66

6

Маленькая темноволосая девочка пробежала по детской площадке. Она не замечала луж, неслась к жёлтым качелям на дальней стороне. На них она влазила громко, сопя от усердия. Ей было высоко. Уселась и стала хаотично махать ногами, пытаясь раскачаться.

— Папа, качай меня!

Могучие ноги пошли той же безрассудной походкой, разбрызгивая коричневые капли из луж. На грязи оставались глубоковдавленные следы протектора подошвы. В некоторые сразу набегала вода и они становились маленьким озером в форме ноги прошедшего. Рельефная память в месте соприкосновения с весной.

— Ну, кто сейчас раскачается сильно-сильно? — сказал Миша и положил руки девочки на железо качели, помогая обхватить поручни.

— Я!

Миша несильно качал, девочка смеялась и вскрикивала полузубым ртом. Красная шапка сползла вбок. Кудрявые волосы строптиво топорщились из под неё в разные стороны. Исполинские размеры мужчины на фоне детских качель и ребёнка превращали его в сказочного великана из волшебной страны. Великан смотрел на дочь и улыбался.

— Хочешь, и тебя покачаю? — он крикнул в сторону скамейки.

Девушка улыбнулась и пошла в сторону качелей. Она шла аккуратно, осторожно обходила все лужи и жидкую тёмно-серо-коричневую грязь. Чёрные лакированные ботинки с серебряными пряжками пытались спастись. Им это почти удавалось, но где-то на полпути нога скользнула и съехала в тёмное месиво. На искусственной коже остался ободок, отмечающий, как далеко человек вляпался в грязь.

Алиса села на качель.

Миша двумя руками легко двигал двух разновозрастных девиц, чем-то похожих друг на друга. Тёмные волосы, аккуратные черты лица, большие голубые глаза. Только на одном лице румянились полусферы больших детских щёк, а на втором жёстко очерчивались выразительные скулы. И ещё одно различие делало их резко контрастным. Ребёнок смеялся, искря глазами, крутился на сиденье, поворачивал голову то вперёд, то назад на отца, то на Алису, то на летающих в поиске еды птиц. Взрослая девушка села ровно и почти не двигалась. И хотя на лице её была лёгкая улыбка, всё тело её, позы и жесты, были будто придавленные тяжестью.

— Алиса теперь твоя мама?

— Нет, Алиса “мама” Юры. — усмехнулся Миша.

Алиса посмотрела на ребёнка.

— Юра страшный! — сказала девочка. — Но он красивый и мне нравится.

Она отвлеклась на птиц, смешно пытаясь подражать их чириканью.

— А у вас будет девочка? Я хочу чтобы у вас была девочка и играть вместе… Мама с дядей Вовой сказали, что пока я не вырасту, у них не будет ребёнков… А когда я вырасту, я не буду играть. У вас будет с Юрой, да?

— Не знаю, мы пока не думали об этом.

— Надо думать! — она наставительно сказала это и спрыгнула с качелей. — Мама!

На другой стороне появилась высокая женщина в сером пальто. Она подошла к краю асфальта перед площадкой, посмотрела на тернистый путь и остановилась. Миша подхватил дочку за подмышки и как священный грааль, на вытянутых руках понёс к матери. Грааль заливисто хохотал и болтал ногами. Когда её поставили на твёрдую землю, она пробежала маленький круг и уткнулась в мать, прижалась к ней щекой и широко обнимала.

— Привет! Ты прям по секундам. — Миша дружески улыбнулся.

— Да, живу по графику, нельзя терять ни минуты, молодость с тобой я уже потеряла. — сказала она беззлобно.

— Ну, всегда можно наверстать упущенное.

— Не всегда. — она поправила шапку на дочери. — Новая пассия?

— Нет, это девушка Юры.

— У него хороший вкус. Передавай ему привет. Мне жаль, что ты не поддался его влиянию. В субботу в десять ноль-ноль?

— У меня тоже хороший вкус… Посмотри на себя! Ну, передавай привет дяде Вове... — Он наклонился вниз. — Аня, пока... Будь умницей, слушайся маму, в субботу я за тобой приеду и мы поедем на большууую гору.

— Ура! — девочка обняла папу на прощание, взяла маму за руку и, подпрыгивая, ушла.

— Как у вас общение? — Алиса встретила Мишу вопросом.

— У неё новый муж и это на удивление идёт нам на пользу. Теперь она счастлива и больше не ненавидит меня. Короче, всё окей.

— Тоже женись, перестанешь злиться.

— А я и не злюсь… Да и Оля отказывается. — он засмеялся.

— Всё шутишь... У Оли роман с мистером “я не знаю, чего хочу, будь рядом, отойди от меня”. Там всё надолго.

Миша замолчал. Критически осмотрев качель на предмет возможности размещения своего зада на ней, он облокотился на опорную конструкцию и внимательно посмотрел на Алису.

— Хотела поговорить?

— Можно я прямо? — Алиса заметно нервничала.

— Ну так, само собой.

Качели слегка скрипели от лёгкого раскачивания. В минуту нервозности любая мелочь сбивает, останавливает… Алиса встала с качелей и отвернула голову.

— Я хочу… — она выдохнула, снова вдохнула. — ...уйти от Юры.

— Эээ… новость… А он говорил о свадьбе. У вас вроде всё хорошо было.

— Нет. Для Юры всё хорошо было. Было, есть… А у меня нет.

— Нихуя не понимаю.

— Да что тут!.. Что понимать-то? Не люблю я его. Он отличный, хороший, замечательный парень, но я его не люблю. И иногда кажется, что и не любила вовсе…

— Давно?

— Что?..

— Давно кажется?

— Не знаю… полгода… год… Там командировка его, новый год, потом мы ездили в Москву, и как-то кружится всё, идёт, ты будто во сне живёшь, ещё день, ещё неделю, ещё месяц… А жизнь идёт, месяц, полгода, а ты всё просыпаешься с человеком и не чувствуешь любви, хочешь быстрее встать и уйти, придумать какие-то дела, только чтобы не оставаться вдвоём! И кажется, что жизнь где-то идёт, а не у тебя, тебя будто захватили в плен, и ненавидеть начинаешь, злиться на человека рядом, будто это он виноват, а он не виноват, ты знаешь это, но ничего не можешь с собой поделать… Это ужасно, я ужасный человек, Мишка!..

Голос её дрожал. Она была готова расплакаться. Миша заложил руки за голову.

— Ты с ним говорила об этом?

— Я пыталась… Он либо делал вид, что не понимает, либо действительно не понимает, не хочет понимать… Когда я пыталась сказать самым прямым текстом, была ужасная ночь, он чуть не замёрз в трусах на балконе, просто молча ушёл и лёг на балкон… Я его затащила домой, в кровать, а утром будто ничего и не было. Я боюсь, что…

Она подошла ближе и встала прямо напротив.

— Я знаю, что было в тот новый год. И знаю, что ты тоже знаешь. Он мне всегда говорил, что я спасла его после, что стала смыслом жизни, слово это дурацкое японское, терпеть не могу!.. Я боюсь,что если я уйду от него, то он снова… — Алиса села на качель и наклонилась вперёд, положив голову на ладони. — Это подло, но я хочу жить своей жизнью. Хочу снова кого-то любить, веселиться, флиртовать… Это же моя молодость, ну не готова я ей жертвовать ради него, я не могу! Представляешь, я даже думала изменить ему с кем-нибудь, чтобы он узнал и сам выгнал меня… Всерьёз об этом думала! Я ужасный человек, боже, какой я ужасный человек…

Она закрыла лицо ладонями и неслышно заплакала от бессилия. Миша сел на корточки, опустился к ней и обнял за голову, обхватив её большими руками. Тогда она перестала прятать свои слёзы, шумно всхлипывала. Она сползла с качелей на руки к большому другу. В неудобном положении возле качелей они просидели минут двадцать, после Миша довёл её до скамейки.

— Помоги мне…

Он молчал.

— Алиса, ты просишь меня помочь моему лучшему другу потерять девушку, которую он больше жизни любит… Ааааххх!.. — Он шумно выдохнул. — Блядь…

Он снова замолчал.

— Так, ладно. Скажи мне только одно: ты уверена?

— Да… Не знаю… Да, я уверена.

— Не очень уверенно.

— Да потому что!.. Да, я всегда во всём сомневаюсь, это нормально!

— Как скажешь. Сделаем так: делай, что считаешь нужным. Только предупреди меня. Я позабочусь, чтобы Юра не остался один и не наделал хуйни. Что нам остаётся…

Повисла тишина, а потом заиграла симфония Баха.

Алиса взяла трубку.

— Да, Оля… Привет… Что случилось?.. Ты где?.. Конечно, полчаса… Дыши глубже, я сейчас! — она убрала телефон. — Оля в истерике. Этот дружок похоже её бросил вчера, она всю ночь ревела, просит помощи. Отвезёшь меня?

— Вот урод, блядь! Пидрила ёбанный… — в смешанных чувствах Миша громко выругался. Оглянулся вокруг. Детская площадка пустовала. На другой стороне сморщеннная старуха с дворнягой развернулась и пошла в другую сторону.

— Гандон… — Миша продолжил себе под нос. — Идём.

Они вышли из парка быстрым шагом по короткой дороге. Алиса вытирала лицо.

Бабушка с собакой вышла из-за деревьев. Псина запрыгнула в песочницу, скрючилась и виновато давила из себя. Несколько резких движений лапами закопали его под слой песка. Чем глубже закопано говно, тем на дольше оно останется с нами.

Все ушли.

Начался весенний холодный дождь.