2022

Наши отношения начались год назад. Тогда мне она казалась идеальной, умной, красивой, интересной, доброй (в общем-то, я до сих пор так считаю). Она была редким человеком в этой компании (и вообще), с которым мне было комфортно наедине. Я думал, что у нас много общего, и в чём-то мы даже похожи. Можно сказать, что она инициировала наше сближение (и позже она часто упрекала меня в этом, называя себя «драйвером» этих отношений).

Первый тяжёлый для меня момент произошёл через несколько дней. Я правда хотел с самого начала быть с ней открытым и искренним, и поделился проблемой, которая волновала меня в тот момент. На это она достаточно грубо ответила, что «твои проблемы — это твои проблемы». Тогда я списал это на то, что проблема была связана с другой бывшей, и, наверно, ей было не комфортно это слышать, ладно. Ещё признался ей в любви, на что она тоже отреагировала резко. Поплакал и решил быть сдержаннее. (Через много месяцев она извинилась за этот эпизод).

Потом был новый год, который мы провели вдвоём — потому что заболели. С температурой, но собрали салаты, послушали F.E.E.L.I.N.G.C.A.L.L.E.D.L.O.V.E Pulp. Я был очень уставший из-за болезни и быстро уснул. В общем-то, мне понравилось то, как мы провели время в этих вынужденных условиях — я был рад, что встретил новый год с ней. Но через несколько дней, в форме претензии, она сказала, что была недовольна новым годом. И звучало это как претензия ко мне (хотя, допускаю, что просто принял это на свой счёт). Тогда это меня очень расстроило — мы по-разному воспринимали один и тот же счастливый для меня момент.

Наверно, тогда уже можно было понять, что мои чувства невзаимны, но я продолжал находить какие-то оправдания. 

Дальше было много претензий, на которые я реагировал иногда слишком остро. В какой-то момент она обвинила меня в холодности и неискренности — через буквально несколько недель после того, как сама упрекнула меня за фразу «я тебя люблю» и просила самому разбираться со своими проблемами (я, кстати, разобрался). Тогда уже всё это перестало для меня сходиться, я не понимал, что делать. Я пытался быть открытым, и получал такую реакцию, я закрывался — и тоже оказывался плохим. В тот момент уже я сам предлагал ей расстаться, если у неё так много претензий ко мне: хоть я и любил её за всё остальное, но постоянное недовольство мной сильно на меня давило. Но она осталась.

Тогда же она начала всё чаще говорить фразу, ставшую лейтмотивом этих отношений: «Мне все советуют тебя бросить». По несколько раз в неделю, иногда в положительном контексте («все говорят, а я остаюсь с тобой»), чаще — в негативном. Конечно, это очень сильно подавляло меня. Когда я говорил про то, что мне это неприятно, она издевалась надо мной («Тебе важнее, что о тебе думают, чем я»). Речь была про каких-то наших общих знакомых, с которыми она обсуждала наши отношения. Я до сих пор не знаю кто именно входил в тот круг. Ни один человек из этого круга не попытался за всё это время что-то обсудить и со мной тоже, уточнить, правда ли то, что она говорила. После расставания люди, которые, как я понимаю, относились к этому кругу, начали игнорировать меня даже в редких общих чатах.

Знаю, что серди этих людей был человек, с которым я был знаком почти 10 лет и даже считал другом. Он тоже ни разу не попытался обсудить всё это со мной. Зато, например, рассказывал ей что-то плохое про мои предыдущие отношения. Всё время наших отношений он приставал к моей на тот момент девушке, и когда однажды я его в этом упрекнул, он сказал, что «если девушка даёт себя трогать — это твоя проблема». Сама девушка говорила, что не может отвергать его касания и поцелуи — чтобы не портить отношения с ним. Возможно, я слишком ревниво относился к этому (я ненавижу ревность в себе), но в любом случае — никому из них не было важно, что мне всё это было неприятно.

При этом она часто жаловалась мне и на своих друзей: она подозревала их в чём-то, на многих была тайно обижена, говорила, что эти люди причиняют ей боль просто своим присутствием в городе. Мне это казалось странным, я пытался понять, почему она так воспринимает своих друзей. Я уже тогда понимал, что им про меня она говорит примерно то же самое, я защищал их в этих спорах (и наивно думал, что они поступили бы на моём месте так же). Да, я неправильно подбирал слова, и когда говорил ей, что мне кажется, что эта эмоция странная, обижал её. Но считал, что с этим ей надо что-то делать и так относиться к друзьям нельзя.

В то время я часто злился на неё, и делал глупые вещи, за некоторые мне стыдно, и я извинялся перед ней (хотя, кажется, она могла бы относиться ко мне мягче, как и я, думаю, относился тогда к ней). Она часто провоцировала споры и ссоры, я часто поддавался, пытался оправдываться, реагировал слишком эмоционально, обижался. Однажды она бросила меня из-за того, что на прогулке я был грустный (и я винил себя, что надо было быть веселее), потом снова — после какого-то спора про то, как смотреть сериалы. Конечно, это были только поводы, причины были, судя по всему, глобальнее. Но каждый раз я чувствовал себя виноватым, потому что отреагировал в споре эмоционально, переживал. Я всё ещё любил её и верил, что если бы вёл себя иначе, она бы не ушла (спойлер: я ошибался).

Дальше было тяжёлое время, я много пил и плакал, старался отвлечь себя какими-то делами, но получалось с трудом. Я что-то ей писал, не всегда осмысленное, пытался её вернуть, потому что почему-то верил, что она тоже меня любит. Каким-то образом я добился этого. Она хотела, чтобы на этот раз «сближение было медленным». Мы просто гуляли и не ссорились, и мне снова казалось, что мы хорошо проводим время — я был счастлив. Но с её стороны опять начались претензии, иногда в достаточно агрессивной форме: однажды я не предложил взять её сумку, когда провожал до ночного автобуса (тогда она сказала, что «опять повторяется та же история» (???)), в другой раз не взял за руку (потому что до этого она говорила, что не хочет быстрого сближения, и я старался не давить). Когда я учил её кататься на лонгборде (а до этого — музыкальному программированию), она обвиняла меня в том, что я веду себя как учитель (???).

Эти претензии снова давили на меня, каждый раз они били меня в тот момент, когда я был максимально открыт и просто делал что-то, что считал проявлением внимания, что мне казалось жестом любви. Но, тем не менее, я (как мне кажется) справлялся, пытался с ней говорить и обсуждать всё это, хотя было тяжело. Тогда я почти ни с кем больше не общался, проводил время почти только с ней, не делал ничего, что, как мне казалось, может обидеть её.

Каким-то очередным маркером стал момент, когда мы были у неё дома: я лёг к ней на колени, обнял и сказал, что мне нравится вот так её обнимать. Тогда она встала и начала серьёзно говорить мне, что её беспокоит, что я веду себя как ребёнок. Это меня сильно выбило: когда я поделился с ней интимным и, как мне казалось, милым переживанием, она нашла во мне ещё один изъян. За это она позже тоже извинилась, но, конечно, всё это копилось во мне.

Я действительно благодарен ей за то, что она была со мной в то время, когда умер отец — и помогла мне эмоционально (такие спокойные и хорошие периоды тоже бывали). Она была первой (и долгое время единственной), кому я вообще об этом сказал. Хоть я и старался держаться и не подавать виду, всё равно видеть отца в гробу и вдвоём с братом организовывать его похороны — не самое приятное летнее приключение.

Но дальше что-то совсем испортилось в этих отношениях. Она потеряла работу, и хотя я говорил, что всё будет нормально и я верю, что она найдёт работу ещё лучше, она обиделась на меня, потому что в тот момент я не предложил ей деньги прямым текстом — хотя, конечно, имел это в виду и не отказал бы ей. Но снова использовал неправильные слова. Для совместного отпуска она обязательно искала квартиру с отдельной комнатой для себя — для меня всё это тоже, конечно, было знаками недоверия, хотя я и не был против. Но взяли подешевле с одной комнатой и балконом с диваном. Я снова ехал в эту поездку наивно счастливым, это было то, о чём я долго мечтал. Но в первый же день там она начала отталкивать меня: её раздражало, что я кручусь рядом с ней, что я мешаю ей наслаждаться морем, она отвергала мои попытки даже обнять её. 

В итоге в отпуске она в основном работала, и в какой-то момент на прогулке она инициировала спор о том, чем идеи либералов в России лучше идей патриотов (???): ведь у них есть смысл оставаться в России, а у либералов нет общей идеи. Я должен был защищать идеи либералов, но не хотел участвовать в этом споре, да и вопрос мне казался поставленным некорректно. Я просил перестать просто об этом спорить, на что она сказала, что я как всегда ухожу от разговора (???). Я захотел пойти домой, но она отказалась давать мне ключи. Тогда я ушёл к дому, просто сидел ночью во дворе и снова плакал. Через какое-то время она всё-таки принесла ключи и оставила в почтовом ящике, чтобы не пересекаться со мной. Той ночью и всю поездку дальше она ночевала уже отдельно.

Я пытался обсудить с ней это, за что-то она снова извинялась, но повторяла, что она не может мне доверять, и что я ничего не сделал для того, чтобы она могла. Но я понимал, что ничего уже сделать не могу, и если она настроена так, то будет очень трудно как-то изменить её отношение ко мне. Всё это давило на меня сильно, и тогда я снова предложил ей расстаться. Снова: я любил её, но уже не понимал, что я могу сделать, чтобы она относилась ко мне как-то по-другому. Это выбесило её, опять был скандал со слезами и криками, дальше она извинялась, я снова пытался пойти навстречу. Все остальные дни мы частично проводили вместе, но спали в разных комнатах и квартирах. Я поехал в эту поездку, чтобы провести время с ней — она сказала, что поехала, потому что видела, что мне нужен отдых. Тогда это тоже меня задело, это были совсем разные причины. И это оказался самый страшный отпуск в моей жизни.

После поездки она вроде бы выразила желание всё-таки сохранить отношения. Я уехал в Самару. Тогда мы ещё планировали поехать на фестиваль в Армению через два месяца, но не могли купить билеты с российской карточки; я просил её купить билет и мне через её друзей, если получится, но случайно наша общая знакомая сама предложила мне купить нам билеты через неё. Пока девушка не отвечала, я решил, что куплю билеты и ничего страшного не будет — с мыслью о том, что вся история с билетами удачно разрешилась. Но когда девушка вышла на связь, она начала меня отчитывать за то, что я купил нам билеты вместе, и что она хотела отдельный. На деле они и были отдельными, но эта ситуация тоже выбила меня. Это, конечно, было не тем, о чём я хотел думать по пути на кладбище.

Когда я возвращался, я уже не понимал, что у неё в голове. Она болела, я предложил навестить её, и она согласилась (что меня даже удивило после всего, что было). Но буквально первым, что она сказала мне при встрече, снова было: «Мне все советуют тебя бросить». С улыбкой на лице, это был как раз случай позитивного контекста. Меня опять это выбило, но дальше мы вроде бы хорошо погуляли, как-то провели время, как будто ничего плохого до этого не было.

Приближался её день рождения, я ещё давно придумал, что хочу с её друзьями сделать ей фильм (и сама она говорила, что хотела бы такой подарок). Хотя я уже был эмоционально уставшим, я собрал каких-то людей (среди них были и те, кто советовал меня бросить, но что делать), попросил что-то снять. Кто-то откликнулся на это. Но в процессе, перед самым днём рождения, она обиделась на меня, когда я написал «можем сходить куда-нибудь пожрать)» вдвоём. Она посчитала это выражением безразличия к ней — и это в чате, где с её стороны, например, нормальным приглашением было «приходи посидим попердим» и прочее. Я, конечно, не вкладывал ничего такого в то сообщение, и ни мои объяснения, ни то, что я делал для неё — не принимались в качестве оправдания. Если я говорил, что до этого сообщения я два часа болтал с ней и пытался успокоить её тревогу (как это может быть признаком безразличия?) — она отвечала, что это ничего не значит и тут нечем гордиться. Я уже не знал, что делать, и за что мне вообще извиняться. Я продолжал делать ей подарок на день рождения несмотря на эту её обиду. Потом она всё-таки захотела со мной помириться, предложила встретиться, и я был готов, но после встречи с подругами в тот вечер она от этой идеи отказалась (спасибо, подруги, это вам).

На сам день рождения я не понимал, обижена ли она на меня до сих пор, написал сдержанное поздравление и попытался узнать её состояние — в надежде, всё-таки, встретиться. Она решила не отвечать на моё сообщение весь день — и бросить меня. Само поздравление она назвала «издевательским». У меня уже не было сил оправдываться.

Фильм ещё надо было доделывать, я ждал материалы от её друзей. Мне было очень плохо, у меня не было слов буквально, я плакал и монтировал этот фильм, вновь наивно думая, что это что-то значит, и что хотя бы это может доказать, что мне не плевать на неё (спойлер: да, я снова ошибался). Я не знал, что ещё я могу сделать, написал только её друзьям, чтобы поддержали её.

Дальше было много дикого и страшного, много издевательств, много абсурдных обвинений. Она говорила, что я ссыкло, и что это не она бросила меня, а я её её же руками (???). Издевалась над тем, что я её люблю, выворачивала всё наизнанку, обвинила меня в своей депрессии и проблемах со здоровьем. Подозревала меня в том, что я украду её билет на фестиваль (???). Я всё-таки доделал фильм, про который позже она сказала: «Ты вообще думал, каково мне будет его получить?» (???). Позже за что-то из этого (но не всё) она извинилась.

Последнее, что я ей сказал, было то, что нельзя относиться к людям так, как она относилась ко мне — и относится к остальным. Больше я ей ничего не писал, но через какое-то время мне написала её подруга, в достаточно грубой форме назвав меня мудаком («почему ты пишешь ей, что её никто не любит?») и запретив мне ей писать. Я, конечно, не писал ей такого, и даже не могу представить контекста, где я мог бы такое написать. Как минимум, я её любил. Но можете не верить мне, верить только ей — чатов, кажется, всё равно не сохранилось. После этого сообщения у меня окончательно опустились руки. Я понимал, что против меня не только она, но и её окружение, что она рассказывала им что-то, чего не было, и что я даже не знаю, что у них в головах тоже.

Я ненавижу себя за то, что сделал тот фильм. Что я был наивен, что во что-то верил. Справедливо, что на мой день рождения мне никто такого не сделал. Я удалил тот фильм везде и надеюсь никогда его больше не увидеть.

Эти отношения воспитали во мне параною (кто ещё советовал ей меня бросить, почему вы это делали?) и чувство собственной неполноценности. Она обесценивала любые мои чувства, которые всегда были менее важны, чем её; жонглировала терминами, называя моё несогласие с её интерпретациями моих мотивов газлайтингом, а любые жалобы — манипуляциями и «изображением из себя жертвы». И я сам часто начинал в себе сомневаться. В этом тексте, наверно, тоже можно найти манипулятивные обороты, но я старался этого избегать и писать достаточно прямо. Да, наверно, изображая жертву. Я никогда не считал себя идеальным, тем более в отношениях, но я и не считаю, что заслужил всё это, и что все эти обвинения оправданы.

И я не хочу всем этим испортить её репутацию (не думаю, что её репутации что-то вообще может угрожать); не хочу причинить ей боль (и отчасти потому я всё это время не писал ничего про эту историю, и ей тоже ничего не писал); точно понимаю, что не смогу и не смог бы её вернуть (и я не хочу больше быть в таких односторонних отношениях). Но мне мерзко было получать после этого расставания сообщения вида «ей тоже тяжело». Идите нахуй просто.

Она бросила меня сообщением в мессенджере, долго придумывая разные оправдания этому, хотя, на самом деле, причина была одна: она не любит меня и, вероятно, никогда не любила. Или это была какая-то очень извращённая любовь. И это не было похоже на цивилизованное, «взрослое» расставание, с уважением к человеку, бывшему с тобой долгое время. 

Она была тревожным человеком, у меня не хватало сил успокаивать все её тревоги, а её подруги эти тревоги, как я понимаю, только поддерживали. Вероятно, вы заботились о ней, но точно — не обо мне. Вы точно не хотели помочь тем отношениям. Она уничтожала всеми этими тревогами себя — и меня, человека, который был рядом. Можете назвать это созависимыми отношениями, но для меня это было не совсем так: я действительно её любил и хотел только, чтобы это было взаимно. С её стороны я бы назвал это тревожной зависимостью, по крайней мере, похоже на то (хотя кто я такой, чтобы об этом говорить). Но наше поведение всё-таки становилось лучше со временем, и я верил, что эти отношения могут быть нормальными. И я до сих пор думаю, что если просто замалчивать проблему — ничего хорошего не будет. Надеюсь, с новым партнёром у неё всё хорошо, но знать сейчас про это ничего не хочу.

Последний раз, когда мы виделись, мы обнялись и поцеловались на прощание — и я не думал, что больше никогда её не увижу.