2+3

Прошло почти два года, как я начал практиковать бондаж. Однако мне до сих пор трудно ответить на вопрос, почему занимаюсь им. Нет, не из-за того, что не знаю. Но нахожу сложным объяснить в двух словах. Можно, конечно, бросить – "это все ради эмоций", но по сути — это ответ без ответа. Чтобы хоть как-то объясниться, приведу пример из одной сессии.

С Е мы познакомились на дейтиг-сайте. Общение с ней мне сразу дало понять, что передо мной сильный характером и волевой человек. Знаете, из того разряда людей, которых удары судьбы только закаляли. Они часто держат эмоции внутри и не позволяют себе проявить слабость при ком-то. Скрупулезно и ревностно защищают свой внутренний мир за железной броней. Несмотря на это, наше общение шло легко и непринужденно. Я рассказал ей о своем увлечении. Ей откликнулось. Мы обсудили наши пожелания от экшена и я понял, что она склонна к СМ. Здесь я себе позволю опустить момент встречи, разговоров и прочее, что было до сессии, чтобы сразу перейти к ней.

Сессия проходила поздно ночью. Комнату освещал только тусклый свет. Я сидел на полу, Е — на кровати. Мы говорили о чем-то, но после возникла пауза. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Я жестом пригласил ее сесть рядом. На ней не было ничего. Я вдохнул запах женского обнаженного тела и мелкая дрожь прошлась по мне с головы до ног. Возможно, эта дрожь была еще и от задумки, которую я собирался исполнить. Я взял моток веревки и повёл им по Е. Вел от живота к упругой груди и далее вверх к тонкой шее. Я двигался медленно, чтобы она могла почувствовать запах джута. Е закрыла глаза и чуть приоткрыла рот. Я аккуратно взял ее за руку и завязал узел чуть ниже плеча. Далее я так же осторожно взял вторую руку и завязал узел там. Придал веревке натяжение и закрепил за спиной. После я закончил обвязку и погладил стройный стан Е. Она откликнулась мне и прогнулась, подобно кошке. Ее руки были разведены по сторонам и плотно привязаны друг к другу сзади. Чувство контроля над ней накрывало меня волной. Власть над человеком всегда пьянит. И мало с чем ее можно сравнить. Я взял другую веревку и завязал узел на ноге, рядом с щиколоткой. Постепенно, не торопясь, я начал наматывать джут вокруг ноги на уровне икр. С каждым оборотом я все крепче затягивал. Одновременно с этим наблюдая за реакцией Е. Боль исказила ее прелестное лицо. Однако она не издала ни единого звука. Быстро поняв, что в Е сейчас проявляется внутренний стержень и умение терпеть. Я наматывал всё туже и туже, но крик словно застрял в ее горле комом. Только тяжелое дыхание выдавало бессильную муку. Стало ясно, что между нами неосознанно возникло противостояние.

Закончив с первой ногой, я начал туго наматывать вторую. Честно признаюсь, что хоть и был осторожен, но я не жалел сил и затягивал как можно крепче. Е пискнула, но всё еще сдерживала крик. Гримаса боли сменила нежные черты лица, но Е была непреклонна. Я закончил связывать вторую ногу в полной тишине. Я остановился. Е нужно было время, чтобы принять боль, и оно у нее теперь было. Прошла примерно минута. Я встал с колен и обхватил ее за талию. Я рывком поднял ее на ноги. Тут Е уже не могла сдержать крика. Натянутые веревкой икроножные мышцы отдались ей болью. Вес собственного тела для нее теперь стал неподъемной ношей. Отпустив ее, она бы точно упала. Е кричала, и этот крик был не столько от боли, сколько от своей беспомощности. Я чувствовал это. Руки судорожно дергались, но веревки не давали им оторваться от туловища. Я поднял ее над собой. Так, чтобы она касалась пола только пальцами ног. И далее я медленно стал опускать ее, усаживая на колени. Каждое соприкосновение ног Е с полом было пыткой для нее. Вес бедер давил на перетянутые и уже покрасневшие от напряжения икры. Е кричала, тяжело дыша. Тело ее билось в легкой дрожжи. Когда она почти села на свои колени, ее тело рефлекторно стало сопротивляться. Боль была слишком сильной, чтобы сесть полностью. Тогда я положил одну руку ей на плечо и стал плавно придавливать вниз. Е уже не хватало воздуха, чтобы кричать. Это заняло чуть меньше минуты, но я опустил ее. Ягодицы Е касались пяток ног. Я снова остановился, давая ей время отдышаться. Крик сменился стоном. Сладкий стон, знаменующий новый этап принятия боли: тело перестает ощущать пытку, и охваченная новыми ощущениями, с головой погружается в чувственную истому.

Я выждал еще некоторое время и взялся за деревянные палочки. Соски Е уже набухли к тому времени. Их вид возбуждал. Я прикрепил первую пару на одной груди. Сделав петлю, я затянул веревку. Бамбук зажал грудь и Е тихо вскрикнула. Я затянул посильнее и снова дал время Е принять боль. Минута, и вот уже вторая пара палочек была привязана на груди по обе стороны левой груди. Выждав еще, я начал наматывать веревку вокруг бедра, сильно затянув в конце. Прикрепив карабин между турами, закрутил веревку как можно сильнее. Е охватила новая волна болевых чувств. Я чуть отстранился, чтобы посмотреть как бы со стороны. Вид Е меня восхищал. В лице уже не читалась борьба, наоборот – все эмоции, что сдерживались, выходили наружу. Из-за резких движений возникала в ней новая боль. Это рефлекторно провоцировало ее сделать движение. Но за движением уже ждала порция новой боли. И так по кругу. Крик Е сменялся на стоны и снова на крик. Все ее тело было сплошной болью, что пульсировала с головы до пяток. Таков был замысел. Я встал. Взялся за бамбук, что висел над головой и, наступив на бедро, стал прикладывать вес. Вид Е сложно было описать в этот момент. Отчетливо ясно, что новая волна болевых ощущений ее захватила, но на очаровательном лице не было и следа сопротивления. Наоборот, оно выражало покорность и даже... благодарность. Рот ее был открыт, но не издавал звука. Глаза же прямо смотрели в мои, практически не мигая. По взгляду читалось, что она была где-то уже не здесь.

Завершением всего была порка. Я взял Е за обвязку за спиной и резко наклонил вперед. Ягодицы округлились, и очень удобно было по ним шлепать. Я порол ладонью и упивался ее громкими стонами. Вначале они разносились по всему дому, но с каждым разом становились все тише. В какой-то момент Е замолкла и не издавала ни звука. Поняв, что она достигла своего предела, я посадил ее ягодицами на пол и начал развязывать. Ее грудь тяжело вздымалась, а глаза были не в состоянии открыться из-за переполненные чувств. Уверен, она даже не догадывалась, что боль накроет новой волной в момент снятия веревок. Ее крики и стоны сопровождали меня до последнего узла. После всего я поджал ее ноги к животу и прижал ее к себе так, чтобы она была в позе младенца. Всё тело Е дрожало. Я аккуратно взял ее на руки и донес до кровати. Укрыл одеялом и дал побыть с собой. Прошло некоторое время,

и я увидел, как Е плачет. Ее эмоции были на пике,и здесь они вышли наружу. Е плакала тихо, почти бесшумно, но этот плач был искренним проявлением пережитого. Железная броня дала трещину, и чувства потоком стали просачиваться из нее. Этот чудесный момент отзывался во мне волной нежности и теплоты к Е. После мы долго лежали обнявшись, и я слушал, как Е делилась своими мыслями, умиляя меня этим.

Внизу я прикреплю отзыв от Е, для полноты картины: