4.1

О чём вы, конечно же, не подозреваете — а я всё равно скажу — мне обидно, что день, который изначально обещал быть клёвым и классным, в итоге поломался вот обо всё это, что вы уже слышали. И, если вам кажется, что сейчас я звучу несколько раздражённей обычного — нет, вам не кажется.

И, опять-таки, расскажу вкратце, потому что я выжата, я замоталась, и уже так-то надеюсь спать, и чтоб хотя бы ближайшие восемь часов никакой херни не было.

Ну, так вот, про остаток дня.

Мы с Женей, вот, уже шутили про матрицу и разные происхождения мира. И это всё, конечно, очень прикольно и интересно, но, повторюсь: знания о том, как создавался мир, не дают никакого ответа в сторону как в этом мире жить. В особенности, если ты не избранный, не меченный, и твоё рождение не знаменовалось тридцати тремя книгами пророков (или шестидесяти шестью, хрен их знает, мысль-то вы поняли).

И вот здесь херня абсолютно та же. От того, что я условно догнала, что конкретно могло случиться, ни мне, ни Жене ни жарко, ни холодно.

Нет, ну как, оно-то конечно круто, я, блин клёвой сыщицей теперь себя чувствую, но...

Вы ж не тупые, правда? Ну, я так думаю. Ладно, я хочу думать, что те, кому я всё-таки интересна, по крайней мере не сильно глупее меня.

И в таком случае вы ж тоже понимаете: всё, вот вообще всё — оно относительно и строится на вероятностях, а логические цепочки, сколь стройными и красивыми бы ни казались — не работают, если их не подкрепить ответом на очень простой вопрос: «На кой хрен?».

И вот вся та картина, которую я бодро-весело набросала Жене — она в теории могла бы работать (по крайней мере, это правда единственная возможная стройная связка, включающая в себя все, известные нам события), но только вот при каком условии.

Эта Штука (для простоты, весь комплекс странностей, пожалуй, пока назовём Штукой) зачем-то хочет, чтобы я её видела, потому что иначе — чем ещё объяснить тот факт, что мои воспоминания остались? Очень странная, я бы сказала, целенаправленная избирательность, учитывая, что все остальные не только забыли, а вообще ничего не почувствовали. Даже Женя меня поддерживает и соглашается, но всё ещё — те вещи, которые я говорю ему из своей правды о прошедших двух неделях, правда звучат для него в новинку, и в своей личной картине мира он не сомневается ни на грош.

У меня нет вопросов из серии «почему я и Ник» (который, если всё действительно так, как предполагается, однозначно в этом запутан) — аномальной херне могли подойти абсолютно-любые жертвы, и мы с ним — ни хуже, ни лучше прочих. Это как раз нормальная, естественная погрешность случайности, обусловленная вполне возможно альтернативной логикой необъяснимого. Просто хрень, которой зачем-то нужны люди. Вполне возможно, чтобы этих людей сожрать. И вряд ли она специально выбрала именно нас двоих. Думаю, она просто выбрала.

Вопрос же именно в том, что если эта Штука опасна, то в чём проблема меня-любимой?

Пожалуй, вот этот пункт (такой же безрезультатно-отложенный, как и наш общий с Женей вопрос «и чё дальше?») парит меня особенно.

Даже тот факт, что Женя что-то заметил, на этом фоне звучит менее странным, хотя и не менее стрёмным. Ну, на уровне «мы ведь не застрахованы от того, чтоб случайно учуять хищника, готовящего нам засаду». Это вот как раз к тем штуковинам и инстинктам, выработанными тысячелетиями эволюции на правах скрытных средств выживания. Он мог просто случайно застать хрень, подстерегающую его, и там нет прямого намерения.

В моём же случае — вот абсолютно и гарантированно — такое намерение есть, оно явное, оно кричащее. Это почти как доморощенные долбаны, берущие «на слабо». И да, это особенный, отдельно-ненавистный мне сорт мудачных тупых мешков. Я бля реально, сука, вот в том же самом, вот, пятой классе той ссаной школы с Пашкой, ещё один пиздец-случай был, не со мной, с девчонкой знакомой.

Натка, из шестого Г. Она внешне вроде как взрослой казалась — высокая, уже с грудью, но, Инанна её спаси, какая же тряпка! Типа, девчонка прям остро нуждалась в подругах, и пыталась набиться в компанию старших, а те ей помыкали и верёвки из неё как пить дать вили. То за кофе послать, потому что «тру-готы по-любому пьют кофе, и неофиты подают сие чёрное питие старшим», то ещё какая херня — а она ж им верила. И я это видела, и все это видели. Как бы, Натка нуждалась в том, чтоб все видели, как сильно она старается, чтоб пробиться в эту компанию.

А потом Ритка, стерва их главная, вот чего заломала. С понтом, чтоб она, Натка, отсосала Жоре из десятого А. И обязательно принесла фоточки. Естественно, фотографии эти разошлись по всей школе, и Нату потом травили. Это ещё до моего личного случая с Пашкой было. И сначала мне вот за Нату жутко обидно было, а как со мной всё сложилось — это вы сами знаете.

И вот таким Риткам — им я бы лично подготовила отдельный котёл в аду. С раскалёнными шипастыми херами, которые бы таких риток трахали и ебуче драли, ебуче драли и больно трахрали, и в пизду ссаную, и в жопу, и по самые гланды, чтоб захлёбывались и блевали кровью. Таким сукам должно быть больно. Но внешне — чтоб думалось, как будто им это нравится.

Суки должны страдать.

Но я это, отвлеклась немного. И я хочу отвлекаться, не хочу возвращаться опять сюда.

Но раз уж начала, то придётся.

Есть тут ещё одна тема — зачем этой Штуке подстраивать действительность под картину, которая по всем пунктам выгодна именно Нику — но это тоже дилемма (ай, а понравилось слово!) чуть меньшая, да и не так скорее. Больше — подтверждение закономерного, и что, как мне кажется, тоже стоит учесть. Как бы, чтоб догнать игру новой действительности на его отдаление и изоляцию, тоже много ума не надо. Хищник заманивает жертву, всё по классике фильмов и книжных жутиков.

И давайте, пожалуйста, я оставлю за собой право не слишком допускать второго такого же очевидного пункта: дьявол открывается будущему подельнику.

Не хочу. Мне не нравится эта мысль. Естественно, она у меня отщёлкнула, возможно, Женя даже что-то заметил — но точно знаю: не стала озвучивать, отмахнулась, попросила его забить и спустила на тормозах.

А теперь, как опять же, Ник выражается, а Женя у него это подцепил, попробую поиграть в игру «не думайте про белую обезьяну». Вы ж понимаете, та херня, в которой в принципе невозможно выиграть.

И я реально запарилась.

А из хорошего — мама спрашивала, как погуляли, и не хочет ли Женя зайти ещё. Предлагала, может, например в среду втроём собраться, подключить ноутбук к телевизору и посмотреть там фильм. И, кстати, почему бы и нет? Не уверена, что хочу жутики — этой дряни мне, походу, и так на ближайшее время хватит, а какой-нибудь клёвый мультик, или комедию — это да, я очень «за» такой движ!

Вот, кстати, хочу сейчас, чтоб всё было как в мультиках. Я вырублю настольную лампу, просто завернусь в одеялко, укутаюсь, буду тихо сопеть, и очень-очень скоро усну. И чтоб вот такие буковки надо мной поплыли:

...Z...z...Z...

Блин, сработало! Я вообще не помню, как отключилась.

И, честно говоря, это единственное примечательное событие за всё воскресенье.

Ну, оно как: это очень хорошо и закономерно. Видимо, вселенная просто устала подсовывать мне сюрпризы, и решила, что для начала двух дней подряд — достаточно, и теперь Юле самое время передохнуть.

Как бы, и я, и Женя пришли к вполне определённым выводам, и один из них сводился к тому, что: не знаем, что делать — пробуем наблюдать. Хотя бы и до той точки, пока не случится что-то совсем враждебное.

Да, с одной стороны такой вывод может показаться глупым. Ну, глупым вот на том самом уровне, где вы уже признали: в вашем городе открылись врата, и с той стороны прут твари. И, блин, да, давайте-ка сложим лапки и просто посмотрим на них. Нет, ну а чё, прикольно!

Глупо-то оно глупо, вот только в нашем случае и «врата» не самые очевидные, и, как следствие, понимание, что именно нам с ними делать не слишком-то и большое.

Единственное новое заключение — писать Нику — дело наименьшее из осмысленных (это я допустила, когда Женя такую тему озвучил), потому что здесь-то всё просто. Если он действительно в чём-то замешан, то, первое — вряд ли скажет, второе — ещё больше закроется.

Поэтому наблюдать.

Грустное во всём этом — ещё в пятницу я всё-таки думала переспать с Женей на следующих выходных. И вы помните, я не шлюха, но... Он мой парень. И он мне нравится.

И, да, я хочу попробовать. Вот прям сильно! Блин, мне правда понравилось, как его член тёрся о внешние стенки вагины, и даже почти-почти вошёл внутрь. Это было так клёво и так волнительно, вы даже представить не можете!

Нет, ну... Я-то, в принципе, допускаю, что вам такие штуки тоже приятны, но чёт кажется, что всё-таки нет.

Да и плевать, по-хорошему.

Мне понравилось, вот, что важно. И Жене, похоже, тоже.

И мне будет крайне обидно, если вся вот эта стрёмная мистическая муть в итоге испортит будущую субботу!

Вот тогда я действительно разозлюсь.

Но это всё так, такое. Резюмирую специально для тех, кому сводка жизни одной классной Юли достаточно интересно, чтоб вы слушали и не расходились.

Между тем, уже понедельник, и чё я хочу отметить — отныне, походу, у нас не одна Юля, а целых две.

Одна из них совершенно-невозмутимая клёвая шестиклассница, у которой есть её личный хороший мальчик, и о нём во всей школе никто не знает. И эта Юля тихонько радуется и очень ждёт выходных.

Признаюсь, да, я всё же немного нервничаю.

Знаете, всё же раздеваться, сосать и трогаться — это одно, это лёгкое и привычное. А допустить, что его ну так-то не самый маленький, и вполне себе твёрдый, широкий член всё-таки побывает внутри... Что это всё-таки случится, и очень скоро... Нет, ни разу, мне вот вообще не стрёмно, но это... Это так важно! Важно-важное! Это будет мой первый мальчик, с которым я всё же решилась аж так далеко зайти, понимаете? Это ж уже совсем моё тело в его руках. Он положит меня под себя... Или я всё-таки буду сверху. А если положит, то чуть-чуть поднимусь в коленях... И он будет со мной делать всякое... Я, конечно, там совсем узенькая, но, думаю, всё хорошо будет. Да-да, всё обязательно должно пройти хорошо. А иначе — зачем такое?

Но это всё одна Юля.

Другая же вот прямщас подпевает 'Crawling' Честера, который поёт её из наушников, и втыкает у стены главных дверей школы. У этой Юли уроки уже закончились, подружки растащились гулять, а я-мы — я, Юля, жду.

Женя говорил, что у них с Ником сегодня ещё урок, и половину от этого времени я уже тут простояла.

Честер поёт про тварь злобы, которая пробивается под его кожей, так и рвётся вовне, а я — я спокойная, и я жду.

И даже не сильно уверена, рада тому или нет, что в итоге-то дожидаюсь.

Вон, вот она, вся наряженная. Сегодня, блин, ещё и прихорошилась. Рубашка светлая в клеточку, джинсы, волосы походу чем-то особым вымыла, что они такие, прям аж пышные. Встала у дальней стены, где и тогда, прошлый раз.

Нет, блин, у неё всё-таки есть свой стиль. Даже при том, что прямо щас она курит. И, чёрт возьми, это даже каким-то образом ей подходит!

И, честно, не знаю, что мне здесь не нравится больше: её личная эта вот вызывающая наглость, или тот факт, что мне почему-то хочется подойти и познакомиться с ней.

Ага, ага, а сирены поют красиво. А у медузы такая харя, что и взгляд отвести нельзя.

Интересно, видит она меня, или нет. Вроде, в мою сторону совсем не пялит — так что ухожу в вестибюль, а выйду потом, уже вместе со всеми.

Не то, чтоб я не ожидала, что эта баба всё же придёт, но... Вот как чувствовала.

И вот, она там, ожидает. Серьёзно, блин, как мамочка, за своей сынкой-корзинкой.

Тот редкий случай, когда вместо войса, я всё-таки пишу парню. Очень коротко: «Она здесь», а от него получаю «+».

Дальше всё происходит примерно так же, как было в пятницу. С той лишь разницей, что я не охреневаю, Ник — не то, чтоб в оторопи, но какой-то битенький, Женя его подталкивает, а его одноклассники и одноклассницы обступают эту вот новенькую, болтают, общаются с ней. Я особо не вслушиваюсь. Но постаралась оскалиться, когда та баба всё же зыркнула в мою сторону.

Женя (какой же он всё же умничка) на меня не обращает внимания, ему и не надо: он просто знает, что я сейчас, здесь, сразу же за этой вот всей толпой. Реально, ещё и встал так, чтоб точно меня для этой Аны закрыть.

И, чессговоря, я вообще без понятия, вот чё дальше.

Ну, умом-то чего и как я всё понимаю: они пойдут — и я сразу за ними следом. Но что я ищу и чего ожидаю?

Вот тут теряюсь. Пока план — просто пройтись, погулять. Если эта баба — просто обычная баба, которой почему-то понравился именно одноклассник Жени, то ничего и не будет.

Но если вдруг...

А что это самое «если»?

И будет ли сирена вести добычу сразу к себе домой?

Говорю себе, что уже поздно думать, затыкаюсь — и спокойно по плану. Во все оба пялить, держаться дальше, делать вид, что я ничониэта не при делах.

А Честер в наушниках орёт о том, как он вывернул себя наизнанку, и что не намерен больше разбазариваться на бабу. Уважаю тебя, чувак. Так её, так её, нахрен!

… И, вы, конечно же, не знаете «что».

А вот что.

Работать сыщицей — унылейшее из занятий! Особенно сыщицей, которая сталкерит двух романтических крабиков, которые, похоже, действительно не собираются что-то делать.

Но вы не подумайте, я не то, чтобы сильно жалуюсь. В конечном итоге, я-то всё ещё помню, на кой хрен я здесь, и о чём тут вообще дела.

Но если вам правда нужен отчёт о происходящем, то:

— Объект «Ник» в основном трещит о чём-то.

— Объект «Баба» в основном слушает, улыбается и держит его за руку.

Иногда они обнимаются, иногда целуются, оба при этом курят, а я сижу такая красивая, и ощущаю себя обутой.

Что меня больше всего здесь радует — у Честера много песен, и с ним вместе хотя бы не так уныло.

Ой, да, кстати о музыке. Надо ж себе скачать этого, как его... Женя советовал, парень из наших же музыкантов. То ли Даркин, то ли Дранкин, чуть-чуть из головы вылетело. Но он мне его песни ставил, и это так... Ну вот можно ж было сразу себе их стянуть, да? Не сообразила, только сейчас подумала.

О!

Сообщенька пришла, от Соньки.

«Ну, ты! Хоть удачи мне пожелай, а? :р».

Туплю-втыкаю на текст...

Ай, точно!

Сонька!

У неё ж сегодня её личный день. Я ж говорила, что это моя кентуха, да? И что я её вот от души уважаю.

Ну так вот, сегодня она наконец-то решилась переспать со своим парнем, в компании готов закорешились. Как она говорила, вот как встретились, так сразу же обжиматься. Он полез, да и она непротив: хуле там, красивый-патлатый, тёмненький, худой и в цепях такой! Не уверена, что его можно назвать хорошим, но по описанию Соньки — крутой, это вот точно факт!

А приятненько! Неожиданно, но приятно.

Типа, сегодня ж мы с ней даже и не болтали особо, а она вот как. В такой момент, и именно обо мне вспомнила, и это притом, что мы всего с сентября знакомы. Надо бы не забыть завтра расспросить её, как вообще всё прошло.

«Всё клёво будет, расслабься и не боись :3», — отправляю ей текстом. Опять же, вот тут — ну, просто вежливость.

Мне-то да, войсами удобно-удобней, но, наверное, ей сейчас не до голосовых. Ну и сама ж она мне именно написала. Нормально-честно.

И, похоже, это единственное примечательное событие, которое случится со мной в этот день.

А кошусь вон на тех двух крабиков, так там, походу, у обоих сейчас глаза-звёздочки. Хоть в упор подойди к ним, вообще нифига не заметят.

Тип, реально. Вот-вот такие они сейчас:

*-* *-*

И, если я по этому поводу чё-та и понимаю, так это только:

Завтра мне предстоит такой же по степени унылости времяпровождения день.

Серьёзно.

Нет ничего скучнее и безысходнее, чем сталкерить вот такую походу серьёзно-влюблённую парочку. Ещё и таскаться за ними, и усиленно делать вид отсутствия.

Нет, Женя, я так ничего и не выяснила. Ну, я не считаю таким уж великим знанием, что Ник, например, ссытся целоваться вот прям по-серьёзу и с языком. Или шо эта баба, если они куда-то двигают, всегда держится чуть впереди. Чё-та вот мне подсказывает, что такими действиями врата никто не откроет.

А после того, как я за ними весь день протаскалась, естественно, фоново напоминая себе, для чего всё это, и вся наша затея, и даже моя, в субботу ещё казавшейся такой важной и стройной теория, звучит каким-то абсолютным и полным бредом.

Может быть, как ты выразился, это просто рядовой баг в матрице, и я всю эту тему с подменой памяти выдумала. Или, как мама сказала, мне просто приснилось такое. Реально, мало ли что.

Не-не-не, я не маловерная. Просто давай-ка вот ты сам попробуешь протащиться пешком по разным районам Харькова, понимая при этом, что тебе нельзя ни куда-то свалить, ни на что-то своё отвлечься. И стабильно лицезреть любовные игры двух анимешных долбанов-романтиков, где единственное твоё счастье — музыка, которая позволяет хотя бы не слышать их.

И я ж понимаю, что вероятность наткнуться хотя бы на что-то важное, особенно вот так на рандоме, и с первого же захода — она не то, что мизерная, она отсутствующая.

Но если вот это вот — это перспектива моего досуга на, к примеру, ближайшую неделю, а то и две — бля зуб даю, веди отсчёт, на какой из следующих двух дней я уже буду лезть на стеночку.

А ещё с тебя двойная порция обнимашек и пачка голосовых о том, какая я у тебя крутая! Вот-вот да, прям здесь и сейчас, я хочу слышать это. Вот так, в наушниках, и завернувшись в пледик, и представлять тебя.

О, а, ещё! Скинь мне своего драного этого. Вот ту штуку, про домик, с видом на небо. И стрёмную куклу, и журавлей. Ну, ты помнишь, которые мне ставил. И чертовку-мельницу, да, вот её тоже очень.

Вы не подумайте, я не то, чтоб сильно песни про любовь люблю. Просто у него они все такие... Я не знаю, как это выразить даже. Это не какая-то там романтика пошлая, оно... Вот ударило меня, очень. Голос у музыканта (спасибо, Дркин. Веня Дркин, вот!) такой добрый-добрый. И сам он вроде простой-простой такой. Ну, нормальный парень, который даже мог бы и в нашей школе учиться. Он сам из Днепра был, кстати. И из того, что Женя о нём рассказывал, любил три вещи: свою жену, жизнь и музыку. И это один из тех редких случаев, когда жена не только не мешала, а ещё и очень во всём помогала. А умер он не по желанию, а от тяжёлой болезни. И до самых-самых последних дней старался прежде всего своих родных-близких поддерживать и отшучиваться. И о нём многие говорили, что сам он был человеком добрейшей и светлейшей души, просто с судьбой тяжёлой. Вот и песни у него такие же: очень светлые, но при этом от них очень больно делается.

Вот-вот их и хочу послушать.

А пока — блин, тоже, почти что забыла-вспомнила. Как-то подозрительно много забывательств за один день, не нравится. Вроде ещё не то, чтобы слишком поздно. Звоню Соньке, потому что почему бы и нет.

— Ты шо там?

— Та я шо, а ты шо.

— Как прошло-то?

— Та такое... Но пасиб, что спросила.

— А чё как, чё делаешь?

— Та ну, домашка, чё ещё, задолбалась. Скорей бы уже каникулы.

— Та чуть-чуть да, уже скоро того, отпустят.

— Вот я жду-жду, да! Слуууушай, я такой офигенный фильм посмотрела! Ну, мы вместе смотрели потом, всё время думала, шо это вот чётко твоё и тебе зайдёт!

— А шо там?

— «Дом солнца», ты вроде как русские фильмы любишь. И я вообще не ожидала, шо Крису такое нравится.

— А чё эта?

— Ну, оно типа советское, но про хиппи. Ну, как «советское», снято о том, что тогда творилось. Посмотри, оно очень классное!

— Ква, прикольно! Я запомню, да. «Дом солнца», так?

— Ага, он самый. Это по книге, типа. Я теперь даже почитать думаю. Ну чего нам в школе о таком вообще не рассказывают!

— Ну, я и «читать» — сама знаешь. Но да, блин, в школке вообще нихрена не учат. А ты «Детей со станции Цоо» посмотрела?

— Я попыталась, но оно тяжёлое слишком. Мне трудно было, на середине бросила. Ну, где она впервые колоться пытается...

— А там дальше самое интересное!

— Та ну нафиг такое мне «интересное», не, спасибо. Я ещё смотрю, блин, и тут ма в комнату ломится. Реально, чуть за секунду всё вырубила и ноут закрыла, а то б она это увидела...

— Да, я помню, она у тебя странная.

— Та двинутая она, бесит, ваще блин.

— А вы к тебе сегодня, или к нему ходили?

— К нему побоялась... Так что у меня, сразу же почти после школы. Ну, я тебе ещё писала тогда. Ма всё равно на работе до восьми вечера.

— Расскажешь завтра?

— Ага! Обязательно!

… И мы ещё с ней какое-то время трещим. Я люблю Соньку так-то. С ней легко, свободно общаться, хотя обычно мне вообще не везёт с подружками. И так странно, что никаких подлянок не чувствуется.

Я вообще, как в эту школу перевелась, то аж выдохнула, серьёзно.

Я ж нифига не шутила Жене, когда рассказывала, как мне тут странно! И вот уже конец весны, скоро лето, целый год здесь, а всё ещё не могу привыкнуть, что подруги могут быть просто подругами, а хорошие мальчики — хорошие, без херни. Хотя по началу особенно всего стремалась и на всех дёргалась, и приходилось, как вот говорят часто, «брать себя в руки», чтоб самой же не вызывать подозрений и не создавать проблем там, где их вроде бы по умолчанию нет.

Собственно, Сонька же (а, во, что ещё лично для меня дико — не только она, Ник, Женя, тут прям много таких, кто читать любит!) ещё шутила, что я ей одного парня из книги напоминаю. «Зло», кажется, от какого-то шведского автора. Там про чувака примерно нашего возраста, который рос считайте вообще на улице, крал в магазинах, участвовал в уличных разборках, и вообще привык драться. А потом перевёлся в крутой лицей для мажоров, пообещав себе больше не встревать в передряги...

… и в первый же день одному из старших сломал руку, а другому — разбил лицо, пушо оба на него быковали, и думали дедовщину устроить. И сам он как бы нормальный парень, но чутка дикенький и с характером. Думаю, я б с таким задружилась!

И вот Сонька рассказывала, что я ей этого парня очень сильно напомнила. Ну, в том плане, как я вела себя, как держалась почти всю осень. Нет, сразу же: я никого и ни чем не била, просто... Ну... На стрёме держалась, на всякий случай. А если кто спрашивал, чё я перевелась, и как мне раньше училось — там всё на тормозах спускала, тип, было и было, и можно давайте нет. И даже удивлялась тому, что ко мне никто не докапывается. И что, оказывается, ходить в школу можно просто, чтоб ходить в школу, а общаться с подружками — просто трещать о чём-то, без фоновой цели «прикинуть, кого тут можно бы и прожать, а кого давить сразу, пока та первая не полезла».

Короче, вы понимаете, да. С Женей мне не обломилось сойтись в частности потому, что вот к тому времени я уже чётко знала: если мальчик кажется мне хорошим, то вот конкретно здесь, в этой школе — всё без херни, как есть. Ни громких скандалов, ни случаев с отчислениями, ни, блин, даже рядовой травли — нихрена подобного, по крайней мере за ближайшие четыре года вот тут до меня. Ну, такого, чтоб и мои девчата, и их более старшие подруги могли припомнить.

Тип, серьёзно. Вот эта вот тема с этой вот стрёмной бабой — это чуть ни единственное необычное, что произошло тут. Ну и то, на уровне — для многих нормально своих парней-девушек приводить-знакомить, просто Ник — это ещё и отдельный случай, сам по себе заслуживающий удивления.

… И мне его теперь сталкерить.

Та реально, блин, день-другой ещё похожу за ними — и если нихрена нет, то и нафиг.

Если что — да, с Сонькой уже попрощались, она дальше домашку мучает.

И мне б её не мешало сделать, но та-а-ак впадлу! И поздно уже совсем. Не сильно страшным будет, если завтра у кого-нить спишу. Может, у той же Насти. Ну и рассказать попрошу, чё там куда прочесть просили. Это всё тут не так уж важно.

А что важное — Женя мне не одну песню, а прям целый альбом накидал! Вот это подгон, вот это я понимаю.

Так что пойду слушать про домик с видом на небо.

А в небе — апрель!

Золотоглазый Коперник — это очень, очень красиво!

Нравится!

И вам послушать советую!