-4-

Только женщина может превратить мальчика в мужчину. У меня было много тех, с кем я спал, но ни одна из них не могла дать мне ничего кроме своего тела. Тогда я не думал, что может быть как-то по-другому. Я не мог сказать ни одной из них что люблю её – ведь я не любил никого из них. Еще в колледже, когда я был зеленым пацаном я поставил себе за правило всегда говорить правду. Всегда – какой бы она ни была. А еще – всегда держать свое слово, даже если очень тяжело – я всегда делаю то что обещал, всегда. Этому меня научили те, о ком я читал в книгах. Люди, писавшие те произведения, давно умерли, но их мысли и идеи остались. Некоторые из них – близки мне, и я стараюсь следовать им. Это не отменяет того что я бывший наркоман, убийца, неврастеник и скорее всего хронический алкаш, но я решил рассказать все – поэтому хочу упомянуть и это.

Я сижу в своем любимом Седле, я жру морепродукты и запиваю это все белым совиньйоном. Раз уж мы заговорили о вине, я сделаю небольшое отступление в сторону. Раньше я очень любил красное вино, особенно французское.  Французы знают в этом толк. Особенно мне нравились вина из Бордо, Помероль – это нечто. Если читатель будешь во Франции, и тебе представится возможность попробовать настоящее Бордо – закажи не задумываясь, хорошее вино – это как старый друг. Я любил красное вино, пока не открыл для себя вина Новой Зеландии. Самым эффектным оказался белый совиньйон, сорт Marlboro Sun. Это чудесное вино, и его сравнительно легко можно достать, стоимость порядка 20-ти долларов за бутылку – что есть совсем немного. Теперь новозеландский совиньйон – мое любимое вино. Но я отвлекся, продолжаем.

В общем, я сижу в ЦДЛе, жру устрицы и заливаюсь совиньйоном. Бармену дана команда нести бухло до тех пока я могу сидеть за столом. Вчера Сержа выписали из клиники, мы договорились встретится. Он заходит в двери, и я встаю ему навстречу. Он пришел не один, с ним две девушки. Я даже не смотрю на них. Я хочу побыстрее его обнять. Он очень похудел, но выглядит посвежевшим и абсолютно здоровым. Серж орет на весь зал матом подбегает ко мне и начинает обнимать. Люди за соседними столиками со страхом смотрят на нас – но нам плевать, мы смеемся от души. Он очень рад встрече, так же, как и я. Наконец он опускает меня.

- Я хочу тебя познакомить кое с кем.

Я смеюсь.

- Знакомь, я не против.

Они подходят к нам, и я первый раз обращаю на них внимание. В это мгновение у меня в мозгу что-то щелкает, время перестает существовать.

Она стоит и смотрит мне в глаза, на ее губах играет легкая улыбка, она протягивает мне свою руку для приветствия, наши ладони встречаются. Я держу ее руку чуть дольше чем необходимо, но она не пытается ее забрать, а как-то заговорчески и слегка насмешливо смотрит на меня, будто у нас с ней есть общий секрет. Я не могу даже представится, все на что я способен это открыть рот и сказать: «Еее». Она откидывает свою точеную головку назад и смеется. У нее очень красивый смех. Она называет свое имя. Меня наконец отпускает, я представляюсь, беру у нее пальто, знакомлюсь со второй девушкой, мы садимся за стол.

Странно, но сейчас я не то что не вспомню как звали ее спутницу, и даже не могу вспомнить как она выглядела. Но я запомнил мельчайшие подробности того, как выглядела в тот вечер она. Есть женщины красивые, есть очень красивые. А есть такие как она. Такие женщины не делают ничего что бы привлечь к себе внимание, но куда бы они не пришли – они в центре. Неуловимая грация, шарм, тембр голоса – все это создает неизгладимое впечатление.

Мы сидим за столом и ужинаем. Я впервые не знаю о чем говорить. Раньше я мог говорить с женщинами на любые темы – мне было плевать на их мнение о мне, теперь же я думаю, как бы не сболтнуть лишнего, как произвести на нее хорошее впечатление. Вместе с тем я не хочу показаться зажатым ханжой, в общем читатель я думаю ты меня поймешь. Меня спасает Серж. Серж говорит весь вечер, он рассказывает такие вещи, которые теперь кажутся мне непристойными и порочными. Почти во всех эпизодах присутствую я – во всей красе. Она с интересом слушает его, но смотрит на меня. На ее губах играет легкая улыбка, ее слегка насмешливый взгляд я не забуду уже никогда. Я стараюсь меньше пить, Сержа это удивляет. Наш совиньйон давно закончился, Серж просит принести виски. Серж весел, он не понимает моих намеков, он предлагает пить на спор. Это наша с ним любимая игра – кто быстрее выпьет двухсотграммовый стакан. Я стараюсь отказаться, я не хочу напиваться перед ней, но Серж непреклонен и нам все же приносят виски, и тут она поворачивается к Сержу:

- Вы будете пить вдвоем?

- Да, очевидно. – смеется Серж - таким девушкам как вы нельзя столько пить.

- Позволь мне самой решать что мне можно а что нет. – смеется ему в ответ она.

Она обращается ко мне:

- Выпьешь со мной?

Как я могу отказать ей?

- На что будем спорить? – это все что я могу сказать.

Она опять смеется.

- Будем спорить на желание. – ее зеленые глаза смотрят в мои. Что я могу сказать ей? Конечно, на что угодно.

Мы берем в руки стаканы и встаем, она подходит ко мне.

- Готов?

- Всегда готов.

- На счет три. – говорит Серж.

- Раз.. два..три!

Мы начинаем пить. Я вливаю в себя весь стакан залпом, я научился этому уже давно. Я думал мне нет равных в этом спорте и каково же мое удивление, когда я опускаю голову и вижу её – её стакан пуст. Она смеется.

- Угадай, что я загадала? – Она подходит слишком близко.

Стакан летит в стену. Я даже не слышу звона разбившегося стекла и криков за соседними столиками. Я хватаю её грубо, по животному – она не сопротивляется, и я начинаю пить её. Свет меркнет, я чувствую только её губы, руки и дыхание. Больше не существует ничего. Сколько мы так стояли – я не знаю. Но когда я наконец оторвался от неё – Сержа и её спутницы уже не было. Сережа был очень чутким и тактичным. Такт – это важнейшее качество для мужчины.

Читатель, может ты и подумаешь, что такое нельзя писать, но в ответ я могу сказать тебе только одно – я пишу не только для тебя, я пишу и для себя. В этой книге будет очень мало имен, и многих из тех, о ком ты узнаешь уже нет в живых. Я не порочу их память – я пытаюсь оживить те воспоминания и тех людей, оживить их хоть на краткий миг на этих страницах, ведь это всё что я могу сделать для них.