Андрей Мовчан

••••

Получить доступ

Предисловие

Как это получилось

Я никогда не думал становиться ни журналистом, ни экономистом (собственно, я ни первым, ни вторым не стал, хотя многие думают иначе). До 1990 года я был уверен, что всю жизнь буду заниматься физикой. Но революция смешала все карты (вернее, смешал их я, уставший жить на 10 долларов в месяц в институте в Подлипках, — как раз в 1992 году «Альфа-Групп» предложила мне аж 500, и думал я недолго). Я занялся финансами, а потом и инвестициями, и вот уже примерно 25 лет каждый день (помимо рутинных вопросов руководства компаниями или банками) решаю один и тот же вопрос: кому можно дать денег, так чтобы они вернулись с прибылью.

Ответственность за деньги (свои и чужие, сейчас я решил, что после 50 надо жить полегче, и управляю «всего» парой сотен миллионов долларов, а лет 10 назад, когда я возглавлял «Ренессанс Управление Инвестициями», их было 7 млрд) делает человека не только циничным, но и вдумчивым. В детстве меня много учили решать нестандартные задачи (и я учился прилежно, так что за постоянно выигрываемые олимпиады учителя прощали мне чудовищное поведение в школе). Выработанный навык искать скрытые закономерности и смыслы, сопоставлять данные, учитывать множественные факторы очень помог мне сориентироваться в пространстве экономики и финансов, а школа математической статистики, которую я прошел на мехмате МГУ (как же часто я потом жалел, что предпочитал пить пиво и играть в преферанс, а не сидеть на лекциях!), дала мне неплохой аппарат для анализа.

Но вдумчивость, цинизм, математический аппарат — это хорошо, но мало. И мне пришлось влезть в экономику как науку, постараться разобраться в механизме сложнейшей системы, состоящей из миллиардов элементов — домохозяйств, компаний, рынков, инструментов, — системы, в которой большинство элементов наделено свободой воли, но над которой стоят древние незыблемые законы, связанные с самой природой человека. Надо сказать, что очень быстро я начал понимать, насколько фрагментарно и несовершенно современное экономическое знание и как мало можно взять из фундаментальной науки с точки зрения практических рецептов. Кажется, это Марио Варгас Льоса сказал, что экономика — это не наука, а вид литературы: как и художественная литература, экономика выхватывает из жизни изолированные сюжеты и аспекты и описывает их с целью кого-то чему-то научить — но не претендует ни на объективность, ни на универсальность.

Я был готов с этим согласиться — и начать писать про экономику. Тем более это было явно полезно бизнесу — со всех сторон мне говорили, что в России доверие к печатному слову огромное, а тому, чье имя стоит под статьей в приличном издании, всякий готов дать денег в управление.

Наконец я собрался и встретился с тогдашним редактором журнала Forbes. Меня как главу крупнейшей управляющей компании Восточной Европы (то была эпоха инвестиционных банков, средней руки банкир летал на частном самолете и чувствовал себя почти президентом — как же смешно все это вспоминать сегодня) в Forbes знали и были бы рады моей колонке. «Напишите, во что надо инвестировать, желательно на российском рынке», — предложил за чашкой кофе редактор.

Это было скучно. Статей на эту тему было множество (вернее — каждый уважающий себя брокер регулярно писал такую статью, предлагая инвестировать как раз в то, что очень хотел продать), а мои амбиции требовали создать что-нибудь эпохальное. Я решил, что напишу на тему о ресурсном проклятье, причем не статью, а серию, и начну издалека — с древних цивилизаций. А раз редактор хочет про Россию — будет ему Россия.

Через неделю я отослал редактору статью про работорговлю в Киевской Руси и почему она явилась причиной заката государства. Проработал я ее на совесть — так, как это делали физики еще тогда, когда я учился в университете, — с полным указанием источников, перечнем литературы, специальными оговорками и отсылками. Но редактор, специально приехавший к нам в офис для разговора, начал с вопроса: «Вы историк?» «Нет, — ответил я, — вообще-то математик». «Ну вот, — сказал мрачно редактор, — мы не можем это печатать. Полстраны обидится, историки назовут это клеветой, нам этого не надо. Вы лучше напишите про инвестиции — про рубль там… Мой вам совет, не думайте, что вы писатель или журналист. У вас есть тема — куда вложить, ее и придерживайтесь. Ничего другого никто читать у вас не будет».

Мои амбиции были оскорблены — я человек тщеславный и самоуверенный (сейчас, правда, намного меньше, чем тогда). Я тут же решил, что обязательно буду писать и добьюсь, чтобы меня читали. Нет, для Forbes я, конечно, писал потом скучные колонки про «куда вложить». И даже про рубль, как и хотел редактор, я написал — в сентябре 2013 года: предупредил всех, что в 2016-м он будет стоить 60 к доллару (мало кто внял моим предупреждениям). Но серию про ресурсное проклятье я продолжил; со временем четыре статьи из серии вышли на «Снобе», потом мы в Московском центре Карнеги сделали огромную работу на средства британского парламента и выпустили большой набор статей и аналитики на эту тему; наконец, недавно я подписал контракт на написание книги, в которой будет уже около 30 глав, — о том, как ресурсы разрушали государства с древних времен и до наших дней. Я стал писать на экономические и социальные темы, и, как ни странно, меня стали печатать. Я завел аккаунт в Facebook, стал размещать статьи там — и меня стали читать.

Надо сказать, что я никогда не питал иллюзий относительно новизны того, что пишу. Скорее, в процессе работы у меня сформировалось понимание, что я могу своими статьями помочь публике понять то, что у профессиональных экономистов пишется заумно и скучно, а у профессиональных журналистов — недопустимо поверхностно и неточно. Я постарался занять позицию «между», и, кажется, мне это удалось.

Я также никогда не питал иллюзий относительно полезности моего занятия. Нет, для меня лично оно оказалось очень полезным — доверие клиентов росло с каждой статьей. Но экономика (это уже мое мнение) схожа с медициной: как и врачи, экономисты говорят на особом языке и делают вид, что все знают; как и в медицине, в экономике в половине случаев диагноз поставить не удается, а еще в четверти — удается только при вскрытии; как и врачей, экономистов слушают только тогда, когда есть быстрое и безболезненное решение — «таблетка», и часто экономисты идут на поводу у пациентов и прописывают такие «таблетки» — невзирая на спорность эффекта и побочные действия; настоящие же экономические рецепты сродни советам о здоровом образе жизни — их слушают, морщась, за них даже платят, но потом мало кто им следует.

За последние 10–12 лет я написал несколько сотен статей, постов, комментариев. Они складываются в большой обзор моих представлений о том, как устроен современный мир — мир доминирующей геоэкономики, мир, управляемый с одной стороны мощью рациональной научной мысли, а с другой — человеческой склонностью прятаться за сложным переплетением унаследованных и свежепридуманных мифов, мир, полный благородства и красоты и одновременно — цинизма, варварства и уродства. Мы живем в эпоху так называемой постправды, и мои статьи (несмотря на множество разных тем) — все про постправду и все — попытка борьбы с ней, раскрытия реальности, сути, рационального взгляда на вещи. Эта книга — любезно предоставленный мне издательством шанс выбрать наиболее точно отражающие мое мировоззрение статьи и предложить их читателю: для удовлетворения любопытства и желания узнать что-то новое — или же вступить в полемику.

Благодарности

Эта книга никогда не появилась бы на свет без огромного количества людей.

Ее не было бы без моей любимой жены, которая всегда выступает первым и самым жестким критиком моих безумных идей, а потом поддерживает меня, даже если я не внял ее доводам; моей жены, которая говорила мне, что я должен писать, задолго до того, как я решил начать; моей жены, которая была моим первым редактором, читателем и критиком. Оля — я люблю тебя!

Я не стал бы писать эту книгу, если бы Ирина Гусинская — заместитель главного редактора «Альпины Паблишер» — не сделала за меня половину работы, дав себе труд погрузиться в дебри интернета и собрав первую версию книги из моих статей и постов, разбросанных по закоулкам Всемирной паутины. Спасибо!

Я бы не стал писать, если бы с самого рождения меня не окружали великие (не побоюсь этого слова) и вместе с тем такие близкие люди: моя бабушка Елена Николаевна Верещагина, чья любовь поддерживала меня всю жизнь и чей шкаф с книгами был для меня — часто болевшего в детстве — волшебным окном и в материальный мир, и в пространство идей; мой дед — Иосиф Израилевич Гольденблат, чей непререкаемый авторитет в науке создал для меня вечно недостижимый пример для подражания и чье периодическое «У нас гениальный внук, Лялечка» сделало меня достаточно самоуверенным, чтобы дерзать там, где другие отступали; моя мама Наталья Иосифовна Верещагина — она не только была и остается для меня близким другом, но и сумела научить меня общению с женщиной, подарила мне в детстве право беззаветного ее обожания и затем — вовремя уступила это свое право и мое чувство моей жене, оставшись просто любимой мамой и лучшим товарищем; мой папа — Андрей Александрович Мовчан, самый сильный и мудрый герой, все мое детство и юность терпеливо учивший меня не только наукам, но и тому, как быть взвешенным и разумным, порядочным в мыслях и действиях, как видеть суть вещей и не поддаваться на провокации собственного мозга (и других органов).

Мне никогда не удалось бы написать эти статьи и посты, если бы не две валькирии Московского центра Карнеги, которых экономический Один послал мне на помощь в тяжелейшем труде поиска данных, выбора источников, построения графиков и диаграмм. Вита Спивак и Юля Ковалева — вы лучшие! Спасибо, что были со мной целых 3 года!

Многое из написанного никогда не родилось бы, если бы вместе со мной в команде не работали два великолепных управляющих активами: опытный и мудрый Александр Овчинников и восходящая звезда индустрии — Еуджениу Киреу. В разговорах и спорах с ними я черпаю идеи, факты, гипотезы, от них получаю данные. Саша, Женя, спасибо вам огромное за возможность работать в одной команде!

Большая часть моих статей размещена на ресурсе Carnegie.ru, а значит — прочитана, обсуждена, отредактирована в коллективе Московского центра Карнеги. Дмитрий Тренин — большое спасибо за ценнейшие идеи и мысли, точные критические замечания и мудрость, помогавшую мне сфокусироваться; Александр Баунов и Максим Саморуков — безусловно, лучшие редактора в мире; Александр Габуев и Андрей Колесников — лучшие коллеги, с которыми всегда можно обсудить любую тему и, если будешь внимательно слушать, уйти с готовой статьей, в которой не будет ни одного твоего слова; Таня Барабанова, Светлана Туган-Барановская — ваш самоотверженный труд по превращению неказистого черновика в блестящую статью нельзя переоценить. Спасибо всем, с кем мне довелось работать в МЦК и вообще в Фонде Карнеги, — особенно Тому Дево и Эндрю Вайсу, нашим зарубежным коллегам, которые брали на себя труд читать мои опусы, переводить их на английский (с русского или с моего английского) и давать им вторую жизнь — за рубежами России.

Все мы родом из детства. В 7 лет я отправился учиться в первый класс 444-й школы и провел там 10 лет — под присмотром прекрасных и не очень учителей, вместе с замечательными и не очень одноклассниками. Этой выдающейся (на полном серьезе) школе я обязан не только знаниями, но и уверенностью в их необходимости, и жутким снобизмом, который заставлял меня всю жизнь стремиться к большему. У меня были свои детские горести и радости в школе, но и за то и за другое я благодарен по большому счету. Если бы не первая учительница Галина Филипповна, чей крик до сих пор стоит в моих ушах, я бы не научился так бояться сделать плохо или не успеть вовремя; если бы не Яков Самойлович Черняк, лучший в мире, я уверен, учитель математики и просто прекрасный человек, я бы не понял, как это прекрасно — преподавать, передавать знания, учить, я бы не узнал, что преподавание — это прежде всего шоу, спектакль гениального актера, а потом уже — факты и теории, и я не стал бы, наверное, стремиться научить и уж точно не стал бы стремиться к тому, чтобы это было интересным. В моем классе было достаточно прекрасных детей, некоторые влияли на меня, а некоторые были просто друзьями, и не знаю, что важнее. И хотя я, к сожалению, не вынес из своего Хогвартса множества друзей на всю жизнь, моя благодарность пережила нашу дружбу. Мы продолжаем встречаться только с Борей Ермаковым; 40 лет назад Боря был моим спортивным кумиром, а отношение к нему девочек — предметом моей черной зависти. Сейчас Борис Львович — просто мой друг, авторитет в медицине и частый собеседник, с которым можно обсудить волнующие нас проблемы, а по итогам — написать статью, за что ему большое спасибо!

Московский университет, как и Университет Чикаго, был для меня тем, чем университеты и должны быть — глотками свободы, альма-матер, местом встречи с великими. Мне посчастливилось учиться у гигантов — ведущих ученых России и мира, лауреатов Нобелевской премии, людей гениальных и вместе с тем — очень внимательных к нам, молодым, наглым и неблагодарным студентам. Это они научили меня работать и не только — они научили меня придавать большое значение словам и отвечать за слова не меньше, чем за дела. Спасибо им!

За 30 лет в индустрии я поработал бок о бок с десятками замечательных и не очень людей — первые давали мне пример для подражания и помогали учиться и добиваться результатов, вторые — заставляли думать, вызывали яркие чувства и делали меня сильнее. В некоторых я был просто влюблен (как, например, в Рубена Варданяна или Стивена Дженнингса), способностями других в самых разных областях я неизменно восхищался, с кем-то мне было просто приятно работать. Я не возьмусь приводить здесь списки — очень боюсь забыть кого-нибудь. Но каждый может вспомнить для себя — если нам приходилось поработать вместе, будь то Подлипки, «Альфа-Групп», «Гута», «Российский кредит», «Тройка Диалог», «Ренессанс», «Третий Рим» или сегодняшний мой бизнес. Спасибо вам за то, что мы сделали вместе, за сотрудничество, за совместные бизнес-ланчи, корпоративы и тимбилдинги, за болтовню в коридорах, за споры по электронной почте и в переговорных, за подкинутые идеи и разбитые в пух и прах мои предложения!

Собрать книгу статей невозможно без самих статей. А они бы не появились, не будь на свете таких медиа, как «Сноб»,Republic, Forbes, «Ведомости», The New Times, «Секрет фирмы», «Новая газета», TheQuestion, «Знак», URA.RU, «Фокус», «Фонтанка», «Собеседник», «Аргументы и факты», «Московский комсомолец», «Комсомольская правда», «Дождь», «Эхо Москвы», «Коммерсантъ» (простой и FM) и многих других, а в них — редакторов, разрешивших мне писать для них или в них выступать. Спасибо вам всем сразу и каждому в отдельности за доверие!

Отдельное спасибо хочется сказать моим читателям и зрителям — в Facebook, на страницах сайтов и каналов, в журналах. Ваши вопросы и реплики, комментарии и письма часто давали мне не только темы, но и интересные и важные факты, мысли и инсайты. Вы — полноправные соавторы большинства статей.

Я не могу не поблагодарить российское правительство, Думу, Совет Федерации, лично президента Путина, которые так часто и так много дают мне поводов для удивления, гнева и даже отчаяния — и заставляют писать. Я понимаю, насколько мала эффективность моих советов (советы вообще малоэффективны) — тем не менее половины моих статей не было бы, если бы вышеупомянутые инстанции и личности чуть больше знали, чуть больше думали о стране и ее гражданах и имели чуть больше совести. И о чем бы тогда я писал?

Наконец, я хочу поблагодарить своих дочерей (сын еще маловат для того, чтобы читать такую книгу, я очень люблю его, но его время еще не пришло) — за то, что они меня понимают, разделяют мои убеждения, а их общественной позицией я могу только гордиться. Они сейчас активно строят свою жизнь — так, как, на мой взгляд, и должно строить свою жизнь сегодняшнее поколение молодых, рожденное в России: они получают великолепное образование в лучших институтах планеты, встраиваются в научный и деловой мир развитых стран, стремятся создавать значимые ценности для всего человечества и при этом отстаивать свои права и достойно обеспечивать свои желания и потребности. К моему великому сожалению, я все больше убеждаюсь, что если у России как культурной и социальной общности и есть будущее, то оно будет построено и защищено не теми, кто будет проживать на ее территории: решающую роль в его построении сыграют те, кто, покинув страну и добившись успеха за рубежом, будет готов вернуться тогда, когда обстоятельства дадут ему возможность применить себя здесь с пользой для страны, на языке которой он думает, для всего человечества. В каком-то смысле я хочу поблагодарить всех сверстников моих детей, которые выберут не приспособление под сегодняшние условия российского общества, не конъюнктуру или навязанные формы подросткового протеста, а независимое, свободное и достойное поведение, трудное дело самостоятельного мышления и непопулярный нынче в России взгляд не в лубочно-мифическое прошлое (вне зависимости от его упаковки), а в желаемое и ожидаемое будущее этого мира — будущее, формируемое наукой, культурой и бизнесом, а не идеологией, пропагандой и политикой; будущее, в котором нет границ, но есть индивидуальность; будущее, в котором меритократический подход уживается с гуманистическими ценностями. Движение человечества вперед — это очень длинная и подчас крутая лестница, ступенями которой становятся действия каждого из нас, направленные на создание ценности, на развитие. Нам редко удается увидеть результаты этих действий, но надо помнить, что в лестнице все ступени равно важны: и последние, и первые, и маленькие, и большие. Я желаю вам строить эти ступени. Я надеюсь, что мои статьи и выступления, моя работа тоже делают эту лестницу чуть прочнее и чуть удобнее.

Конец ознакомительного фрагмента.