она поняла, что он слышит ее смех. Они глядели друг на друга в течение секунды, над головами восклицающей, вопящей толпы, над грохотом разбиваемых микрофонов, хотя все станции были мгновенно отключены, над звоном бьющегося стекла с падающих столиков, когда кое-кто панически бросился к дверям.

Потом Дагни услышала, как мистер Томпсон закричал, указывая рукой на Голта:
– Отведите его обратно в номер, вы головой за него отвечаете!

Толпа раздвинулась, когда трое выводили его. Мистер Томпсон, казалось, на миг лишился сил, уронил голову на руки, но овладел собой, подскочил, вяло махнул рукой своим приверженцам и быстро вышел через частный боковой выход. К гостям никто не обращался, никто их не инструктировал; одни безрассудно бежали к двери, другие сидели, не смея шевельнуться. Бальный зал походил на судно без капитана. Дагни протиснулась через толпу и последовала за кликой. Остановить ее никто не пытался.

Она нашла членов правительства сгрудившимися в маленьком частном кабинете. Мистер Томпсон бессильно сидел в кресле, обхватив руками голову, Уэсли Моуч стонал, Юджин Лоусон всхлипывал, словно капризный ребенок. Джим смотрел на остальных с какой-то странной выжидающей напряженностью.
– Я так и говорил вам! – кричал доктор Феррис. – Говорил, разве не так? Вот чего вы добились своим «убеждением по-доброму»!

Дагни осталась стоять у двери. Ее присутствие как будто заметили, но, казалось, не придавали ему значения.
– Я ухожу в отставку! – крикнул Чик Моррисон. – Ухожу! Хватит с меня! Я не знаю, что сказать стране! Я не могу думать! И пытаться не стану! Это бессмысленно! Я ничего не могу поделать!
Он замахал руками в каком-то хаотичном жесте бессмысленности или прощания и выбежал из комнаты.

– У Чика есть убежище со всем необходимым в Теннесси, – задумчиво сказал Тинки Холлоуэй, словно он тоже принял подобную предосторожность и теперь задавался вопросом, не настало ли время ею воспользоваться.
– Чик недолго будет пользоваться им, если вообще доберется туда, – сказал Уэсли Моуч. – Шайки бандитов, состояние транспорта…
Не договорив, он развел руками.

Дагни понимала, какие мысли заполняли эту паузу; понимала, что какие бы частные убежища эти люди ни приготовили себе, теперь они знают, что оказались в ловушке. Она обратила внимание, что ужаса в их лицах нет; были какие-то его признаки, но лишь поверхностные. На их лицах читались и полная апатия, и облегчение мошенников, считавших, что игра не может иметь иного исхода, не пытавшихся его оспорить и не жалевших о нем, и вздорное безрассудство Лоусона, отказывающегося осознавать что бы то ни было, и странная напряженность Джеймса, напоминавшая скрытую улыбку.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь