2001

2001       Два известных художника нонконформиста, Анатолий Брусиловский и Гриша Брускин, неожиданно обратились к литературному творчеству. Оба выпустили по книге-альбому с множеством фотографий и иллюстраций. Оба почти отказались от традиционного мемуарного сведения счетов (только Брусиловский не удержался, чтобы не попробовать потеснить с пьедестала долговременного лидера Кабакова) в пользу спокойного неторопливого повествования. Оба рассказывают об одних и тех же персонажах. Правда, почему-то друг друга не упоминают.

       Анатолий Брусиловский приглашает в собственную "Студию", где в 1960-1970-е годы собирались художники, писатели, коллекционеры и дипломаты. Автор называет свое творение романом жизни. Хотя по сути это собрание историй и портретов, перемежающихся цитатами из "гостевых книг". О себе Брусиловский говорит меньше, в основном сосредоточившись на общих размышлениях о том, как его тусовка существовала в атмосфере совка и застоя. Зверев, Яковлев, Неизвестный, Холин, Ерофеев, Сапгир, Лимонов и примкнувшие к ним Антониони и Алла Пугачева... В общем, "богатыри — не вы", вдруг обращается Брусиловский к нынешней арт-критической общественности. Неожиданные жалобы на газетных обозревателей, не вполне способных оценить масштабность "незабываемых шестидесятых", как-то плохо вписываются в помпезно изданную книгу. Поэтому, дабы соответствовать заданному пафосу, автор заключает: "Это было Время Художников!" Из фразы выламывается только слово было, которое автор почему-то постеснялся тоже написать с большой буквы.

       Гриша Брускин выбрал форму кратких автобиографических заметок, таких же невозмутимых, как его фирменные фигурки в знаменитой картине "Фундаментальный лексикон". Автор внимательно прослеживает собственную жизнь: детство, семья, учеба — обо всем в форме легких непринужденных комментариев и баек, порой не лишенных остроумия. Потом настает кульминация: главное событие в жизни Брускина, московский аукцион "Сотбис" 1988 года, когда его неоцененные в СССР шесть картин были проданы за $930 тыс. Под впечатлением от этой суммы даже история замедляет свой ход — здесь автор буквально раскрывает рот и напрочь теряет самоиронию. Брускин не отрицает, что история с сотбисовским аукционом до сих пор в художественных кругах считается довольно загадочной. Однако момент волшебного превращения "непонятной мазни" во вполне конвертируемое произведение советского искусства остается непроанализированным. И затем выстраданный финал. Брускин оказывается в Америке: богемный русский превращается в добропорядочного американца.

      А.Брусиловский. Студия. СПб, М.: Летний сад, 2001, Г.Брускин. Прошедшее время несовершенного вида. М.: НЛО, 2001