27.

Найти своего человека в большом городе — это трудно. К. сразу понравилась С. Они мэтчнулись в Tinder’е, немного переписывались и договорились пойти на первое свидание в соседний лесной парк. С. взяла бутылку вина и плед, а К. каремат. Нашли подходящее, спокойной место, уселись и начали свой разговор. За грустными и весёлыми историями шли часы. Солнце уже село. Сосны выдохнули, когда смех и голоса людей умолкли, — ведь уже холодало и нужно было прятаться по домам. Только девушки сидели и продолжали беседу, сливаясь с длинными тенями сосен и впитывая жёлтый свет луны. Вино ждало своего часа и С. выдерживала какую-то известную только ей паузу. Разговор шёл долгий и неутомимый.

- А знаешь, что такое ветер?

- Нет. Что?

- Кто-то сказал мне однажды, что это песни и сны наших предков. — сказала К., немного задумавшись. Начала быстро, а потом замедлилась и вложилась в каждое сказанное слово. — Эхо. Мятежного. Прошлого. Мой прадед был матросом в Кронштадте, сражался там до конца и чуть не утонул подо льдами Финского залива. Потом бежал в Украину и продолжил воевать как повстанец. Мою прабабушку изнасиловали, а затем расстреляли большевики. Вместе с 4 детьми и стариками, что жили с ними на иждивении. А дом, чуть позже, разбомбили украинские войска… Прадед и прабабушка моей близкой подруги были репрессированы в 37-м. Просто потому что. — пожала она плечами. – Левый уклон, приверженность «мелкобуржуазной идеологии». А мой друг — потомок вольного казака немецкого происхождения. Как он попал в вольные украинские степи, почему решил остаться — уже неизвестно. Но все они, это для меня бесспорно, пели песни и мечтали. Представляешь себе это? — до этого К. смотрела куда-то вдаль, но сейчас обернулась задать вопрос и тогда картина, видение как бы предстало на их коленках, простое и ясное. — Вечер, поля - чёрный творог - отдают дрожащую жару, накопленную за день. И наши отцы, и матери выходят из своих убогих жилищ. Ноги и руки, спины болят, но внутри теплится яростное пламя. Рвётся словами наружу, плетёт узор ковра или рушника, где красным, кровью панов, и чёрным, на белом полотне их мира, зацветают мечты: «Хлеба, Соли... Земли, Воли...» - тянут они звонко вместе, до дрожи. И жара уходит, а небо, сжалившись наконец, сулит одну, спокойную, и прохладную летнюю ночь. Когда думаю об этом, рисую эту картину в своих мыслях, слёзы выступают на глазах. Они шли к Образу в голове или сердце (как-будто есть разница?), создавая жизнь по его, этого Образа, лекалам. Или под его звездой. Я знаю о чём они мечтали. И если верить в то, что ветер — это эхо их голосов, надежд и мыслей, прикосновение их сна к нашему миру, тогда что они хотят сказать нам, как думаешь?

- Не забывать и помнить? Может это их способ остаться в Вечности?

- Я тоже так думаю. И иногда горько плачу.

- Почему?

- Потому что задаюсь вопросом: «Достойны ли мы своих предков?» Достойна ли я? Не предала ли я их памяти? Не предали ли мы их памяти? Своими радостями, и тем забвением, что сулит комфорт…

Тишина присела рядом у краюшка серого коврика. Проникла холодком под общий плед. Песок и иголки трещали, а пить вино вдруг показалось неправильным.