2016

Здания вот — без названия, у них только номера,

и сколько их разных. Для постороннего зрителя

здесь каждый как предыдущий. Если смотреть с утра

до вечера — ничего не изменится, молчите ли, говорите ли.

Здания стоят себе, ничего не стóя; а между тем внутри

чего только еще не случалось с нами.

Я иду по знакомой улице, вспоминая минуты три,

о чем шел разговор здесь такого-то ноября в «Ба-на-не».

Город вроде бы и родной, а я не узнАю толком,

наверное, ни одной лавочки, ни кусточка.

Извини, конечно, дружок, но только

у меня ведь тоже есть сердце, маленькое сердечко,

и ему больно-больно от города цвета хаки,

и ничего его не лечит, на земле нет столько пластыря.

Ты, наверно, погибнешь в какой-то уличной драке,

это точно: тебя уже подточили звездами красными,

на тебе уже разместили базу, некую штаб-квартиру

безумия — вряд ли это тебе самому известно.

Но главное, чтобы нас с тобой друг другу хватило,

чтобы хотя бы память осталась — время и место.

Город-то тот же. И я такая же, да не очень,

и не то чтобы город тот. Не знаю. И чёрт со мной.

Здесь столько боли, что лучше сказать о прочем,

но главное — чтобы ты постарался выздороветь, родной.