На горке
РЕХАВИТЭто было зимой, когда Владик ещё не ходил в школу, а сестричка была маленькая и её возили в коляске.
В тот день мама с детьми пришла на горку. Светило солнце, блестел снег, звонко кричали и смеялись дети. Им было очень весело...
Горка была хорошая, ледяная и длинная. И если катиться на санках или на ватрушке, то проезжаешь очень далеко, а в одном месте на тебя летит много снежных брызг прямо в лицо, как будто дождик, только немного колючий. Владик с братиком Олежкой весело катались и по очереди, и паровозиком. Они дружно зажмуривались в том месте, где брызги, и смеялись, глядя друг на друга, потому что после такого «дождичка» на ресницах появлялись «сугробики».
Так они доезжали до конца, а потом бегом поднимались наверх, чтобы снова радостно скатиться.
Детей было много. Бабушки и мамы внимательно следили, кому когда скатиться, чтобы не было столкновений.
Владик с братиком сидели на санках и терпеливо ждали, когда мама сможет их наконец-то хорошенько разогнать, чтобы проехать дальше, чем прежде. Две девочки перед ними никак не могли решить, каким образом съехать с горки: на ледянках или паровозиком, на животе или на спине.
Пока они спорили, Владик оглянулся и поодаль увидел мальчика. Он сидел в странной коляске с большими колёсами. Мальчик был уже большой, ноги его были укутаны тёплым одеялом, и руками он не двигал. Мама показывала ему что-то и очень радовалась, когда мальчик улыбался.
Владик вместе со своими санками подошёл к ним.
— Хочешь покататься? – предложил он мальчику.
Мальчик ничего не ответил, он смотрел куда-то в сторону, а его мама сказала:
— Спасибо тебе, он не сможет.
— А я его буду держать! Мы вместе сядем и поедем!
Тётя грустно покачала головой.
— Спасибо, он не сможет. Он не умеет ходить.
— А мы все вместе его посадим, и я буду крепко держать!.. И покатаемся, давайте? – не унимался Владик.
Тётя почему-то чуть не заплакала. Она развернула коляску с мальчиком и повезла, а потом обернулась и сказала Владику:
— Ты очень добрый, спасибо тебе...
Владик удивлённо смотрел им вслед.
— Сыночек, нам пора домой, – услышал он, – Леночка проснулась.
Мама улыбалась доченьке и усаживала её поудобнее в коляске, чтобы она могла смотреть на веселье детей.
— Мама, а вон тот мальчик совсем не может ходить. Я хотел его прокатить на санках, а тётя сказала, что он не сможет.
Мама Владика посмотрела туда, где тётя везла своего сына, и тоже чуть не заплакала, а потом тихо сказала:
— Господи, спасибо Тебе, что Ты дал нам здоровых деток...
Владик всё смотрел на удаляющегося мальчика в коляске:
— А если бы Иисус сейчас был, то Он сказал бы: «встань и ходи». И мальчик стал бы даже бегать. Да, мам?
— Да, мой милый, Иисус бы его исцелил...
Тут прибежал радостный Олежка с такими розовыми щёчками, что Леночка, Владик и мама заулыбались. Послушный Олежка серьёзно сказал:
— Вот, два последних лаза плосло, тепель домой!
Дома Владик и за обедом, и после обеда всё думал про мальчика в коляске, часто спрашивал маму: как этот мальчик кушает, как одевается, как рисует, как играет с игрушками. И когда оказалось, что всё-всё за этого мальчика делает его мама, Владик очень огорчился... Он сильно рассердился на сатану, который придумал такие плохие болезни.
Когда вечером дети играли и рисовали, Владик часто задумывался. Он не мог представить, как же тогда быть, если ничего-ничего не можешь делать? Владик несколько раз подходил к окошку и за шторой молился Иисусу. Он очень просил исцелить мальчика в коляске. Поздно вечером вернулся с работы папа. Всем детям полагалось уже спать в это время. Но Владик не мог уснуть из-за своих дум и, конечно, обрадовался, что дождался папу и может задать ему очень важные вопросы. Папа сам подошёл к своему старшему сыночку, сел на пол рядом с кроватью и обнял его.
Владик прижался к папиной руке. Она пахла его работой, на ней были твёрдые бугорки-мозоли, прямо на каждом пальце. Владик любил эти бугорки. Любил сравнивать свою ладошку с папиной и мечтать, что когда он вырастет, у него тоже будут такие ладони – большие, добрые, с шершавыми мозолями.
— Пап, ты сильно устал?
— Нет, как обычно, – улыбнулся папа. – А ты?
— А мы на горке сегодня были.
— Я знаю, Влад, мама рассказала.
— И про мальчика рассказала?
— И про мальчика, – папа взял руку сынишки и легонько стал гладить ею свой подбородок. Щетинки щекотали ладошку. Потом он сказал: — Сын, ты теперь знаешь, что такое сострадание... Оно бывает у Бога и ангелов.
— Со-страдание? – удивился Владик. – Это оно?
В комнате было тихо и темно, но всё же видно как Олежка, обняв медвежонка, спокойно спит в своей кроватке, как папа сидит на полу, как на стене висит картина, где красивый ангел охраняет деток над обрывом.
Владику показалось, что вся комната наполнилась чем-то очень-очень добрым.
— Со-страдание – оно хорошее. Доброе. Только грустное.
— Оно всегда в сердце нашего Иисуса, – сказал папа.
— Пап, я хочу попросить Бога... – сказал Владик, но вдруг застеснялся и замолчал.
— О чём? – папа наклонил голову близко-близко к сыну, чтобы он спокойно мог сказать.
— Я хочу попросить Бога, чтобы Он убрал с нашей Земли... сатану. Тогда все перестанут болеть и воевать. Можно?
Пока папа молчал и думал, Владик успел ещё быстро добавить:
— Ну почему, почему он всех мучает?! Давай попросим Иисуса, папочка! Проснёмся завтра, а сатаны нет! Нигде! И все забыли про болезни... И на горку придёт тот мальчик, и мы с ним весело будем кататься.
Папа с сыном тихонечко говорили об очень важном. Незаметно для них подошла мама и присела у двери, слушая их. Слушали их и ангелы, которые незаметно для всех были в комнате, наполненной состраданием.
Рехавит
Владик. Легко ли быть вежливым